Истинные

      Джисон зашел в мессенджер, пока завтракал, и увидел сообщение от Ли:       “Привет, Хани. Я много думал над тем, что случилось, и понял, что был чертовски неправ во всем. Я не могу жить без тебя и очень хочу извиниться. Давай встретимся и поговорим, умоляю. Люблю, твой Минхо”       Омегу затрясло, а на глаза навернулись слезы. — Что случилось? — взволнованно спросил Хван, заметив состояние своего парня.       Хан протянул ему телефон. Хенджин с интересом и неким трепетом прочел послание, подошел к Джисону и, обняв его за плечи, вкрадчиво спросил: — Что будешь делать? — Я пойду, — Хан вскинул на него глаза, полные боли и надежды. — Сегодня же! — решительно добавил он. — Я просто не доживу до завтра, если не увижусь с ним и не узнаю, что он хочет сказать. — Понимаю, бусинка, — альфа заботливо чмокнул парня в макушку. — Надеюсь, что все пройдет хорошо, и вы помиритесь. — Мне страшно. — Почему? — Боюсь, что мы поругаемся еще сильнее, — признался омега. — Я верю, что все будет хорошо, но если что-то пойдет не так, обязательно звони — я приеду и заберу тебя. — Спасибо, любимый, — Джисон прикрыл глаза и потянулся губами к Хвану, и тот не раздумывая ответил поцелуем.       Хан пытался сохранять самообладание, но доесть завтрак так и не смог, а вместо этого торопливо напечатал ответ:       “Хорошо, я заеду к тебе после смены. Во сколько ты будешь дома?” — его снова затрясло от волнения. Он отчаянно надеялся, что Ли и правда одумался, и что они помирятся, но при этом его одолевал страх, что они разругаются окончательно и больше не сойдутся.       Минхо наоборот был полон оптимизма и уверенности перед встречей и не сомневался, что все пройдет гладко, но когда увидел Хана на пороге их дома спустя столько времени, внутри что-то сломалось. Альфа рухнул истинному в ноги, даже не дав тому пройти в комнату, и начал молить о прощении, со слезами на глазах рассказывая все, о чем думал последние несколько дней, бесконечно твердя о том, как он сожалеет.       Еле сдерживая рыдания, Джисон все же уговорил Ли пройти в комнату и спокойно все обсудить. — Хани, клянусь, я больше никогда в жизни не скажу тебе плохого слова и не повышу на тебя голос. Я согласен на любые условия, только вернись, — немного успокоившись продолжил Ли. — А что на счет Хенджина? — с опаской уточнил омега, боясь негативной реакции Минхо. — Я готов хоть табун твоих истинных терпеть у нас дома, лишь бы ты вернулся, — выпалил Ли, сам удивившись этим словам. — Наших истинных, — напрягшись, уточнил Джисон. — Да, прости, конечно наших. — Так ты не против, чтобы Джинни жил с нами?       Минхо ожидал этого вопроса, поэтому собрался и уверенно ответил: — Да, разумеется, он должен жить здесь, раз ты здесь.       Хан довольно кивнул. — Любимый, ты меня прощаешь? Ты вернешься? — отчаянно устремился к нему Ли, желая сжать ладони омеги в своих, но пока боясь это делать.       Джисон так долго мечтал об этом моменте, что сейчас даже не мог ничего сказать — в горле застрял ком. Поэтому он решительно закивал, шмыгая носом. Минхо тут же сгреб его в охапку и прижал к себе. И тогда прорвало уже Хана, он начал рыдать и жаловаться Ли на то, как тяжело ему было без него, как он скучал и грезил о встрече. Они несколько часов проплакали, делясь своими переживаниями, и искренне интересуясь, как каждый из них жил все это время, что чувствовал и о чем думал. В результате на журнальном столике рядом с диваном образовалась целая гора бумажных салфеток, которыми они вытирали глаза и носы все это время.       Выговорившись и успокоившись, истинные начали обсуждать детали переезда Джисона и Хенджина в квартиру Минхо. В этот момент омега впервые осмотрелся и заметил, что в квартире многое изменилось. — Ты успел сделать ремонт? — удивился он.       Ли поморщился, но все же признался, что это была вынужденная мера. — Я очень старался сделать все так, как было, но у меня получилась какая-то карикатура, прости. — Выглядит очень даже симпатично, — попытался подбодрить Хан, хотя в глубине души ему было очень обидно, что альфа практически уничтожил прошлый интерьер. — Неправда, это даже близко не сравнится с тем волшебством, которое ты создавал в нашей квартире. — Волшебством? — удивленно прошептал омега. — Конечно! Мне так нравилось, как ты обустроил наш дом, у тебя поистине талант. — А я думал, что тебе все равно, ты никогда не проявлял интереса к тому, что я делаю с квартирой. — Что? Нет, я… Что, правда не проявлял? — Неа… — грустно поджал губы Хан. — Черт, булочка, прости, — в очередной раз взмолился Минхо. — Я просто… Я не хотел лезть. Ведь при всем желании я не смогу сделать так же красиво и скорее всего только все испорчу. — А я думал, тебе наплевать. — Нет, что ты! Конечно нет! — Мне очень хотелось, чтобы ты тоже принимал участие, — на глаза Джисона опять навернулись слезы. — Но почему ты никогда об этом не говорил? — Я говорил…       Ли зажмурился от стыда, желая провалиться сквозь землю. — Говорил и не раз, но ты всегда был так занят работой, что вероятно пропускал это мимо ушей. — Обещаю исправиться! Я решил, что больше не буду так много работать, теперь я буду вместе с тобой делать все домашние дела и помогать тебе снова превращать наш дом в самое уютное место на свете. — Правда? — Я очень постараюсь, булочка, — Минхо снова заключил Хана в свои объятия. — Минни, я так скучал, — Джисон невольно скользнул носом по шее альфы, жадно вдыхая обожаемый им аромат крепкого кофе. — Хани… — Ли прикрыл глаза, наслаждаясь интимным моментом и чувствуя, как по всему телу бегут мурашки. Руки обвились вокруг тонкой талии омеги и притянули того еще ближе. Джисон ахнул и обнял альфу за шею так, что теперь их лица были прямо напротив друг друга. Истинные задышали чаще, ощущая, как сильно бьются сердца, и постепенно учащается пульс. — Минни, ты выглядишь таким измученным, — Хан трепетно погладил альфу по впалой щеке. — Мне очень жаль, что тебе пришлось через все это пройти. — Я сам виноват, пирожок, — тяжело вздохнул Ли. — Я тоже был не прав во многих вещах… — Главное, что мы снова вместе, что я снова могу дышать твоим запахом, он как целебный эликсир для меня. — Скажешь тоже! — хихикнул омега и игриво толкнул истинного в плечо. — Знаешь, о чем я сейчас мечтаю? — томно прошептал Минхо. — Знаю, — расплылся в улыбке Хан и тут же впился в губы своего парня поцелуем.       Они еще никогда в жизни не расставались так надолго, поэтому тела отреагировали на близость слишком бурно, словно это был их первый секс в течку, хотя сейчас течки не было. У них даже не хватило терпения дойти до спальни, и они предались любви прямо на диване в гостиной, судорожно сжимая друг друга в объятиях и издавая пьянящие стоны удовольствия. Несмотря на страсть, Ли дотрагивался до Джисона нежнее, чем когда-либо, и не потому что хотел ему угодить, а потому что по-другому сейчас просто не мог. Его прикосновения были такими трепетными и заботливыми, словно омега хрупкий и необычайно драгоценный цветок. Хотелось максимально нежно гладить, целовать и ласкать каждый сантиметр его тела. После стольких месяцев страданий и очень эмоционального примирения, секс воспринимался как глоток воды в изнуряюще жаркий день. Хан чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Он полностью растворился в истинном и издавал такие сладкие звуки, что у альфы от них кружилась голова. Джисон наслаждался возможностью прикасаться к Минхо, и чувствовать его прикосновения в ответ, забывая дышать от восторга. В такие моменты они были максимально уязвимы и открыты друг перед другом, и это сводило с ума, заставляя чувствовать себя единым целым с невероятно дорогим и любимым человеком. Ощущения были настолько фантастическими, что парни совершенно потеряли счет времени, а когда закончили было уже далеко за полночь. — Булочка, ты же останешься ночевать со мной? — заискивающе промурлыкал Ли. — Конечно, — расплылся в улыбке Хан, — только предупрежу Джинни, — он потянулся за телефоном. — Черт, уже так поздно! Он там весь извелся от волнения, наверное!       Омега зашел в переписку с Хваном и увидел несколько сообщений с вопросом все ли в порядке и просьбой перезвонить. Решив, что Хенджин уже спит и не желая его будить, Хан энергично набрал сообщение:       “Все хорошо, родной. Мы помирились! Извини, что долго не отвечал, просто столько всего нужно было обсудить. Я сегодня останусь ночевать здесь, но завтра вернусь и все расскажу. Уверен, ты тоже будешь рад. Сладких снов, любимый 😘”       Хван не хотел звонить Джисону сам, чтобы не мешать истинным в такой ответственный момент, однако прибавил звук на телефоне, боясь пропустить от него сообщение или звонок. Время было позднее, а на следующий день нужно рано вставать на работу, поэтому Хенджин лег в постель и попытался заснуть, но тревожные мысли мешали ему это сделать.       “Если бы что-то случилось, он бы сообщил, — утешал он себя. — Но почему он до сих пор не вернулся? Может, остался ночевать там? Но почему не предупредил? Это так на него непохоже. Вдруг Минхо сделал с ним что-то плохое? Нет, он не способен причинить Хани физический вред, значит он не пишет, потому что слишком поглощен их общением.”       Проворочавшись в постели около часа, Хван понял, что не сможет заснуть, пока не узнает, что с Джисоном. Он снова зашел в мессенджер — омега был офлайн, зато лучший друг до сих пор находился в сети и к тому же поменял статус на “Одиночество — это состояние души”. Крошка Джинни Чего не спишь? Старший брат А ты чего не спишь? Крошка Джинни Я первый спросил >_< Старший брат Да так, рефлексирую насчет отношений, точнее их отсутствия. Крошка Джинни И чего надумал? Старший брат Что одному в этом мире очень непросто. Крошка Джинни Знаешь, отношения это тоже невероятно тяжелая штука. Старший брат Так, а вот отсюда поподробнее. У вас там очередной виток в разборках с Ли?       Хенджин долго не отвечал, а потом вдруг написал: Мы могли бы созвониться ненадолго, если ты не спишь? Старший брат Конечно, бро! — Алло, — на экране телефона Тэмина появился растрепанный Хван, сидящий в окружении подушек и одеял. — Ты один? Джисон к родителям уехал? — К Минхо. — Вот это поворот! Прямо посреди ночи? Вы что, поругались? — Нет, Минни предложил помириться, и он после работы поехал к нему, но до сих пор не вернулся и не позвонил, — Хенджин вкратце описал другу ситуацию, а потом добавил: — Я переживаю. — О чем именно? — прищурился Тэ. — Вдруг с ним что-то случилось. — Что например? Он вроде уже взрослый мальчик, в состоянии о себе позаботиться. — Но… — Хван замялся. — Я не знаю… — Может тебя беспокоит что-то еще? — Нет... Не знаю… Я переживаю, что он решит уйти от меня к Минхо, — отчаянно выдохнул альфа. — Вот это уже больше похоже на правду. А есть основания так думать? — Нет, наверное… — Наверное или нет? — Ну он так сильно переживал их расставание. Вдруг Минни поставит ему условие, что примет его, только если он уйдет от меня, и Хани согласится, потому что жить без него не может. — Джинни, я понимаю, почему ты боишься, что Джисон бросит тебя, но не все люди как твои родители. Я знаю насколько тяжело доверяться другим, я сам такой же, но без этого отношения не построишь. Да, странно слышать подобные наставления от того, кто так и не нашел пару, но я много думал о том, как у нас, детдомовских, работает привязанность — мы боимся доверять тем, кто нас по-настоящему любит, и при этом готовы бежать на край света за теми, кто к нам равнодушен.       Хван сидел с таким лицом, как будто сейчас расплачется, молча слушая друга и понимая, что тот абсолютно прав. Хенджин всячески пытался жить обычной жизнью, но то, что родители отказались от него, существенно поломало его психику, а пребывание в детдоме проехалось катком по ее остаткам. Он отчаянно жаждал любви Минхо, несмотря на его равнодушие, при этом сомневался в искренности чувств Хана, хотя для этого не было оснований.       Пока он угрюмо размышлял о своей жизни, на экране всплыло сообщение от Джисона. Хван чуть ли не подпрыгнул и кинулся читать. — Что там? — поинтересовался Тэмин, но, услышав текст послания, вышел из себя: — Блять, бесит когда говорят: завтра расскажу. Сука! Расскажи сегодня, в чем проблема? — Тише, тише, он же написал, что все хорошо. — А, то есть теперь ты успокоился? — Ну не то чтобы прям совсем. — Вот и я о чем! К чему эта ебанная недосказанность? — Наверное он спешил. — Ага, трахаться с Ли. — Даже если и так, его можно понять. — Ох, ты был прав — отношения это действительно тяжело, особенно ваши. — Я люблю их обоих, — упрямо пробормотал Хван. — Да я уж понял, теперь неплохо было бы полюбить еще и себя. — Будто я не люблю, — удивился Хенджин. — Я вот что-то уже начал в этом сомневаться. — Почему? — Что с тобой будет, если Хан действительно тебя бросит? — Блять, ну зачем? Я только начал успокаиваться. — Ну так что будет? — стоял на своем друг. — Я сойду с ума, если ты об этом. — Именно. А Хенджин, который себя любит, погоревал бы и продолжил жить дальше. — Это было до отношений с истинным. — Так это и пугает, отношения сделали тебя зависимым и уязвимым, а должны были наоборот… — Тебе-то откуда знать, что должны делать отношения?! — раздраженно перебил его Хван. — У тебя вообще нет истинного.       Тэ резко изменился в лице и побледнел. — Прости, прости, я имел в виду, что ты пока его не встретил. — Все в порядке. Ты прав, мне не понять. — Тэмин, прости, я не должен был так говорить. — Это ты прости, что лезу в ваши отношения. — Нет, ты все правильно говоришь, у меня нездоровая зависимость от Хани. — Ладно, пойдем спать, утро вечера мудренее. — Ты не обижаешься? — Нет, а ты? — Абсолютно нет. Я рад, что мы поговорили. — Доброй ночи, Джинни. — Сладких снов, Минни.       Сообщение Джисона помогло Хенджину заснуть, но не помогло перестать переживать. Всю ночь ему снились кошмары: снова и снова Хан его бросал и навсегда уходил к Ли. В очередной раз проснувшись в холодном поту, Хван понял, что друг был чертовски прав и что Хенджин погиб. Несмотря на недолгий срок отношений с Джисоном, он настолько влип в него, что не переживет расставания. Он знал, что для формирования крепкой связи с истинным не нужно много времени, но теперь в полной мере ощутил это на себе. Хван обнял подушку, пахнущую Ханом, и, дыша ей словно кислородным баллоном, принялся убеждать себя, что истинный не передумает быть с ним, что он ни за что так не поступит, что он его любит и хочет быть с ним так же сильно, как и Хенджин. В таком состоянии одинокий альфа встретил утро.       На работу он пришел совершенно разбитым. Обычно он был даже чересчур исполнительным и старался угодить коллегам, чем активно пользовался начальник его смены, повесив на безотказного подчиненного всю бумажную работу, которую вообще-то должен был делать самостоятельно. Хван не сопротивлялся, относясь к этому как к способу более детально изучить предметную область. Он всегда в срок готовил отчеты и приносил руководителю, а тот направлял их выше, выдавая за свою работу. Но в этот раз Хенджин никак не мог сосредоточиться на цифрах, из-за чего допустил несколько глупейших ошибок. Начальник смены настолько привык к безупречной работе Хвана, что давно перестал проверять за ним бумаги, а сразу сдавал старшему администратору. Обычно проблем не было, но этот раз стал исключением. Старший администратор был очень педантичен и всегда внимательно проверял отчеты, причем старался делать это в тот же день. Как только он заметил ошибки, тут же позвонил начальнику смены и попросил зайти. Но тот решил свалить все на Хвана. — Какого черта?! — закричал он, подойдя к ресепшену, за которым сидел Хенджин. — А ну живо за мной! — он выдернул обалдевшего подчиненного из-за стола прямо на глазах недоумевающих гостей отеля и потащил в кабинет своего начальника. — Ты меня подставил! Я оказал тебе такое доверие, а ты облажался с элементарным заданием, — отчитывал он Хвана по пути. — Сейчас мы придем, и ты будешь молча кивать на все, что я скажу. Понял? — Да, сэр, — процедил Хенджин. Несмотря на то, что он был измотан физически и морально, в нем впервые за все время, проведенное в отеле, зародилось возмущение. — Понимаете ли, я решил обучать Хенджина делать отчеты, полагая, что он сможет стать моим заместителем, он у нас смышленый мальчишка. Да, возможно я поторопился с этим, ему еще многому нужно научиться. Простите меня за это. Я должен был лучше проверить его работу. — Это правда, что отчет сделал ты? — нахмурился старший администратор.       Начальник смены нервно уставился на Хвана, глазами показывая, чтобы тот согласился. Обычно Хенджин просто подтвердил бы его слова и больше не произнес ни звука, но сегодня он был сам не свой. Пока он слушал ложь начальника, почувствовал, словно снова оказался в детдоме, где его отчитывают за то, что он побил нескольких альф, хотя все прекрасно знали, что Хван защищал омег от насильников. Тогда он был в безвыходной ситуации, что бы он ни говорил в свое оправдание, все равно бы получил жестокое наказание и скорее всего остался бы без еды на несколько дней. Но сейчас ему больше не 17, и он понял, что не намерен терпеть несправедливость по отношению к себе даже от тех, кто обладает властью. — Да, его сдал я, — шагнув вперед, твердо ответил Хван. Начальник смены уже было выдохнул с облегчением, но Хенджин продолжил, — так же как и все предыдущие. — Как это понимать? — удивился старший администратор. — Сэр, последние полгода, все еженедельные отчеты делал я. И обычно они не вызывали вопросов, но сегодня я допустил ошибку, прошу меня за это извинить. Впредь я буду внимательнее. — Ты что несешь?! — побагровел начальник смены. — Этот наглец решил меня подсидеть! Неблагодарный! — Хенджин, если ты это выдумал, ты будешь уволен, ты это понимаешь? — строго предупредил старший администратор. — Сэр, я не вру и могу легко доказать свои слова, на моем рабочем месте есть все промежуточные этапы этих отчетов. Мы можем сейчас же пройти туда, и вы сами убедитесь в правдивости моих слов. — Что ж, пойдем взглянем, что у тебя там есть.       Когда слова Хвана подтвердились, начальника уволили по статье одним днем, поскольку за ним и раньше водились косяки, и этот стал последней каплей, однако альфа не смог достойно принять такое решение. Перед уходом, он оттащил Хенджина в дальний угол огромного лобби на серьезный разговор. — Тебе не жить, ты понял? — прошипел он прямо в лицо бывшему подчиненному. — Я приложу все силы для того, чтобы твоя карьера в гостиничном бизнесе закончилась так и не начавшись! — На вашем месте я бы переживал не за мою, а за свою карьеру, сэр, — Хенджин впервые посмотрел на руководителя с вызовом, и тому стало не по себе. — Ты что, сосунок, угрожать мне вздумал? — Что вы, просто дружеский совет для безработного бывшего руководителя, — Хван сам обалдел от своей наглости. Он легко мог разговаривать так с кем угодно, но не с начальством. Впервые он почувствовал себя взрослым, полным сил альфой, готовым на все ради защиты своих интересов. Это было потрясающее, но пугающее чувство. — Если у вас все, то мне нужно вернуться к работе, — он поклонился и с победной улыбкой добавил, словно разговаривал с обычным посетителем, — Будем рады видеть вас в нашем отеле. Всего хорошего.       Начальник смены был настолько поражен переменой в таком всегда покорном портье, что не нашелся, чем ему ответить, так и оставшись стоять в углу лобби, хлопая глазами вслед Хенджину.       Ситуация с отчетом взбодрила Хвана и помогла почувствовать себя увереннее. Если не это, он бы весь день переживал из-за истинных, а теперь в него словно всадили литр чистого адреналина. До конца смены он был энергичен и полон сил, а после скорее побежал домой, по дороге купив огромный букет для своего возлюбленного.       Как только Хан вернулся с работы, тут же набросился на Хенджина с объятиями. Альфа подхватил его и прокружил в воздухе несколько раз, одновременно с этим чмокая в губы и получая поцелуи в ответ.       Оказавшись снова на полу, Хан заметил цветы и подошел, чтобы их понюхать. — Это мне? — Угу. — Какие прелестные! Спасибо. — Я соскучился, — признался Хван. От его дневного задора не осталось и следа. — Меня не было всего одну ночь, — хихикнул Джисон, ставя букет обратно. — Это была самая долгая ночь в моей жизни. — Ты настолько сильно переживал за меня? — озадаченно захлопал ресницами омега. — За нас. — Почему за нас? — Боялся, что ты не вернешься. — Эй, ты что такое говоришь? — он взял истинного за руку и утянул в комнату. — Разве ты не помнишь, что я не собирался с ним мириться, если он не примет тебя в нашу семью?       Хенджин встрепенулся: — Так значит он…? — Да, он согласен, чтобы ты жил с нами. Ты рад?       Лицо альфы озарилось счастливой улыбкой, и он энергично закивал. — Я тоже рад, — Джисон завалил своего парня на кровать и устроился рядышком, положив голову ему на плечо, — теперь мы будем жить как нормальная семья, — мечтательно протянул он. — А Минни точно не против? — Хенджин все еще не мог поверить своему счастью. — Точно, он сам предложил, чтобы ты переехал в его квартиру. — Прямо так и сказал? — недоверчиво покосился Хван. — Ну не совсем так, но смысл был такой. — Хани, а вы обсуждали, как это всё будет происходить чисто технически? — Переезд? — Ну нет же. Как мы будем жить втроем? — А, так там есть еще как минимум две свободные комнаты. — Я имею в виду, как ты будешь встречаться с нами одновременно? Мы снова составим какой-то график или что? — Ой, нет, это мы не обсудили, но я думаю, что буду по очереди ночевать то с ним, то с тобой. Тебя устроит такой вариант? — Меня-то да, а вот насчет Минхо я сомневаюсь. — Джинни, он сказал, что все осознал и теперь будет с пониманием относиться к нашей с тобой любви. И я ему верю. Мы очень долго разговаривали. И, знаешь, мне кажется, это был самый искренний наш разговор. Мы словно вывернули души наизнанку друг перед другом. — Ого… — А еще я очень надеюсь, что, пожив с тобой, он поймет, какой ты замечательный и полюбит тебя.       Хван залился румянцем, его очень манила и смущала идея о том, что Ли ответит взаимностью на его чувства: — Хочется верить, — задумчиво протянул он, представляя их полигамные отношения, от чего у него побежали мурашки по спине.