Куница

Внезапное появление Алисы ввело всех в ступор, но ненадолго. Первым опомнился, как ни странно, Антон: — Не подходи! — он вытащил кисть из-за пазухи и выставил обе руки перед собой, сжав кулаки. — Да-да, вали отсюда, нечисть! — Ромка угрожающе взмахнул ножом, но девочка-лиса только расхохоталась. — Ой, какие мы нынче грозные! Ой, боюсь-боюсь! — она прижала затянутую в перчатку ладонь ко лбу, картинно изображая, будто вот-вот грохнется в обморок, потом выпрямилась и продолжила уже совершенно серьёзным тоном: — Так, ребятки, игры закончены. Настало время решающей битвы. И я, между прочим, в этой битве на вашей стороне. — Мы тебе не доверяем! — дрожащим голосом выкрикнула Полина. — Я и не сомневаюсь, — насмешливо ответила Алиса. — Ты-то уж точно мне не доверяешь. Что, боишься, что я заберу твоего Тошеньку? Вдруг ему надоест идеальная девочка-скрипачка, и он ускачет в лес, к загадочной лисичке? Лисичка ведь такая красивая, пахнет мандаринами и лесной хвоей, поёт странные песенки и носит нарядную шубку, а под шубкой у неё длинный пушистый хвост... — Хватит! — Ника наконец-то очнулась и грубо прервала Алису, увидев, как покраснел Антон и задрожали губы у Полины. — Зачем ты пришла? — И что ты сделала с этим маньяком? — добавил Ромка. — Это ведь он сейчас кричал? — Я перегрызла ему горло, — лиса поморщилась. Учитывая, что на ней была маска из папье-маше, которая вообще-то двигаться не должна, выглядело это жутко. — И скажу, что он получил по заслугам. Это ведь он запихнул Катеньку в мясорубку. Он отрезал руки Сене Талалаевой и выколол глаз Вове Матюхину. А тридцать лет назад он натворил ещё больше разных мерзостей... — Прекрати! — возмутилась Полина, гладя по голове побледневшую Олю. — С нас достаточно подробностей! — Вы сами видели, что он хотел сделать с Катей, — серьёзность в голосе и облике лисы настолько не соответствовала её обычному поведению, что Ника на миг задумалась, не снится ли ей всё это. — Он был маньяком, чудовищем. Но он был нужен Хозяину леса. И теперь, когда я перегрызла Рыбакову горло, я пошла против него. — Но до этого ты была с ним заодно! — Антон обвиняюще ткнул в неё пальцем. — Ты помогала похищать детей, заманивала их, как меня. Ты ела вместе со всеми конфеты, но на самом деле это было человеческое мясо! Ты — Лиза Денисова! — Тебе про меня Тихонов рассказал? — в голосе Алисы послышалась усталость. — Да, я Лиза... вернее, была ею когда-то. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году мне было шестнадцать лет. — То есть сейчас тебе... — Антон нахмурился, видимо, быстро считая в уме. — Сорок шесть? — Ага, — Алиса-Лиза вздёрнула нос. — Неплохо сохранилась, правда? — И ты лезла к двенадцатилетнему мальчику? — возмущённо воскликнула Полина. — Извращенка! — Конечно! — удивительно, но в голосе лисы зазвучала обида. — Играть с двенадцатилетним мальчиком в снежки — совсем не то, что целоваться с ним, лёжа на постели! — Заткнись! — хором заорали Антон и Ромка и тут же злобно уставились друг на друга: Антон сжимал кулаки, Ромка с силой стиснул в правой руке нож. — Прекратите! — тоненько закричала Оля. — Немедленно перестаньте! — она топнула ножкой по снегу и посмотрела на Алису скорее с любопытством, нежели со страхом. — Почему ты говоришь, что ты на нашей стороне? — Потому что это правда, — лиса взмахнула хвостом. — Кто, по-вашему, подослал к вам Жульку? Кто сделал так, что она сумела найти правильную дорогу в такую погоду? Кто открыл двери Чёрного Гаража? И кто подложил записку в «Пикник на обочине»? — Это всё ты сделала? — Антон недоверчиво взглянул на неё. — Но откуда у тебя записка Вити Орешкина? И как ты смогла подбросить её мне? — Эх, Антоша-Антоша, всё-то тебе надо разжевать и в рот положить, — с притворной грустью вздохнула Алиса. — Записку я нашла в вещах Вити вскоре после того, как он стал Зайчиком и пропал в лесу. Пробралась в его дом, хорошенько там пошарила — и нашла. Тридцать лет она пролежала у меня, а потом я выследила тебя и подложила записку тебе в книгу. — Ты пролезла в мой рюкзак, пока я был в школе? — нахмурился Антон. — Но почему тебя никто не заметил? Ты что, умеешь становиться невидимой? — Кто знает? — загадочным тоном протянула Алиса. — Ты не такая, как другие звери, — неожиданно Антон заговорил горячо и быстро: он явно только что о чём-то догадался. — Ты не боялась «того, кто носит кожаное лицо», хотя ты знала, кто он такой: ты предупреждала меня насчёт жестоких учителей! Ты спокойно можешь выходить днём из леса, тогда как другие звери прячутся в темноте. Ты одеваешься более современно и разговариваешь гораздо более осмысленно, чем они. Кажется, я знаю, кто ты! — Скажи это, Тошенька! — проворковала лиса. — Скажи это вслух! — Ты — живая, — Антон громко вздохнул. — Рыбаков убил Сеню, Вову и Семёна, чтобы Хозяин леса сделал из них Сову, Волчика и Медвежутку, так? Но тебя он не убивал. Тебя вообще никто не убивал. Ты сама пришла к Хозяину леса и попросила его о вечной молодости, да? А взамен ты предложила ему заманивать детей! Алиса некоторое время молчала, хвост её яростно метался из стороны в сторону, ветер трепал мех на воротнике и рукавах. Когда она заговорила, Ника могла бы поклясться, что слышит в её голосе смущённые, почти жалобные нотки. — Я сбежала в лес от своего отца. Да, я стала оборотнем и творила ужасные вещи, но у меня не было иного выхода! Мать умерла, отец растил меня в одиночку и угрожал, что никогда не отпустит в город, что я там всё равно никому не нужна, что мне две дороги — либо в тюрьму, либо на панель! И неудивительно! — её рыжая шерсть взъерошилась, совсем как у настоящей лисицы. — Моя мать умерла, ему не хватало женского тепла и ласки, вот он и... — она замолчала и передёрнула плечами. — Вы хоть представляете, что он со мной делал? — Он бил тебя? — прозвучал звонкий голосок Оли. Полина быстро притянула её к себе, готовясь зажать девочке уши, если Алиса скажет что-то лишнее, но та только невесело рассмеялась: — И это тоже. Вам с Тошей повезло, у вас такой замечательный папа, он вас никогда пальцем не тронет! Но вы-то, думаю, меня понимаете, — она повернулась к хулиганам, которые стояли, насупившись, и глядели на лису с одинаково мрачными лицами. — И самое мерзкое, что после каждой порки — а пороть он меня любил! — мой дражайший папаша крепко обнимал меня и говорил, что он меня очень любит. Мол, порка нужна для моего же блага! «Ремень и обнимашки» — так он это называл. Гордился этим своим «методом наставничества и воспитания», — она пальцами изобразила в воздухе кавычки. — «Ты ещё моя девочка, Лизонька?» — Алиса передразнила голос отца и рассмеялась. — Я сбежала от него в лес, потому что боялась, что он навсегда привяжет меня к себе. Сбежала и поступила на службу к Хозяину леса. И ничуть об этом не жалею! — она вздёрнула острую мордочку. — Как не пожалела и отца, когда вцепилась ему в горло! Он не узнавал родную дочь до того момента, пока я не прошептала ему на ухо: «Я больше не твоя девочка, папочка». Не знаю, от чего он умер: от потери крови, болевого шока или от осознания того, что лиса говорит с ним голосом пропавшей дочери. Некоторое время все молчали, потрясённые рассказом Алисы. Нике пришло в голову, что она могла всё это выдумать, чтобы разжалобить их, но интуиция подсказывала, что лисица говорит правду. Если бы она хотела жалости, то описала бы издевательства отца во всех подробностях. Да и слова Тихонова подтверждали её историю — уже то, что Денисов не обратился в милицию по поводу пропажи дочери, выглядело подозрительно. Но зачем Лиза-Алиса рассказала им всё это? — Нам... очень жаль, правда, — неуверенно протянул Антон. — То, что ты пережила... это ужасно! Но ведь другие дети ни в чём не виноваты! Ты помогала Рыбакову, а он ведь, по сути, такое же чудовище, как и твой отец! — Я ему не помогала, — Алиса нервно повела плечом. — Мы действовали порознь. И это Рыбаков похищал и убивал детей, я всего лишь заманивала их в лес и знакомила с Хозяином. — «Всего лишь»! — фыркнула Полина, продолжая с недоверием коситься на лису. — Ты была сообщницей этого чудища! А теперь скажешь, что раскаялась и хочешь помочь нам избавиться от него? — Не ваше дело, раскаялась я или нет, — Алиса зло мотнула головой. — Я хочу избавиться от Хозяина, это верно. Тогда, тридцать лет назад, я бежала к нему, теперь же я хочу сбежать от него. И он, и мой отец, и Рыбаков были монстрами и творили ужасные вещи, но и с отцом, и с Рыбаковым было справиться гораздо легче! Мне понадобилось тридцать лет, чтобы понять, что я должна уничтожить Хозяина, иначе я останусь его рабой навсегда — или до тех пор, пока он не найдёт себе новую Лису. — Да ты не лиса, ты та ещё крыса, на! — неожиданно выдал Бяша. — Решила одолеть Хозяина нашими руками? — А хоть бы и так! — она ничуть не смутилась. — Лисы в сказках всегда хитрые плутовки, не так ли? Вот и я решила схитрить. Поначалу у меня были сомнения, что Антон сможет победить Хозяина, но когда я увидела всю вашу компанию и то, как вы взялись за расследование, решила вам помочь — разумеется, тайно! — А если бы не выгорело, ты бы скормила нас зверям? — сердито спросил Ромка. — А сама бы прикинулась ветошью? — Что-то ты не особо стремилась мне помочь, когда вся ваша братия напала на меня! — воскликнула Полина. — Тебя, насколько я помню, там вообще не было! — Я не могла открыто идти против остальных, — спокойно заявила Алиса. — Да и ты, по правде говоря, мне с самого начала не понравилась. — Это взаимно, — процедила Полина сквозь зубы. — Но я немножко надеялась, что Антон сможет преодолеть Зайчика в себе, — как ни в чём не бывало продолжила Алиса. — Но всё вышло ещё лучше, чем я ожидала! Ты нашла способ остановить магию флейты! Кстати, возьми свою скрипку, она тебе скоро понадобится. — Мою скрипку? — Полина огляделась и только сейчас заметила чёрный футляр в руках у Ники. Помедлив, та протянула его подруге. Быстро растерев замёрзшие кисти, Полина щёлкнула замочками, извлекла из футляра скрипку со смычком, сам футляр отодвинула ногой за сугроб и решительно приложила инструмент к плечу. — Видимо, мне всё-таки придётся ещё раз сыграть на этой проклятой скрипке, — выдавила она. — Скажи, они здесь? Звери уже идут за нами? — Они близко, — Алиса втянула носом воздух и поморщилась, потом снова вскинула голову. — Теперь вы знаете мою историю, знаете, почему я стала слугой Хозяина леса и почему хочу от него избавиться. Вы разгадали все загадки и знаете, как его победить. Доставайте ваше оружие, что вы там прячете за пазухами, и в бой! — Ничего от тебя не скроешь, — проворчал Антон, вытаскивая пистолет. Глаза Полины расширились, но она промолчала. Ромка снова крутанул нож-бабочку, Бяша поправил бутыль за пазухой и сжал кулаки, Ника, оглядевшись по сторонам, подобрала длинную толстую ветку и обломала на конце, сделав импровизированный кол. Ветер завывал меньше, да и снег почти перестал падать, но на небе сгущались тучи, укутывая лесную поляну сумерками, и по телу Ники пробежал озноб. В следующее мгновение он усилился, потому что в чаще леса послышались тяжёлые мерные шаги, затем быстрая поступь, захрустели ветки, и Оля испуганно ойкнула, а Полина крепче прижала к себе скрипку. Антон выпрямился и даже как будто стал выше ростом за эти краткие мгновения. Глаза его за стёклами очков сверкнули металлическим блеском, он стиснул пистолет и холодным, не терпящим возражений голосом скомандовал: — Оля, быстро за дерево! Полина, следи за Олей! — Поняла! — голос Полины дрогнул. Оля метнулась за высокую сосну, чей толстый ствол укрывал её целиком, Полина последовала за ней и встала рядом, по-прежнему сжимая скрипку и готовясь в любой момент начать играть. Мальчишки встали полукругом, Ника подошла к ним, не выпуская из виду Алису, которая стояла на другом конце, скаля острые зубы и хвостом сметая снег с валенок. Тяжёлая поступь всё приближалась. Ветви елей-гигантов, росших на краю поляны, раздвинулись, точно занавес, и из-под них медленно и величественно вышел Хозяин леса, огромный козёл с острыми рогами, густой тёмной шерстью и отвратительным запахом. Вслед за ним из темноты выплыли Сова, Волчик и Медвежутка и остановились около своего повелителя, тяжело дыша, хрипя, щёлкая клювом и зубами, топорща перья и шерсть. Слюна капала из их пастей на снег, оставляя на нём тёмные пятна. Они скинули обличье детей в масках и теперь выглядели точь-в-точь так, как их описывала Полина: безобразные полуразложившиеся существа, пахнущие кровью и гнилью, существа, которых не должно быть на земле. — Зайчик, — глубоким голосом проговорил Хозяин леса. — И Куница. Вы посмели восстать против меня? — Я не Зайчик! — крикнул Антон. Голос его дрожал, лицо было бледно, но он не отводил взгляда от светящихся глаз Хозяина. — Я — человек! — А я не Куница! — подхватила Ника. — Мы все здесь люди, на! — добавил Бяша. — И мы не боимся тебя, тварь! — Ромка смачно выругался. — Мы знаем, как победить тебя и всех твоих зверей, понял? — Лиса... — мертвенный взгляд Хозяина скользнул по ним и остановился на Алисе, которая продолжала нервно колотить хвостом по ногам. — «Один из вас предаст меня». Мне следовало знать, что это будешь ты, хитрая рыжая плутовка. Я даровал тебе новое имя, новое лицо, новую жизнь — и так ты мне отплатила? — Это не жизнь, — глухо проговорила Алиса. — Вы все будете повешены на собственных кишках, — слова Хозяина были ещё более жуткими от того, что он произнёс их совершенно обыденно, словно не угрожал им, а констатировал уже свершившийся факт. — Я дал двоим из вас шанс примкнуть ко мне, но они упустили его. Смотрите же, что бывает с теми, кто пытается восстать против меня! Он вскинул мощные когтистые лапы, в одной из которых сжимал костяную флейту, и проревел: — Убейте их! Дальше всё произошло очень быстро. Звери рванулись вперёд: Сова — к Бяше, Волчик — к Ромке, Медведь — к Антону. Позади тоненько завизжала Оля, вокруг Ники взметнулся снег, сумрак наполнился хрустом, топотом, тяжёлым дыханием, рычанием и стонами боли. Алиса бросилась прямо к Хозяину, но он взмахнул лапой, и она отлетела прочь, заскулив, словно раненая собака. За спиной послышался тревожный отрывистый звук, и Ника, обернувшись, увидела Полину — бледная, со сжатыми губами, она крепко сжимала скрипку и смычок, пытаясь выдать хоть какую-то мелодию. Резкие дрожащие звуки поплыли над лесом, теряясь в шуме ветра, и звери на миг замерли, вскинули головы — Медведь навис над распластанным на снегу Антоном, и тот, работая локтями, поспешно пополз назад, к выбитому из руки пистолету; Волк отвёл свою слюнявую, дышащую жаром пасть от лица пыхтящего Ромки; Сова отвернулась от блеющего Бяши, который не успел вытащить бутыль и теперь изо всех сил отбивался руками и ногами. — Это не поможет! — глухо взревел Хозяин: похоже, он был взбешён тем, что Полина осмелилась противостоять его магии. В гневе он поднёс флейту к морде, и медленные чарующие звуки понеслись над поляной, словно погружая всё вокруг в густую жидкость вроде мёда или клея, делая воздух стоячим и недвижным. У Ники закружилась голова, подкосились ноги, и она едва не упала на снег, но в следующий миг с неё спало сонное оцепенение, подобное тому, что охватило её при виде мясорубки в Чёрном Гараже. Маска сожжена

Маска не сожжена

Зрение Ники постепенно прояснилось, слух тоже пришёл в норму, и она поняла, что битва продолжается. Полина, плотно прижавшись спиной к дереву, выводила какие-то немыслимые пассажи на скрипке, Хозяин леса стоял в центре поляны, широко расставив мохнатые ноги, и выводил мелодию, не отрывая флейты от козлиных губ. Алиса кружила возле него, время от времени делая нападки, но тут же отскакивая. Бяша лупил кулаками Сову, с жалобными вскриками и матом уворачиваясь от её громадного клюва, Антон отступал, наставив пистолет на подкрадывающихся к нему Медведя и Волчика. Ромка лежал поодаль, безвольно раскинув руки, снег вокруг него покраснел от крови. Переведя дыхание, Ника схватила сук и снова рванулась в бой. Вторая попытка была более удачной — ей удалось вонзить остриё в незащищённый бок Хозяина леса и даже увернуться от его когтистых пальцев. Он взревел, потрясая лапами, и тут в воздухе мелькнула рыжая молния. Алиса, совершив немыслимый прыжок, вырвала из руки Хозяина флейту и бросила её под ноги Нике. Та схватила флейту, поразившись тому, что кость была тёплой, как будто живой, — и в следующий миг едва успела увернуться от нового удара. Уроки дяди Славы сами собой всплыли в голове: Ника, бросив сук, рухнула на снег, перекатилась, метнувшись под защиту деревьев, и, крепче сжав флейту в руках, переломила её об колено, как Атос ломал шпагу в фильме про мушкетёров. Если до этого рёв Хозяина был громким, то сейчас он прозвучал просто оглушительно. Гигантский козёл словно стал ещё выше ростом, из его ноздрей повалил пар, распространяемое им зловоние усилилось. Ника отшвырнула обломки флейты и вскочила на ноги, снова схватив сук. Сзади раздался громкий хлопок, затем ещё один, и оглянувшись, она увидела Антона, стискивающего обеими руками дымящийся пистолет, и лежащих перед ним Медведя и Волка. У неё на глазах он повернулся и третьим выстрелом попал прямо в грудь Сове, возвышавшейся над Бяшей. Птица издала зловещее уханье и грудой перьев повалилась на снег. Хозяин взревел ещё громче и пошёл на них, хрипло дыша — глаза его горели красным огнём, рога на склонённой голове будто стали ещё острее, копыта глубоко впечатывались в снег, оставляя раздвоенные следы. Алиса, уворачиваясь от очередного удара, врезалась спиной в ствол дерева и тяжело осела наземь. Бяшка, подвывая, пополз назад, прижимая к груди левую руку, — похоже, она была сломана. Скрипка замолкла, и Ника увидела, что Полина бросила свой спасительный инструмент в сугроб, готовясь то ли драться, то ли бежать. Ромка по-прежнему лежал неподвижно, Антон отступал, дрожащей рукой наводя на Хозяина пистолет, и тут от деревьев к ним метнулась маленькая фиолетовая тень. — Тоша, держи! — в одной руке Оля сжимала бутыль, очевидно, выроненную Бяшей во время схватки с Совой, в другой — коробок спичек. Как в замедленной съёмке Ника видела движения Антона. Раз — он отбрасывает в сторону пистолет, и тот бесшумно приземляется на снег; два — и в руках Антона оказываются «коктейль Молотова» и спички; три — раздаётся еле слышный щелчок, и вспыхивает оранжевый огонёк; четыре — и бутыль с подожжённой тряпкой летит в Хозяина леса. Должно быть, раздался звон стекла, но Ника его не услышала, заворожённая открывшимся ей зрелищем. В самый последний момент косматое чудище попыталось уклониться от летящей в него смертоносной бутылки, но не успело, и огонь охватил его полностью, с заканчивающихся копытами ног до увенчанной короной головы. Зверь издал новый рык, в котором на этот раз сочетались боль и ужас, повалился на снег, катаясь по нему и пытаясь сбить пламя, но оно разгоралось всё сильнее, горела лохматая шкура, горели острые рога, горела вся его плоть, и вонь становилась совершенно нестерпимой. Запах горелого мяса ударил в ноздри, и Нику вырвало. Согнувшись в три погибели, давясь и откашливаясь, она избавлялась от остатков съеденных утром бутербродов, сплёвывала противную кислую слюну, а огонь пылал всё жарче, и волны пламени долетали до поспешно отступивших ребят. — Ещё их сожги, на! — Бяша мотнул головой на тела зверей. Антон поспешно зачиркал спичками, и вскоре пламя охватило тела Совы, Медведя и Волчика. Они, слава Богу, не кричали, сгорали молча, и запах, исходящий от них, не был таким отвратительным. Ника, наблюдавшая за всем происходящим в состоянии ступора, не удивилась и не испугалась, когда над телами зверей поднялись три полупрозрачные фигуры. Над Совой колыхалась маленькая девочка с тёмными волосами и большими блестящими глазами, над Волком — коротко стриженый мальчик с оттопыренными ушами, а над Медведем — Семён Бабурин с таким растерянным выражением, какого Ника никогда не видела на его лице. Все трое с недоумением оглядывались вокруг, потом маленькая девочка произнесла тонким голоском: — Где я? Мне страшно! Я хочу к маме! — Скоро тебе не будет страшно, — услышала Ника голос позади себя и увидела Полину: бледная, с полными слёз глазами, она приближалась к девочке. — Не надо бояться, Сенечка, всё самое страшное уже позади. Тебя больше никто никогда не будет мучить. Ты теперь свободна! Серо-голубые глаза девочки заблестели ярче, лицо осветилось улыбкой, и она растаяла, исчезла, как лёгкая струйка дыма. Ушастый мальчик тоже огляделся и жалобно произнёс: — Вы кота моего не видели? Его Лапки зовут, полосатый такой... Он недавно пропал. — Скоро, — Ника сглотнула, чувствуя, что в горле сухо и шершаво, как будто она заболевает ангиной. — Скоро ты увидишь своего кота... Вова. Ты... ты теперь свободен. Иди... иди с миром! Лицо Вовы тоже просветлело, и он растаял в сгущающейся темноте. Семён Бабурин неловко огляделся и выдавил: — Глупо как-то вышло... Ты это, очкарик, Тоха... не серчай, а? Я сдуру полез, думал, ты хлюпик какой-то, а ты нормальный пацан. — Кто старое помянет, тому глаз вон, — ровным голосом ответил Антон. Бабурин осклабился, кивнул головой и растаял вслед за Вовой и Сенечкой. Только сейчас Ника поняла, что рёв Хозяина стих, а его догорающее тело лежит неподвижной кучей и не шевелится. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что больше не видит Чёрный Гараж в просветах между деревьями, и надеялась больше не увидеть его никогда. — Так это, мы, получается, их освободили, на? — робко спросил Бяша и застонал от боли. Левая рука его висела неподвижно, лицо было всё в мелких порезах, ссадинах и царапинах, глаза, казалось, косили больше обычного. — Вроде да, — тихим бесцветным голосом ответил Антон. На бледном его лице ярко выделялись кровоподтёки, в уголке рта запеклась кровь, под глазом темнел фингал, очки, видимо, слетели во время схватки. Правой рукой по-прежнему сжимая коробок спичек, левой Антон, деревянно нагнувшись, пошарил по снегу, пытаясь нащупать очки. Оля выскользнула из-за дерева, подняла очки и, протянув их брату, испуганно посмотрела на него снизу вверх. — Тоша, всё ведь уже закончилось, да? — её голос был тонким и натянутым, лицо побелело едва ли не больше, чем у Антона. Когда он неуверенно кивнул, Оля обняла его, уткнулась лицом в грудь брата и разрыдалась. С другой стороны к нему подошла Полина — тоже бледная, губы искусаны, из синих глаз катятся слёзы. Антон неловко притянул обеих девочек к себе, и втроём они обессиленно упали на снег. — Ромка! Ромыч, ты это... Вставай! Вставай, на! — Бяша подполз к другу и принялся изо всех сил трясти его, бессвязные слова перемежались всхлипами. Ника вдруг почувствовала сильнейшую усталость и рухнула на колени, выронив окровавленный сук. Смотреть на плачущего Бяшу и неподвижно лежащего Ромку не хотелось, и она перевела взгляд в сторону, где на периферии зрения копошилось что-то яркое. На снегу, закутавшись в красно-оранжевую шубку, лежала девочка. Похоже, что под верхней одеждой у неё не было ничего, и её всю колотила дрожь. Ника с внезапно накатившим равнодушием рассматривала рыжие вьющиеся волосы, большие голубые глаза, нежные черты лица, бледную кожу с едва заметными веснушками. Её не удивляло то, что к Алисе вернулся человеческий облик, как и то, что Ромка так долго не приходит в себя. Хруст ветвей и тяжёлые шаги, донёсшиеся из леса, не напугали её, и она лишь повернула голову, чтобы безразличным взглядом встретить вывалившегося из лесной чащобы лейтенанта Тихонова. Тёмные глаза его сейчас были какими-то особенно усталыми и пронзительными, дыхание со свистом вырывалось из груди, в руках он сжимал пистолет. Представшая взору картина не столько ошеломила, сколько расстроила Тихонова. Он медленно обвёл взглядом поляну, опустил пистолет и с бесконечной горечью в голосе произнёс: — Эх, ребятки, что же вы натворили? Зачем в лес сунулись? — Помогите Ромке! Ему совсем хреново! — плачущим голосом воскликнул Бяша. Полина и Оля в объятиях Антона зарыдали ещё сильнее, Алиса медленно села, с сонным видом огляделась и плотнее запахнула шубку, а Ника привалилась к стволу дерева и прижалась к нему щекой, ощущая кожей грубую кору дерева. Она не чувствовала ни радости, ни облегчения, ни страха, только полное опустошение и жуткую усталость. Неужели так всегда себя чувствуют герои, победившие чудовище?