***
Утром Такемичи находит на столе вместе с приготовленным завтраком записку, в которой аккуратным почерком было написано, что Санзу ушел к Баджи. Парень сначала удивляется действиям светловолосого, но потом решает, что Хару, возможно, решил последовать его совету и больше проводить времени с другими. У Ханагаки были свои дела, ведь он планировал сходить сегодня к Шиничиро узнать, как обстоят дела с Майки. До недавних пор с Манджиро было всё в порядке. Относительно. Но чем чаще в его банде возникали какие-то проблемы, тем сильнее парень менялся. Ханагаки даже не замечал состояние друга поначалу, но со временем тот стал становится более агрессивным. Не трудно было догадаться, что это, поэтому Такемичи обратился к старшему Сано с просьбой уговорить Майки пройти курс обследований в психдиспансере. На уговоры у них ушел месяц. Мало того, что Майки при упоминании любого слова, связанного с какими-то обследованиями и больницами, возмущался, так и потом начал избегать их с Шином. Такемичи сначала снисходительно относился к поведению Манджиро, ведь понимал, что их просьба действительно неожиданная и личная, но потом это уже начало хорошо раздражать. Он не собирался нянчиться с парнем, поэтому в один из дней, когда собрания банды не должно было быть, и, следовательно, Майки был свободен, Ханагаки пришел в дом Сано и застал того лежащего в комнате. Не ожидавший гостей, Манджиро даже не сразу понимает, что в комнате не кто-то из домашних, а Такемичи, которого он упорно и старательно избегал. Секундная заминка, и Майки подрывается к окну, только вот Ханагаки был готов к такому раскладу событий и спокойно стоял. Ведь внизу ждал Шиничиро, которого Майки тоже избегал. Так и оставшись с одной перекинутой ногой парень переводил взгляд с одного своего бедствия на другое. Добила и умерила его пыл фраза, сказанная Ханагаки. Да, это было подло со стороны регрессора, ведь друг ему доверил свой секрет, но на войне все средства хороши, поэтому Такемичи пришлось пригрозить, что он расскажет все Баджи. Конечно, он не собирался никому ничего рассказывать, но Манджиро тогда не должен был об этом знать. Ханагаки в итоге, оставшись поговорить, кое-как уговорил друга, пообещав сходить вместе с ним. Шиничиро нашел нужного специалиста, и вот, как уже несколько недель, Манджиро посещал его. Первый поход был тяжелый и продлился ожидаемо быстро, ведь Майки хватило на 5 минут, потом он просто сбежал. Второй поход был аж через неделю, но в этот раз было дольше. И спокойнее. Такемичи удивился, но ничего не говорил, боясь нарушить весь настрой. Также было решено не распространяться об этом, знали лишь четверо: Шин, Баджи да Такемичи с Санзу. Вообще Кейске не должен был ничего знать, но ему проболтался Манджиро. Еще на входе в магазин Ханагаки слышит отдаленный голос Вакасы — значит Сано не один. Такемичи встречает Шиничиро, и пока они идут, решает вскользь спросить как дела у Майки. — Отлеживается. Я заходил навещать, так он спал в обед, поэтому не стал беспокоить. Такемичи тяжело вздыхает. Никто не обещал, что будет быстро и легко. Особенно для Манджиро, но он был благодарен другу, что тот пошел на уступки ради него и Шиничиро. Вакаса салютирует Такемичи банкой пива и предлагает тому выпить с ним, на что регрессом вежливо отказывается и садится рядом. — Что-то ты какой-то кислый, Мичи-чан, — Имауши подбадривающе пихает парня, — Давай, расскажи мне, что случилось. Ханагаки удивлено смотрит — его настроение было в порядке, разве что непонятный осадок был после разговора с Хару. Он неловко заводит руку за руку, заверяя, что все в порядке. Шин и Вака меняются в лицах и смотрят на парня как на придурка: — Ты серьезно думаешь, что за столько лет я не научился читать твое выражение лица, — Сано закуривает сигарету, — Давай, выкладывай. Такемичи драматично выдыхает и капитулирует перед парнями: — Вчера у меня с Хару был разговор, — он замечает, как многозначительно двое переглянулись. — И о чем же вы разговаривали? — Шиничиро загадочно улыбается ему, стряхивая пепел в сторону. Для Сано наблюдать за любым взаимодействием между этими двумя — одно удовольствие. Будто просмотр любимого сериала, только в жизни. То, как Ханагаки в открытую не замечает чувств Харучие, заставляет взрослого испытывать двоякие эмоции: то ли плакать, то ли смеяться. И ладно бы не замечал намеренно, нет, даже и не ведал о чувствах светловолосого. Ханагаки делится со старшими о ситуации, произошедшей недавно недалеко от школы, и реакции Санзу. — В последнее время он стал выглядеть беспокойным, когда находится рядом со мной, — Такемичи, рассуждая, обхватывает пальцами подбородок, — И чем старше мы становимся, тем сильнее это проявляется. Но он почему-то не говорит мне причину, и я волнуюсь, что его что-то гложет. Нет. Шиничиро выбрал плакать. Внутри себя. Вакаса же откровенно с этого всего забавляется. Он отпивает из банки, и Сано чувствует, что сейчас что-то будет: — Так, получается он ведет себя так примерно уже несколько лет, да? — Такемичи уверенно кивает. — Знаешь, я заметил, у вас очень интересные отношения, учитывая, что вы не связанны родством. — Я вижу в нем близкого человека, хотя и сказал, что он мне как брат и люблю его, но мне сложно объяснить свое восприятие к нему. Просто близкий и родной человек. Ханагаки начинал чувствовать себя легче: проблема хоть и не решилась с Хару, но разговор со старшими немного успокоил его волнения. — То есть ты сказал ему, что любишь его? — Да. — Парню, который без ума от тебя? — Да. В магазине наступает тишина. Такемичи смотрит на Имауши и хлопает глазами: — Погоди, ч-что ты сказал? — регрессор встревоженно лепечет, когда до него доходит смысл сказанного. Поначалу он подумал, что ему показалось, но Вака сидел и ждал его реакции: — Что значит «без ума от тебя»?! Волнение, ранее ушедшее, вернулось с новой силой. Такемичи чувствует, как кончики пальцев начинают покалывать, но ему нужно взять себя в руки и выяснить о чем говорит старший. — Ты правда не понимаешь? — Сано докуривает сигарету и тушит в пепельнице, — То, как Хару выделяет тебя среди всех, заботится. Я могу продолжать и дальше, но думаю ты понял, к чему ведется. Вы, блин, до сих пор спите вместе. Ханагаки внимательно слушает и сидит в ступоре. Он вспоминает все моменты, проведенные с Харучие, и начинает видеть их отношения с другой стороны. Все эти касания много значили для него. Непонятная для меня ревность была вовсе не детской. Боже, я такой дурак. Такемичи со стоном опускает голову. — Дошло наконец. Ханагаки чувствует себя странно и ему хочется побыть наедине с собой, поэтому, встав, он прощается со старшими и молча уходит. Вакаса смотрит на парня, делясь своими мыслями с Сано: — Что-то я теперь жалею, что рассказал. — Нет, все правильно, — Шин встает и направляется к ремонтируемому байку, — Боюсь представить, что бы было, если бы Харучие признался ему, а тот ничего не знает.***
Дома Такемичи оказывается быстро. Привычная тишина давит на уши, и он, не снимая верхнюю одежду, идет в их с Санзу комнату и падает на кровать. Уже вечереет, поэтому парню следовало бы принять душ и лечь отдыхать, но сил у него не было. Если бы Хару меня увидел, начал бы ворчать про уличную одежду. Хихикнув, регрессор сильнее зарылся лицом в одеяло, и так вышло, что лежал он на половине светловолосого. Пахнет им… Поймав мысль, Такемичи резко отворачивается и поднимается. Ему нужно было решить, что делать с Хару. С его чувствами. Взрослый в теле парня даже не знал, как реагировать. Внутри все смешалось: от страха и непонимания до… чего-то еще — Ханагаки пока не понимал. От дальнейших раздумий регрессора отвлекло хлопанье входной двери внизу. Он понимает, что вернулся Санзу, и сейчас самое главное было не показать, что он что-то знает (где-то в глубине души Такемичи надеялся, что это неправда, ведь по крайней мере сейчас выяснять отношения он был не готов). В комнату входит Хару, и Ханагаки замечает странное: щеки того ярко розовое и движения очень плавные. — Хару? Светловолосый, пытавшийся не терять равновесие, мигом повернулся на зов, твердой походкой подошел к Такемичи и присел у его ног, положив голову на бедра. В нос регрессора ударяет запах алкоголя, и все встает на свои места — Санзу выпивший. Рука сама тянется к светлым волосам и начинает перебирать пряди. — Ты пил? От ласки готовый заурчать Хару сильнее тычется макушкой в ладонь: — Мгм… Да, с Баджи, но не переживай, — он нежно улыбается и встает, чтобы их лица были на одном уровне, — я в своем уме… — на последней фразе парень, прикрыв глаза, икает. Ханагаки только и остается, что выпустить слабый смешок. Обычно пьяные люди громкие, в то время как, Санзу был тихим и милым. По тому было видно, что еще чуть-чуть и Хару заснет, поэтому Такемичи предлагает свою помощь, но он не успевает договорить, как его аккуратно хватают за щеки: — Мичи… — у Чие плывет взгляд, но он пытается сфокусироваться на Ханагаки, поэтому очень близко приближается к его лицу. У Такемичи в этот момент спирает дыхание, в голове мигом становится пусто, и кажется, что он сейчас упадет в обморок, но парень держится. Только вот чужое дыхание на губах совсем не помогает ему. — Я, — Харучие валится на него, мазнув щеку губами, — люблю тебя. Такемичи, заваленный телом, слышит легкое посапывание в свое ухо. Готовый заплакать, он обнимает Санзу и переворачивает его на бок. Господи…