Руководствуясь инструкцией

Мэри Трэверс с самого детства была тихой и спокойной девочкой. Родись она в обычной, не волшебной семье, то её называли бы «подарочным ребёнком». Но Мэри была первым, долгожданным отпрыском чистокровного магического семейства. Поэтому родители с нетерпением ждали от неё прежде всего магии. Детского волшебства. То, что девочка сразу чисто и правильно заговорила, охотно и красиво рисовала, уже в три года разбирала крупные буквы, родителей не то, что не радовало — они всего этого просто не замечали. Собственно, всему, что девочка умела, её научила старенькая домовушка Нэнни. Родители ждали волшебства, а его не было. Миссис Трэверс, более нетерпеливая, пыталась пробудить магию дочери, пугая её, но Мэри, казалось, были неведомы обычные детские страхи. Тогда в ход пошли жалящие заклинания. Но и тогда девочка кряхтела, потирала ужаленное место, но не плакала. И магических выбросов так и не было. Потом на свет появился ещё более долгожданный наследник мужского пола, и про дочь на время забыли. А когда Мэри исполнилось пять, её младший братец магическим выбросом сжёг тарелку каши. Родители ликовали. Бесполезная дочь теперь была вовсе не нужна, и батюшка сказал: «Избавься от неё». Матушка в тот же вечер отправила коротенькое требовательное письмо. На следующий день Мэри велели надеть её единственную уличную мантию. Потом зелёное пламя камина выплюнуло их с матушкой в какое-то странное место, где было много квадратных столов и высоких стульев. За некоторыми из столов сидели люди. Это были первые люди, которых Мэри увидела, кроме родителей, поэтому девочка с любопытством глазела вокруг, и пропустила момент, когда к ним подошла женщина… или, правильнее — молодая леди. В розовой юбке до колена, белой кофточке и широкополой шляпке. От дамы удивительно приятно пахло неведомыми цветами. — Ты не торопишься, сквибка, — прошипела миссис Трэверс. — И могла бы одеться поприличнее! — Узнаю любезную кузину по беседе! — весело отозвалась дама. — Некогда мне с тобой беседовать! — отрезала миссис Трэверс. — Забирай бесполезное отродье. С этими словами матушка резко толкнула Мэри в спину, так что девочка невольно схватилась за розовую юбку. А миссис Трэверс бросила тяжело звякнувший кошелёк на ближайший стол. Буркнула: — Лет на пять должно хватить, а там пусть сама зарабатывает. И повернулась к камину. — Не так быстро, кузина! — пропела дама, придерживая одной рукой Мэри, другой — мантию миссис Трэверс. — Полный отказ! — Отказываюсь! — рявкнула миссис Трэверс через плечо. — Это отродье рода Трэверс теперь твоё! Хоть с кашей ешь! — Сойдёт! — ухмыльнулась дама, и потянула Мэри к выходу из этого странного места. Мэри шла и впервые в жизни плакала. Она, конечно, знала, что родители её не любят, но всё равно было больно. Больнее, чем от жалящего. К тому же, девочка догадалась, что её уводят к магглам. А магглы, как ей было известно, грязные, злые животные. И ей теперь с ними жить! Дама тем временем довела Мэри до такого места, где маленькие столики стояли прямо на улице. Под полосатым навесом из ткани. Усадила Мэри на плетёный стул. Сказала подскочившей девушке: — Вот. Племянница старалась, сама себе карнавальный костюм делала, а первый приз не ей дали. — Бывает. — ухмыльнулась девушка. — Чем утешаться будете? — Два десерта «Тропик», два больших молочных коктейля и чайничек вашего фирменного чая. — ответила дама. Едва девушка принесла на их столик заказ, дама вытащила из сумочки странный длинный уголёк в виде палочки и написала на бумажной салфетки несколько непонятных букв. И только потом обратилась к девочке. — Давай знакомится. Меня зовут Памела Поппинс. Можешь называть меня тётя Пэм. Наше родство слишком сложное, чтобы его сейчас описывать. — Я — Мэри Трэверс. — последний раз хлюпнула носом Мэри. — Ну, что ж, Мэри, — ухмыльнулась тётя Пэм. — Нам предстоит трудное, но интересное время. Тётя Пэм сказала чистую правду. Мэри всему пришлось учиться заново. Пить молочный коктейль через трубочку, ходить по улице среди магглов… нет, просто — людей, мерить одежду в магазине, ездить в маггловской повозке… нет, машине. Потом — самостоятельно, без Нэнни, одеваться. Надевать трусики и майку. А сверху — платье или брючки вместо мантии. Закрывать воду в кране после умывания и спускать воду в унитазе, после того, как сделала свои делишки. Когда наступила осень, пришлось ещё и ходить каждый день в школу, и там тоже учиться. А магглы… нет, просто — люди, оказались разные. Попадались и злые, но большинство — вполне милые. И нужно было учиться с ними общаться. Тётя Пэм тоже ходила на работу каждый день, а по вечерам вынимала из настенного сейфа специальную бумагу и уголь. А иногда — дощечки и набор резцов. — Вот, смотри, — учила тётя Пэм Мэри. — Маг классической школы может взмахнуть палочкой и сказать «Репаро». И станет у него вещь, как новенькая. А я могу написать рунный квадрат, положить туда вещь, и тоже будет, как новенькая. — Тебе дольше и труднее. — вздыхала Мэри. — Нужно написать шестьдесят четыре руны… — Верно. — соглашается тётя Пэм. — Но Репаро действует от пары часов до месяца, в зависимости от силы и умелости мага. А у меня вещь становится просто новая. — И я так смогу? — с замиранием сердца спрашивает Мэри. — Учись. — пожимает плечами тётя Пэм. И Мэри учится по вечерам, после того, как сделает школьные уроки, как разметить квадрат, или треугольник, учит кельтские руны и валлийские письмена, как одна буква влияет на значение другой. Скоро мисс Поппинс замечает, что там, где ей приходится производить сложнейшие расчёты для подбора значений, Мэри сразу пишет правильные буквы на нужные места. А из всех объяснений у неё: «Посмотри, так ведь правильно!». «Интуит» — с доброй завистью вздыхает тётя Пэм. А ещё мисс Поппинс вела обширную переписку. Отправляла и получала обычные письма в конвертах с марками, и электронные, и свитки из пергаментной бумаги. Для магической почты у мисс Поппинс жила на чердаке галка Агата — хитрая, пронырливая лакомка. Летом, когда у Пэм был отпуск, а у Мэри — каникулы, они ездили в путешествия по стране. Когда Мэри уже исполнилось восемь, они отправились в Кэмбридж, в гости к мистеру Лойджу — одному из тех, с кем мисс Поппинс вела переписку. Встретившись, старые друзья-соперники затеяли бурный спор над копией некоей надписи на древневаллийском. Мисс Поппинс утверждала, что там значится: «Блажен муж, что шествует путём добродетели», а мистер Лойдж предлагал перевод: «Счастлив воин, идущий в битву». Едва обменявшись десятком аргументов и дюжиной колкостей, спорщики заметили, что юная мисс Трэверс с любопытством рассматривает предмет их спора. — А вы что думаете на счёт этой надписи, юная леди? — в шутку спросил мистер Лойдж. — Смотрите, здесь неверно скопированы, или, может быть частично стёрлись две буквы. — вполне серьёзно ответила Мэри. И, ведя пальцем по надписи, продекламировала: «В битве жизни побеждает тот, кто следует путем добродетели». За детским пальцем по бумаге тянулось облако золотых пылинок, символы выправлялись в соответствии со сказанным. — Так вот ты какой — детский магический выброс. — завороженно проговорил старый холостяк мистер Лойдж. — Всё-таки, Хогвартс? — уныло проговорила Пэм. — Ни в коем случае! — встрепенулся мистер Лойдж. — Эти универсалы просто испортят сей талант. Только наша школа. С этого момента жизнь Мэри стала ещё интереснее, потому, что она начала учиться в Школе традиционной письменности Тринити-колледжа. Получала по почте материалы и задания, на каникулах ездила на консультации и экзамены. Общеобразовательную школу тоже никак нельзя было бросать, поскольку Мэри точно знала теперь, чего она хочет от жизни: выучиться в колледже и работать в департаменте, так же, как тётя Пэм. .