Южные острова Гайава
Его светлость, любуясь омежкой, продолжал орудовать вилкой и ножом. — Расскажи мне — откуда ты, кто твои родители? — Я из Бомвея. Он находится в Северных землях Ясури. Я сирота, потому жил у дяди, рос с двоюродным братом. Родители умерли, когда был маленьким, так что не помню их. Дядю убили, а нас с братом взяли в плен веруандцы, — после рассказа Тэхён сглотнул ком, подступивший к горлу, и отложил приборы, склонив голову. Его светлость понял, что зря начал этот разговор и поспешил исправить ситуацию. — Открой рот, ты должен это попробовать! — произнёс с улыбкой и протянул насаженный на вилку кусочек так, что тот коснулся губ. Тэхёну ничего не осталось, как открыть рот и принять угощение. — Что это?! — с восторгом воскликнул, пережёвывая угощение. — Ну что? Вкусно? — спросил, наблюдая, как омега смаковал. — Это тунец! Как тебе? — Вкусно! — Тэхён продолжал жевать, забыв, что говорил перед этим. — Ну вот, давай я тебе положу! — сказал довольно и переложил насаженные на вилку кусочки в его тарелку. Пока ужинали, омега не видел, что происходило за его спиной. Когда они закончили… — Ты, наверное, устал. Эту ночь мы проведём здесь! — Соджун указал за спину омеги, где уже расстелили постель. Множество мягких тюфяков и подушек были разложены прямо на песке. По периметру всего грота в землю воткнули факелы. Слуги, убрав посуду, тотчас же испарились, оставив их вдвоём. — Я сегодня дьявольски устал! Ты не против, если мы уже будем отдыхать? — спросив, альфа обошёл стол, приблизился к омеге и, взяв за руку, потянул на себя. Тэхён встал, и его обняли со спины. Немного приподняв лицо омеги за подбородок, Соджун направил взгляд того к небу, которое просматривалось через дыру в гроте. — Красиво, правда же? Там, на тёмном небе, было рассыпано серебро звёзд. Да так близко, что казалось — их можно потрогать рукой. — Да, очень! — омега залюбовался открывшимся его взору великолепием. Соджун наблюдал за лицом омеги и наслаждался близостью юного тела, которое нежно прижимал к себе, перехватив за талию. Не удержавшись, коснулся губами открытого участка шеи, вдыхая запах мелиссы. Омега вздрогнул, ощутив нежные прикосновения чужих губ, но продолжал смотреть вверх. — Пойдём, лёжа в постели будет хорошо видно всю эту красоту! — и альфа потянул за пояс саварма, который, развязавшись, упал на песок. Туда же отправился и сам саварм, соскользнув с плеч. Его светлость, взяв за руку омегу, подвёл того к разложенной постели, сняв с себя своё чёрное одеяние, расшитое серебром и жемчугом, оставшись в одних хакама, а затем присел перед Тэхёном на одно колено и, приподняв его ногу, стянул с него сапог, затем второй. Омегу начала пробивать мелкая дрожь, охватил страх, что его светлость, всё же передумал, насчёт обещания не трогать, и предстоит… Но альфа поднялся и велел: — Иди, ложись, а я окунусь в лагуне, — и, сняв с себя всё, совершенно обнажённый прошествовал к краю и нырнул в тёмный водоём. — Может, ты тоже хочешь? — спросил, вынырнув и отфыркиваясь, стряхивая воду с волос. — Нет, не хочу, — ответил Тэхён и залез под одеяло. — Ну хорошо. Его светлость проплыл пару кругов и вышел на берег, демонстрируя красивую, отлично сложенную фигуру в лунном свете. Обтеревшись полотенцем, забрался под одеяло к омеге. — Иди ко мне, — распахнул он объятия. — Ну же, не бойся! Я же сказал, что не трону. Слово асигара! «Хоть и бывшего». Тэхён нехотя придвинулся и лёг на крепкую накачанную грудь альфы. Тот его обнял и поцеловал в макушку. — Какой ты горячий, хоть согреешь меня! Тэхён молча смотрел в звёздное небо, и мысли его уносили далеко, за тысячи вёрст от места, в котором находился. Альфа же прекрасно понимал, о чём думало в те моменты его сокровище, так мило притихшее у него на груди.***
Проснувшись поутру, Тэхён ощутил нежные поглаживания по спине, что вызывали россыпь мурашек по всему телу. Член стоял то ли от того, что он впервые за долгое время спал спокойно, то ли от мягких и нетребовательных прикосновений. С полусна тело принимало ласки, не понимая — чьи они. Пребывать в этом состоянии хотелось до бесконечности. Но когда осознал — где он и с кем, — то, не открывая глаз, сполз с груди и отодвинулся. Чужая рука легла на восставшую плоть, отчего омега сразу напрягся. — Тшш, расслабься, — прошептал его светлость, придвинувшись ближе, на самое ухо. — Не открывай, — попросил и накрыл ладонью глаза. Вторая рука легла поверх шёлковых штанов, слегка касаясь, прошлась пальцами по всей длине члена, задержавшись на головке, надавливая чуть сильнее. Тэхён застонал. — Не думай ни о чем. Отдайся чувствам, — продолжал шептать альфа. Он потянул за завязки и выпустил наружу член, обхватив рукой, сделал пару поступательных движений, вверх-вниз, вверх-вниз. Вторая ладонь продолжала закрывать глаза. Тэхён отслеживал, как горячий язык прошёлся по груди, сделав круг по ореолу, как потом соска коснулись зубы. Тело реагировало диким возбуждением, вопреки всем доводам разума. Сопротивляться не получалось, потому отдался на волю ощущений, поддался нежным нашёптываниям и уговорам — расслабиться и забыться. Он почувствовал, как горячий язык прошёлся по ободку головки и спустился ниже, до самого основания, после вернулся, накрыв его губами. Тэхён застонал, вплетая пальцы в волосы мужчины, теряя остатки благоразумия. Никогда не испытывавший ничего подобного, ощущал, словно горячая лава растекалась по венам и захлёстывала мозг. Остановиться было невозможно, хотелось большего, хотелось достичь пика, выплеснуть этот бушевавший вулкан. Альфа, умело посасывая и заглатывая на всю длину, помогая рукой, довёл до исступления Тэхёна, который стонал, не стесняясь и не сдерживаясь, на всю пещеру, доставляя этим невероятное наслаждение взрослому мужчине. Когда сперма фонтаном выплеснулась, частично попала на живот, альфа накрыл его губы поцелуем, проникая глубоко в рот, давая попробовать свой собственный вкус. Тэхён, потерявшись в ощущениях, лишь тяжело дышал, слыша бешеный стук своего сердца. Его светлость, удовлетворив юношу, на минуту отстранился и полюбовался растерянным лицом. Затем поднялся и с разбегу нырнул в лагуну. «Тяжело мне будет приручить это сокровище».***
Императорский дворец Севара
Постепенно приходя в сознание, Чимин открыл глаза. Когда обвёл мутным взглядом всё вокруг, до него дошло, что он во дворце, в покоях, а ещё услышал, что рядом кто-то дышал. Повернув голову, увидел своего любимого, мирно спавшего. У него не было сил пошевелиться, и потому просто лежал и смотрел на любимое лицо. Юнги, услышав возню и чрезмерное сопение, открыл глаза и сразу упёрся взглядом в синее небо, которое смотрело на него с огромной нежностью. С любовью. — Святые небеса, ты очнулся… Птица моя, наконец-то! Как ты? — шептал он, оставляя россыпь поцелуев по всему лицу. — Я думал, что умер… — Даже не мечтай об этом! Я никуда тебя не отпущу. Ещё раз убежишь — найду и придушу собственными руками! Ты понял меня?! — ругался альфа, убирая пряди со лба. — Я люблю тебя, моя Птица. Выходи за меня! — и припал губами к виску омеги. Чимин молчал. — Не смей мне отказывать! Силой поведу к алтарю! — не дождавшись ответа, альфа отстранился и заглянул в лицо, омега тихонечко плакал. — Святые небеса, почему ты плачешь?! — Юнги зацеловывал дорожки слёз. — Это от счастья! — после этих слов Чимин уже разрыдался в голос. — Прости меня, что не сказал тебе об этом раньше! Я собирался, но ты сбежал. Прошу, не делай так больше, пожалуйста. Я так боюсь потерять тебя! Ты для меня — самое дорогое в жизни. Я так сильно тебя люблю. Ты — моя жизнь! — быстро произносил он, а потом взял лицо Чимина в свои ладони. — Птица! Ты — мои два крыла! Я без тебя летать не смогу, жить не смогу! Понимаешь? — Я очень хочу пить, — прошелестел заплаканный, но уже улыбавшийся сквозь слёзы омега. — Ох, прости! Ты же, наверное, и кушать хочешь, — извинился Юнги и повернул голову к двери. — Асим! Вакато сразу же вошёл. — Святые небеса, Чимин! Живой, птенчик мой! — воскликнул и бросился целовать омегу. — Асим, всё! Принеси побыстрее с кухни куриный бульон. И чай из трав, — приказал Юнги. — Наше счастье проголодалось, — и, с нежностью заглядывая в глаза, погладил Чимина по лицу. Асим вышел, а альфа последовал за ним за дверь, чтобы сказать: — Ничего не говори пока про Тэхёна. Надо, чтобы Чимин окреп немного. Потом я сам всё расскажу. Пока что для него — Тэхён с Чонгуком уехали в замок Цукаса. Понял?! — Да, господин Мин! — отвечая, вакато поклонился, после чего поторопился выполнять поручения. Через полчаса принесли горячий бульон, а перед этим Юнги напоил Чимина солёной водой. — Можно мне простой воды? Уже тошнит от солённой! — капризничал тот. — Можно, но желательно пить солёную. А тошнит тебя от слабости! — спорил с ним альфа. — Сейчас вот бульон попьёшь, — пояснил и подал пиалу с золотистой жидкостью. Чимин, немного отпив, прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Горячая жидкость разлилась по телу, наполняя жизненной силой. Отпив ещё немного, он прилёг. Хоть его и обложили со всех сторон подушками, сидеть было пока что сложно. У него кружилась голова, тряслись руки, и всё время тошнило. И даже после бульона. Вроде сначала было хорошо, а потом тошнота накатила с новой силой.***
Джин сидел, обложенный подушками, в кровати и кормил грудью. Феликс устроился рядом, положив ему голову на плечо и разглядывая малыша, который, жадно причмокивая, внимательно изучал глазками папу. — Такой хорошенький! Когда ты мне уже разрешишь его подержать? Мне не терпится покачать его, — нудил омега. — Он ещё слишком мал, а ты — неопытен, — сказал Джин, переживая за своё сокровище. — Как мы его назовем? — Феликс погладил пальчиком по щёчке на крохотном личике. — Я назову его Агсар, что означает — «могущественный»! — рассказал и погладил сына по голове. — Думаю, Намджун согласится со мной, что я сделал правильный выбор. Джин задумался, глядя в окно. «Где ты, мой повелитель?!» «Мы ждём тебя. Я и наш сын Агсар!» Он очень сильно скучал по своей бесконечной любви, и ему ужасно не хватало поддержки альфы. Не хватало его тёплых рук, ласкового взгляда, слов любви. Не хватало его заботы и присутствия. Но он должен был оставаться сильным, чтобы заботиться о малыше и ждать возвращения любимого повелителя. Он должен проследить, чтобы мальчишки не разорили Империю, а укрепили её могущество. Нельзя было давать слабину, ведь он являлся вторым лицом в государстве. И вся ответственность лежала в первую очередь на его плечах. «Империя должна процветать и преумножаться для будущего наследника престола — Ким Агсара. Для будущего повелителя этого государства». Джин улыбнулся своим мыслям, поглаживая щёчку сына. В дверь постучали. — Войдите. Вакато, приоткрыв дверь, поклонился, стоя на пороге. — Господин Ким! Чонгук очнулся!