КОГДА ЗАЦВЕТЕТ САКУРА. ХАНАМИ

      Чем дальше продвигались на север, к проливу Хевуса, тем сложнее и сложнее становилось преодолевать горные массивы и бурные реки. Путь пролегал по лесным дорогам и тропам, часто приходилось переносить повозки на руках. Тех, кто не мог передвигаться самостоятельно — убивали, кто-то не выдерживал тяжёлой дороги и умирал сам.       Суровая природа севера поражала своей красотой и величием, переходы через горные хребты требовали выносливости, а горные же реки своими бурлившими водами уносили людей, иногда даже вместе с повозками и конями.       На севере, у пролива Хевуса, вдоль побережья Хекара, простиралось государство Каверун, которым правил Хван Минхён.       Намджун всегда стремился побывать там ещё раз. В первом своём походе, в девятнадцать лет, он был в Каверуне со своим отцом. Тогда же встретил гордого красавца, папу Юнги, свою первую любовь — Мин Шина. Холодного, неприступного внешне и такого страстного и любящего Шина. Долго не мог оправиться Намджун после смерти омеги при родах, когда на свет появился его первенец. Юнги — точная копия своего папы и внешне, и по характеру, унаследовал все черты. Сын всё время напоминал императору о Шине. В этот раз Намджун планировал покорить горделивый народ и привезти в родные земли строптивых каверунов.       Они остановились на два дня на постой, чтобы дать лошадям и себе отдохнуть, разбив лагерь на берегу реки Харгара.       Чимин и Тэхён всё время пребывали под присмотром вакато. Во время переходов они находились в повозке, а когда останавливались на постой — всегда ночевали в шатре, в тепле и накормленные.       В лагере находилось много омег на особом положении. Их лучше кормили и следили за тем, чтобы доставить до места назначения в более-менее хорошем состоянии. Так их готовили к продаже на торгах. Богатые землевладельцы покупали красивых омег для заключения браков и рождения здорового потомства. Никто не имел права их осквернять до выставления на торгах. Только после того, как омегу покупали, тот считался принадлежащим кому-то по праву. Вырученные деньги шли в казну Империи.       Сыновья императора в шатре или отсутствовали, или отсыпались, уставшие после долгих переходов или битв. Именно поэтому с Чимином и Тэхёном часто был только вакато, который готовил им мясо или пойманную рыбу.       То, что шатёр разделили надвое, позволяло Чимину прятаться от Юнги. Иногда альфа разглядывал пристально, чем приводил в замешательство.       В один из вечеров Юнги выпроводил из шатра всех, кроме Чимина, который ещё не совсем был здоров. Альфа собирался почистить и наточить свой меч.       — Прошу тебя, посиди тихо! — Юнги, не глядя на омегу, принялся снимать с рук браслеты и кольца. Помыл тщательно руки в тазу.       Чимин наблюдал за ним молча, сидя среди подушек. Альфа разложил камни для полировки лезвия, рисовую бумагу, гвоздичное масло, порошковый мел утико, который не царапал поверхность при уходе за лезвием.       Альфа вынул меч из сая, держа режущей кромкой вверх, а пустые ножны положил слева от себя. Затем, постукивая предназначенным для этого молоточком, освободил лезвие от рукояти. Смял рисовую бумагу и протёр металл, держа лезвием вверх, потом дважды прошёлся шёлковой тряпочкой, смоченной в гвоздичном масле, по мечу. Долго полировал особыми камнями, затем мелом утико. И ещё несколько раз прошёлся маслом по лезвию, каждый раз укладывая то на специальную подушечку и разглядывая со всех сторон, проверяя чистоту полировки.       Чимин наблюдал за точными движениями альфы, разглядывая его суровое, сосредоточенное лицо со шрамом, стараясь даже дышать, чтобы не навлечь на себя гнев.       Когда все процедуры были завершены и меч отправился в ножны, Юнги поднял на омегу глаза. Чимин нервно забегал маленькими пальчиками, плотнее запахивая на себе саварм, пряча в пол глаза.       — Ты голоден?       — Немного.       Альфа отошёл к сундукам, приподнял крышку одного из них и достал оттуда мешочек, с которым подошёл к Чимину.       — Поешь финики, пока ждёшь приготовления мяса, — сказал и протянул ему. — Как твоя спина? — Юнги остановился совсем близко, нависнув над пленником.       — Нормально, — ответил и неуверенно взял предложенное.       Чимин сидел, опустив голову и нервно теребя в руках завязки мешочка.       — Посмотри на меня!       Альфа взял его за подбородок, приподнял голову. Омега же прикрыл веки.       — Я сказал — посмотри на меня! — голос властный, но мягкий.       Чимин медленно, но всё-таки открыл глаза, в которых плескалось синее море. Юнги замер, почувствовав, как его стало утаскивать куда-то на дно синей бездны, обволакивая, закутывая морской тиной, всё глубже и глубже в омут. Всё смешалось в этом взгляде — тоска тягучая, страх, проблески надежды и дерзость несломленного характера. Юнги посмотрел ниже, провёл большим пальцем по пухлым губам, борясь со жгучим желанием расцеловать, и вновь перевёл взгляд на глаза, в которых готов был утонуть. А после со вздохом убрал руку.       — Ешь давай, а то худой совсем!       Этот омега манил его, затягивая всё больше и больше в свои сети. Находиться рядом с ним становилось пыткой, потому что всё естество тянулось к этому мальчику. Юнги резко развернулся и вышел из палатки наружу.       Чимин остался сидеть, потерявшийся в своих ощущениях, задумчиво вытирал губы тыльной стороной ладони, как будто хотел избавиться от касаний чужих рук, которые вызвали горячий поток лавы, разливавшейся по всему телу до самых кончиков пальцев ног.

***

      Тэхён сидел на стволе поваленного дерева возле костра, на котором вакато готовил, и, пока ожидал, следил за тем, как тот ловко управлялся с ножом при разделывании мяса, ещё не отправленного в казан.       Альфа застал его зачарованно глядевшим на огонь. Присел рядом и протянул в руках серенький пушистый комочек.       — Смотри, что я тебе принёс! — Чонгук улыбался, заглядывая в изумрудные глаза.       — Что это? — Тэхён протянул руку и провёл длинными пальцами по шерсти.       — Зайчик маленький. Такой пушистый! Его мама погибла, и я его забрал.       — Бедненький зайка! — воскликнул омега и забрал пушистика в свои ладони. — Можно я его оставлю? — и к своему вопросу добавил моливший взгляд, прижимая малыша к себе.       — Хорошо. Только он убежит ведь…       — Пойду покажу Чимину!       Сразу после этих слов он, радостный, помчался к шатру.        — Чима, смотри какой зайка красивый! — воскликнул Тэхён, усаживаясь рядом с Чимином. — Мне господин Чон подарил! — глаза его светились от счастья.       Чонгук же, который отправился следом, встал в проёме, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди, и любовался счастливым лицом этого чудного омежки.       — Я сейчас принесу плетëнный короб с крышкой, туда его и посадишь, — сказал он.       — Мальчики, пойдёмте кушать, — позвал их вакато. — Господин Чон, ужин готов! — доложил и поклонился сыну императора.       — Чимин, а как мне его назвать? — Тэхëн всё гладил пушистый комочек.       Чонгук смотрел на него, какой он был счастливый, весь светившийся. А ещё эта его квадратная улыбка… Его неповторимая улыбка.       — Назови его Айко, — произнёс альфа. — «Айко» значит «счастье»! Ты вон весь светишься от счастья! — Чонгук и сам светился, заряженный этим светом от своего омежки.       Чимин только наблюдал за этими двумя, за тем, как брат весь сиял, и как господин Чон на него смотрел, ласково и заворожëнно, прям расплывался весь, как топлёное масло. И куда пропадал суровый воин в такие минуты?

***

      Через пару дней пути они достигли побережья Ахиру. Остановились на постой за несколько вёрст перед крепостью Хекара, за которой простирался пролив Хевуса. Им предстояла осада крепости гордых каверунов. На рассвете они должны вступить в бой.       Чонгук заглянул за штору, омежки тихо сопели. Его котёнок спал, как и всегда, — обняв подушку. Он присел рядом на ковёр, поджав под себя ноги, убрал упавшую прядь со лба. Погладил костяшками пальцев по щеке, едва прикоснулся губами к векам обоих глаз поочерёдно, вдохнул поглубже любимый аромат мелиссы, поднялся и вышел.       Омеги проснулись, когда осада была в разгаре. Они находились достаточно далеко, но до них доносились крики и шум, виднелись клубы дыма, поднимавшиеся в небо.       Вакато их, как всегда, накормил, и Чимин, устроившись среди подушек, решил заштопать свой прохудившийся саварм.       — Я пойду попасу Айко на траве! — Тэхён направился к выходу с коробом в руках.       — Угу… — не поднимая головы, пробурчал Чимин, сосредоточившийся на шитье.       Омега зашёл в лес, пришлось пройти немного вглубь, чтобы найти полянку с травой, на которую он опустил Айко.       — Ты мой красавчик! — говорил он и гладил зайчонка по мягкой спинке. — Иди кушай, кушай!       Зверёк принялся уминать траву за обе щеки, а мысли Тэхëна в это время то и дело уносились в сторону, откуда доносился шум битвы.       Неожиданно что-то сильно грохнуло.       Омега подскочил и стал приглядываться — там, откуда раздался звук, поднимался столб пыли. Скорее всего из-за рухнувшей стены. В то же время зайка от испуга отскочил в сторону и что есть мочи пустился в лес, а Тэхён это заметил и помчался за ним. Цепь между ног путалась, цеплялась за траву.       — Стой, куда ты?!       Заяц скакал от куста к кусту, а омега едва успевал за ним. Затем он упал на зверька с прыжка и накрыл шапкой. Наконец поймав, сел и огляделся.       — Я пришёл оттуда, — указал сам себе направление и пошёл.       Через некоторое время Тэхёну стало казаться, что битва должна быть по правую руку от него, а ведь в тот момент она слышалась по левую, потому повернул назад, чтобы весь шум доносился справа, но тот уже звучал как-то тихо…       Начало темнеть.       Поняв, что заблудился в лесу, омега повернул в ту сторону, откуда ещё слышал шум, но опять бой переместился по правую руку. Пока так бродил, его застала ночь, однако спустя ещё немного времени увидел отблески среди деревьев, что явно означало — неподалёку был костёр.       Когда же Тэхён подошёл ближе, ему открылся берег прекрасного северного моря, на котором стояла хижина. Тут и там он увидел развешенные сети, а ещё — незнакомого молодого омегу, что-то готовившего на костре. До Тэхëна дошёл запах жареной рыбы, в животе заурчало, и пришло осознание, что с самого утра ничего не ел. Выходить он побаивался, поэтому просто сидел и наблюдал, прячась за деревьями.       Так и не заметил, как тот незнакомец очутился у него за спиной.       — Встань! Медленно! — вместе со звучанием приказов в спину упёрлось нечто острое. — Кто такой? Иди вперёд! Я сказал вперёд! — слышалось из-за спины.       — Я просто заблудился! Я ничего не сделал вам плохого! Я не знаю, куда идти! На улице ночь и страшно! — лепетал Тэхён.       — Иди к костру! Вытяни руки вперёд!       — Я не могу, у меня тут Айко! — ответил испуганно и прижал зайца, так и сидевшего в шапке, к груди.       — Я сказал — руки!       Тэхён вытянул те вместе с шапкой. Омега связал ему запястья верёвкой, и тот опять прижал зверька к груди.       — Ты чей будешь?       — Я Ким Тэхён, из города Бомвей! Меня взяли в плен веруандцы, а я заблудился! Пошел Айко кормить и заблудился! — спутанно, прыгая с одного на другое, говорил омега.       От костра запахло горелым, и незнакомец, пихнув Тэхёна, чтобы тот приземлился на пятую точку, быстро подбежал и снял посудину, в которой скворчала рыба.       — Блин, из-за тебя чуть еду не спалил! — после этих слов он переложил содержимое в глиняную миску, сел и стал есть, из-подо лба наблюдая за незваным гостем.       Тэхён следил за ним голодными глазами. Омега остановился, чуть не поперхнувшись под его взглядом, облизал пальцы, взял ещё одну миску, переложил одну рыбину и пододвинул Тэхёну. Стараясь не упустить зайца, тот старательно убирал кости и маленькими кусочками отправлял связанными руками рыбу в рот, разглядывая незнакомца. Белые волосы обрамляли красивое лицо, в отблесках костра глаза казались чрезмерно большими, тени от ресниц ложились полукругом. Пухлые губы были вздёрнуты бантиком к носу, тёмные брови смотрелись как два крыла птицы, он всё время мило морщил нос.       — Ну что, поел? — посмотрел с вопросом. — Давай, вставай и иди в дом! — он направил на него меч, махнув головой в сторону хижины.       Тэхён встал, прижав к себе зайца, и направился, куда указали. Как только переступил порог, дверь за ним захлопнулась.       — Посиди тут пока!       Внутри было темно, только проблески от костра, проникавшие внутрь через окно, освещали часть стены, вдоль которой стояла скамья. Тэхён прошёл и сел на неё. Оглядевшись, подметил, что пахнет рыбой. Посидев немного, лёг на скамью, подложив найденный рядом мягкий мешочек, видимо с травами, под голову, руками прижал к себе Айко и заснул.

***

      Проснулся Тэхён от того, что громыхало так, что казалось, будто этот маленький домик рухнет или разлетится на щепки. Лило, как из ведра, молнии разрезали небо пополам и втыкались в море, каждый удар сопровождался раскатом грома, и возникало ощущение, что небо разверзлось и хотело затопить всё кругом. Через соломенную крышу вода стекала на пол, ветер готов был развалить ветхую хижину. Волны на море вздымались, накатываясь, разбивались о скалистый берег. Дверь открылась, и в дом вместе с порывом ветра влетел омега. Он изо всех сил пытался закрыть вход.       — Помоги же мне! — упираясь в дверь спиной, кричал сквозь этот грохот давешний незнакомец.       Тэхён подбежал к нему и, поскольку руки всё ещё были связаны, навалился плечом, хотя дверь всё равно до конца не поддавалась, поскольку ветер на улице бушевал с ужасающей силой.       — Развяжи, — с просьбой, почти требованием, протянул кисти к омеге Тэхён. Тот, старательно не поддаваясь буйству природы, пытавшемуся снести обоих с ног, развязал верёвку. И, когда они навалились полноценно вдвоём, дверь наконец-то удалось закрыть на щеколду.       Они сели, прижавшись друг к другу, на скамейку. Буря только набирала обороты, с крыши снесло почти всю солому, стены трясло, затем сорвало крышу. Омеги плакали от страха.       Тэхён крепче прижимал шапку с Айко и молился всем Богам, чтобы всё быстрее закончилось.       Когда с первыми лучами солнца всё стихло и они вышли из того, что осталось от хижины, берег был завален тиной, палками и брёвнами.       Тэхён не сразу понял, куда побежал товарищ по несчастью…       …а в воде качалась на волнах перевёрнутая лодка. Омега, забежав в ледяную воду, пытался перевернуть её, рыдая в голос, кого-то звал. Тэхён не мог понять, что случилось, но сердце подсказывало — омега потерял кого-то близкого и любимого. Он кричал, взывая то к небу, то к морю.       — Отец, нет! Зачем вы забрали его у меня?! — вопрошал он. — Верните мне отца!       Тэхён стоял на берегу совсем потерянный, наблюдая за омегой, метавшимся по пояс в ледяной воде, и не знал — чем тому помочь.       Спустя время незнакомец вышел из воды, стуча зубами, сел и обнял себя за плечи, продолжая стенать в небеса. Он выл, раскачиваясь из стороны в сторону, его трясло от холода.       Тэхён присел и обнял его сзади, шепча:       — Тихо, тихо, успокойся…        — Отец, почему ты оставил меня?! — взывал тот, обращаясь к морю. В конце концов, устав плакать, омега затих и просто стал смотреть туда, где сходились небо и море, что отняли у него отца.

***

      Когда начало смеркаться, а Тэхён так и не появился, Чимин забил тревогу.       — Асим, Тэхён до сих пор не вернулся из леса! — взволнованно дёргал он за рукав вакато.       Они обошли вокруг лес и нашли на поляне пустой короб, где жил зайка. Тэхëна, нигде не было видно. Чимин, пока они ходили, сорвал голос, выкрикивая его имя.       Осада крепости всё продолжалась, поэтому людей для поисков не нашлось. Основные войска задействовали в штурме, а малая часть, что осталась, охраняла пленных.       Чимин проплакал всю ночь, началась сильная гроза, а Тэхёна так и не было.       Осада крепости продолжалась, вакато как мог утешал уже полюбившегося ему мальчика.       — Вот займут они крепость, и господин Чон сразу отправится искать Тэхëна! Не плачь, с ним всё будет хорошо! — слуга гладил омегу по голове, обнимая.       Утром Асим принёс молока.       — Держи. Попей! — сказал и протянул Чимину, который икал от долгого рыдания и лицо которого распухло, плошку. Тот дрожавшими руками взял сосуд и принялся медленно пить, пока молоко было ещё тёплым.       Спустя пару часов пришли вести, что крепость взяли, но никто пока в лагерь не возвращался.

***

      На другом конце леса, полдня просидевшие на берегу в обнимку, омеги почти одновременно ощутили голод и принялись искать сухие дрова, чтобы развести огонь.       Шмыгая носом, незнакомец спросил Тэхëна:       — Как тебя зовут?       — Тэхён.       — А меня — Хëнджин.