Баллада Любви и Смерти

Мира давно не испытывала такую сильную злость. Обжигающее чувство текло по венам, понемногу затуманивания разум и всё больше вызывая желание хорошенько ударить зарвавшегося собеседника. Но нет, она, на секунду, в общественном месте и у неё сейчас был диалог с человеком. Не могла же Мира выпасть из реальности и начать складывать только чётные числа, начиная с двойки, как учила успокаиваться матушка. У неё ещё будет время, а сейчас… - Поправь меня, если я ослышалась, – начала Мира, устало потирая переносицу. – Ты просишь меня, человека, который здесь максимум три месяца, уговорить твоего друга, с которым ты дружишь уже пятый год и который против Тёмных Искусств, открыть убежище его предка, который был фанатиком того, что он очень не любит? - Да, - удивлённо согласился Себастьян. – Всё правильно. «Отче Наш. Огради меня от насилия над ближним своим». - Ты, возможно, не заметил, но я неприятна твоему другу, - произнесла Мира устало. - Глупость какая, - только головой покачал Сэллоу. – Оминис – один из немногих, кто общается со всеми наравне. - Если ты этого не замечаешь, это не значит, что это не так, - возразила она. – Я вторглась на территорию, которая была его секретом. Естественно, он будет относиться ко мне насторожено. - Ты просто надумываешь, - ухмыляется Себастьян. – И недоговариваешь. «Какой проницательный», - подумала Мира. Но Сэллоу был прав. У неё была причина не пересекаться с Гонтом лишний раз. И имя ей – враждебность. Оминис видел в ней опасность. Мира ещё помнила случай, когда задумавшись о своём, подошла к нему ближе, чем стоило. За что получила концом палочки в горло. Тогда, стоя в одном из коридоров башни Защиты от тёмных искусств, она видела его напряжённое лицо со сведёнными на переносице бровями. Оминис не был настроен на разговоры. Тогда Мира, не произнеся ни слова, отступила назад на пару шагов и, развернувшись, пошла другим путём. С той самой поры она держалась подальше от Оминиса Гонта. «Почему же сейчас наши пути сошлись». - Мой ответ – нет, - выдохнула Мира. – Я не собираюсь лезть в то, что запрещено законом. - Скрипториум – это не нарушение закона, - яро возразил Себастьян. - Зато то, что содержится там – похоже, да, - ответила Мира, разворачиваясь на каблуках и уходя от собеседника. – Не хочу делать того, о чём я потом пожалею. - И тебе совсем не жалко Энн?! – крикнул ей вслед Сэллоу. На этих словах Мира остановилась. Ситуация с близнецом Себастьяна была прискорбной, спору нет. Но Энн показалась ей человеком, которому не нужна жалость. Мира и так порядочно вымоталась, пока разговаривала с Себастьяном. И впервые за долгое время ей хотелось нагрубить ему. - А тебе не жалко жертвовать дружбой, чтобы спасти сестру? – в тон ответила Мира, не поворачиваясь к Сэллоу. Она больше не хотела ни с кем сегодня разговаривать. Всё, что хотелось Мире – это тишина. «Вот поэтому мне и не нравятся люди».

***

«Отец, матушка. Простите меня. Кажется, ваша дочь начала сходить с той тропы, которую вы указали», - в очередной раз думала Мира, спускаясь по ступенькам Скрипториума. Каким-то неведомым образом Себастьяну удалось склонить Оминаса, а затем и её к открытию тайного подземелья. «Тут явно случилась магия». И Мира имела ввиду не ту, которую школьники творят на уроках. Здесь было что-то другое. Необъяснимое.

***

Способность Оминиса показалась Мире полезной. С помощью него можно было превратить змей в идеальных шпионов. Они могли скрыться в тени и остаться незамеченными. Что уж говорить о тайном языке. Сколько возможностей он предоставлял! Но свои мысли Мира оставила при себе. Она ещё помнила рассказ Себастьяна о семействе Гонт. Давить на больное Мира не планировала. Также она оставила без комментария фразу Себастьяна. Быть может, со стороны обычного человека подобные дары и казались манящими, на самом деле это было не так. Иметь способности значило нести за неё ответственность и постоянный контролировать себя.

***

С каждой новой дверью в Скрипториуме, Мира убеждалась, что Хогвартс был замком не для людей со скудным умом. Она уже со счёта сбилась, сколько загадок удалось решить, чтобы достичь цели. Это место не было исключением. «Неплохой способ обучения, — подумала Мира, карабкаясь выше. — Либо разгадаешь загадку и выйдешь, либо умрёшь. Естественный отбор, однако».

***

- Учить это заклинание я не буду. И накладывать на тебя тоже. Лучше сотвори его на мне. Видя, как исказились лица мальчиков, Мира испытала лёгкий укол совести. Может быть, с их стороны это и выглядело как самопожертвование, для неё это был четко продуманный ход. Пусть Мира и была в магическом мире, она ни на секунду не забывала, кем она являлась. То, что она в Хогвартсе, не гарантировало полную безопасность. И проклятие Круциатус – просто один из возможных исходов. Лучше знать, к чему ей стоило быть готовой. Но Мира сильно переоценила себя. Стоило заклинанию коснуться кожи, как каждая клеточка взорвалась невиданной болью. Перед глазами всё померкло, уши заложило. Воздух из лёгких за секунду сгорел, оставляя после себя нескончаемое жжение. Сердце начало сбоить, грозясь разорваться и вытолкать всю кровь в организме наружу. Для Миры несколько секунд превратилось в одну сплошную вечность, состоящую из разрывающей всё боли. А ведь это только одно заклинание. На периферии сознания она еле слышит взволнованный вопрос Себастьяна. Мире так и хотелось съязвить, но она даже языком была не в состоянии пошевелить. Хватило только просипеть судорожно «Иди». И то организм скрутило приступом рвоты. Ей просто хотелось закрыть глаза и умереть.

***

Удивительное дело. Они и вправду выбрались из этого места. И Мира – даже более-менее стоящая на ногах. Здесь стоило сказать спасибо Оминису, находившийся рядом с ней, пока организм медленно и мучительно отходил от последствия Круциатуса. Несмотря на пережитый стресс, он старался спокойно давать советы, как пройти через это максимально быстро. «Надо бы потом вернуть ему услугу», — Мира мысленно сделала себе пометку. Уже не слушая обещания Себастьяна не прикасаться к Тёмным искусствам, она размышляла о Непростительных. Из того, что она успела увидеть вытекал логичный вопрос. «Существует ли заклинание, которые могло бы остановить Непростительное?» - подумала она, медленно, чтобы не вызвать новую вспышку боли, двигаясь к гостиной своего факультета. В конце концов, скоро наступал комендантский час.