Весна, 1622 год. Императорский дворец Севара
Была середина мая, сакура вошла в самый разгар цветения. В императорском саду благоухала ароматом цветущей вишни длинная аллея, вдоль которой прогуливался молодой император Мин Юнги со своим беременным мужем. Чимин то и дело останавливался, разглядывая, как пчёлы собирали пыльцу, или просто нюхая соцветия, от которых его носик становился жёлтым. — Милый, иди ко мне, — сказал Юнги, которому было забавно видеть это прелестное создание с испачканным носом. Чимин так увлекался захватывавшим великолепием, ведь на Севере не росла сакура, что всё время отставал. — Как же это красиво! А аромат! — и застыл возле очередной низко склонённой ветки. Юнги вернулся, подошёл поближе и принялся вытирать рукавом его пожелтевший нос. — Весь перепачкался, Птица моя, — сказал с усмешкой и притянул к себе, обняв за талию, поцеловал в пипочку, такую родную и любимую. — Пойдём, там дальше есть лавочки, присядем. Устал, наверное? — спросил ласково и погладил круглый животик, затем положил ладонь омеги на свою руку, согнутую в локте, и медленно повёл по дорожке, выложенной мраморной плиткой. Когда они дошли до лавочек, омега сел на ближайшую, закинул ноги, после чего вытянул их и лёг, укладывая голову на колени Юнги, который убрал от глаз белые кудрявые пряди и стал любоваться красивым лицом. Пока альфа гладил свою Птицу по щеке, тот поменялся в лице и на глазах его выступили слёзы. И не то чтобы для Юнги это было новостью, бесконечно менявшееся настроение беременного мужа его уже не пугало, но смотреть на то, как он плачет, альфа так и не научился. — О боги, что опять случилось? — наклонившись, поцеловал его в дрожавшие губы. — Чего ты плачешь, Птица моя? — Ничего, — тот надулся, но, помолчав немного, добавил. — Просто подумал о Тэхёне. Он ведь тоже беременный. Как ему там, наверное, плохо… И ещё мне так жаль, что отец не дожил до рождения внука… Юнги прижался губами к его лбу. Он думал о том, не мог сказать насчёт Тэхёна ничего, но… — Ты знаешь, а твой отец, наверное, доживёт до рождения внука, — заявился альфа, пока Чимин заёрзал, пытаясь взглянуть ему в глаза. — В смысле?! — спросил, и глаза вмиг высохли, округлились до неимоверных размеров. — Ну, во всяком случае, когда тебя взяли в плен, он оставался живым. — Как оставался?! — Чимин чуть ли не подпрыгнул и сел на лавочке рядом, лицом к Юнги. — Я приказал не убивать. Его просто закрыли у вас в доме, в одной из комнат. — И ты всё это время молчал! — у Чимина щёки раскраснелись от возмущения, кровь закипела в венах. Он подскочил на ноги. — Ты мне врал! — Да скажи я тебе правду, ты бы точно сбежал от меня! — вспылил альфа. — Вот именно! От тебя надо было сбежать! Ты же лгун! — всё больше повышая тон, поставил руки в боки, выставив живот вперёд и склонив голову набок. Омега выглядел так забавно, что Юнги не удержался и улыбнулся, пряча улыбку в кулак, притворяясь, как будто закашлял. — Он ещё и смеётся! Ему смешно! — Чимин развернулся и направился в сторону дворца. Муж быстро его нагнал и приобнял за талию. — Святые небеса, Птица, угомонись, я тебя прошу! — обогнув, встал перед ним, перегораживая дорогу и прижимая к себе обеими руками. — Я люблю тебя, и никому не отдам, даже твоему отцу! И последний раз предупреждаю: прекрати даже думать о побеге! Чимин прикрыл глаза и захлюпал носом, уткнувшись лицом в грудь альфы. — О боги, ты опять плачешь. — Я просто скучаю по отцу! — объяснил, глотая слёзы. — И по Тэхёну! — Прекращай плакать, малышу нельзя волноваться… — Юнги отодвинул его от груди и принялся вытирать влажные щёки. — У тебя теперь есть я. А скоро появится и сын. Твой и мой. Наш малыш. В ответ Чимин только хлюпал носом. Кое-как альфе удалось успокоить свою Птицу. Однако, ужинал тот всё равно с грустным лицом, ещё и почти ничего не говоря. Больше ковырялся в тарелке вилкой, чем кушал. Но когда Юнги целовал в макушку засыпавшего на его груди омегу, тот прошептал ему: — Спасибо, что оставил отца в живых. В ответ альфа молча гладил его по голове, вглядываясь в чёрный потолок. «Я как будто предвидел, что стану ему зятем».***
Южные острова Гайава
Тэхён сидел в библиотеке и изучал счета за последние месяцы отгрузки жемчуга, которые попросил у Соджуна. Как ни странно, альфа показал всего один раз — как и что считать, — и омега мигом всё усвоил, после чего стал каждый раз просить дать ему проверить и пересчитать отгрузку товара. Соджун отсутствовал два дня, и поэтому теперь, едва корабль пришвартовался, только трап коснулся причала, бегом отправился по мощёной дорожке в дом. Он преступил порог, на ходу снял амуницию, отдавая в руки слугам, и спросил: — Где Тэхён? — В библиотеке, ваша светлость, — ответил Раун. Альфа стремглав помчался в библиотеку. Тэхён, увидев мужа, заулыбался, скромно пряча глаза. Омегу умиляло отношение Соджуна, ведь видел, как тот сумасшедше его любит. Видел, как каждый раз альфа скучал по нему и как по возвращении был готов всего зацеловать. А он ёжился, изворачиваясь от щекотавших поцелуев в шею, обнявшего со спины Соджуна, в то время как сам сидел за столом. — Святые небеса, как я соскучился по тебе! — альфа уткнулся в шею мужа и вдыхал… вдыхал любимый аромат. Продолжая обнимать, заглянул через плечо омеги на стол: — О боги, ты опять со счетами сидишь?! Ну неужели нет более приятных для тебя занятий? — Мне это интересно! Более того, я хочу поехать с тобой на переговоры. Я знаю, что ты собираешься на днях, — Тэхён развернулся и посмотрел в глаза. — Ну уж нет! Ты что удумал? Это не омежье дело совсем! Переговоры — это тебе не вышивку обсуждать! — Соджун отстранился и принялся мерить комнату шагами, нервно размахивая руками. — Я знаю, что это не про вышивку, — омега отвечал и смотрел спокойно, уверенно требуя своё. — Боже! Да ты себя в зеркало видел? Какие переговоры, ты же омега! Да ещё и красоты неземной! Как при тебе переговоры вести?! — Обычно вести. Может, моя красота нам только на руку. — Нет. Да ты ещё и беременный! Вон живот уже виден какой! — настаивал на своём Соджун. — Я не могу допустить, чтобы каждый облизывал тебя маслянистым взглядом! Это недопустимо… Тэхён, не дослушав его, встал из-за стола и отправился на выход. — Святые небеса, Тэхён… — Соджун пустился за ним вдогонку. — Ну что ты удумал?! Зачем тебе ехать на переговоры? — Я хочу поучиться у тебя. Буду просто стоять сзади и не стану вмешиваться. Просто поприсутствую! — Нет и ещё раз нет! Это не омежье дело! — отрезал его светлость. Тэхён поднял голову, а после молча удалился в спальню, оставив Соджуна, который стоял, растерянный и не понимавший — как ему поступить, одного посреди холла. Только у них наладились отношения, омега оттаял и даже стал немного улыбаться, всё время интересовался делами… И что теперь? Как его взять на переговоры? Он же омега! Но и ругаться с ним совсем не хотелось. За этими мыслями предводителя застал вакато — всё ещё стоявшим посреди холла, сложившим руки за спиной и разглядывающим что-то у себя под ногами. — Ваша светлость, обед подан! — объявил Раун. — Пригласите Тэхёна, он поднялся в спальню, — велел и направился в столовую. Через некоторое время его оповестили, что омега отказался от обеда, пояснив, что не голоден. Соджун бросил ложку с такой силой, что она разбрызгала горячий суп по всей скатерти, а после поднялся и направился наверх. Когда он вошёл в спальню, муж лежал на кровати на боку, к нему спиной. Соджун забрался на кровать и лёг рядом, прижимаясь всем телом к омеге, поглаживая округлившийся животик и целуя в плечо. — Ну не злись, радость моя. Ну как ты себе это представляешь?! Ты и альфа — этот ублюдок Хван Минхо! Эта жадная, наглая свинья. Да я даже представить не могу, что он на тебя смотреть будет. Ты требуешь невозможного. Зачем тебе заниматься делами? У тебя есть я! Я позабочусь обо всём, тебе не надо забивать голову такими проблемами. — Я хочу посмотреть, как ты ведёшь переговоры с такими ублюдками как Хван Минхо. — Пойдём обедать? Я ужасно голоден. Пожалуйста! Мы потом это обсудим, хорошо? Тэхён решил пока отступить, но после обеда продолжить разговор. Да и в животе жалобно заурчало. Он тоже проголодался, поскольку просидел за бумагами с самого утра. Надо было думать и о ребёнке, который требовал, чтобы его покормили.***
Спустя два дня Соджун нервно ожидал Тэхёна в холле. Он был в полной амуниции, с двумя мечами на поясе, кожаный кетон имел железные наплечники и нарукавники. Когда Тэхён, наконец, спустился по лестнице, его светлость забыл, как дышать. Жемчужный принц оделся в простой чёрный саварм из хлопкового полотна, который несильно перетянули в поясе, что скрыло его живот. Волосы собрали в хвост кандзаси и только две пряди спадали, обрамляли лицо. Полная строгость в каждой детали. Конечно же, он был красив и в этом не особо примечательном одеянии. Соджун тысячу раз уже казнил себя, что согласился взять его с собой, но омега не дал и шанса настоять на своём. Они отплыли на заре, а в полдень следующего дня должны были встретиться в городе Мерсон, острова Циодзу — на нейтральной территории — с правителем небольшого государства Шивон, Хван Минхо. Перед тем как спуститься по трапу, Соджун попытался ещё раз убедить омегу не ходить с ним. — Может… ты останешься? — медленно произнёс с надеждой на благоразумие омеги. — Нет, я пойду с тобой, — ответил уверенно, сдвинув брови на переносице и сразу насупившись. — Хорошо. Но прошу — не вмешивайся ни во что! Для встречи была выбрана небольшая таверна, опрятная и приличная. Посетителей в этот час там не было, а их уже ожидали Хван Минхо и два его человека. Ким Соджун вошёл первым, следом Тэхён и за ними сынхо — Джангар Ли. После всех приветствий прибывшие тоже сели за стол и начались переговоры. Джангар достал несколько мешочков с жемчугом разных калибровки и цветов. Хван долго крутил и пересыпал жемчуг в руках, переспрашивая стоимость по несколько раз. — Может, уступишь в цене? Я слышал, что восточнее продают дешевле! — произнёс тягуче, слащаво заглядывая за спину Соджуна и облизывая пухлые губы. — Восточнее — холоднее. Потому жемчуг мелкий. Потому и дешевле. Самый крупный жемчуг — на наших островах. Ты же знаешь. — А зачем омегу с собой взял? — спросил, заглядывая вновь за спину собеседника. Туда, где находился Тэхён. — А чтобы ты спросил! Ты покупать будешь или нет? А то в этом году поставок больше не будет. Проторгуешь ебалом, на что потом корабли ремонтировать будешь? Не дай бог новый покупать, а жемчуг в цене вырастет! — его светлость потянулся, собирая со стола рассыпанный жемчуг и шепнул толстосуму. — И слюни-то свои подбери, а то я ненароком брюхо твоё жирное вспорю. Хван сразу подобрался и принялся перечитывать договор, приготовленный заранее, ведь все знали, что Ким Соджун слов на ветер не бросал. Что он и его люди до сих пор промышляли разбоем в Южных морях, не пропуская ни одно торговое судно, что у него самый большой флот после Империи и армия, состоявшая из бывших асигаров. То есть из самых лучших натренированных воинов. А теперь у него и самый красивый омега всего южного побережья в мужьях. «Непонятно только — для чего он притащил его с собой на переговоры». Тэхён сидел сзади, за всем внимательно наблюдая и вслушиваясь в каждое слово. За его спиной стоял Джангар Ли, готовый в любой момент перерезать глотку любому, кто хоть пальцем притронётся к омеге.***
Императорский дворец Севара
К свадьбе готовились почти полгода, поэтому торжество было устроено под открытым небом в самое цветение сакуры. Хёнджина собирали трое слуг, в том числе и Селим. Чимин, забравшись с ногами на кровать, прилёг на подушку, поглаживая округлившийся живот, и разговаривал с малышом, который беспокойно ворочался. — Ноа, посмотри на этого красавца! Ну принц, а не сын рыбака! Красивый у тебя дядя, что тут скажешь. — Я так благодарен Тэхёну, что он набрёл тогда на нашу хижину! Не познакомились бы мы в ту злополучную ночь, не был бы я теперь здесь, во дворце, и не выходил бы сейчас замуж за любимого человека. Хёнджин улыбался, разглядывая своё отражение в зеркале и слушая то, что говорил Чимин за его спиной. Наконец, водрузили корону. Жених был готов. Дверь вдруг распахнулась, и, как всегда — с шумом, ввалился Феликс. Он с разбегу запрыгнул на кровать и лёг рядом с Чимином. — Господи, вы тут ещё долго будете собираться?! Там столько гостей понаехало, кого только нет! — вещал восторженно, пододвигаясь ближе. — Как чувствует себя, малыш? — спросил и погладил круглый животик, а нагнувшись, поцеловал. — Привет, Ноа! Чимина всегда удивляла бесцеремонность младшего. Того было много, как и шума от него, а вместе с тем — с ним всегда было весело. Феликс оказался добрым, болтливым и заботливым малым. Он сдружился с Чимином и Хёнджином ещё несколько недель назад, часто обсуждал с ними асигара с севера, а Чимин рассказал ему ту историю, когда Кристофера выпороли за побег, а он за ним ухаживал. И как Юнги за это его наказал, что шрамы на спине так и остались. Каждый раз, когда тот гладил по спине своего Птицу и под подушечками пальцев ощущал рубцы, казнил себя за необузданную ревность, после чего покрывал шрамы поцелуями. Они часто вечерами втроём засиживались у кого-нибудь в спальне или в гостиной, обсуждая свои омежьи секретики. Чимину, правда, всё равно сильно не хватало Тэхёна. Каждый раз, если разговор каким-то образом заходил про брата, у него наворачивались слёзы, и Феликс принимался его утешать. В дверь постучали, и с разрешения омег в комнату вошёл Юнги, которому предстояло вести Хёнджина под венец. — Ну и как наш будущий брачующийся? Готов? Тебе очень идёт подвенечный саварм! — говорил альфа, оглядывая жениха с ног до головы. После, развернувшись к кровати, добавил: — Как ты, милый? Как самочувствие? Всё хорошо? — Всё в порядке, — уверенно ответил Чимин. — Иди уже к месту церемонии. Асим проводит тебя. — Я сам ему помогу! — Феликс подорвался с кровати. — Пойдём, Чимин! — и они покинули покои в сопровождении Асима. Как только омеги устроились в первых рядах, к принцу подсел Кристофер. — Я скучал по вашему величеству, — прошептал он и накрыл своей рукой тонкие пальцы омеги, которые слегка сжал. — Ой, можно подумать! Это вас не было две недели. Где только черти носили? — так же тихо ответил ему Феликс, еле дотягиваясь до уха. — Я, знаете ли, занимаюсь делами государственными. Не то что некоторые. — А моё дело, знаете ли, такое, царское, — ничего не делать! — Вы там долго ещё будете шептаться? Из-за вас ничего не слышно! — шикнул на них Чимин. Юнги как раз довёл Хёнджина до алтаря и передал его в руки Хосока, который весь светился от счастья. Как только брачующиеся встали перед даркхамом, и тот начал обряд бракосочетания, старший сын императора занял место между Чимином и Джином. Второй держал на руках Агсара, хныкавшего всё время и крутившегося, не желавшего сидеть на руках у папы. — Дай мне его! — протянул Юнги руки к Джину и сразу забрал малыша, на что тот, как будто чувствуя альфью силу, мгновенно притих и принялся разглядывать красиво расшитый кожаный кетон того. Пока Джин наблюдал за церемонией, у него навернулись слёзы. Он подумал о любимом. «Как жаль, что ты не видишь сейчас, как ещё один твой сын женится».***
Острова Вуайо
Шумар уже в третий раз дал противоядие. После второго раза ничего не изменилось. За Чонгуком ухаживал молодой красивый омега, являвшийся сыном шумара, звали его Ян Чонин. Он массировал альфе ноги и спину, чтобы не было пролежней, ходил с ним плавать в небольшую лагуну, возил в кресле-каталке и сам спускал на спине в воду. Плаванье приносило Чонгуку большое наслаждение, ведь в воде он чувствовал своё тело. А ещё сильно накачал руки, поскольку приходилось помогать омеге транспортировать себя каждый день до водоёма. Они проводили вместе всё время, Чонин не отходил от Чонгука. Вот и в тот день — вместе плавали, играя в догонялки. Чонгук, конечно, больше держался за выступавшие скалы, не заплывал на середину. Когда омега наконец его догнал, решили выбираться на берег, поэтому Чонин, как всегда, ухватил альфу под мышки и потянул наверх. Только вот не удержался и повалился на землю вместе с ним. Они упали на песок, благо там не было камней. Омега распластался на мускулистом торсе альфы, сердце бешено колотилось от долгого плаванья и от неожиданной близости. Слишком близко. Чонгук дышал ему в самые губы, обдавая горячим дыханием, замерев, поскольку загляделся на алые лепестки. Чонин сперва улыбался, но потом, поддавшись моменту, потянулся за поцелуем, прикрыв глаза. Не сдержавшись, Чонгук ответил надрывно, сладко, с жадностью. Он непроизвольно смаковал происходившее и чувствовал, как разливалось жгучее желание в паху. Впервые за долгое время ощущал, как наливался член…