Императорский дворец Севара
— Святые небеса, Юнги! Ну чего ты разорался, разбудишь Чимина! — шептал Джин на ухо альфе, зажав тому рот ладонью. — Он просто спит. Всё хорошо. Ему надо передохнуть немного, сейчас будем рожать. Юнги забыл как дышать и только хлопал глазами. — Я уберу руку, хорошо? — Господи, я так испугался! — альфа обтёр лицо ладонями, набрал глубоко в лёгкие воздух, выдохнул, успокаивая дикое сердцебиение, и направился к кровати. — Тихо. Умоляю, не разбуди его. Чимину надо поднабраться сил, — Джин стоял позади, прекрасно понимая все треволнения. Юнги невесомо коснулся руки любимого пальцами. — Милый мой, не вздумай покидать меня! Я жду тебя вместе с сыном-крохой! Жду вон там, — он указал рукой, — за дверью, — шептал, у самого дрожали губы, сердце сжималось при виде измученного любимого. — Всё, иди. Ты сейчас разбудишь его! И вытолкал за дверь. Юнги так и застыл прямо возле двери, не зная, где найти силы, чтобы пройти через это испытание. Лучше бы он махал саблей в бою, чем быть тут и не иметь возможность хоть как-то облегчить боль любимого. — О боги, пошлите ему сил! — шептал, как мантру, прикрыв глаза и сцепив кисти рук в замок на груди. За дверью возобновились стоны, а после послышалась возня всех присутствующих при родах. Затем раздались крики Чимина. «Господи, Птица, если бы мог, я забрал бы твою боль себе». Альфа не знал — сколько прошло времени. Ему казалось, что целая вечность. Наконец, за дверью послышался плач малыша. «Такой тоненький, звонкий, такой родной, моя кроха!» У Юнги слёзы стекали по щекам, прокладывая горячие дорожки. «Как же там Чимин?!» Он не мог больше стоять тут в неведении, так что, развернувшись и преодолев расстояние в два шага, распахнул дверь. Чимину как раз лекарь поднёс, передавая в руки, ребёнка. Омега сидел, разглядывая лицо того, а Юнги приблизился и обнял, присаживаясь рядом на кровать, целуя свою Птицу в макушку. Говорить он не мог, поскольку задыхался от переполнявших эмоций. — Ну здравствуй, Ноа! — Чимин кончиками пальцев гладил красную морщинистую щёчку новорождённого, который жмурил глазки и всё время высовывал крохотный язычок. — Какой ты красивый! — прошептал и, повернувшись к Юнги, спросил. — Правда?! — заглядывая в глаза любимому, который от счастья всё ещё не мог вымолвить ни слова, только прижимал к себе своё крылатое счастье, покрывая многочисленными поцелуями его голову и маленького птенчика.***
Южные острова Гайава
Тэхён сидел во главе стола, за которым восседали восемнадцать правителей мелких государств, входивших в коалицию бамуто. Омега поднялся и начал свою речь первым: — Я законный супруг вашего предводителя, ныне покойного Ким Соджуна, выдвигаю свою кандидатуру на его место. Моё государство, где я являюсь полноправным правителем, — самое большое по сравнению с вашими. На моих островах находятся жемчужные фермы, которые приносят доход помогающий вам выжить в этом мире, — после этих слов он сделал паузу, осматривая всех внимательно с каменным выражением лица. — Сразу хочу сказать, что фермы никому отданы не будут. Они принадлежат сыну Ким Соджуна, и я сделаю всё, чтобы они достались полноправному наследнику! А так как я являюсь правителем самого крупного государства в Южных морях и имею самый большой флот… Полагаю, вам придётся проголосовать за меня, — он стоял, оперевшись на стол обеими руками, чуть наклонившись вперёд и вглядываясь поочерёдно в лицо каждого. — Но ты же омега! Ещё не хватало, чтобы нами правил самозванец слабого пола! — с брезгливым выражением лица и выпятив нижнюю губу, выплевывал слова вместе со слюнями, развалившись в кресле, Ли Минхо. — Всё когда-то случается впервые! — Тэхён окинул его непроницаемым взглядом. В зале воцарилась тишина. Никто не ожидал такого поворота событий. Никто даже не осмелился выдвинуть свою кандидатуру, так как государства имели слишком маленькие территории и численность населения. А теперь ещё и был напор этого юного красавца-омеги, который столь категоричен. Правители просто не знали — как реагировать. — Кто-то хочет ещё что-то сказать? — Тэхён ждал, но никто не произнёс и слова. — Хорошо. Значит, когда новая луна взойдёт на небосклоне, мы соберёмся для голосования! — после этого вердикта он, ровно ступая, покинул зал заседаний. — Не бывать этому! Наглый засранец! — крикнул ему вслед господин Ли. Тэ покинул совещание в сопровождении Джангара с высоко поднятой головой, не реагируя на выкрики мерзкого типа.***
Спустя три недели, на рассвете, Тэхёна разбудил Джангар. — Тэхён, вставай! У нас непрошенные гости! На нас напали! Омега не сразу сообразил, что произошло. Сонный сидел в кровати, потирая глаза, вслушиваясь в слова сынхо и пытаясь понять, что же стряслось. — В бухте корабли Ли Минхо и Намгун Мина. Начался обстрел! Видимо, жирная свинья подговорил этого глупца объединиться и напасть на нас. Тэхён вскочил с постели, да так резко, что боль в животе пронзила всё тело. Он упал на колени, хватаясь за живот. — Дьявол, Тэ, что с тобой?! — альфа подхватил упавшего омегу, помогая встать. Тэхён, корчась от боли в пояснице и животе, простонал: — Наверное началось. — Господи, только не это! — Джангар помог ему лечь на кровать. — Полежи тут пока, я позову кого-нибудь! Сынхо бегом спустился вниз по ступеням и влетел в хозблок с криками: — Раун! Где ты?! Быстро наверх! У Тэхёна роды начались! Раун, спотыкаясь, побежал наверх, за ним — ещё двое слуг. Через пятнадцать минут прибыл лекарь. — Всё, я ушёл. Головами мне за него отвечаете! Всем ясно?! — и добавил, глядя на корчащегося от боли Тэхёна. — Ни о чём не переживай! Я справлюсь с ними! — и покинул покои жемчужного принца. До самого вечера Тэхён мучился из-за схваток, но стоически переносил их, не издавая ни единого звука, закусив губу до крови, продолжал молча терпеть адские боли, периодически покидая спальню и приходя в библиотеку, в окно которой было видно всё, что происходило в бухте. Где уже горел причал, огненные стрелы долетели и до него… Вдали горело два корабля, понять — под каким флагом — с такого расстояния было невозможно… Тэхён, в коротких перерывах между схватками, стоял на дрожащих, ослабевших ногах у окна в библиотеке и наблюдал за ужасающим действом. Его одолевал страх, что флот не выдержит и к нему завалится банда головорезов. Растерзает его вместе с ещё неродившимся ребёнком. Так прошёл день, а ночь, казалось, никогда не закончится. Схватки всё усиливались, и омега еле сдерживался, чтобы не кричать от дикой — разрывающей пополам — боли во всём теле. Он не возвращался больше в постель, а сидел в библиотеке, прислонившись к большому письменному столу прямо напротив окна, или просто лежал на холодном каменном полу. Ему надо было видеть, что происходит там, на залитом заревом до самого горизонта море, где шёл бой. Несколько раз приходил Раун, но Тэхён его каждый раз прогонял. — Господин Ким, прошу вас, пойдёмте в кровать. Пожалуйста. Вы ведь простудитесь на холодном полу… — Оставь меня… Иди прочь… Лёжа на полу, свернувшись калачиком, поджав ноги и обхватив живот руками, он даже не поворачивался в сторону омеги. Не сводил застывшего взгляда с развернувшегося перед его глазами сражения: повсюду ревевшее пламя, сметавшее всё на своём пути, охватившее строения, примыкавшие к береговой линии. Были слышны крики людей, лязг металла. Окна в пол позволяли наблюдать за всем ужасом, что происходил на пирсе и в бухте, просто в положении лёжа на полу. И корчась от боли. В какой-то момент к причалу всё-таки подплыли лодки и началась высадка противника. Сразу, как увидел это, Тэхён достал из стола сёто и принял выжидательную позицию — из последних сил подобравшись, сел и стал ждать, когда услышит топот многочисленных ног по лестнице. Но отряды обороны, вступив в схватку с захватчиками, оставили только изрезанные тела на берегу и подступах к дому. Как только забрезжил рассвет в опалённом зареве пожарища, в дом вбежал посыльный и прямым ходом к его светлости, жемчужному принцу, которого застал лежащим на полу, спиной к нему. — Ваши светлость, меня прислал Джангар Ли, — он поклонился, выжидая, что же скажет принц, но тот молчал. — Мы потопили суда, два захватили. Мин Намгун убит, Хван Минхо сбежал, — отрапортовал посыльный. Следом за ним вбежал вакато. — Ну всё-всё, иди! — Раун вытолкал его в спину, хоть тот и оборачивался из-за непонимания — услышали его или нет. Тэхён прикрыл глаза. «Святые небеса, хвала Богам!» Он выдохнул, но тут же скорчился от пронизывавшей боли, которую не мог больше терпеть. Малыш как будто ждал победы, будто именно она давала возможность появиться на свет. — Ааааааа… — сил терпеть больше не оставалось, Тэхён кричал вместе со слезами выплёскивая дикое напряжение последних суток. Испуганный Раун побежал за лекарем, который всю ночь находился в спальне, иногда осматривая принца, хоть тот его и прогонял. — Быстрее, началось! Малыш появился на свет прямо там — на полу в библиотеке. С первыми лучами солнца. Он был точной копией папы, только с чёрными как смоль кудрявыми волосами. Дивной красоты омега с бирюзовыми глазами. Тэхёна с младенцем уложили на кровать, где он стал кормить грудью новорождённого красавца. Омега разглядывал своё сокровище сонными глазами, когда пришёл Джангар. Весь в гари и крови, альфа бросил на пол свои доспехи и присел край кровати, не сводя глаз с ребёнка. — Боже, какой же он красивый! — Как там? — спросил молодой папа, мотнув головой в сторону причала. — Всё хорошо, не переживай. Минхо сбежал. Жалкий ублюдок. Ничего, я его ещё достану! Он обтёр руки о край саварма и протянул к ребёнку: — Дай подержать? Тэхён передал драгоценный свёрток в руки воину, который бережно взял младенца и подошёл к окну. — Смотри, — обратился он к малышу, который молча внимательно его разглядывал. — Мы отвоевали твои владения! — и качал на руках. — Как назовёшь? — с этим вопросом он вернулся к Тэхёну и бережно вернул кроху в руки папы. — Итай… Ким Итай… — ответил омега, разглядывая младенца, как будто примеряя ему имя как платье, пробуя на вкус звучание. — Красивое имя! Ким Итай, — повторил Джангар, также пробуя на вкус.Он посидел на кровати немного возле них, разглядывая измученное лицо Тэхёна. — Поспи, ты устал. Теперь всё позади, — после этих слов нагнулся и поцеловал принца в макушку, устало поднял свои мечи и тяжёлой походкой, еле волоча, ноги покинул покои.***
Северные земли Ясури
Намджун возвращался с охоты с мясом кабана. Ему в тот день очень повезло, и он спешил домой, стараясь вернуться до заката. Снова целый день шёл снег. Гряла очередная холодная зима. Высокие сосны гудели где-то там, высоко над головой, пар вырывался изо рта, клубясь и оседая инеем на ресницах и волосах. На подходе к дому альфа заметил свежие человеческие следы. Сердце ужасно заколотилось, учуяв беду. Намджун ускорился, прибавил в шаге, стараясь увидеть в просветы среди деревьев хижину, следы вели к ней. Сомнений в этом не было. Он скинул поклажу с мясом и вытащил из ножен сёто. Уже и хижина в поле зрения появилась, стало видно, что дым валил из трубы. Всё, на первый взгляд, было как обычно. Тишина. Но следы. Свежие следы от двух пар ног вели в дом. «Дьявол, где же Усон?!» «Почему такая тишина?!» Снег, медленно кружа, огромными хлопьями ложился на небольшие углубления, которые вели к дому. Намджун стоял, спрятавшись за деревом, в пяти метрах от хижины. «Что если меня ждут?» «Как войти незамеченным?!» Он судорожно соображал, перебирая всевозможные варианты проникновения в дом. Вдруг дверь распахнулась и Усон выбежал с ведром, очевидно — за водой. На пороге, опираясь на косяк, стоял здоровенный альфа, по виду — из племени Токуру. Раз. Два. Омега ушёл довольно далеко. Три. Намджун натянул тетиву. Четыре. Прицелился. Пять. Непрошеный гость рухнул лицом вниз, оказавшись лежащим на крыльце. Дверь за ним тут же закрылась. Усон же присел неподалёку с ведром у воды, сообразив, что происходит. Намджун сменил позицию, бесшумно переместившись правее, и показал рукой, чтобы тот лёг. «Дьявол, как выманить второго?!» Он ещё раз сменил позицию, чтобы оказаться ближе к дому. Пару секунд ушло на размышления о том, что делать в такой ситуации. Ясно было, что в доме один человек... Пока Намджун анализировал ситуацию, та изменилась — дверь открылась и выбежал омега средних лет. Не успел он сделать и двух шагов, как его настиг нож в спину. Император в два счёта оказался рядом и, вынув сёто из-за спины, подхватил стоящего на коленях омегу, и одним взмахом перерезал горло от уха до уха. Тело медленно завалилось набок, а горячая алая кровь стала растапливать снег. Альфа, поворачиваясь по кругу и внимательно вглядываясь в просветы между деревьев, как дикий зверь искал свою добычу, ведь боялся, что рядом есть кто-то ещё. Осмотревшись, он вытер нож о кетон и побежал к озеру, туда, где лежал Усон. Поднял его одним рывком и прижал к себе. Тот, дрожа всем телом, обхватил за талию повелителя, крепче прижимаясь, расплакался, давая волю слезам, всхлипывая и шмыгая носом. — С тобой всё в порядке? — целуя в макушку маленькое хрупкое создание. Он так и остался хрупким, несмотря на то, что ему рожать было через пару лун. Только небольшой живот выпирал, прижимаясь к паху альфы. Единственная родная душа в этом зверином, совершенно чужом мире, сейчас была у Намджуна. Это был Усон, которого теперь безумно страшно было потерять. Они зашли в дом, и омега рассказал, что чужаки попросили еды, вроде как заблудились. — Нам надо уходить отсюда, их будут искать. Это люди из племени Токуру, они не ходят поодиночке. Эти, видать, отбились от своих по случайности, — альфа задумался. — Что-то последнее время я часто стал встречать людей, нам надо идти на восток, ближе к воротам. Там пустынные места, нас быстрее найдут, как только войско вступит на Северные земли... Пока не лёг глубокий снег, мы завтра на рассвете выдвигаемся к восточным воротам. Усон только кивал. Для него Намджун был — царь и бог. — Я приготовил мясо, ты, наверное, голодный, — омега вытер рукавом слёзы и принялся накрывать на стол.***
Ночью Намджуна накрыла тоска. Обнимая омежку, который, укутавшись в его объятия, мирно сопел ему в грудь, он вспомнил Джина. Привиделся фантомно запах сакуры, проник в лёгкие и не позволял дышать, перекрывая дикой тоской по любимому. Он не смог сомкнуть глаз до зари. С рассветом они, собрав свой нехитрый скарб, выдвинулись на восток.***
Императорский дворец Севара
Джин постучал в дверь кабинета императора и, открыв дверь, вошёл. Юнги сидел за столом, перебирая бумаги. Он прервался из-за стука и поднял голову. — Чего ты стучишь? — Не знаю… — омега прошёл к шкафам, где стояли многочисленные книги, провёл рукой по переплётам. — Я всегда входил сюда со стуком. Он вздохнул и прислонился спиной к шкафу, запрокинул голову, взглянул на Юнги. — Всегда, когда здесь работал Джун. Понимаешь… Я пришёл поговорить с тобой. Юнги, мы не можем ждать пять лет, нам надо весной организовать поисково-спасательный поход. Сейчас обстановка спокойная в империи. Я думаю, ты и Хосок должны отправиться на поиски отца. Он подошёл ближе и присел в кресло возле стола. — Я знаю, он жив! Я чувствую! И я ему нужен! Юнги слушал, глядя и прекрасно понимая все чувства омеги. — Давай не будем принимать поспешных решений. До весны ещё далеко, сейчас только ноябрь. — Ты обещаешь мне обдумать всё? Хорошо? Я знаю, он жив! Пять лет — это слишком много, его надо искать! Уже прошло больше года как он пропал. Юнги, мы должны отправиться на его поиски! Альфа накрыл его руку, которая лежала на столе, своей и сжал пальцы. — Я обещаю всё обдумать. Мы решим этот вопрос. В этот момент дверь отворилась и на пороге появился Чимин, державший на руках малыша. — А мы пришли проведать отца! — объяснил он и прошествовал гордо к столу, неся своё любимое чадо, чтобы присесть во второе кресло, напротив Джина. — Правда, Ноа? — он заглянул в лицо малыша, который мило морщил курносый носик и чмокнул в него. — Дай его мне! — Юнги, отодвинув кресло, встал и, обойдя стол, нагнулся, чтобы взять малыша из рук папы. — Ты мой хороший, ты моё счастье, ты моя любовь, ты мой красавец! — и пошёл, расхваливая и качая, по комнате. — Ой, ты видел это?! — обратился Чимин к Джину. — А я уже не его счастье? И не его красавец?! — демонстративно, шутя, надул губы и сложил руки на груди. — Ты моё самое большое, любимое и красивое счастье! — Юнги подошёл к креслу, где сидел его омега, одной рукой держа младенца, другой он взял за подбородок омегу, повернул лицом к себе и расцеловал эти пухлые сладкие губы. Джин залюбовался ими, по-доброму завидуя. — Пожалуй, я пойду, — с этими словами он поднялся, а затем вышел, чувствуя разлившуюся грусть и одновременно тепло на душе, возникшее из-за этих двоих.***
Южные острова Гайава
С самого утра Тэхён лежал в каюте корабля: то кормил Итая, то делал ему массаж, от которого младенец потягивался, ему явно это нравилось. Совсем кроха, всего неделя от роду, а уже путешествовал с папой, так как у того важные дела. В тот день предстояло голосование в совете бамуто, для которого они прибыли заранее, предыдущим вечером. Молодой папа укладывал младенца спать, после чего нужно было отправляться вершить великие дела. Тэхён был настроен решительно, потому, когда Раун расчесал ему волосы, он протянул ножницы. — Зачем это? — не понял омега. — Режь. По плечи! — Нет… не буду… — замотал головой Раун и сделал шаг назад. — Я сказал — режь! — Да вы что? Такую красоту! Ни за что! — отпираясь, он сделал ещё шаг назад от протянутых ножниц. Тэ ухватил прядь с одной стороны и отрезал, смотрясь в зеркало. Белые локоны упали к его ногам. — Святые небеса, как же так?! Такую красоту! — всё причитал Раун, всплёскивая руками и качая головой. Тэхён обрезал и вторую сторону. — Хватит причитать, на, подровняй! — и сел на стул, спиной к омеге, протягивая ножницы вновь. Раун подровнял и взглянул на отражение принца в зеркале. — Святые небеса, и с короткими волосами красив как бог. Тэхён глянул на своё отражение. «Да, красив… да вот только…» Он вздохнул. «Так… Сегодня я не буду думать об этом…» — Раун, помоги мне одеться. Да побыстрее, время не ждёт! — он стряхнул с себя наваждение, внезапно нахлынувшее с лицом до боли знакомым и всё ещё любимым. Он встал, поправляя на себе чёрный саварм, расшитый серебром, и попросил омегу помочь пристегнуть кинжал на поясе, который принадлежал Соджуну. Надел корону, украшенную крупной бирюзой, что так гармонировала с его глазами, и ещё раз посмотрел на себя в зеркале. «С богом, Ким Тэхён!» Он поднялся на палубу, где его ждал Джангар Ли.***
Все были уже в сборе и шумно что-то обсуждали. Настолько громко, что было слышно даже на улице. Когда они вошли — Тэхён впереди, а Джангар на шаг позади — все притихли. Омега, только ступив на порог, увидел эту… жирную свинью, отчего кровь закипела в жилах. Шаг… Два… Шорох саварма… Ещё… шаг… Два… Рука сама… Кинжал. Взмах. Кровь на лицах всех присутствовавших. Ли Минхо, хватаясь за горло, булькал кровью и плевался, хватаясь за воздух, а затем завалился на стол, лицом вниз. Все были в шоке, никто даже не успел шелохнуться. Тэхён вытер кинжал о саварм и после вставил обратно в ножны, затем обошёл стол и занял своё место за столом. — Так будет с каждым, кто посягнет на моё! — он оглядел шокированных, хотя, казалось бы, видавших всякое, умудрённых опытом альф. — Уберите эту мразь отсюда! — приказал своим людям. — Ну что, уважаемые? Займёмся тем, ради чего мы здесь собрались. Приступим к голосованию, — и положил кисти на стол, сложив в замок***
Вернувшись домой к вечеру следующего дня, Тэхён поднялся к себе в спальню, неся на руках спящего Итая. — Раун, прикажи приготовить купальню. Я дико устал, — тихо скомандовал он омеге, чтобы не разбудить ребёнка. Уложив в кроватку своего самого любимого мужчину, он спустился в столовую на ужин с Джангаром. Стуча вилками, они обсуждали всё, что произошло за прошедшие сутки. — Ты не только их, но и меня удивил! — Ли улыбался, говоря это. — Ну ты смел! — Я сам был в шоке. Поверь мне, — ответил омега, после насаживая на вилку жареный кусок говядины и отправляя в рот. — После этого разве, кто-то мог сказать, что он против? — засмеялся альфа. — Омега заткнул всех за пояс одним взмахом клинка! С тобой страшно иметь дело, ты даже не поморщился! — улыбался Ли, вспоминая выражения лиц всех заседателей клана бамуто.***
Уже позже, в купальне, Тэхён яростно тёр свои руки и тело мочалкой, желая смыть с себя кровь… Устав окончательно и разомлев в тёплой воде, он положил голову на бортик купальни и прикрыл глаза… «Он вспомнил Гука. Такого родного и любящего… Того Гука, который любил мальчика наивного… проплывали перед глазами силуэты и картинки… где они вдвоём… пришло ощущение, как дышал Чон ему в затылок, везя его на коне… как он сам громко и заливисто смеялся, когда Чонгук ловил убегающего от него Айко…» «Нет больше того наивного мальчика… Нет больше Чонгука любящего… Всё в прошлом… Всё…»