Я помню...

Некоторое время они просто молча шли, не говоря ни слова, пока наконец впереди не засияла зеркальная гладь льда, в которой отражались причудливые узоры звезд. Ночь была лунной, и девушка хорошо видела небольшой откос у самого пруда, не тронутый снегом (приглядевшись, Ника заметила расстеленный на земле плед) - над ним, словно навес, возвышались кроны деревьев. От всего этого великолепия у Ники захватило дух. - Это же... - произнесла она. - Красиво, правда? - улыбнулся Женя. - Я случайно нашел это место. Подумал, тебе понравится, - он легко взял девушку на руки и, подойдя к откосу, бережно посадил на плед. - Здесь очень красиво. Не думала, что такое великолепие может скрываться в большом городе... - выдохнула Ника, крепче прижимаясь к парню. Он отложил в сторону свою гитару и крепко обхватил ее руками, словно боясь потерятьь... Усилием воли Ника заставила себя не думать об утреннем происшествии: к чему пытаться решить эту головоломку сейчас, когда вокруг тишина, не тронутый человеком клочок природы и самый родной парень рядом?... А Женя целовал ее волосы, щеки, губы, шею, руками скользил по спине... Ника, сохраняя остатки воли, слабо прошептала: "Не надо...". Если бы Женя не послушался, она бы не смогла дольше сопротивляться - но парень отпустил ее. - Расскажи мне, о чем ты мечтаешь? - попросил он. - О чем мечтаю? - Ника задумалась. - Хочу стать психологом... - Психологом? - удивился Женя. - Детским психологом, - уточнила Ника. - Дети - самые удивительные и прекрасные создания, в их головах зачастую живут целые миры, а взрослые, сами того не замечая, безжалостно их рушат... - Ника посмотрела на лед, на пляшущие в нем звезды и плавающую луну и внезапно вспомнила маму - вспомнила так четко и ясно, будто они виделись вчера, а не 14 лет назад... - А еще я мечтаю, чтоб мама была рядом, - неожиданно для себя самой сказала она. - Чтоб не было того чертового кинотеатра, у входа в который она упала и больше не встала... Хочу, чтоб в доме снова пахло ею. Знаешь, у нее был такой особый запах, его ни с чем не спутаешь. Мне было пять, но я отлично помню - что-то такое неуловимое, теплое и родное. Что-то, чего никогда больше не будет... - девушка уткнулась носом в плечо Жени, а он осторожно гладил ее волосы, не зная, что сказать. Да и к чему слова? Ими не заглушить ноющей боли, не вернуть близкого человека - он отлично это знал... Виктор Васильев открыл дверь, не разуваясь зашел на кухню, некоторое время вглядываясь в свою жену. Он ненавидел ее сильнее, чем это было возможно - ненавидел за постоянные бигуди и халат, ненавидел за то, что ни разу не упрекнула, ни накричала, ненавидел за то, что не смогла подарить ему детей... Постояв некоторое время у двери и смерив жену ненавистным взглядом, он наконец нетвердым шагом подошел, резко оттолкнул ее локтем и достал с полки коньяк. Подумав, прихватил еще бутылку и, пригрозив кулаком всхлипывающей жене, ушел в свой кабинет. Закрыл дверь на ключ и достал из потайного сейфа старую фотографию в красивой дорогой рамке - она хранилась там много лет, как величайшее сокровище. Впрочем, для него эта фотография и была самым дорогим сокровищем - единственным напоминанием о том живом, человеческом, что все еще жило в нем... Виктор бережно достал фото из искусно сделанной рамки, вгляделся в до боли знакомое лицо, каждую черточку... Он знал эту женщину наизусть, так, как никто ее не знал... Прошло уже 18 лет, а кажется, будто еще вчера он касался губами ее нежных рук, сходил с ума от запаха ее кожи... Они действительно были счастливы - они были молоды и полны страсти и надежд. Она знала наизусть все его мечты, верила в него так, как не смогла бы поверить собственная мать... Сколько раз, лежа на кровати в тесной комнатушке, они доверяли друг другу свои мечты, делились планами на богатое будущее, обязательно совместное... Ей было 19, ему - 25. Он мечтал о богатой, сытой жизни, в которой не нужно будет считать каждую копейку, она - просто наслаждалась каждым днем... Карьера его медленно, но верно шла ввысь, когда она сказала, что беременна. Сказала с улыбкой, с сияющими от счастья глазами - сколько было в этих глазах надежды на то, что он обрадуется, что примет их счастье... Виктор до боли в пальцах сжал граненый стакан - как он мог тогда отказаться от своего малыша, как мог поставить любимую женщину перед выбором - он или ребенок? Конечно, он был слишком самоуверен и искренне верил, что она выберет его. В его расписанной буквально по минутам жизни тогда не было для детей. Они должны были появиться в богатой, обеспеченной семье. Казалось правильным - сначала стать на ноги, заработать достаточно денег, и уж потом... Светлана не захотела слушать - собрав вещи, она уехала. Просто уехала, забрав с собой остатки лета и счастья. Он прекрасно помнил, как, стоя в небольшой комнатке с обшарпанными обоями и снующими по полу тараканами, громко сказал себе, что ему не нужна женщина, между ним и ребенком выбравшая ребенка. Никогда еще он не ошибался так сильно... Светлану он больше не видел. Не видел, хотя пытался найти. Карьера его развивалась стремительно, работал он неустанно, практически 24 часа в сутки - и через 5 лет стал богатым бизнесменом, купил огромный дом, женился... Но ничто не приносило ему радости - окружающее его богатство и победы, которые он одерживал день за днем, служили лишь напоминанием о том, что он все же проиграл, проиграл собственное счастье... Вскоре Виктор открыл для себя, что имеет власть над людьми - власть почти неограниченную. Люди боялись его - и делали то, что он просил. Он делал что хотел и в любой ситуации выходил сухим из воды - у него были деньги, а деньги, как вскоре он понял, способны решить любую проблему... Виктор стал безжалостным тираном - ему нравилось смотреть на унижения и боль других людей, он подпитывался ею, как лекарством от собственной, разрывающей на куски боли... Он и сам точно не смог бы сказать, когда из порядочного человека превратился в отъявленную сволочь, держащую в страхе весь город - когда порвалась та тонкая нить между отчаянием и безумием... Иногда, после нескольких бокалов хорошего виски, приходило понимание и сожаление - в полупьяном бреду он целовал ноги никогда им не любимой жены, клялся измениться... Но наступал следующий день - и он, забывая свои обещания, вновь становился чудовищем... В этот раз Виктор не стал обещать, не стал просить прощения - взяв бутылку коньяка, он изо всех сил швырнул ее в стену и с улыбкой наблюдал, как разлетается на осколки сосуд с дорогой жидкостью - так же, как когда-то разлетелось на осколки его жизнь...