Two-in-one.

      Ещё одна неделя пролетела совершенно незаметно. А значит, до соревнований осталось столько же. И из-за постоянных тренировок, учёбы и других дел встречи с Чайльдом стали происходить реже, из-за чего сама Люмин чувствовала себя ужасно.       Это и раздражало, и злило, и опустошало одновременно. Она совершенно ничего не успевала, словно упустила что-то невероятно важное. А в последние два дня она и спала от силы два-три часа. И на её физическое состояние это явно сказывалось не лучшим образом.       День проходил словно в тумане. Пары в университете, где она едва находила силы на очередной тест или зачёт, разработка новой тактики игры, так же бесконечно переделываемая ввиду собственной невнимательности.       Настроение тоже желало оставлять лучшего. Хотелось просто спрятаться где-нибудь и больше никого никогда не видеть и не слышать. Жаль, что в ближайшее время сделать это не представлялось возможным.       Это было довольно странное состояние, больше похожее на полное опустошение. Делиться всем и вся с Ху Тао уже не хотелось, ведь та сейчас счастлива с Сяо, так к чему портить ей настроение? Хотелось просто высказаться хоть кому-нибудь, но увы, сейчас никого рядом не было.       Выйдя из университета, Люмин с неким удивлением взглянула на первые, кружащие в воздухе, хлопья снега. Это…было довольно необычно, но тем не менее красиво. Во всяком случае, на некоторое время удалось расслабиться.       Как же она от всего устала. Слишком много дел, на которые просто не хватает времени. А виною тому собственное упрямство и желание хоть иногда поваляться в кровати чуть дольше обычного. Закончилось не очень хорошо.       — Принцесса, а вот и ты! Пытаешься от меня сбежать? — до боли знакомый, но в тоже время такой родной голос раздаётся прямо из-за спины, после чего блондинка оказывается заключенной в крепкие объятия, тут же отозвавшиеся приятными мурашками, разошедшимися по телу.       — А у меня были хорошие шансы? — слабая попытка ответить в том же шутливом тоне явно была провалена, а тут же оказавшееся перед ней обеспокоенное лицо Чайльда только укрепило эту мысль.       — Принцесса, всё в порядке? Хотя можешь не говорить — и так вижу. Может, сегодня отменишь свою тренировку и отдохнёшь? — в его голосе отчётливо звучала тревога, а голубые глаза смотрели в душу, выискивая что-то ей не понятное.       — Ни за что! У нас скоро соревнования! — Люмин немного отстранилась, помотав головой. — К тому же…какой из меня капитан, если я отменяю тренировки из-за какой-то ерунды?       — Ерунды, говоришь? А напомни мне, кто совсем недавно уже решил наплевать на собственное самочувствие и свалился без сознания прямо посреди игры? Хочешь повторить это на глазах у всей своей команды и точно показаться слабой? Даже не думай, — хватка усиливается, и Люмин, не успев и звука издать, оказывается без своего рюкзака.       — Пошли ко мне, я явно ближе тебя живу. Отдохнёшь, а команде напишешь, что сегодня всё отменяется. А если этого не сделаешь ты, то сделаю я. К тому же мы уже давно не проводили время вместе.       — Чайльд, немедленно отдай мой рюкзак! Не смешно, у меня правда много дел и совсем мало времени, — её возражения, разумеется, были проигнорированы, а плечо сжала крепкая рука, чуть подтолкнувшая в сторону автобусной остановки.       — Расслабься, принцесса, сама потом уходить не захочешь, — Чайльд снова улыбнулся прежней беззаботной улыбкой, не забыв схватить за запястье опешившую блондинку. Той же теперь оставалось только подчиниться.       — У меня нет времени расслабляться… — последняя слабая попытка воспротивиться была проигнорирована, и больше девушка не выдавила и слова, нервно подсчитывая, сколько драгоценного времени она сейчас теряет.       За своими мыслями она и не заметила, как они оказались у Чайльда в квартире, прежние воспоминания нахлынули с новой силой. То время, когда она была здесь в первый раз, казалось таким далёким… но вспомнить это было приятно.       Даже вспоминать их вражду она могла только со смехом. Люмин хотелось улыбнуться от мыслей о том, как всё это выглядит со стороны. Нелепо и забавно…да…именно так.       — Принцесса, ты чего в дверях застыла? Всё в порядке? — голос Чайльда, пробившийся словно через толщу воды, мигом вернул в реальность, заставляя всё же выйти из оцепенелого состояния.       — Всё в порядке, спасибо. Просто задумалась немного. Как же давно я здесь не была.       — Ну это мы исправим. Теперь буду тебя почаще сюда приводить и на сей раз сбежать не получится! — это явно должна была быть угроза, но Люмин лишь рассмеялась, наконец пройдя в комнату парня и присев рядом с ним на край кровати. Уютно, как и в прошлый раз.       Взгляд скользил от рабочего стола, заваленного книгами с кучей полочек, которые всё же хранили некоторое подобие порядка. Что сказать…комната под стать своему хозяину.       В воздухе повисла неловкая пауза. Она плотным кольцом окружила пару, не давая начать хоть какой-то связный диалог. Нужно это исправить.       — Чайльд, так всё же зачем ты меня сюда привёл? Мы могли и просто прогуляться, я ничего не имею против, но это было очень неожиданно.       — А куда бы мы ещё пошли? Тут ты можешь наконец расслабиться и отдохнуть от всего, а дома…снова твой ненормальный папаша, от которого мурашки по коже. И вообще, разве мне нужен повод, чтобы тебя увидеть? — на сей раз голос звучал обиженно, конечно, это отчасти было притворство, но где-то внутри неприятно кольнуло.       — Хорошо, тогда чем ты хочешь заниматься? — Люмин задала этот вопрос без какой-либо задней мысли, но глаза Чайльда тут же загорелись странным огнём. Незнакомым, но отчего-то Люмин не напряглась, а наоборот, поудобнее устроилась на кровати, интересуясь тем, что будет дальше,       —Дай-ка подумать, принцесса, я хочу помочь тебе расслабиться. И поверь, ты точно об этом не пожалеешь.       Чайльд, собрав в себе всю смелость, легко повалил Люмин на мягкую постель. От этой неожиданности щёчки девушки, словно под воздействием внезапной вспышки, зарделись лёгким румянцем.       — Что ты… — она не смогла выговорить вопрос, поскольку резко втянула в себя воздух от того, что Тарталья внезапно обхватил её талию, чуть притягивая к себе.       Он наклонился к её уху и, щекотя её кожу горячим дыханием, прошептал:       — Ты слишком напряжена, давай сделаю массаж… — от внезапного предложения Люмин вздрогнула, но всё же решилась перевернуться на живот, словно давая понять, что она доверяет ему. Понимая, что такое предложение может вызывать стеснение, Чайльд усмехнулся.       Без всякого колебания он аккуратно поднял ее футболку, оголяя спину и расстегнул сзади лифчик, чтобы ничто не мешало в его намерении подарить ей расслабляющий массаж. Люмин издала глухой звук, лишь слегка похожий на писк, что доказывало ее неожиданность и неподдельное изумление, а её лицо стало еще более румянным. Чайльд с уверенностью взялся за дело и начал медленно и нежно разминать ее напряженные мышцы. Ощущение теплых ладоней на своей коже заставляло Люмин вздрагивать, но она старалась удержаться от излишних реакций.       Она сжала губы, пытаясь заставить себя не издать еще одного звука, но ее смущение вперемешку с наслаждением только усилилось. Довольный эффектом от своих действий, Чайльд продолжал аккуратно массажировать спину девушки, разминая и расслабляя каждую ее мышцу. Его прикосновения лишь усиливали смущение девушки, и она стеснялась даже подумать о том, что чувствует в этот момент. Это было что-то похожее на возбуждение, и оно усиливалось каждый раз от мысли, что Тарталья сейчас видит её абсолютно голую спину.       Но это всего лишь массаж, так что Люмин заставила себя не думать о всяких глупостях. Лишь минуты спустя она смогла расслабиться и насладиться прикосновениями его умелых рук, которые водили по ее спине с легкостью и нежностью, забывая о смущении и находясь только в настоящем моменте. Тарталья тем временем улыбался, видя, как она наслаждается каждым его движением. Ее кожа под его ладонями становилась все более мягкой и расслабленной, и он продолжал тщательно массажировать, не торопясь и не останавливаясь ни на секунду.       Когда Люмин полностью расслабилась от массажа, Чайльд внезапно наклонился и нежно поцеловал ее спину. Это неожиданное прикосновение заставило ее вздрогнуть от удивления, но она не испугалась. Напротив, она распахнула глаза, покрывшись легким румянцем на щеках, и почувствовала внезапное вожделение, охватывающее ее каждую клеточку.       Тарталья, чувствуя ее положительную реакцию, продолжал оставлять легкие поцелуи по ее спине, создавая приятные мурашки на ее чувствительной коже. По мере того, как его губы двигались все ниже, он медленно приближался к ее пояснице, Люмин закрыла глаза и наслаждалась каждым поцелуем, испытывая все более сильные взрывы удовольствия, которые проникали через каждую клеточку ее тела.       Тело девушки начало дрожать от невероятного наслаждения. Она ощущала, как напряжение накапливается внизу живота, и уже не могла удерживать свои стоны удовольствия. Это было настолько потрясающе, что она чувствовала себя пленницей своих собственных желаний.       — Люмин… — голос Чайльда слегка охрип, отдавая сексуальной ноткой. — Ты дрожишь. Ты что, настолько сильно хочешь меня?       Такой прямолинейный вопрос застал девушку врасплох, и она поднялась, принимая сидячее положение. Люмин была уже вне себя, на грани безумия. Она смотрела на Чайльда с горящими, но в то же время смущенными глазами, ее губы дрожали от эмоций, и она ответила одним словом — «Да».       Это стало для Тартальи зелёным светом, и он уже не пытался сдержать себя, как делал до этого. Ведь он возбудился гораздо раньше неё, уже когда увидел её обнаженную спину и прикоснулся к её бархатной коже. Чайльд, не теряя ни секунды, резко притянул Люмин к себе и впился в её губы поцелуем.       Пораженная внезапным поцелуем, Люмин сначала замерла, а затем постепенно ответила с нерешительным любопытством. Ее никогда так не целовали, поэтому она закрыла глаза, пытаясь полностью погрузиться в момент. Она не могла не почувствовать ещё больший прилив эмоций — возбуждение, страх и желание смешались в пьянящий коктейль, который угрожал вскружить ей голову. Несмотря на легкое волнение и страх перед неизвестным, Люмин обнаружила, что ее все глубже затягивает в поцелуй, она потерялась в страсти и ощущениях его мягких губ.       Чайльд нагло проник в её рот, играясь с небольшим язычком. Тело Люмин инстинктивно откликнулось на ощущения, пронзившие ее. Она почувствовала прилив возбуждения и тихо застонала ему в губы, пока его руки начали блуждать по всему её телу.       Их поцелуй стал более пылким, и Люмин почувствовала, как пальцы Чайльда приподняли её юбку и начали ласкать бёдра и сжимать их. Не в силах сопротивляться этому ощущению, она отстранилась от поцелуя и подогнула под себя ноги, чуть привстав и усевшись на собственные колени, таким образом, позволяя ему получить больший доступ к ее самым чувствительным участкам. Чайльд же, воспользовавшись её более удобным для него положением, уложил руки на ее ягодицы и сжал их, затем ухмыльнулся:       — Всегда хотел это сделать, у тебя слишком аппетитная попка.       Несмотря на лёгкий шок, вызванный столь откровенным комментарием, Люмин не могла не ощутить трепета при мысли о том, что Тарталья находит ее желанной. Она прикусила губу и ответила на его усмешку игривой ухмылкой. Она могла чувствовать жар их общего возбуждения, исходящий от них.       — Люмин, не знал, что ты такая непослушная девочка. У тебя такой строгий папаша, а ты сейчас такими непристойностями занимаешься, — насмешливо нашёптывал ей на ушко Тарталья, начав стягивать с неё футболку.       Несмотря на свой первоначальное возмущениее от его наглого поведения, Люмин не могла отрицать волнение, которое пробежало по ее венам, когда он начал раздевать ее. Она тихо ахнула от удивления и предвкушения, чувствуя одновременно нервозность и возбуждение, когда он обнажил её грудь, покрытую кружевным бюстгальтером под своим голодным взглядом. Сделать это было нетрудно, ведь во время массажа он уже расстегнул эту часть нижнего белья.       — Ты специально для меня надела такое красивое белье? — с самодовольным и нахальным видом спросил Тарталья.       Сильно покраснев, Люмин молча кивнула, и он, наконец, подставил её среднего размера груди под свое горячее дыхание. Несмотря на смущение, залившее ее щеки, она не могла отрицать волнения от осознания того, что Чайльд нашел ее нижнее белье привлекательным. Ей было приятно быть для него очаровательной.       Люмин застенчиво потянулась к пуговицам на его рубашке, понимая, что ей тоже нужно хоть как-то действовать. Когда она начала расстегивать их одну за другой, она не могла не почувствовать прилив гордости за собственную смелость — и растущее чувство возбуждения при мысли о том, что увидит его полностью обнаженным. Как только его рубашка была расстегнута, она положила руки на его крепкую грудь, чувствуя, как сокращаются мышцы под ее прикосновениями, и тепло его кожи под ее ладонями.       Сам Тарталья, удовлетворительно усмехнувшись её действиям чуть склонился и вобрал один её сосок в рот, лаская языком, а другой начал дразнить двумя пальцами. Люмин издала стон удовольствия, который эхом разнесся по комнате, в которой сейчас было невероятно жарко. Сочетание его умелых прикосновений и повышенной чувствительности, заставило ее почувствовать себя совершенно беспомощной и совершенно уязвимой перед его ласками, но в то же время невероятно живой, о чем она раньше и не могла мечтать.       Люмин изумленно взвизгнула, когда Чайльд внезапно уложил её на кровать и одним ловкими движением стянул с неё трусики. Девушка прекрасно знала, что будет дальше, и хотя она фантазировала об этом уже не раз, реальность того, что она наконец столкнется с близостью с парнем, немного пугала. Дрожащими руками она протянула руку и провела по очертаниям его твердеющего члена через брюки, отчего Чайльд резко втянул носом воздух, закинув голову назад.       — Люми… — прошептал он её имя. — Ты дразнишь меня, негодяйка?       — Ну, может быть, немного, — Люмин тихонько хихикнула в кулачок, а затем потянулась к пряжке его ремня. Медленно расстегивая молнию, она не могла не восхититься видом его плоти, высвобождающейся из своих пут. От одного только вида этого девушка стала еще влажнее, и она с готовностью помогла ему стянуть штаны и боксеры, чтобы Тарталья был полностью обнажен перед ней.       Чайльд же, не выдержав того, что она посмела играться с ним, снова толкнул её на кровать и схватил за ноги, чуть раздвигая их и бережно коснулся пальцами её набухшего клитора, начав ласкать круговыми движениями. Люмин издала низкий стон, который быстро перерос в громкий крик экстаза. Удивленный такой бурной реакцией, Тарталья раздвинул её ножки еще шире и расположился между ними, заставляя Люмин сильно покраснеть и стать похожей на острый перец. Он ухмыльнулся, отметив в голове её милоту, когда смущается, и прильнул к её нежным чувствительным складочкам языком.       Люмин потеряла всякое чувство времени и пространства, поскольку Чайльд, кажется, сосредоточился исключительно на том, чтобы доставить ей удовольствие. Каждое движение его языка посылало волны удовольствия по ее телу, заставляя извиваться от восторга и умолять о большем. И Тарталья будто читал её мысли, не останавливая свои оральные ласки ни на секунду.       Пока он продолжал безжалостно дразнить ее клитор своим языком, Люмин почувствовала, что напряжение всё больше накапливается внизу живота, и оно вот-вот «взорвётся». Каждая проходящая секунда приближала ее к пику, и она знала, что больше не сможет сдерживаться. С продолжительным криком она выгнула спину, мощная волна блаженства захлестнула ее подобно приливной волне.       — О? Надо же, ты уже кончила… — Чайльд не был бы Чайльдом, если бы удержался от комментариев. — Ну уж нет, принцесса, так не пойдёт, ведь я еще ни разу не достиг удовольствия.       После этих слов, снова ошеломляя Люмин, Тарталья закинул её ноги себе на плечи и медленно вошёл в неё. Поскольку для Люмин это был первый раз, она взвизгнула от легкой боли, крепко зажмурив глаза. Но поскольку она была слишком возбуждена, а её естественной смазки было слишком много, болезненные ощущения быстро прошли, заменяясь чем-то похожим на удовольствие. Простое ощущение того, что Чайльд внутри неё, посылало волны наслаждения по всему ее телу, заставляя ноги дрожать, а пальцы на ногах непроизвольно поджиматься.       Люмин крепко обхватила его ногами за шею, притягивая его еще ближе к себе, Чайльд же, почувствовав её готовность довериться ему полностью, начал входить в неё глубже и быстрее. Ощущения были одновременно изысканными и ошеломляющими, и она чувствовала, что постепенно теряет контроль по мере того, как внутри нее снова нарастало напряжение. С тихим вскриком она снова достигла оргазма, который накрыл её с ещё большей силой.       Девушка чувствовала, что с каждым мгновением становится все слабее и слабее. Ощущение того, что Тарталья так завладел ею, было одновременно пугающим и волнующим, заставляя ее чувствовать себя совершенно уязвимой, и это было приятное чувство, о чем она раньше и не подозревала.       — Люмин, я тоже скоро… — простонал Чайльд и резко вышел из неё, не успев договорить фразу.       Как раз вовремя: горячее семя вырвалось наружу, забрызгивая плоский живот Люмин. Люмин с удивлением рассматривала молочного цвета капли, которые отдавали приятным теплом по её коже. Для неё все было так по-новому и необычно…       — Прости, я сейчас все вытру, — хмыкнул он, уходя к шкафу, чтобы вытащить влажные салфетки и, кажется, несмотря на извинение, совсем не чувствуя себя виноватым. — У нас произошло всё так внезапно, что я даже не успел позаботиться о контрацепции…       Девушке уже было абсолютно всё равно на всё. После того, что только что произошло, окончательно «добить» её будет сложно. А потому та лишь кивнула, прекрасно понимая, что жалеть об этом она никогда не будет.       Скорее всего.

***

      На утро девушка проснулась, не сразу вспомнив, что вчера происходило, а потому потолок, явно отличающийся от того, что находился в её комнате, заставил напрячься. Но после девушка вновь расслабилась, немного смутившись собственных вчерашних действий.       Неужели они с Чайльдом стали настолько близки? Это до сих пор не укладывалось в голове, словно происходило вовсе не с ней. Так…странно, но всё же приятно. Пожалуй, это был самый сумасшедший день в её жизни.