Rose Garden Dreams

Северо-западная часть земли Ашаван находилась в местности кристально чистых озёр и нескончаемых ключевых источников с пресной водой. Города и деревни там не разрастались, а проливные дожди шли плотной стеной без остановки. Деревья и склоны стояли так, будто сама природа нарекла им беречь сердце леса. Влажность воздуха оседала огромной тяжестью в лёгких в такой мере, что Люмин и Паймон нередко приходилось переводить дыхание в коротких остановках. Любая поисковая группа решила бы обойти все эти чащи, а даже если пошла напрямик, подруги всё равно выиграли бы во времени, ведь штурмовать леса столь же долго, сколь было их обходить. Сейчас же, когда требовалось добраться до Ванараны в самые кратчайшие сроки, гряда из деревьев стала не менее неприятным препятствием. Путь в обход через главную торговую реку для них безоговорочно отрезан, потому что территория рядом была усеяна множеством трактов для перевозок, перевалочных пунктов и деревней Вимара. Сутки сменялись другими, когда они прошли холмистую местность, входя под власть причудливых долин и деревьев с их плоскими кронами, похожими на искусные зонтики, и ярких цветов, играющих самыми разными оттенками голубого. — Не могу поверить, что мудрецы будут спать сегодня на теплых кроватях, а мы даже не можем выйти на нормальную дорогу. — с неподдельным вздохом буркнула Люмин, когда они вброд пересекали узкую реку ради заброшенной хижины лесных дозорных на противоположном берегу, так что вода доставала до середины ноги. Мокрая кожа давно покрылась мурашками и стала ледяной, чуть ли не как у мертвеца. Домик был полностью заброшен. Внутри была ветхая кровать и стул. Косой ливень барабанил по крыше, создавая подобие причудливой мелодии. Люмин устроилась на полу и подолгу изучала карту. Точки городов и полосы рек успокаивали её. Водя глазами по плавным линиям, она просчитывала варианты событий. Строила планы. Отметала их. Набрасывала новые. Разрабатывала маршрут до Ванараны и со временем стало ясно, что никакого гаранта безопасности путей не было. Они снова в безнадёжных скитаниях, где очередной камень мог стать последним спутником. Люмин вдруг подумала о том, какая бы картина открылась ей, окажись в лаборатории Дотторе и мудрецов, где создавали новое божество. «Плоды больных задумок» — практически сразу ответила самой себе. Ужасы казались не столь весомыми, если бы о них слагали сказки. Но был ли смысл судить о том, чего не приходилось увидеть своими глазами? — Ты сама не своя. — спросила Паймон, выглядывая в окошко. Вечер сгущался тягучей сумеречной тьмой. — Что-то… случилось, когда ты оставила Паймон на время? — Ничего, что стоило бы внимания. — бросила Люмин. Она помрачнела, вспомнив встречу с Чайльдом. — Колись! — С чего ты взяла, что есть вещи, которые нужно выкладывать? — процедила она, стараясь не отвлекаться от карты. — Потому что Паймон знает тебя. Твой тон, Люмин. Путешественница вздохнула. Паймон не отстанет. — Я увидела кое-кого из Фатуи. — Не говори, что Доктора! — Нет. — Люмин фыркнула, закатывая глаза. — Нашего уже старого знакомого. — Чайльда?! — выпалила Паймон. — Он до сих пор не помер?! Что этот денежный мешок вообще здесь забыл? Что он сказал? — Передавал привет и попросил передать Нахиде пару засахаренных орехов аджиленах. — Правда?! — в глазах феечки заплясали огоньки. — Нет, Паймон. — уже по доброму улыбнулась Люмин. — Жаль. — вздохнула она. — Паймон бы не отказалась от сладостей. Но… не от этого лживого Предвестника, конечно. Люмин снова вернула взгляд на карту, но мысли не шли. Она застыла, а затем поджала губы и опустила глаза. Тело болело и ломило, волосы все ещё были сырыми и воняли тиной. Откинув их от лица, Путешественница на секунду прикрыла глаза. — А знаешь, мистеру денежному мешку повезло, что Паймон там не оказалось. — бойко сказала Паймон после паузы, боднув Люмин плечом. — Паймон бы ему так! И так! Путешественница вздохнула и потерла себя за переносицу. Усталость от дороги давала о себе знать, ноги были истоптаны, а царапины на теле ныли. Настроение скомканное. Сердце билось неритмично — непохоже на себя, словно в предвкушении. — Давай спать. — Ладно. — покладисто согласилась Паймон, уставившись перед собой. И быстро добавила через пару секунд: — Про засахаренные орехи точно была шутка, да?

***

Ей снился сон. Один из многих, мешающих понятия прекрасного и истинно жуткого. Люмин ступала по пещерам и каменным туннелям. На широких арках, что поддерживали массивы над головой, рисунки рассмотреть не удавалось. Картинка смазанная, точно прорежённая её усталостью. Миновав очередной арочный проём, Путешественница разобрала зелень перед взглядом и увидела его — Ирминсуль. Ветви древа в основе мироздания Тейвата переливались всеми оттенками фиолетового, сила пульсировала и шепталась внутри него. Элементальная магия в воздухе плотная, густая — точно ложащаяся на руку вьющимися полотнами. Живая. Она рассыпалась искрами и блеском, что притягивали — звали и манили, точно дергая за ниточки. Это место светлое, почти безмятежное. Люмин чувствовала себя здесь уютно, разбирая ладонью невысокие цветы. «Чем больше силы, тем больше пустоты. Чем больше мудрости, тем больше печали.» Шаг. Другой. Босыми ногами по зелёной россыпи травы, что не колола её сильными стеблями. Навстречу голосам, смешенным словам, что следовали друг за другом. Сердце рвало грудь тяжелыми ударами, а внутренности стянуло в тугой узел. Тьма. «...Ты являешься мне в грёзах... В блужданиях среди стен хрустального лабиринта... Но вокруг лишь песок...» Вспышка света. Островок, что раскинулся посреди небольшого водоёма. В середине него — высокое, тонкое деревце, а под ним три стула, словно выросшие из под земли. А вокруг тропики. Прекрасный аромат окутывал это место, словно ручей, огибающий игру света в тени деревьев. Время изменило привычный ход, заставив застыть в моменте, который потерял начало и конец. Люмин подняла глаза к небу. Глубокий синий цвет. Нет. Даже чёрный. Над ней три спутника. Ария, Сонет и Канон — догадалась она. Три сестры-луны, которые существовали в начале времён. Но Люмин даже не удивилась, почему они на небе. Их сияние будто рассказывало соловьям и розам истории о том, что давно кануло в веках. Она взглянула в водную гладь, рассматривая своё отражение, обрисованное звездами не то самопровозглашённой короной, не то блаженным венцом. Вместо привычного платья теперь легкие одежды из невиданных тканей. Рукава были свободными: материя струилась по плечам, ниспадая до локтя. Золотые украшения идеально смотрелись с сияющей вышивкой в виде растений и цветов. Она чувствовала себя странным образом естественно и достойно. — Это было мирное и счастливое время. — раздался плавный голос над ухом. Путешественница спешно обернулась. Никого. Лишь заметила, что к остальным запахам добавился маслянистый аромат хвои и острый травяной оттенок, словно некто перетёр в руках лекарство. — Мы все хотели, чтобы счастье, так похожее на мираж, оставалось таким навечно. Но мне пришлось пойти против Золотого Солнца. Пустыня должна была быть лесом, но этого так и не случилось. Мы сами сотворили мир, основанный на лжи, в которую порой верили больше остальных. Люмин в мгновение запуталась в этих речах, лишь отдалённо чувствуя, что глубоко в словах — тоска. Она отдалась в душе яркими порывами, мириадами частиц вспыхивая в разуме. Сердце защемило, Путешественница была не слишком сентиментальна, нет, но то как говорило это существо, какими эмоциями сочились слова… — Кто ты? — спросила Люмин, смотря на далёкие небесные тела, которые словно подмигивали ей белым светом. Ветер поигрывал с её волосами, точно приласканный чужими словами. — Ты же любишь сказки? — снова эта боль и тоска. Голос разносился по всему пространству, и складывалось ощущение, что его обладательница находилась всюду. — Эти места готовы поведать тебе одну, Люмин. — Откуда знаешь моё имя? Перед Путешественницей возник силуэт, сотканный из света и Дендро элемента, столь яркого, что она не могла разглядеть говорящую. — Не важно, кто я. — недовольство в заиграло словах фигуры. Она взмахнула рукой с такой властностью, словно небо сейчас могло упасть на их головы и разбиться об зеленые вершины гор, вспарывая мироздание. — А вот то, кем ты являешься — очень важно для этого мира. Ты многое не видишь. Смотришь, но не видишь. — Не понимаю, чем заслужила такую честь. — хмыкнула Путешественница без особого довольства. — Не язви. И виноватых не ищи. — пресекла собеседница неумелые слова Люмин, точно и вовсе не слушая. — Нет среди всех чудищ бóльшего врага, чем ты сама и твоё сердце. Ответь мне, пришедшая из других миров, сколько раз ты невольно рисковала своей жизнью, ради спасения тех, кто впоследствии был неблагодарен? — она чуть призадумалась и по-философски добавила: — Добродетель али глупость? — Уж точно не тебе судить. — Люмин, хмурясь, с вызовом вздёрнула подбородок. Внутри гневные шторма буйствовали. В ужасе. В трепете. На миг воцарилась тишина. Люмин сделала несколько опасливых шагов вперед, таких лёгких, будто летя. И с каждым её движением под ногами распускались тонкие, чудесные фиолетовые цветы. — Падисары? — вырвалось у неё. Вопрос остался без ответа. Земля под ногами дрогнула. Тропический лес на другом берегу взорвался тысячей громовых раскатов. Повсюду верещали и разлетались птицы. Люмин зажмурилась и съежилась. Из округи словно выкачали весь воздух, оставляя лишь ломающее давление инородной силы. Когда она открыла глаза — ахнула. Луны исчезли, сгорая в черной заре. Сгусток Дендро элемента замигал, постепенно угасая. — Нет! — испугалась Люмин, протянув руку к существу. — Подожди! — … связала себя… в тот день… трава и деревья умолкли… наследница воли… Обрывки фраз, теперь она слышала только их, пыталась переспросить, но сил не было даже удерживать на чем-то взгляд. Свет угас, и теперь перед ней находилась женщина в светло-зеленом плаще. Капюшон соскользнул с головы. Огоньки освещали её со спины, подсвечивая фигуру, Люмин не видела лица, но смогла разглядеть, что волосы у неё — белые. Мир начал размываться и его вытесняла тьма. Она начала с краёв картинки, скрывая все больше и больше. Тело медленно погружалось, силы оставляли, а руки и ноги начали неметь. Путешественница просыпалась. — Вставай! — пронзительный голос Паймон настойчиво пробивался сквозь дымку утраченного сновидения, рассеивая все остатки. Люмин резко вдохнула, открывая глаза и не сразу понимая, где находилась. Сердце яро стучало. Память по капле возвращалась, не позволяя забыть всё, что произошло во сне. Путешественница приподнялась на локтях, оглядывая хижину. Восприятие изменилось, но она не могла уловить как. Детали приобрели какое-то иное значение, да и отрицать было бы глупо — это вовсе не сон, а видение. Но о чём? Нахида говорила, что Дендро элемент делал барьер между сознанием Люмин и окружающим миром настолько тонким, будто это лист пергамента. — Что случилось? — сонно спросила Люмин. Время ещё было ночное, через крохотное окошко струился слабый лунный свет. Спина болела, а ноги ломило. Живот тянуло от голода. — И откуда у тебя столько силы в ладошке? У меня сейчас плечо сведёт. Путешественница взглянула на Паймон. Феечка выглядела не просто предельно обеспокоенной, она была в ужасе. Хотя, казалось, после стольких странствий её уже ничем нельзя было удивить. — Не время задавать вопросы, снаружи наёмники! — Сколько? — Много. — Значит повеселимся. — процедила Люмин, застегивая сапог. Она не дастся им в руки просто так. Она не позволит схватить себя, обмануть вновь не позволит! Нет! — Нарушать мой сон, за это явно кто-то поплатиться. Снаружи лес ощетинился, вмиг резкий ветер сорвал и листву с деревьев, устраивая листопад в начале лета. Жужжали насекомые. Отовсюду веяло угрозой и жаждой крови. За близлежащими зарослями можно было услышать совсем тихое перешептывание и шаги. Видимо, хижину наёмники обнаружили только сейчас. Выругавшись, Люмин рванула вперед, вскидывая руки, ударяя элементом Дендро. Наёмники потрясенно взвыли, Путешественница обернулась, встречаясь взглядом с напуганной Паймон. Люмин зло оскалилась, один из наёмников двинулся в сторону, обходя её сбоку, и это стало его ошибкой, клинок закончил его жизнь, трава стала алой. С воплем к Люмин кинулись еще двое, но она ловко развернулась, сшибая сначала одного, а потом другого с ног. — Кто ещё хочет под раздачу? — карие глаза загорелись азартом. Люмин взмахнула рукой в сторону нападающих, элемент Дендро сформировался в лезвия, основываясь на мысли своей обладательницы, и ещё трое мужчин упали замертво. Она оглядела оставшихся. Их двое, и сумарно уже с побежденными — относительно немного. Паймон же говорила обратное. Что-то здесь не так. Нужно было заканчивать и быстро. Взять её именно в этом месте было спланировано. Четко, быстро, разумно… Наживка. Добыча. Охотник. Цепь замкнулась, и теперь добычей считалась сама Люмин. Стоило соображению пронестись, как со всех сторон показалось ещё большее количество наёмников. Её окружили, один из них приблизился чуть ли не в плотную и ударил так сильно, что Люмин не удержалась на ногах и тело бессвязным мешком ударилось сначала о ветви, а после и о землю, кубарем покатившись вниз со склона. Путешественница поднялась, тяжело дыша, вновь увернулась от очередного удара мужчины и вновь упала на спину, оступившись на сырой земле. Глаза заслезились, когда около её лица остановились сапоги, Люмин схватили за волосы, поднимая. Она застонала от боли, но этот судорожный стон восприняли совершенно по-другому, пространство оглушила водная смеха и хохота, кто-то засвистел, а кто-то, Люмин была уверенна, отпустил пару грязных шуточек. Наёмник, схвативший её, что-то процедил сквозь зубы, а затем сильно и резко ударил её по лицу наотмашь. И снова Люмин была на земле. Путешественница не успела дëрнуться, как острый конец копья возник прямо перед её носом, заставляя вздрогнуть всем телом. Это её конец. На лице наёмника появился жадный оскал, а потом он с силой пнул её в живот, выбивая весь воздух и заставляя Люмин жалкими попытками вдохнуть больше, чтобы не чувствовать себя уязвимой. Звон в ушах окончательно заглушил какофонию звуков. Затем мужчина перевернул копье на тупую часть и со всей силой ударил её по голове. По лицу потекло что-то тёплое и липкое, а в последние мгновения перед тьмой — алая пелена.