***
Усянь резко вскакивает, еще даже не успев открыть глаза. Его спина, голова мокрые от пота, а сердце заходится в бешеном ритме. Ужас охвативший его во сне, не отпускал и наяву. Давно он не видел этот сон. Года два? Понемногу вуаль сновидения сползала, возвращая способность нормально дышать, а сердце успокаивалось. Ужас сменился щемящей тоской, давящей на грудь. Молодой человек вцепился в восстановленный браслет на правой руке и принялся его теребить, крутить на запястье. “Я устал. Все было напрасно… И как же мне жить дальше?” - раньше он мог задвинуть подобные мысли на задворки разума, но не сейчас. Сейчас у него нет сил на это. Оглашение завещания будто выбило опору из-под его ног и теперь он лежит разбитый, не в силах двигаться дальше. Да и желания двигаться не осталось.***
Пара по спортивному праву была наискучнейшей, впрочем, как и всегда. Цзян Чен подпер голову рукой и стеклянными глазами смотрел на преподавателя за кафедрой внизу. Радовало, что она последняя и потом - свобода. Мянь-Мянь звала его после учебы в кафе и он пытался придумать отмазку, чтобы отменить встречу. Они давно не виделись, с тех пор, как Усянь пришел к нему с пакетом и ближайшего супермаркета, полного пива. Он просил никому не говорить, что в Шанхае и тем более не рассказывать Ло Цинъян о ситуации с Ванцзы. Именно последний пункт был самым трудным - врать любимой не хотелось, но и предавать доверие друга тоже, а потому он пребывал в подвешенном состоянии. Вот уже неделю как Усянь живет у него. Приглашение он принял не думав, словно ждал его, а еще больше жаждал остаться. Чен-Чен понимал, что ему не хочется оставаться одному, не просто так друг пришел к нему. Напрямую просить о помощи, Усянь не мог никогда. Привыкший быть для всех защитой и опорой, показывать свои слабости не мог, не имел права. Люди перестанут верить в него и что у них останется? Хорошо, что рядом был Цзян Чен. Тот, кто понимал его без слов, кто умел читать между строк. Тот, перед кем можно было “оголиться”, не боясь быть непонятым. Тот, кто принимал его таким, каков он есть. Они совершенно разные по характеру, но у них были одни идеалы. А в друг друге они нашли родственные души. Из их дуэта по большей части лишь Усянь нуждался в друге более него самого. Так уж получалось, что именно ему были необходимы понимание, поддержка и опора. Сначала избавиться от постоянных хулиганских придирок и издевательств. Цзян Чен был тем, кто тренировался вместе с Усянем, оттачивая его удары, по сути иногда становясь его грушей для битья. Но вместе с этим он и сам стал сильнее, увереннее и затем научился отвечать и уже скоро они бились на равных. Увидев их пример, другие ребята тоже поверили в себя и присоединились к ним, составив костяк группы Усяня. А потом была ориентация. К тому времени, когда юноша осознал ее, они с Цзян Ченом давно дружили и не скрывали ничего. И именно он был первым и единственным кто вообще знал о том, что Вэй Усянь гей. Надо сказать это откровение шокировало юношу, но он не подал виду, сказав себе, что подумает и примет. Первое время Чен опасался, что вызовет в друге не те чувства, но был высмеян им - никогда тот не смотрел на него как на мужчину, в романтическом плане. Брат - так воспринимал Усянь его, не больше и не меньше. Вибрация вырвала из раздумий, Чен скосил глаз на экран смартфона лежащего на тетради: “Прости Чен-Чен, мне срочно надо вернуться в Пекин. Спасибо, что приютил. Я позвоню позднее.” - Че бля?! - молодой человек совершенно забыл о том где находится и что сейчас не его время подавать голос. - Господин Цзян, вы хотите нам, что-то сказать? - недовольно поинтересовался преподаватель. - Простите, лаоши, мне нужно срочно уйти, - не дожидаясь ответа, Цзян Чен сгреб все в рюкзак и пулей вылетел из аудитории, оставив людей внутри нее в недоумении. На ходу он нажал кнопку вызова Усяня, а в голове полный фарш - где искать придурка, куда бежать, кому звонить? Ох не зря его не покидало ощущение тревоги с той самой секунды как увидел друга на пороге своей комнаты. Получив сообщение в Вичате, он сразу понял, что задумал Усянь. Вернуться в Пекин? Возможно. Но какими бы не были срочными дела, никогда бы не уехал не попрощавшись, если не лично, то позвонил бы. Вот так писать сухое сообщение - он попросту боялся выдать свое состояние голосом, интонацией, словами. Ведь Цзян Чен может раскусить его на раз-два-три. - Придурок, - рявкнул молодой человек, услышав в ответ, что абонент не доступен, - И где же находится эта арена?***
- Как достал этот звонок, неужели нельзя ответить? - ворчал Сонг Хэ себе под нос. Он сидел на собрании группы Сунъион и эта навязчивая мелодия древней кнопочной развалюхи выводил его из себя. Вот уже год, как ему поручили руководить самым крупным и тяжелым участком. Он все еще находится под наблюдением и каждый его шаг рассматривается под микроскопом; удачи мало отмечаются, зато промахи раздуваются до вселенских масштабов. - Господин Сонг, это у вас звонит, - шепнул ему Чень Пэн. Когда-то он был личным телохранителем его предшественника и босса, а теперь занял его место. - Мгм, - удивленно хмыкнув Сонг подумал откуда бы у него взяться такой древности и тут же замер широко раскрыв глаза, - Неужели… Он достал дешевую раскладушку, сбросил звонок и поставил на беззвук. Этот звонок взбередил воспоминания и заставил ожить, казалось бы, мертвое сердце мафиози. Собрание затянулось на час. Как бы не хотелось перезвонить, Сонг сдержался, отказавшись от машины и сопровождения, отправился в ближайшее уличное кафе. - Господин Шанг, меня зовут Цзян Чен, вы вероятно не помните… - раздался взволнованный мужской голос. - Я помню, - коротко ответил Сонг. - Господин Шанг, Усянь… - Господин Шанг мертв. - М-мертв? - голос сник и затух, - П-простите… - Что с господином Вэем? Я в курсе о вашей договоренности с господином Шангом, - сердце Сонга ускорило свой бег. После того как его бывший босс передал ему этот телефон и попросил о последней услуге, мужчина не думал, что хоть когда-нибудь услышит его звонок. Но при этом исправно его заряжал и оплачивал обслуживание номера, изредка создавая видимость активности. Это был его ежедневный ритуал: утром заказать прогноз погоды, вечером узнать баланс и поставить гаджет на зарядку. - Он хочет биться на арене, не на той, куда господин Шанг его привел, а другой… - Опять… Все повторяется. Ждите звонка и успокойтесь, - Сонг сбросил звонок и достал свой смартфон, - Хон Бэй вроде был главным на аренах, - бормотал мужчина, пролистывая контакты в поисках нужного.***
Цзян Чен сидел у операционной на диванчике, откинув голову к стене и закрыв глаза. Ему ничего не сказали, но судя по тому, что он слышал от тех кто привез Усяня, у того случился эпилептический припадок, после того, как его выкинули за пределы ринга, где он ударился о стул головой. Молодой человек пытался придумать оправдания для Мянь-Мянь, почему не рассказал ей все сразу как узнал. А как он мог? Она несомненно сразу бы начала звонить Лань Ванцзы и пытаться все наладить. Что уж говорить, он и сам еле сдерживался от этого, а тем более сейчас. У него заранее родились сожаления, что послушался друга. А вдруг он мог бы все предотвратить. А вдруг Ванцзы тоже хочет воссоединиться? Чен поклялся, что позвонит любимой сразу как только узнает, что случилось с Усянем. Еще он думал, стоит ли посвящать его мать, госпожу Вэй. С одной стороны, каково ей будет если она узнает, что он не сообщил. А с другой - друг, что вычеркнул свою мать из своей жизни. Как же этот Усянь любит усложнять все. Нет, он не прав. Усянь не такой. Он терпелив и терпим ко всем, честен и требует этого по отношению к себе. Его злость на мать оправдана, Чен тоже не смог бы простить мать так сразу. Хотя Усянь вряд ли простит свою мать вообще. Если бы ее ложь не привела к такому итогу, тот простил бы ее через неделю или того раньше, но после такого… Вероятно он простил бы ее, если узнал все раньше, сразу как все произошло, пока была еще возможность все вернуть… Уж кто-кто, а Вэй Усянь умеет обрубать концы и связи. Одна его афера по разрыву с готом, чего стоит. - Цзян Чен? Молодой человек открыл глаза, яркий свет сперва ослепил его и он увидел только размытый темный силуэт. Спустя пару мгновений, проморгавшись, смог разглядеть того, кто к нему обращался. Знакомое ледяное выражение лица и удивленные янтарные глаза. - Ванцзы… Что ты тут делаешь? Ты же должен быть во Франции, если не ошибаюсь. - Приехал на практику… А ты, что тут делаешь? - Ванцзы осмотрелся и еще больше удивился тому, где обнаружил своего бывшего одноклассника, - С твоими родными что-то случилось? - Скажи, а ты вообще любил Усяня? - вырвалось у Цзян Чена. Этим вопросом он задавался с тех самых пор, как друг открылся ему неделю назад. Как человек, который любит, может так быстро принять эту мнимую измену? Он просто банально не узнал и не понял своего, как утверждал, любимого человека. Это же так очевидно и банально. Твой любимый появился в месте, где точно знал, что ты будешь и разыграл такой спектакль. А ты даже не пытался ничего узнать. А он не пытался, потому что Усянь так и не решился выбросить старую симку. Мало этого она до сих пор стояла в его телефоне. Потому что он ждал. Он ждет его звонка, его вопросов. - Что? - Ванцзы, я задам тебе вопрос, ответь пожалуйста честно, - гот согласно хмыкнул, Цзян Чен поднялся с диванчика и встал напротив Ванцзы, - Ты еще любишь его? Лань Чжань ответил не сразу, некоторое время всматриваясь в лицо собеседника. Глаза, которого говорили, что он должен сказать правду, что от этого зависит его будущее. Об этом же шептала его интуиция. Нет, она кричала; учащенным биением сердца, комом образовавшимся в горле, мешающим дышать и тянущей тоскливой болью в груди. Он кажется понял, почему тут сидит Цзян Чен и кто сейчас находится за дверьми операционной, на которые он бросил быстрый взгляд. - Да. Кулак Цзян Чена врезался в лицо Ванцзы и тот услышал, как хрустнул хрящ его носа и что-то теплое потекло из ноздрей, попав на губы, распространяя на языке вкус железа. - Он никогда не изменял тебе… Разыграл спектакль, а ты поверил… Как ты мог? Неужели ты не смог понять, что он за человек? - Цзян Чен схватил гота за рубашку и уже перешел на крик, - Ты! И вся твоя семья! Если он не выкарабкается - не прощу! - Он там? - голос Ванцзы звучал еле слышно, гнусаво из-за сломанного носа и безжизненно. - Да! - Чен отпустил рубашку, сильно оттолкнув при этом бывшего одноклассника, - Это твой отец, - молодой человек сел обратно на диванчик, - Он заставил Усяня сделать так, чтобы ты бросил его и не сопротивлялся, - гот рухнул рядом и Чен услышал, как заскрипели его зубы.