***
2002-й год
В любом классе есть парень или девушка, которые становятся объектами насмешек и различных издевательств, иногда переходящих всякую грань. Чем старше становятся одноклассники, входящие в подростковый период, тем только сложнее прервать процесс угнетения кого-то конкретного. Многие могут не знать или не помнить, за что именно нужно не любить этого человека, но действуют по инерции, не желая отделяться от общей массы. Иначе можно следом стать изгоем. В их классе тоже есть такой парень. Саша Кокорин перевёлся к ним в пятом, потому что переехал вместе с матерью в Саратов. Все знают, что отца у Саши нет, он их давно бросил, а мать работает продавщицей на рынке. У других детей полные семьи, а родители инженеры, учителя, врачи или кто угодно, но точно не торгаши, следовательно, гораздо более уважаемые люди. Ходили слухи, будто Сашина мать и вовсе продаёт их личные вещи, чтобы как-то прожить, ведь у неё ни толкового образования, ни стремления устроиться на нормальную работу. Саша ходит в одежде не по размеру, у него не очень аккуратные тетради и учебники с мятыми страницами, вечно нет то карандаша, то ручки, и он просит их у своих одноклассников. Ему не дают карманных денег на обеды в столовой, а после школы, когда все разбегаются по домам, чтобы успеть забросить портфель и перекусить, а потом выйти к друзьям во двор, Саша домой не идёт. Он бродит по улицам допоздна, сидя около подъездов и иногда пытаясь навязаться к кому-то в компанию. Принимают с неохотой, потому что он выглядит неопрятно, да и репутация не самая лучшая. Учится кое-как, друзей нет, на родительские собрания никто не ходит, значит, имеет неблагополучное окружение. Сашу дразнят за внешний вид, за то, что мать целыми днями простаивает на рынке, куда ходит всякий сброд, а ещё начинают выдумывать, будто она пьяница. Какая-то девчонка, живущая в соседнем подъезде от Кокориных, утверждает, что видит, как к Сашиной матери постоянно в домофон звонят всякие странные мужчины. Наверное, она пьёт с ними и спит. Это даёт дополнительный повод начать издеваться над Сашей. Он постоянно встревает в драки. Ведёт себя в них настолько жестоко, что мог бы кого-то убить, и, возможно, он действительно желает этого. Девушки боятся приближаться к Саше, шепчась о том, что он неадекватный псих, а парни плюют ему под ноги, требуя убираться с их улицы. Это продолжается годами напролёт, не имея малейшего шанса закончиться. А ещё в их классе есть Федя Смолов. Староста, лучший ученик, ему прочат красный аттестат и золотую медаль при выпуске. У него интеллигентная, приличная семья, где отец преподаёт в университете, а мать раньше играла в оркестре на флейте. Федя единственный, долгожданный, поэтому самый любимый сын, для которого всё только самое лучшее. У него много друзей, пусть большая часть считает, что дружить со старостой просто выгодно, он нравится одноклассницам, буквально заглядывающим ему в рот, ловя каждое слово и глупо смеясь. Федя ездит на олимпиады, всегда тщательно готовится к урокам, раньше занимался в спортивной секции, на каждой линейке в конце четверти ему вручают ворох грамот и благодарностей. Федя скромно улыбается и вежлив со всеми, от одноклассников до учителей и даже администрации школы. О Феде нет ровно никаких плохих слухов, а если вдруг появляется какая-нибудь глупая шутка о том, что он не такой хороший, каким кажется, то это сразу списывается на зависть. Ведь никто не может быть лучше Феди Смолова. Под рукавом идеально выглаженной белой рубашки Феди несколько татуировок, которые в будущем должны только увеличиться, заполнив обе руки и грудь. Поздними вечерами Федя переодевается из школьной формы в чёрную футболку и кожанку, доставая из-под матраса ключи от машины своего приятеля, и идёт гонять по ночным дорогам, надеясь однажды принять участие в полноценном заезде наравне со своей второй компанией, не имеющей ничего общего со школьными знакомыми. И Федя, про которого никто никогда не скажет ничего плохого, уже несколько месяцев наблюдает за Сашей, которого не шпыняет разве что совсем ленивый, да и тот обязательно бросит в спину какое-нибудь едкое слово. С позиции старосты Федя несколько раз пытался выборочно объяснить своим одноклассникам, что в травле нет никакого смысла. Это глупое занятие, ярко говорящее об общем уровне развития. С позиции парня в кожаной куртке Федя давно бы уже присоединился к Кокорину во время какой-нибудь драки, чтобы хотя бы открытым насилием показать школьным товарищам, какие они идиоты. Ему искренне жаль Сашу, волею судьбы выбранного на роль изгоя. Федя смотрит, как за школой его вновь валят на землю старшеклассники, которым он что-то ответил на оскорбление, бьют ногами, заставляют встать заново. Один держит, другой смеётся, нанося удар по лицу. А потом они просто уходят, оставляя Сашу на земле. Через некоторое время он находит немного сил подняться. Не собирая вещей из вывернутого наизнанку рюкзака, не отряхиваясь, только утирая грязной рукой струящуюся по щеке кровь, Саша куда-то идёт. Сначала медленно, понемногу ускоряясь, и Феде приходится тоже ускорить шаг, одновременно думая о том, чтобы его не заметили. Саша дёргает на себя дверь своего подъезда, которую кто-то подпёр камнем, взлетает по лестнице наверх, до самого выхода на крышу. У него сердце рвётся наружу, лёгкие горят, как горят все многочисленные синяки и ссадины. Саша не обращает внимание на кровь, ему плевать на усиливающуюся боль, ведь он думает только о том, что скоро это кончится. Он давно думал об этом. Каждый день, когда пытался рассказать матери о том, что над ним издеваются в классе, а та отмахивалась, мол, нет у меня времени на твои проблемы. Засыпая и слыша чужие стоны в соседней комнате, Саша тоже думал о прекращении всего этого. Видя незнакомых людей в своей квартире по вечерам, ловя презрительные взгляды от каждого второго в школе, получая очередные удары по телу в драке с более сильными. Получается, почти в каждое мгновение своей осознанной жизни. Он легко доходит до самого края. Голубые глаза горят пламенем решимости, когда Саша смотрит на высокие кроны деревьев перед собой. Ему просто нужно сделать один-единственный шаг, который спасёт его и не даст сойти с ума в этом бесконечном круговороте неоправданной злобы. Саша заносит ногу над пропастью, чувствуя невероятное облегчение. У него на глазах проступают слёзы, но это слёзы счастья и надежды. Резкое движение откидывает Сашу обратно, заставляя ощутить каждой клеткой своего тела твёрдую поверхность крыши. Слёзы выплёскиваются от мгновенной боли, достигающей темноты перед глазами. Когда она рассеивается, Саша видит перед собой чьё-то постороннее лицо. Парень примерно его возраста присаживается на корточки, вглядываясь в Сашу и выглядя взволнованно. — Кто ты, блядь, такой? — вымученно стонет Саша, понимая, что этот парень только что лишил его возможности счастливого освобождения. Он вернул его обратно в ад на земле. — Мы с тобой в одном классе учимся. Это ни о чëм не говорит для Саши сейчас. У него перед глазами плывëт, и лицо парня становится нечëтким, так что, даже при большом желании, которого у Саши в общем-то нет, он не смог бы сосредоточиться и вспомнить. Саша прикрывает глаза, вздыхая. Он ненавидит этого парня, кем бы он ни был, но спрашивает: — Какого хера ты тут забыл? — Просто понял, что ты собираешься сделать, и пошëл следом. — Ты видел, почему я пошëл сюда? — имея в виду драку, интересуется Саша. Парень кивает. — И давно ты за мной следишь и ходишь? — Давно. Я должен был как-то тебе помочь, но не мог придумать, как именно. — Помочь мне? А ты что, спаситель какой-то? — Нет, но я староста класса и... Саша открывает глаза резко. Промаргиваясь, он убеждается, что правильно понял, и перед ним Смолов. Ну, тот самый, который весь такой вау и всем нравится. Гордость школы, надежда класса и прочие тошнотворные эпитеты, обычно всегда сопровождающие его имя. Саша с ним никогда не общался. Периодически бросал скучающий взгляд в его сторону, думая о том, почему кому-то в жизни везëт сильнее. Чем этот Смолов лучше него, почему у него всë замечательно и гладко, а для Саши каждый день превращается в страдание? — Хуëвый ты староста, — зло фыркает Саша, пытаясь принять сидячее положение. — Ты видел, что со мной делали эти уроды каждый день, и просто молчал. Смотрел и не пытался хотя бы подойти, остановить. Не опроверг ни одного блядского слуха про меня и мою мать. Федя знает. Да, он слишком долго медлил с решением и не мог пойти против большей части класса, встав на сторону главного изгоя школы. Это уменьшило бы его авторитет, да и вообще не изменило бы ситуацию в корне. Сейчас Федя понимает, что это ошибка, причëм большая. Из-за его бездействия Саша мог прыгнуть с крыши, и Федя был бы виноват в этом не меньше, чем все их одноклассники. Саша продолжает обвинять его, громко и с надрывом спрашивая, как Федя мог столько времени стоять в стороне. Лучше бы проходил мимо, делая вид, словно ничего не происходит. Сашины обвинения сыплются одно за другим, и он сбивается на перечисление своих несчастий, которые не заканчиваются школой. Про мать, про то, что его часто выставляют из дома, про то, как однажды чуть не замëрз на улице, потому что забыл ключи, а матери не было в городе. Он устал видеть чëрт знает кого у себя на кухне утром, его раздражает слушать от соседей претензии, к которым он не имеет никакого отношения. И это не прекращается, повторяясь день за днëм. Слëзы бессилия вновь проступают у Саши на глазах, скапливаются и рвутся наружу рыданиями взахлëб, и он не успевает понять, в какой момент хватает Федю за рукава куртки, тянет на себя, спрашивая о несправедливости, а потом просто утыкается лбом ему в грудь, шумно дыша. Дальше Саша помнит тëплые Федины ладони, которыми тот гладит его по спине. Помнит тихий успокаивающий голос, предлагающий пойти к нему домой хоть для того, чтобы заклеить ссадины пластырем. А потом Саша осознаëт себя в квартире этого долбанного Феди, каким-то образом уговорившего его пойти с ним. Он что-то спрашивает, Саша что-то отвечает. Кажется, Федя обещает, что с завтрашнего дня точно начнëт предпринимать решительные действия для защиты Саши, но Саша слабо в это верит. Тем не менее, пьëт чай из маленькой чашки на Фединой кухне, а потом вдруг уточняет, когда вернутся его родители. Саша не должен здесь быть в этот момент. Они ведь не друзья, совершенно незнакомые люди, и Саша выглядит, как очень плохая компания для Феди, поэтому не стоит быть рядом с ним. — Ты уверен, что сам дойдëшь до дома? — Федя будто бы беспокоится. — Слушай, твоя спонтанная забота начинает капец как настораживать. Это первый из многих последующих раз, которые Саша проведëт у Феди дома, оставаясь там всё чаще и дольше. Своë обещание Федя выполняет. Выходит перед всем классом, чтобы поднять серьëзную тему об издевательствах над Кокориным. Федя, вероятно, из тех, кто рождëн для подобных ролей. Его, по крайней мере, действительно слушают, вникают в то, что он пытается донести. Не то чтобы перед Сашей кто-то извинился. Не то чтобы люди из других классов стали относиться к нему лучше. Да даже свои одноклассники продолжали перешëптываться и кидать презрительные взгляды. Разве что, ушла большая часть рукоприкладства. Конечно, по сравнению с тем, что было раньше, ситуация изменилась кардинально, и, возможно, именно это заставляет Сашу вновь обратить внимание на Федю. Теперь он смотрит на него, изучая. Свободного времени вне дома у Саши вагон, поэтому он может себе позволить незаметно таскаться за Федей, выясняя, чем тот живëт за пределами школы. Простое любопытство. Банальный интерес. В конце концов, лучше такое занятие вместо тупого сидения около своего подъезда до ночи. В общем, в процессе своего наблюдения, Саша обнаруживает ужасно неожиданную вещь. Не такой-то простой этот Федя Смолов. Саша знает про его увлечение уличными гонками, знает про татуировки на руке и странных приятелей, которые покупают ему пиво и сигареты. И почему-то Саше нравится знать об этом. Более того, он понимает, что ему нравится двойственность Смолова. Настолько, что он готов выйти из тени во время одной из его тренировок. — Это чë за нахуй?! — возмущëнно произносит Федин приятель. Любой посторонний наблюдатель для них превращается в потенциальную опасность. — Мой знакомый, — бросает Федя вместе с окурком сигареты. — Ты как тут оказался? — Да так, делать нечего было. Вот, смотрю на идеального Федю Смолова, любимца всей школы. Очень интересно. Не парься, я никому не скажу. Нахер не сдалось. Однако Саша просит остаться. И приходит потом каждый раз смотреть на тренировки уличных гонщиков, ловя себя на мысли, что всё это исключительно из-за одного конкретного человека. Они начинают общаться в школе и вне еë. Несколько раз Саша невзначай напрашивается к Феде в гости, и тот не сопротивляется, потому что понимает, что идти Саше некуда. В какой-то из дней Саша сообщает, что его мать снова уехала из города в Москву непонятно зачем, ведь никогда не посвящает его в свои дела. — А твои где? — спрашивает после. — На дне рождения маминой подруги. Это до завтра, они сказали, что сегодня не вернутся, — отвечает Федя. — Ты часто остаёшься один? — Не особо. — А когда остаёшься, приглашаешь каких-нибудь там друзей? Ну, просто, знаешь, обычно отсутствие родаков — это повод хорошо потусить. — Нет. Не хочу потом убирать всю квартиру с горящей жопой в последний час до их возвращения. Поэтому, если планируется тусовка, то я иду к кому-то. — А что насчёт тусовки с минимальным количеством человек? — Саша занимает выжидающую позицию, украдкой смотря на Федю. — Есть какие-то предложения? Саша встаёт с пола, прося дать ему около получаса. Федя удивлённо пожимает плечами, разрешая делать что угодно, естественно, в рамках разумного, но Саша просто берёт и уходит из его квартиры. Спросить бы, зачем, но, кажется, это имеет отношение к просьбе о времени. Федя ждёт. Саша возвращается чуть позже обещанного, зато с тремя банками пива и одной, почти полной, бутылкой виски. Федя ничего не спрашивает. Если даже у него, вроде как приличного парня, есть знакомые, способные достать алкоголь в любой момент времени, то почему их не может быть у Саши? Итак, вечеринка с минимальным количеством человек оказывается продолжением затянувшегося Сашиного присутствия в Федином доме сегодня. Они сначала пьют пиво, поскольку это знакомый обоим напиток, но бутылка виски, водружённая на стол поверх учебников и тетрадей, постоянно притягивает взгляд. Зачем Саша её принёс, одновременно понятно и нет. Наверное, для того, чтобы выпить, однако Федя никогда не пил что-то крепче пива. Возможно, подобный опыт есть у самого Саши. — Конечно, — уверенно заявляет тот, но это больше похоже на обыкновенное хвастовство, так что, Федя насмешливо изгибает бровь. — Дай мне какую-нибудь кружку. Почему-то Федя спонтанно вспоминает что-то из Пушкина, пока ходит на кухню. Слушая кусок стихотворения, Саша решительным движением льёт виски в посуду, после чего делает вдох-выдох и большой глоток. На самом деле, Саша тоже никогда не пил ничего крепче пива, но всегда хотел попробовать. Ему показалось, что в присутствии кого-то постороннего будет больше смысла это делать, ведь тогда можно повыпендриваться своей «взрослостью». Горло жжëт так сильно, что едва не до слëз, и Саша отворачивается, делая вид, будто его заинтересовало что-то на двери в комнату. Но Федя, наверное, замечает. Почему-то вместо насмешки или едкого комментария он берëтся за кружку, аккуратно вынимая из Сашиной руки, и тоже прикладывается губами. Его глоток гораздо меньше, и это всё благодаря Саше, на своëм примере показавшему, как лучше пить. — Ничего так, — замечает Федя, хотя непривычные ощущения заставляют поморщиться и его. Им не приходит в голову принести ещë одну ëмкость, поэтому продолжают пить, доливая виски в одну кружку и передавая друг другу по очереди. В процессе ведут неспешные разговоры, где в основном спрашивает Федя, а Саша немного нехотя рассказывает. Иногда, правда, принципиально отказывается отвечать, бросая что-то резкое или просто выдерживая долгое молчание, в котором читается: «Я не хочу про это, давай дальше». — Кстати, ты домой-то как пойдëшь? — Федя чувствует небольшую тяжесть в голове и боится, что пошатнëтся, как только встанет на ноги, а Саше ведь нужно будет идти по улице. Саша вновь перехватывает кружку, зачем-то крутит еë в руке, доворачивая до той стороны, с которой только что пил Федя. — Может, я туда не собираюсь, — пожимает плечами, касаясь края и делая глоток. — Ну да, поздновато уже. Но разве твоя мама... — Она ж не в городе, я говорил. Чëрт еë знает, когда она вернëтся, я даже не знаю, для чего она уезжает. Федя несколько раз кивает, и повисает молчание. Он ждëт, когда Саша передаст кружку обратно, но в той заканчивается порция, поэтому Саша отставляет кружку на пол. Сейчас он должен потянуться к бутылке, где алкоголя хватит ещë на один раз. Однако Саша не тянется. Вернее, делает это, но не к бутылке. Он быстро подаëтся вперëд, прижимаясь к Фединым губам своими. Сильно, буквально впечатываясь, а Федя широко распахивает глаза от неожиданности. Не получив достойного ответа, Саша чуть отстраняется. — Что ты делаешь? — шокировано спрашивает Федя, медленно моргая. — Тебе не понравилось? — в глазах у Саши вдруг столько разочарования, что Феде становится как-то неловко. — Да я не знаю, — он и правда не успел понять, почему и как это произошло. Тем более, не смог отреагировать чем-то, кроме удивления, потому что в голове не было ни единой мысли. — Я не думал об этом... Поскольку с первого раза Федя ничего не понял, значит, нужно повторить. Вероятно, такую логику преследует Саша, тут же целующий его снова. — Успел подумать? — Ну... Вроде нормально... — после пива и виски даже о более простых вещах тяжело рассуждать, а тут просят описать ощущения после поцелуя с парнем. Федя в растерянности, и Саша смотрит своими голубыми ангельскими глазами, будто вот-вот расплачется. — Что именно ты хочешь услышать? Саша сникает ещë больше, отводя взгляд в сторону и опуская его в пол. — Мы можем снова это сделать? — спрашивает Федя. — Зачем? — и всё же Саша расстроен. — Эм, ну... Ну, Бог троицу любит там... — и чтобы не испортить странный момент окончательно, Федя решает в этот раз поцеловать Сашу первым. Он берëт его пальцами за подбородок, возвращая внимание к себе, и касается губами сначала совсем чуть-чуть, а после сильнее. Саша приоткрывает рот, подаваясь навстречу. Федя так и не отвечает, нравится ему или нет, но после этого поцелуя проходит совсем немного времени до следующего. Они целуются долго, пока губы не становятся ярко красными, и пока Саша не тянет Федю на себя, ложась спиной на кровать. — А? — Федя замирает, упираясь ладонями с двух сторон чуть выше Сашиных плеч. Смотрит на него напряжëнно, пытаясь осмыслить, что именно они делают, к чему идут, и почему вообще они. — Давай перерыв сделаем? — предлагает Федя. Саша садится ровно, Федя самостоятельно берëт в руки бутылку с виски и, не прибегая к помощи кружки, делает несколько глотков из горла. Тишина становится неловкой, слышно, как во дворе кто-то хлопает дверью машины, слышно шумное дыхание Саши, смотрящего на свои пальцы. Федя садится рядом, но оставляет между ними расстояние с ладонь. Кровать, прогибаясь, чуть скрипит. — Я могу остаться? — тихо спрашивает Саша и получает в ответ один кивок. — В смысле на ночь тут, — снова кивок. — Можно с тобой? Федя думает, что это значит: с ним на кровати или просто в этой комнате, а не в гостиной. — Да... Да, ну, да, — непонятно, на какой из внутренних вопросов, отвечает он. Ночью они снова будут целоваться несколько раз. Саша скажет, что ему нравится Федя, Федя на всякий случай скажет, что Саша ему тоже нравится. И, вроде бы, утром, проснувшись раньше него, Федя решит, что ему и правда нравится Саша. Тот симпатичный, бывает милым, целуется прикольно. Не без минусов, конечно, но это объяснимо, да и Федя неидеальный. До того, как вернутся Федины родители, они успеют поцеловаться на кухне, в ванной и у самой двери. Всë будет очень быстрым, стремительным, словно времени на осознание и понимание у них совсем не остаëтся. Саша станет чаще появляться у Феди за тем, чтобы с ним лежать в обнимку и целоваться всë дольше и дольше. Потом ему захочется близости, но Федя остановится раньше, чем стало бы поздно. Он представит Сашу, как своего друга, перед семьëй. Саша долго будет шутить об этом, когда останутся наедине, и снова полезет целоваться. А через неделю вдруг скажет, что его мать вернулась из последней своей поездки с новым мужем. Очень богатым, каким-то бизнесменом, и Саша уезжает в Москву. Навсегда. Получается, времени у них действительно было немного, чтобы понять свои чувства друг к другу. На целый год они расстанутся влюблëнными, но километры между Москвой и Саратовом станут слишком сложным препятствием, чтобы сохранить это чувство. Впрочем, для Феди это станет временем подумать и убедиться в своей любви, а для Саши невыносимым искушением перед новой жизнью. И хорошего конца с чудесным прохождением испытания тут не будет.***
Возможно, у Паши сейчас взорвётся мозг, или он всё же сначала убьёт Кокорина прямо в своём доме. Когда тот позвонил среди ночи с какими-то невменяемыми воплями о том, что случилось нечто ужасное, Паша спросонья действительно поверил. Кажется, так глупо он не ошибался никогда. Ну, может быть, лет в пять, когда почему-то думал, будто кому-то есть дело до его дня рождения, и семья устроит праздник. Семья даже не вспомнила, что у них есть третий ребёнок. Но чёрт с ними, Паша всегда начинает неожиданно задумываться о прошлом, которое давно вычеркнул из своей биографии, как только наступает глубокая ночь, а вокруг него слишком много неконтролируемых вещей. И людей. Нет, он убьёт этого долбанного Кокорина. — Сто процентов, нет, миллион процентов, что у него кто-то есть! — заявляет Кокорин, носясь по Пашиному кабинету из угла в угол. Паша чувствует, что от этого мельтешения перед глазами его скоро вырвет. — Я тебе говорил, что он у меня спросил? — Четыре сраных раза, и мне всё ещё похуй, с кем ебётся твой Смолов! — не выдерживает Паша, ударяя рукой по столу. Кокорин резко замирает, вздрогнув. — Когда мы с тобой начинали проводить время, мы о чём договаривались? Паша выглядит угрожающе, медленно приближаясь к Кокорину шаг за шагом. Словно хищник, загоняющий свою жертву в ловушку. Его глаза темнеют до кромешной черноты, в которой едва ли получится рассмотреть зрачок, и выплёскивающийся наружу гнев словно опутывает Кокорина, пригвождая к полу. Он не может пошевелиться, только чувствует непередаваемый страх, но не отрывает взгляда от Паши. — Я задал вопрос, — голос становится глуше, что делает ситуацию лишь мрачнее. — Что я не буду беспокоить тебя по любому поводу, потому что твоё время бесценное. — Неужели в тебе есть какая-то капля разума? Теперь подумай ещё раз. Это сложно, но ты справишься. На часах почти два ночи, ты припёрся без предупреждения ко мне в дом, чтобы рассказать о своих предположениях насчёт Смолова. Тебе не кажется, что ко мне это не имеет никакого отношения? — Просто... — Кокорин мнётся. — Мне показалось, что ты мог бы мне помочь. Я должен найти того, с кем он мне изменяет, понимаешь? — Я похож на детектива? Мне плевать на твоего Смолова и ваши с ним отношения. Я пальцем не пошевелю из-за этого. Пошёл вон отсюда, Кокорин. — Дай мне хотя бы совет! — Мне помочь тебе выйти? Однако Кокорин не двигается с места. Его наглость Пашу не удивляет, но в данный момент она переходит все мыслимые границы. Поскольку терпение Паши закончилось ещё минут двадцать назад, он, не раздумывая, открывает сейф позади письменного стола, доставая оттуда пистолет и перезаряжая его. Жаль, конечно, этого неадекватного придурка, он был довольно забавным, а Паша очень хотел получить строительный бизнес его отца, только поэтому и связался с ним. И всё же себя и своё время, которое Кокорин тратит впустую, Паша так или иначе ставит на несколько порядков выше. И если для спокойного сна нужно убить человека, Паша не видит смысла останавливаться. — Точно, — вдруг произносит Кокорин. — Я знаю, кому он мог рассказать об этом. Я надавлю на этого идиота не от мира сего, он скажет, кто конкретно, и... Я убью его. — Кого? — изумляется Паша. Он не уверен, что Кокорину вообще стоит доверять в руки оружие. — Того, с кем спит Федя, — сейчас Кокорин похож на безумца. Как минимум, его улыбка выглядит совершенно ненормальной. Паша даже передумывает стрелять в него. — И всё же, на кой чёрт ты так держишься за Смолова? — спрашивает Паша через несколько минут, когда Кокорин ещё сильнее уверяется в идее убить любовника своего парня. При том, что Паша вообще не думает, что такой, как Смолов, способен на измену. — Он кое-что знает, — Кокорин понимает, что нельзя откровенничать с Пашей, ибо вот он точно найдёт, каким образом использовать полученную информацию. Не догадывается даже, что Паша сам легко найдёт про него всё, что угодно, если захочет. Просто Паша знает, как избавиться от Кокорина, не прибегая к подобным методам. На следующий день в кабинете Дениса появляется, возможно, самый неожиданный посетитель. Удивительно, что Кокорин вообще смог застать Дениса на месте, а не попал в тот самый момент, когда он совершает традиционный обход отделов. Для Кокорина Денис является единственным доступным человеком, который что-то знает о Фединых тайнах. Потому что других близких приятелей у Феди нет, во всяком случае, в Москве. Но гениальный в своей простоте план «надавить на Дениса, чтобы тот раскололся и всё выложил подчистую» оказывается гораздо сложнее в реализации, чем можно было представить. Как минимум, Денис мастерски надевает на себя очередную притворную маску, через которую Кокорин не может пробиться ни угрозами, ни прямым воздействием. Он понимает, что бить Дениса, пока тот не признается, — это не выход, но, например, подойти со спины и положить руки на плечи, сдавливая, будто бы совсем не насилие. Кокорин упорно задаëт вопросы, стараясь подражать Паше, который умеет вытягивать из людей нужное. — Я ещё раз повторяю, — Денис спокоен, как камень. Не выражая ни одной лишней эмоции, не дёргаясь в какую-либо сторону, он продолжает монотонно всë отрицать. — Я никогда не слышал от Феди, что у него есть кто-то другой. Мы с ним об этом не разговариваем. — Могу ли я знать этого человека? — Кокорин отказывается слышать. Денис держится из последних сил, чтобы не вздохнуть от усталости. — Может быть, да. Может быть, нет. Если такой человек вообще существует. — О, он точно существует! И ты знаешь, кто это, только почему-то не боишься идти мне наперекор. На самом деле, скажи Денис сейчас про Антона, и можно было бы избежать проблем, как для себя, так и для Феди. Его Кокорин трогать не собирается, как утверждает сам, да и Денис склонен верить, что тут Кокорин не врëт. Избавиться от Антона — звучит прекрасно. Пожалуй, мечта для Дениса в данный момент жизни. Но либо христианское милосердие даже к таким, как он, либо понимание, что Антон слишком важен для Феди и того же Саши, милого Саши, которого Денис никогда не хотел бы ранить, в общем, точно что-то подобное заставляет Дениса выбирать сторону Антона. И, честно говоря, в душе Денису от этого неприятно. Но выбор в принципе между Антоном и Кокориным, а из двух зол выбирают меньшее. Рискованно делать ставку на Антона, Денис знает, чем ему это может грозить. Кокорин прямо сейчас вышвырнет его с работы, и что потом делать? Но отступать уже поздно, поэтому Кокорин уходит ни с чем, кидая напоследок очередную угрозу о том, что Денису стоит хорошенько подумать, кого он покрывает. Это не было разовым выступлением под влиянием эмоций. Кокорин настроен решительно, а потому Денис считает своим долгом предупредить Федю... и Антона. Да, придëтся предупредить и его. Федя реагирует вымученным выражением лица, объясняя, что вчера предложил Кокорину разойтись, и вот к чему это привело. Предсказуемо, но Федя тоже не намерен отступать. Он продолжит гнуть свою линию и добьëтся того, чтобы их отношения кончились. — Спасибо, что ничего не рассказал, — произносит Федя, благодарно смотря на Дениса. — Нужно ценить тех, кто ради тебя запоминает все церковные праздники, — почти смеётся тот, лишь бы как-то разрядить обстановку. — Начнëшь молиться за нас? — и Федя имеет в виду не себя с Денисом, а себя с Антоном, которому тоже придётся нелегко. — Только за тебя. Наивного придурка, не умеющего быстро соображать, — Федя понимающе качает головой. Денис вряд ли когда-то изменит своë мнение. — А у Миранчука контракт с Преисподней, ему хрен что будет. Но стать осторожнее ему не помешает, и с этим посылом Денис даëт ему предупреждение о Кокорине. На всякий случай упоминает, что Федя от своего плана отказываться не намерен, а значит, Кокорин станет невыносимее и неадекватнее. — Я же просил, чтобы он не делал ничего, — хмурится Антон. — Иногда, когда это меньше всего нужно, Федя проявляет самостоятельность, — разводит руками Денис. — А ещë, кажется, он всë же действительно любит тебя. — И что мне с этим делать, интересно? — Антон вопросительно смотрит на Сашу, будто прося дать какой-нибудь совет. И Саша, и Денис поражены вопросом. Бесчувственным и слишком жестоким. Особенно жестоким по отношению к Саше. Это настолько ужасно просить совета у человека, который безответно любит тебя много лет, чтобы тот придумал, как тебе разобраться с нынешними отношениями. Отношениями, про которые ты говоришь настолько цинично. «А что я ещë мог от него ждать? Он всегда был таким», — думают Саша с Денисом, имея разный опыт общения с Антоном, но схожие мысли на его счëт.***
Ещё более цинично со стороны Антона выглядит его просьба подвезти до аэропорта, чтобы успеть на проводы Варвары. Конечно, он просит Федю и даже говорит, что в прошлый раз назвал его человеком, которого любит и из-за существования которого не может согласиться на предложение девушки о свадьбе. — И ты хочешь показать ей, что я действительно есть? — уточняет Федя. — В том числе. Только, м-м, не думай, что это и правда так. Мне нужно было придумать наиболее весомую причину отказа. — То есть ты меня не любишь, правильно понимаю? — Слишком сложный вопрос. И звучит отвратительно. Варвара приезжает вместе с Сашей, поскольку кто-то должен был ей помочь с вещами. Их немного, но Саша сам предложил, чтобы, возможно, как-то сгладить напряжение между ними всеми. Только Саша не думал, что ему придётся лично знакомиться с Федей. Не то чтобы он хотел когда-то это делать, пожимать ему руку, слушая, как Антон представляет его в качестве «того самого друга, про которого я тебе рассказывал». Дочь бывшего и несостоявшаяся жена, друг с привилегиями и человек, с которым якобы нет ничего серьёзного, — команда мечты, но, похоже, Антона это нисколько не беспокоит. Он сумеет уделить время всем и проконтролировать, чтобы случайно не было сказано лишнее. На удивление, извиняется перед Варварой за резкость в прошлый раз, но напоминает, что это всё равно никак не изменит его решение. Ей нужно вернуться к матери и вместе с ней разбираться с проблемами нежеланного ребёнка от какого-то ужасного человека. — Я всегда готов тебе помочь, — добавляет Антон скорее из вежливости, потому что надеется, что больше Варвара никогда ничего у него не попросит и вообще забудет, что когда-то в её жизни был такой человек, как Антон. — Просто не настолько радикально, хорошо? — Скажи, ты правда больше не любишь папу? — Принцесса, этот вопрос давно закрыт. — Просто не могу поверить до сих пор, — Варвара бросает взгляд в сторону Феди. Прошло больше пяти лет с тех пор, как она в последний раз видела Антона, а причиной их расставания стала смерть отца. Нет ничего удивительного, что за это время Антон полюбил кого-то другого, но Варваре всегда казалось, будто с её отцом у Антона слишком сильная связь. Такое и за десять лет потерять сложно. — Думаю, в свои двадцать два, я бы тоже не поверил. Антон обнимает её на прощание, поглаживая по спине. Варвара прячет лицо в его плече, тихо говоря о том, что очень сожалеет, но не перестанет надеяться, что они смогут встретиться позже. Когда-нибудь. Когда Варвара найдёт силы и средства окончательно оторваться от своей семьи. Когда Антон захочет её снова видеть. Когда... Когда мир вокруг них изменится, возможно. Федя и Саша не разговаривают. Между ними чувствуется явное напряжение, примерно сравнимое с тем, которое возникает, стоит в одном месте оказаться Антону и Денису. Федя думает, что не нравится Саше, хотя сам не имеет ничего против. Может быть, Денис говорил правду, и там есть какие-то более близкие отношения, не просто дружеские? Или Саша из того типа друзей, которые очень критично относятся к любым новым людям, появляющимся около тех, кто для них дорог. Антон ставит Сашу наравне со своим братом, это о многом говорит. Федя, судя по всему, даже не приблизился и на шаг к тому же уровню доверия. — Почему он не захотел помочь этой девушке? — спрашивает Федя. Он не уверен, но думает, что Саша может знать чуть больше про прошлые отношения Антона. — Только из-за того, что она дочь его бывшего? — Да. Антону достаточно и этого. Привыкай, с тобой он может поступить так же, если вдруг перестанешь ему нравиться, — не то чтобы Саша хотел выплюнуть столько яда в сторону Феди, но сдержаться слишком тяжело. В конце концов, Саша тоже имеет право на выражение чувств. Ему во всей этой ситуации повезло меньше всех. — Хотя, знаешь, вряд ли ты ему вообще когда-то будешь нравиться. Антон не умеет любить. В словах Саши злость и обида. Хочется сильно разревется где-нибудь в углу от всей несправедливости жизни, но Саша в очередной раз сдерживается. Как и всегда, когда дело касается Антона, Саша просто сжимает зубы и идёт за ним следом, зная, что никогда не бросит, даже если тот станет вытирать о него ноги.