Твое счастье

      Люди, стоявшие в округе, как завороженные, наблюдали за танцем дыма и огня, который с каждой секундой разрастался одиноким цветком. Действительно, завораживающие зрелище. Такемичи застыл. Мигом в его голове что-то щелкнуло, и он рванул в сторону пожара.       – Мичи!       На крики Санзу он не обращал внимание. Нельзя сейчас медлить и на что-либо отвлекаться. Потому что это было оно – одно из событий, влиявшее на будущее всех, интуиция кричала ему об этом в голове.       От быстрого бега начало колоть в боку, а из-за нехватки воздуха жгло легкие. Но регрессор не обращал внимание, ему нужно было быстрее добежать до места, осталось совсем чуть-чуть. Выбежав на дорогу у горящего дома, Ханагаки сбил кого-то, упав вместе с ним. Пролетев кубарем и содрав кожу на ладонях, он вскочил, быстро кинул слова прощения, толком не взглянув на сбитого, и побежал к входу дома.       К счастью, дверь не была заперта, и регрессор вбежал в дом, на ходу порвав рубашку, чтобы прикрыть рот и нос. С лестницы второго этажа огонь стремительно начинал переходить на первый, от едкого дыма глаза стали слезиться. Попробовав позвать кого-то, Ханагаки быстро обежал гостиную, но никто не отзывался. Оставался только путь наверх через начинающую гореть лестницу.       Аккуратно перепрыгивая через горящие участки ступеней, Такемичи кое-как оказывается на этаже. Откашлявшись, он осмотрелся, весь коридор горел, в ближайшую комнату дверь была приоткрыта, рискнув, он, толкнув, вбежал в нее, но затормозил - перед мальчиком обвалился кусок стены. Голубые глаза судорожно бегали по комнате, пытаясь найти хоть кого-то. Взгляд зацепил тело на кровати, поэтому Ханагаки, не теряя ни секунды, подрывается к человеку. Он знает, что их в доме двое, обоих вынести не сможет, поэтому следует работать быстро, чтобы успеть.       Где-то внутри росли неуверенность и страх, что не сможет спасти. Руки начали дрожать от перенапряжения. Пересилив себя, регрессор сворачивает тело в одеяло, взваливая на себя. С верха начинают падать куски потолка, а с глаз от гари начинают течь слезы, что застилают весь обзор. Но Такемичи продолжал идти настолько быстро, насколько позволял чужой вес. Выйдя в коридор, он выходит к лестнице, и, оступившись, летит лицом вниз к огненным ступеням.       Вот черт!       Зажав тело, чтобы уберечь от удара, он пытается сгруппироваться сам, но его резко подхватывают под грудь, обнимая рукой и с силой наваливаясь на него самого, поэтому Такемичи падает назад. В глазах мутно, и он не сразу различает силуэт Санзу, который спрашивает про других людей. В ушах стоит звон, но темноволосый по жестам понимает, о чем тот говорит, и показывает пальцем на другую дверь. Старший говорит, что разберется и просит быстрее уходить. Такемичи снова подхватывает тело и торопится к выходу. Сейчас тело само двигается на автомате, голова полностью опустошена. Ему хочется спать.       Последний шаг, и Ханагаки вываливается из прохода на улицу. Вокруг стоят люди и наблюдают, но никто не смеет двигаться. На фоне где-то слышно сирены пожарных, значит все-таки кто-то их вызвал. Такемичи сваливается на колени, аккуратно кладя человека на землю. Он, снова закашляв, в носу ощущает запах дыма. К ним подбегает какой-то школьник, но регрессор не обращает внимание ни на него и ни на посторонний шум, он смотрит в сторону двери, ожидая Харучие. Тот должен был уже выйти.       Вот теперь Ханагаки боится. Если с ребенком что-то случилось, он себе этого не простит. На трясущихся ногах темноволосый еле как поднимается и порывается обратно в дом, но его крепко хватают за плечо:       – Там опасно! Ты хочешь погибнуть? – с отчаянным видом спросил мальчик его возраста.       – Но там же люди… – голос регрессора осип.       Где чертовы пожарные!?       В этот момент что-то грохает в горящем доме, пламя усиливается. Такемичи хочется плакать. Он видит движение в проеме и подбегает к Санзу, держащего на руках бессознательную девушку. Ханагаки бегло осматривает старшую Инуи на повреждения: у той огромный ожог на левой руке от локтя до ладони, местами подпалены волосы с ресницами. Голубоглазый переводит взгляд на Харучие – тот выглядит получше, вроде как ожогов нет, только весь в грязи, и где-то порвана одежда. Светловолосый аккуратно опустил девушку на асфальт, к ней подбегают с возгласами и слезами снова тот черноволосый мальчик с уже очнувшимся Сейшу. Ханагаки видит подъехавших пожарных и расслабляется, снова смотрит на Санзу. В глазах становится мокро, и регрессор неожиданно для зеленоглазого обнимает его:       – Ты меня так испугал.       Харучие стоял, не шевелясь. Если держаться за руки ему было нормально, то об объятиях вообще не думал, даже когда мальчики спали в кровати рядом, они редко как-то соприкасались, у обоих не было привычки раскидывать конечности. Когда его вообще так обнимали? Поэтому, заколебавшись, он все же обнял в ответ. Было приятно.       – Ты… тоже меня напугал.       Когда Хару увидел, как голубоглазый побежал к месту пожара и не окликался, то он вообще ничего не понял, а просто рванул следом за другом. Вот тот сбивает какого-то мальчишку и, к ужасу зеленоглазого, вбегает в горящий дом. И вот тогда Санзу чуть с ума не сошел. Вытащив из кармана маску, он по пути быстро надевает ее и добегает до дома. Вещи бросает на тротуаре, выливает на себя бутылку воды, взятую из своей сумки, и тоже вбегает в дом. Глаза прищуриваются с непривычки и от жара. Он оглядывается, зовя Такемичи. Слышит грохот со второго этажа и бежит к лестнице. Увидев голубоглазого, Хару радуется, что с ним в порядке, но Ханагаки резко начинает падать.       – Такемичи!       Санзу быстро взбегает по ступеням и, перехватывая мальчика, тянет его в обратную сторону, наваливаясь. Сердце бешено стучит. Он снова зовет Такемичи, но тот не отзывается, взгляд его немного расфокусирован.       Он сейчас все равно не услышит. Нужно помочь. Возможно, здесь есть еще люди.       Показывая пальцами, кричать ведь было бесполезно, Харучие спрашивает про людей и получает указание пальцем в комнату напротив. Кивнув, он посылает Мичи уходить, а сам бежит к комнате. Ему очень жарко и страшно, а все нутро кричит бежать с этого места. Но страшнее было за Такемичи. Поэтому спрятав страх, он забегает в комнату. Большая ее часть охвачена огнем, что дышать становилось еще труднее. На кровати была куча вещей, казалось, будто туда кто-то зарылся. Подбежав, мальчик начал быстро разбрасывать вещи, но там никого не оказалось.       Где?       Нога что-то случайно пинает, и блондин смотрит вниз – из-под кровати торчит рука. Присев на четвереньки, Харучие заглянул под кровать, там была взрослая девушка без сознания. Мысленно выругавшись, он стал ее вытаскивать. Девушка была высокая и тяжелая, поэтому мальчик кое-как загрузил ее себе на плечо и понес из комнаты. Тяжело дыша, он спускался по лестнице, за поручень было не взяться, он был захвачен огнем, соответсвенно ему было тяжело балансировать с телом. Кое-как спустившись, он идет к выходу, но в самый неподходящий момент перед ним сваливается полка, из- за чего Санзу ведет в сторону, и он заваливается на колено с телом. От злости сжав зубы, мальчик перехватывает девушку и идет уставший к выходу.       Наконец-то.       К нему бежит Такемичи. Быстро его осмотрев на предмет травм, Харучие положил девушку на землю. Все-таки для него она была тяжелая.       И вот теперь после всей этой неожиданной спасательной операции они стоят в обнимку и переводят дыхание. Ханагаки пытается успокоить себя, но слезы все равно бегут. Мимо пробегают пожарные, прося отойти в сторону. К детям подбегает бригада врачей и отводит их подальше от пожара. Акане забирают на носилки, остальным, кроме темноволосого мальчика, как понял Такемичи, это был Коконой, дают маски с кислородом из-за их отравления газом.       Было уже поздно, детям обработали раны и проверили их самочувствие. Большинство зевак разошлось по домам, часть разогнали государственные служащие. И среди оставшихся людей Такемичи замечает свою мать. Хару тоже ее заметил. Мальчики переглянулись.       Нам пизда.

***

      Конечно же, от Минами им влетело, и в наказание она заперла их дома на две недели, то есть после школы сразу домой и никуда больше. Даже слова о том, что они оказались там по чистой случайности, были бесполезны. Но что удивило мальчишек, к ним как-то на днях пришли родители Инуи отблагодарить, принеся конверт с деньгами. Такемичи в удивлении посмотрел на них, и сказал, что ничего не примет. Тогда в альтернативу они пригласили отужинать в ресторане всем вместе, когда у детей заживут ожоги. Минами приняла приглашение, и, обменявшись номерами телефона, они договорились списаться позже.       Как-то одним вечером, когда все уже разошлись по своим комнатам, Такемичи сидел за столом с включенной настольной лампой, чтобы не мешать Харучие общим светом, собирая пазлы, в то время, как светловолосый, лежа на кровати регрессора, сверлил того взглядом. Поначалу Ханагаки не обращал внимание, ведь блондин часто так делал, и он привык. Но сейчас это нервировало. Вздохнув, он брюнет отложил пазлы и, повернувшись к другу, спросил:       – Хару, что-то не так?       Тот, проморгавшись, обратил внимание на Такемичи. Он задумался над недавней ситуацией – все же был вопрос, который уже долгое время волновал светловолосого:       – Почему… – он начал неуверенно, – Почему ты тогда побежал спасать незнакомых людей?       И вот этого вопроса боялся голубоглазый. Как ему теперь ответить? Сказать, что захотел поиграть в супергероя? Зная Харучие, тот не оценит шутку. Мальчик выключил лампу, и в комнате стало темно. Он забрался на кровать к Чие, залезая под свое одеяло. Повернувшись на бок лицом к ребенку, он ответил честно:       – Я не могу тебе рассказать… По крайней мере сейчас, – Такемичи в волнении сжал край одеяла.       С одной стороны, поделиться всем – было бы идеальным решением. Он бы разделил свою ношу, как когда-то с Чифую. Но рядом с ним маленький десятилетний ребенок, у которого были свои проблемы. И грузить его такой информацией, в которую мало кто поверит, нет, Такемичи не хотел. Была вероятность, что его не поймут. В лучшем случае. А в худшем… Даже думать не хотелось.       Почувствовав прикосновение к ладони, Ханагаки обратил внимание на зеленоглазого, тот двумя руками сжал его руку.       – Ты же не покинешь меня?… – тихий всхлип. – Можешь мне не говорить, только не покидай меня. Я так испугался, – Харучие прижался лбом к рукам. – А если бы ты в том огне… – не закончив предложение, он захныкал.       Такемичи лежал с широко раскрытыми глазами.       Если бы мне из прошлого сказали, что я буду так общаться с Харучие, я б покрутил пальцем у виска. Удивительно. Он хотел быть просто кому-то нужным. Бедный ребенок.       – Ну что ты, куда я денусь? – регрессор аккуратно освободил ладонь, вытирая с чужого лица слезы, – Прости меня, что испугал. И спасибо тебе, – Ханагаки придвинулся ближе и прижал Чие к себе.       Через время слабые всхлипы исчезли. Чтобы окончательно отвлечь светловолосого от неприятной темы, Такемичи решил спросить про маску:       – Я думал, ты ее выкинул, – он одобряюще улыбнулся, вдруг мальчику в ней было комфортнее.       – Да, – Хару даже не поднял лицо, продолжая утыкаться в Ханагаки, – просто девочки в классе стали приставать, вот и надеваю.       Услышав причину, голубоглазый засмеялся в голос. Не смог удержаться.       – Может ты им понравился? – сейчас он говорил, как какой-то взрослый. Хотя почему как?       В ответ зеленоглазый что-то непонятное пробубнил, зарываясь сильнее в регрессора головой.       – Ладно, ладно. Отдыхай.       Санзу заснул, а Такемичи лежал и снова размышлял, так как сон не шел. Ему было интересно каким теперь будет будущее у Коко и Инупи? Свернут ли так же, как в прошлом, с пути или пойдут по новому? Еще столько всего нужно сделать. Теперь были на очереди Казутора и Изана. С Курокавой в теории проблем должно было не возникнуть, только надо было подтолкнуть Шиничиро к разговору, а дальше тот сам справится. Другое дело - Ханемия. Что делать с ним, Такемичи не представлял. Как он понял из рассказов других, в детстве у парня были проблемы в семье, причем такие, что они отложили отпечаток на психике ребенка. Забрать того к себе, как Хару, не получится. Нет тот случай.       Интересно, они с Баджи уже познакомились? Тогда может у меня получится как-то поговорить с ним. Нельзя допустить той трагедии, где умирает Шиничиро. Если его случайно убьют, все пойдет по новой.       Дети не должны убивать.