Я помню...

Сознание она потеряла резко - просто, на мгновение перестав чувствовать боль, провалилась в сон, а когда очнулась, вокруг были стены больничной палаты, белые, слепящиее глаза. Пробуждение оказалось далеко не самым приятным - болела, казалось, каждая клеточка ее тела, тяжело было даже дышать. Ника с трудом повернула голову влево - и увидела, что рядом на стуле сидит Женя. Ника хотела сказать ему многое - но спросила лишь, с трудом произнося слова: - Как ты здесь оказался? Женя сел ближе и поцеловал в щеку: - Я волновался. Ты не брала трубку, тогда я стал ждать у подъезда. Знаешь, из вашего подъезда вообще редко кто-то выходит. А потом, через три часа, я просто спросил о тебе первую женщину, выходившую из подъезда. На счастье, это оказалась твоя бабушка. Она как раз бежала в больницу. - А бабушка?... - встревоженно спросила Ника. - Она сидела здесь сутки напролет, и врач отправил ее в кабинет немного отдохнуть и поспать. Бабушка у тебя мировая, - улыбнулся Женя. - Женя... Они разбили твой телефон... - глаза Ники вдруг наполнилиссь слезами. Она некоторое время пыталась бороться с душившими ее рыданиями, затем, не сдержавшись, сдалась. Плакала она не из-за телефона - из-за бесконечной человеческой жестокости, готовности продать душу, пойти на преступление ради денег - обычной, по сути, бумаги... - Тихо, девочка моя.. Все уже позади, больше никто тебя не тронет... - Женя сел на пол рядом с кроватью и принялся гладить ее по голове, целовать волосы... Дверь резко открылась, и в палату вошел милиционер - он смутился и отвернулся, терпеливо ожидая, пока Женя, стерев слезы с лица Ники и сказав что-то на ухо, не вышел из палаты. Милиционер сел рядом. - Вы в состоянии отвечать на мои вопросы? - спросил он. Ника коротко кивнула. - Вы видели лица людей, избивших вас? - спросил мужчина. Ника некоторое время молчала, глядя в потолок, затем сказала: - Я не видела. Меня никто не избивал. - Как же... Но ведь... - милиционер бросил многозначительный взгляд на руки и лицо девушки, сплошь покрытые синяками и кровоподтеками. - Послушайте, я не хочу, чтобы вы заводили дело! Я не хочу, чтобы их искали, не хочу давать показания! - голос девушки сорвался на крик. Она помолчала, затем добавила уже спокойно: - Уходите. Я не хочу, чтобы их искали. - Вы боитесь? Вас запугали? - спросил милиционер. - Поверьте, мы сможем вас защитить, если... - Мне не нужна ваша защита, - резко ответила Ника. - И меня никто не запугивал. Просто я не хочу поднимать шумиху. Я уверена, больше такого не повторится. Это лишнее. Милиционер молча вынул из кармана листок, написал на нем номер телефона и положил на тумбочку. - Позвоните, если передумаете, - сказал он и, взяв папку, ушел. Ника не ответила, молча смотрела в потолок: как ни странно, в ней не было злости и желания отомстить обидчикам. Была лишь безграничная усталость... Бабушка появилась вечером - она подбежала к внучке и принялась обнимать ее, выкрикивая что-то нечленораздельное. - Бабушка, мне же больно! - пропищала Ника. Бабуля, спохватившись, отпустила ее и со злостью спросила: - Почему ты отказалась от помощи полиции? - А чем бы она помогла? - вопросом на вопрос ответила Ника. - Это произошло в глухом переулке, они все были в черных куртках, лица закрыты шарфами... - при воспоминании об избиении тело вновь заныло. - Бабушка, расскажи мне, что произошло тогда! Это ведь была не авария, я знаю! - взмолилась девушка. - Не авария, - вздохнув, согласилась бабуля. - Тебя выкинули на асфальт из машины на полном ходу, ты истекала кровью... Черт возьми, да неужели ты совсем ничего не помнишь? - вдруг разозлившись, спросила она. - Не помню, - покачала головой Ника. - Раньше мне казалось, что так даже лучше, а сейчас... Сейчас моя жизнь целиком зависит от чьего-то настроения, а я даже не знаю, почему! - закричала она, заливаясь слезами. Напрасно бабушка пыталась ее успокоить - Ника лишь громко кричала и плакала, пока прибежавшая на крик медсестра не вколола ей сильнодействующее лекарство - девушка резко замолчала, опустилась на подушку и заснула. - Это нормально, она просто пережила сильный стресс. Все нормализуется, - спокойно сказала бабушке медсестра. Похоже, она давно привыкла ко всему. Да и сама бабушка уже не боялась практически ничего - ничего, кроме истерик собственной внучки...