Все наладит нежданно-негаданно...

Я просыпаюсь от жуткого стука в дверь и пьяного смеха. Да замучили вы уже стучаться, сколько же можно! Человек устал, дайте ему поспать! Пока я мысленно молилась всем языческим богам, грохот в дверь прекратился. Прислушавшись, мне показалось, что нарушители спокойствия ушли. Лениво встав с кровати, я потянулась и, подойдя к окну, потрясла решетку, которая покорно отошла от креплений. Со скрипом, но открылось окошко, впуская в комнату морозный воздух. -Мне всего один прыжок, я второго не попрошу… - пробормотала я, вытаскивая из заначки сигареты. Не пугайтесь, я не самоубийца. Попросту у меня заела форточка. А курить-то хочется, и бросать из-за такой глупой причины не собираюсь. Пришлось одолженной после конкурса просить у Ёлки пилочку и справляться самой. А «Кантемировская» моя любимая песня. Которую я всегда пою в день своего рождения. О да, сегодня мой день. И мне, кажется, исполняется 19-ать лет. Взрослая, блин. Желудок издал вопли подыхающего медведя. Не спрашивайте, откуда такое знаю, секрет. Пора на завтрак. Побыть сегодня доброй, и угостить ребят, что ли? Даже этих «Покорителей». -Аааткрывай! – ужасный грохот в дверь спутал мои планы. Нет, как все таки грохоты многое меняют в моей жизни. Сначала Нойз, шумный, с мячом по автобусу, теперь это пьяное быдло… -Аааткрывай, подстилка Нойзовская! О Юрик явился! Хочет, наверное, лично поздравить с днем рождения. Жаль, телефончик дома оставила, сфоткались бы, в колледже обзавидуются. Поддерживая себя бодрыми мыслями, пододвигаю довольно-таки тяжеленную кроватку к двери. Чем черт не шутит… -Аааткрывай, ссука! – дверь сотрясается от ударов. А потом в нее врезается что-то похожее на пьяное тело весом в тонну и этот шедевр из фанерки сносит к скунсовой бабушке вместе с кроваткой. В мою маленькую келью врываются Хованский и Смоки Мо, оба пьяные в драбадан. -Ооопачки! Не ждала, ммилая?! Хованский растопыривает руки и двигается по направлению ко мне. Смоки просто пытается что-то переварить пьяным мозгом. Я боюсь людей. Особенно пьяных мужиков. Особенно ненавижу Хованского, хотя мужиком назвать его довольно сложно. И да, я девушка. И делаю глупую для других, но крайне важную для себя вещь – распахиваю окно и вскакиваю на подоконник. Что я хотела этим показать – мне самой не известно. Можно же было просто закричать, это же проще. Но… Мысль так и не закончилась. Босые ноги заскользили по ледяному железному подоконнику и я, больно ударившись животом, рухнула вниз. Спасибо, папа, что пристрастил меня к мотоциклам. Именно там я выработала некую ловкость и реакцию, которая сейчас помогла мне всеми пальцами вцепиться в подоконник окна второго этажа и повиснуть на нем. Так, теперь нужно закричать «Пожар!», кто-нибудь выглянет и втащит меня к себе в комнату. Надеюсь, это будут не «Ранетки», с остальными-то я договорюсь… Но вот прикол – из горла не издается ни звука. А пальцы начинают съезжать. И ветерок, что колышет мою майку и трусы и с мишками гамми, далеко не летний. -Елки, а я думаю, что за грохоты? – над головой раздается знакомый голос, и чьи-то огромные, а главное, теплые руки хватают меня за запястья и втаскивают. Вновь я ударяюсь о подоконник, но желудок, похоже, умер. Я оказываюсь в комнате Ивана Алексеева. Сколько общаюсь, так и не знала, где он живет. А теперь таким странным образом попала к нему в гости… Из окна доносятся крики. Кричат явно из моей комнаты. Ваня решительно захлопывает окно и сдирает с кровати одеяло. Шаг – и уже около меня, нежно укутывая и усаживая на стул. Сам заспанный, в одних зеленых трусищах (Галка дарила). Невольно любуюсь. Вроде смущается моего взгляда и натягивает джинсы, валяющиеся около кровати. Радостно отмечаю эту его любимую привычку. -Ты не спросишь, что случилось? – решаю как-то прервать молчание. -А ты со мной уже разговариваешь? – Ваня поднимает на меня глаза. -Честно, уже и не помню, почему я с тобой не разговариваю, - соврала я. -Девушки… - закатил глаза Иван, - Ну так что случилось? -Хованский. Пьяный. Вломился ко мне. Дальше не знаю… - хихикнула я. -А дальше ты вылетела в окно. Как птичка, - пошутил Ваня. -Скорее, как окурок, - поправила я. Иван нахмурился. -Погоди…Хованский пьяный вломился к тебе? – он вскочил, - Да я его… -Погоди, - я ловлю его за руку. Юрок пьяный, тем более, по правилам играть не будет, - Ничего же не случилось… -Ты могла разбиться! – теперь Ваня напоминает рассерженную наседку. -Третий этаж, тут и кошка не разобьется! – фыркаю я, - Тем более, я к тебе мириться, пришла… -В трусах с мишками, - засмеялся Нойз. Что-то настроение у него скачет, не иначе наши афроамериканские друзья что-то принесли, а со мной не делятся. -Помолчал бы, зеленотрусый! – огрызнулась я. Заметила в углу комнаты гитару. -Сыграй мне? – сделав умилительные глаза, попросила я. -А повод? – он сделал серьезное лицо, но глаза его смеялись. -День рождения, - скромно сказала я, опуская глаза. Двое в комнате. Один по пояс голый, на не заправленной постели, с гитарой. Вторая на шатком стуле, укутанная в одеяло. Раздаётся мелодичная «Выдыхай». А где-то на третьем этаже матерятся двое пьяных, которые никак не могут найти выход из комнатушки. Да и боятся этого, косясь на распахнутое окно, в котором исчезла девушка…