Я помню...

В Москву они вернулись в канун Нового Года, тридцатого декабря. Тоша остался встречать Новый Год с Настей в Киеве. Ника, стоя на раскладной лесенке, наряжала елку, Женя вешал гирлянды, а Маус с Владом обматывали друг друга дождиком. - Скучно без Тоши... - произнесла Ника. - Он звонил вчера, - сказал Женя, недовольно глядя на девушку. - Настя просила передать тебе, что подала запрос в прокуратуру. Тебе нужно будет прийти и написать заявление. Ника, не удержавшись, оступилась и, если бы не Женя, упала бы вместе с лестницей. На Новогодней вечеринке, устроенной Женей, было весело - Ника сперва побаивалась незнакомых людей, но затем, познакомившись со всеми, поняла, что оказалась в теплой, дружной компании... Впрочем, она и не сомневалась, что у Жени могут быть только такие друзья - от него самого веяло светом и теплом... Женя вышел на улицу покурить. И у крыльца встретил Карину - ту самую девушку, что не давала ему покоя на протяжении последних двух лет. Она, почему-то будучи абсолютно уверенной в том, что они созданы друг для друга, изо всех сил пыталась убедить в этом Женю. Именно из-за нее он так часто ссорился с Викой. После смерти Вики Карина резко исчезла, просто перестала его преследовать, и парень со временем попросту забыл о ее существовании. И вот теперь, когда он наконец-то счастлив... - Скучал по мне? - кокетливо спросила Карина. Женя затянулся. - Я не расстроюсь, если ты снова исчезнешь, - спокойно ответил он. - Ну зачем же так грубо, котик? - Карина, вынув сигарету у него изо рта, внезапно впилась в его губы страстным поцелуем. Женя, опешив, не сразу смог ее оттолкнуть. А когда все же оттолкнул и обернулся, чтобы вернуться в квартиру... Увидел Нику. Она стояла с застывшими от ужаса глазами. Женя бросился к ней. - Ника, ты все не так поняла, - попытался, объяснить он, но девушка оттолкнула его и побежала изо всех сил куда-то вперед, не разбирая дороги. Женя лишь стоял и смотрел ей вслед - останавливать ее уже не было смысла. Карина засмеялась громким противным смехом - ее смех отдавался в полной тишине зловещим эхо. Виктор завел машину и подождал, пока она прогреется - он полюбил такие ночные поездки, когда можно было разгонять запредельно высокую скорость и ехать, не думая ни о чем. Это помогало ему хоть ненадолго спастить от тяжелых мыслей - чувство вины перед девушкой прочно оседало внутри, разъедало душу, не давало спокойно дышать... Ведь такой могла бы быть его дочь... Несколько раз он порывался идти в полицию и во всем честно признаться, но боязнь тюрьмы побеждала - он оставался. Оставался наедине со своими мыслями в огромной пустой квартире... Машина хорошо прогрелась, и он завел мотор, поднял скорость до максимальной... В это раз все пошло не так с самого начала - на скользкой дороге машину то и дело заносило, но сбавить скорость он и не подумал. Девушку на тротуаре Виктор заметил слишком поздно - слишком поздно, чтобы сбавить скорость. Машину развернуло на скользкой дороге и понесло прямо в ее сторону. Она стояла на месте, видимо, от шока не в силах пошевелиться. Раздался удар... Ее отбросило на двести метров, в снег, который тут же окрасился кровью. В ярком свете фар Виктору предстало жуткое зрелище: девушка извивалась в судорогах, с каждым толчком ее тела кровь, вязким ручейком выливавшаяся изо рта, окрашивала снег в прекрасный, но зловещий ярко-алый цвет. Рука, неестественно вывернутая назад, дрожала и размазывала кровь, смешивая ее со снегом. Нога будто не слушалась ее, отдельно от тела пытаясь подняться. Вторая нога бездвижно лежала, иногда дергаясь; из бедра торчал окровавленный осколок кости. Все тело в кровоточащих ссадинах и синяках, которые мгновенно начали проступать яркими фиолетовыми пятнами. Лицо девушки было залито кровью, но он смог узнать ей ту самуюдевушку, мысли о которой не давали покоя, с которой поступил так жестоко. Ни на что уже не надеясь, он нащупал пульс... И почувствовал биение. Слабое, едва ощутимое, но все же оно было!