Вересковый яд

Как только меня выпустили из изолятора я не пошёл на групповую терапию чем был очень горд. Хи-хи. Правда меня снова поселили в наблюдательную палату. Но даже наличие других людей казалось лишь мелкой неприятностью по сравнению с унылым изолятором в котором заняться было вообще нечем. Настолько что каждый поход в туалет был почти будоражащим. Сначала я битый час занимался изучением причудливых сеток на мягких стенах; потом посчитал количество шагов по периметру комнаты: получилось 7×5 шагов взрослого меня. Затем чисто по приколу попытался оторвать привинченную к полу кровать но вскоре сдался и лёг спать. Следующий день я провёл за детальным изучением текстуры железных балок кровати. Вообще спал я там ещё больше обычного (сплю я и без того по полдня). Ещё таблетками закормили и обкололи до потери сознания. Как я понял дело было в психозе. Я не люблю разговаривать это правда но я сам себя бывает не понимаю в этом плане. Случается что действительно хочется поговорить. Но меня при этом трясёт как конченого. Проблема в том что с голосами редко поговоришь конструктивно они почти никогда не отвечают и чаще просто раздражают своими глупыми замечаниями (однако Лэкур самый разговорчивый). Но будь я проклят если они опаснее реальных людей. Ну ладно выпустили и выпустили. Осталось только пережить наблюдательную палату. Честно говоря я иногда сомневаюсь в правильности и адекватности решений Лэкура. Это уже вторая его подсказка приведшая меня в изолятор. Меня снова стали выпускать на улицу. Это было чудесно. Не представляю как бы я вынес всё это без прогулок. Хотя и по огороженной территории. Ну у всего есть свои минусы согласись. Оборачиваюсь и смотрю на здание. Такое старое что зубы щемит. Выцветшие белые стены с кое-где отвалившейся штукатуркой, четыре этажа. Ничего особенного ровным счётом. Разве что двери очень большие дубовые и прочные, не хлипче металлических. В конце двора стояли тренажёры но они сейчас были заняты. Присел у клумбы с цветами. Отпад, такие яркие. И ни одного ядовитого. Давно не видел ничего яркого. Даже тюльпаны есть. Но они у нас не растут — это бутафория. И не я один тут сижу. Отодвинулся ото всех подальше. Ничего вы не понимаете в цветах. А вы такие клёвые цветы, как всегда. Касаюсь раскрытого бутона. Такой изящный и утончённый. Пальцы испачкались в пыльце. Я её вдохнул. Закрыл глаза. На голове цветочный венок. Руки ласково перебирают мои волосы заплетая косу. Случайно дёрнуло прядь, но я не чувствую боли. — Слушай, я не знаю, в чём дело, но ты вроде норм чувак. Почему не разговариваешь? Меня передёрнуло. Открываю глаза — рядом сидит металхэд. А я почти сполз на землю. — Ой, извиняюсь. Что делаешь? Я нахмурился. — С цветами общаюсь. — А, ты видимо из тех, кто любит беседовать не с людьми. Ну, ладно. Я просто хотел, типа, познакомиться. Пристально смотрю на него. Ну не похож он на того кто мог бы мне навредить. Судя по бинтам вредит он только себе. — … Джейсон. — Я Нико, — пожал ему руку. — Не, просто Ник. Я тут, типа, уже месяц. Родаки заселили… Вот, — он показал мне руки. — Не нравится им. А мне нравится! Грустно, жесть. Таблетки тут — лажа полная. Приходится делать вид, что всё нормально, а то не выпустят, — вот это сейчас на меня поток информации вылился. — Я тут второй раз. У меня шизофрения. — О, не повезло. Типа, голоса слышишь? — Да. — Вот почему такой тихий. Я бы тоже молчал, если б со мной постоянно говорили. — Здесь мне помогают. Таблетки помогают. А люди нет. Люди мешают, они мельтешат перед глазами как голоса и иллюзии. Они возлагают на меня ответственность и я начинаю нервничать устаю и страдаю. Вопрос не в том что я устаю а в том что я нервничаю, — я пристально посмотрел на него. — Ты согласен что цветы лучше? — Я, ну-у… Типа… Ну, они не критикуют, особо ничего не требуют… Думаю, в какой-то степени, да. — Вот и я так думаю. Я чувствую с ними связь которую не чувствую с людьми… — Нафига я это сказал. Вот зачем Джейсон ты это сказал. — Слушай, ты интересный чувак. Я бы с тобой затусил. Ну, за стенами, имею ввиду. Ты скоро отсюда выйдешь? — Я не знаю. Я должен пройти курс терапии чтобы перестать быть опасным для общества. — Ты прям как в суде рассуждаешь, — Ник оскалился. — Я вот не думаю, что ты опасный. Выглядишь вполне себе безопасно. — Я убил человека. — Ну, у всех свои минусы… Подумаешь, я своего дядю однажды чуть не убил, лестницу не удержал, и что ж я после этого — опасный? Все ошибаются. Ты ж это не со зла, надеюсь?.. — Я — не со зла, не я — со зла но это не отменяет того что это сделал я, — а точно ли я? — Если бы не я меня бы тут не было. Но дело не только во мне. Но я не могу сказать. Нет я не должен всё, — Эрика замолчи. Господи да что со мной не так. — Понял… Не будем об этом. А ты чем вообще занимаешься по жизни? Вопрос с подвохом. — Это неважно. Важно то что я сейчас здесь и у меня только одна книга. — О’кей, понял. Ну, я тогда пойду… типа, погуляю. До скорого, Джей. Ушёл. Кажется вот и всё разговор ни о чём но отвратительный холодный ком в груди только растёт с каждой минутой. А точно ли я… Я даже ничего не помню. Со мной только что познакомился человек. Это ли не… чудо? Когда со мной кто-то знакомился? Я что интересный? А он необычный, его даже не напугало то что я убийца. Или напугало? Не уверен что чувствую по этому поводу. Не понимаю по-настоящему ли хочу общаться. Надо было спросить не металлист ли он. В палате я не мог перестать думать о Нико. В туалете я не мог перестать думать о Нико. Читая я не мог перестать думать о Нико. Так всегда. Я после общения успокоиться не могу несколько дней. Буду честен с собой, ничего так сильно не боюсь. Психиатр говорила что дело в моих отношениях с Лестером. Типа из-за него я не могу нормально общаться. И вряд ли когда-то смогу. Хотя этого она мне не говорила. Я не могу читать в таком состоянии! Всё больше не буду общаться. Мне это НЕ НУЖНО. Это неприятно и тяжело. Нужно развивать селективный мутизм.