Rose Garden Dreams

Возможно, вся жизнь — это игра, в которую легко проиграть, сделав только один неверный шаг. Но всё же в ней бывали моменты, в которых человек ни на что не в силах повлиять. Солнечный свет возвращал Люмин в реальность. Путешественница открыла глаза и не могла вспомнить, как попала в это место. Вокруг было тихо. Тело совершенно не болело, будто над ним тщательно поработали целители. Люмин тут же сжала голову руками. Ничего. Никаких следов столкновения с наёмниками. Перевернулась на бок. Щека встретилась с мягкой периной подушки. Она вскочила, опустила ноги на пол, пальцами зарываясь в мягкий ворс пёстрого ковра. Что-то произошло. Мир не остановился, все было прежним, но она чувствовала, что что-то не так. Было душно, хоть и тело было в лёгкой летней сорочке. И где, Архонты побери, её одежда? Взгляд скользнул к рукам: ногти, ровные и аккуратные, с белыми полумесяцами, словно она никогда и не пыталась затаиться в тропиках. Но… на запястьях были браслеты, широкие и темные. Люмин взялась за пластину, пытаясь сдвинуть её, но она словно вросла в кожу. Чудовищные догадки заставили тело содрогнуться. Она вытянула руку перед собой и потянулась к тому единственному, что осталось — силе элементов, однако зов провалился в пустоту. Люмин падала вместе с ним, не достигая дна, наполняясь всё большим ужасом. Внутри ничего не было. Она попыталась создать крошечный сгусток концентрированного Дендро элемента, но ничего не произошло. Браслеты отдались болью, они словно поглощали, высасывали душу. Неужели… Люмин схватилась за окову, пытаясь сломать её, но даже не смогла поцарапать гладкий металл. Она в панике оглянулась. Покои были просторными, светлыми и уютными. Люмин бы непременно оценила в другой раз убранство, но не сейчас. Она подошла к двери, подергала ручку, в попытке выбраться, но это не дало результатов. Путешественница прислонилась к створке спиной. Ноги держали с трудом. Разум, казалось, вовсе не хотел вмещать в себя то, что произошло. Именно сейчас, когда Люмин следовало думать четко и ясно, анализировать и выстраивать будущую линию поведения, она просто не могла. Люмин почувствовала себя неполноценной. Так, наверное, ощущали себя люди, лишившиеся руки или ноги, это было больно и горько. Люмин с удивлением осознавала, что очень плохо помнила те времена, когда у нее не было дара элементов. Это было мучительно. Но убивать её всё же не спешили. Только играли будто с добычей, наступая, окружая. Почему? Зачем? Как так получилось? Взгляд зацепился небольшую вазу на столике. С двумя сумерскими розами. Как покойнице. — Да чтоб тебя! — процедила Люмин сквозь зубы, стараясь не закричать. — Если мне придется, я из могилы всех вас достану, слышите?! Ярость ошпаривала, подобно кипятку, заставив задрожать, с рыком, подобно дикому зверю, пересечь комнату за пару шагов и сбросить со стола вазу, в которой стояли цветы, словно в насмешку. Ваза упала на паркет, раскололась с громким звоном, вода и осколки брызнули на ноги, бутоны упали с влажным звуком, разлетелись по полу яркими фиолетовыми пятнами. Люмин будет крушить это странное подобие темницы, пока она не заполнится осколками до края. Один весьма большой она спрятала в руке. В носу резко защипало. Люмин отвернулась, подбегая к окну, чтобы раскрыть его полностью и перегнуться. Дышала. Дышала. Думала. Сумасшедше быстро думала — что же ей делать. Вид открывался на парки и теплицы. Сердце сжалось. Комната находилась на одном из верхних ярусов Академии. Скорее всего, выше только Храм Сурастаны. Можно было попробовать пролезть по неровностям ствола священного дерева, но одно неверное движение и… мысль о побеге пресеклась. По крайней мере сейчас, пока Люмин не узнает, что происходит. И в этот самый момент, когда пик её мыслей кипел и жегся, за дверью послышались шаги. Створка открывалась так медленно, словно в дурном сне, будто бы тот, кто открывал дверь, нарочно хотел помучить Путешественницу. Люмин хотела бы выглядеть гордой и надменной, но была сейчас лишь испуганной девчонкой. Вдох, выдох, два громких удара сердца. Дотторе, шагнув в комнату, огляделся, увидел цветы и разбитую вазу, хмыкнул презрительно. Затем остановился на расстоянии, откровенно разглядывая Люмин, словно музейный экспонат, занимательную зверушку. — Вот значит ты какая, неповторимая Путешественница. Испуганная девчонка. Люмин чуть не подавилась этим оскорблением, сверкнула зло глазами. — Можешь подойти ближе и узнать, кто потом будет испуганным. — процедила она в ответ, желая звучать уверенно, но тело в этих стенах отзывалось волнами дрожи. Может, из-за понимания, что сейчас она неспособна тягаться с теми, кому сама смерть и худшие из страданий нестрашны, потому что каждую из пыток этого мира подобные Дотторе в лицо повидали и в саму глотку им вцепились. — Маленькая пешка, пока ты доберешься до края шахматной доски, можешь и погибнуть. — усмехнулся Доктор. — Ответь мне, чего ты боишься? — Не понимаю. — Люмин хотела сделать опасливый шаг назад, но мысленно приказала себе стоять на месте. — Я жива. Почему я здесь? Теперь я заложница, не так ли? — Что же ты. — ехидно отозвался Дотторе. — Ты моя гостья. — Ага. А наручники на мне — одно из правил гостеприимства в Снежной? — Не наручники, а браслеты, блокирующие силу элементов. — прозвучало с изрядной долей иронии. — Чтобы ты не натворила глупостей. Хотелось кричать. Люмин вцепилась в стол, чтобы только не упасть, колени подкашивались, кровь грохотала в ушах, пульсировала в висках, комната перед глазами качалась. Это было, словно страшный сон, вот только проснуться Люмин не дано. — Как долго я еще буду оставаться здесь? — спросила она прямо. — До твоей отправки в Снежную. — туманно ответил Доктор. Люмин со свистом втянула воздух, побледнев, инстинктивно подалась назад. Как только её посадят на корабль, то судьба решена. Из неё хотели сделать просто чучело, которому можно поотрывать части тела. — Нет… — прошептала она, бледнея. Путешественница отшатнулась, стараясь держать в себе ярость, что переполняла ее. Нервная дрожь пробежала по телу, Люмин тяжело задышала, пытаясь успокоиться, хотя, право слово, хотелось попробовать убить Второго Предвестника голыми руками, закончить это все здесь и сейчас. — Ты не посмеешь… — Не посмею? — развеселился Доктор. — Я не посмею? — Я убью тебя. — медленно произнесла Люмин, вытягивая каждое слово. — Я не остановлюсь ни перед чем. Я опрокину небесный остров, я переверну каждый город, каждую деревню, но я уничтожу тебя. В ответ Дотторе внезапно торжественно расхохотался. — Вот это пыл! — он смотрел на нее со снисходительной усмешкой, совершенно не воспринимая ее угрозы всерьез. Доктора забавляла вся эта ситуация. Люмин давно не ощущала себя настолько беспомощной. — Прибереги его для встречи с Её Величеством. Она оттолкнулась левой рукой от столешницы, надеясь нанести удар правой, в которой находился осколок от вазы. Люмин замахнулась, но Дотторе так непринужденно уклонился, будто ничего и не происходило. Путешественница попыталась снова, но теперь уже Дотторе заломил ей руку и вколол что-то в плечо. В глазах потемнело. Вспышка боли разорвала виски. Комната завращалась, лоб покрылся испариной и Люмин рухнула на пол. Гладкий камень был настолько холодным, что её начало потряхивать. — Я зачту это попытку, Люмин. Но теперь потребуется больше, нежели бесконечное упрямство, чтобы топать ножкой. — все еще посмеиваясь, произнес Дотторе. Его голос доносился будто из-под воды. — Вот как мы поступим. Я предложу тебе выбор. В конце концов, твои силы и твоя жизнь ценны, чтобы разбрасываться ими просто так. Но тем, кто пойдет против меня, пощады не будет, поэтому ты будешь послушной девочкой. Тогда Дендро Архонт и твоя летающая подружка не пострадают. Но стоит тебе показать свой характер — будешь как собака, связанная и скулящая. — Что… с Паймон? — язык не хотел двигаться, мысли путались, кожа горела, будто она была на костре, хотелось содрать ее с себя. Люмин закашлялась. До мокрого хрипа, до жжения в гортани. — Ты же ещё подвергалась ни мукам, ни пыткам. — перевел тему Доктор. — Жаль, что Её Величество не разрешит мне заняться тобой лично, кричать ты будешь до потери сознания, а меня не остановят ни мольбы, ни просьбы, ни возможные сделки. Если когда-нибудь я прикоснусь к тебе в лаборатории, то через время ты сама захочешь снять с себя кожу, лишь бы побыстрее это закончилось. Страшиться нужно не смерти, а мига перед ней, что может превратиться в вечность. Каждое из слов было четко выверенной и неотвратимой аксиомой, о подтверждении которой даже не задумывались. Через судороги Путешественница втянула воздух, чтобы вытолкнуть его с хрипом. — Что ты сделал с Паймон? — горло сдавило спазмом. Каждая клеточка тела молила о пощаде. — Увидишь. — Только посмей… — Люмин перевернулась на живот, практически задыхаясь. На дрожащих ногах и руках пыталась подняться. Вышло не сразу. В который раз она, пересилив себя, встала на четвереньки, но двери уже закрылись. Секунду Люмин смотрела на подрагивающую створку, на мельчайшие линии на светлом дереве, а потом снова опустилась на пол. Перед глазами больше ничего не было — тьма и пустота. Люмин ничего не слышала и не чувствовала из окружающего её пространства.

***

Если бы Люмин когда-нибудь спросили, что такое первобытный страх, она ответила бы, что это те два дня, которые она провела в темноте, оглушённая тем мерзким уколом от Дотторе. Наверное, два… Люмин помнила свой страх. Он был ощутим каждой клеткой тела, когда она лежала в странном подобии горячки. Её ломало. Воздуха не хватало. Холодный пот на контрасте с раскалённой кожей. Путешественница даже банально не могла открыть глаза, явно ощущая себя слепой и потерянной. И это была бездна. Тёмная, болезненная бездна. Когда всё же удалось выбраться из темноты и наконец-то увидеть первые звезды на закатном небе, чуть загороженные древесными ветвями, Люмин испытала невероятное облегчение. С тьмой ушли и болезненные ощущения, даря телу невероятную легкость. Однако резкий подъём вскружил голову. Ей пришлось дать себе несколько секунд, чтобы сфокусироваться на расплывчатом столике поодаль. Нужно уходить. Нужно убегать. Она ничего не узнает, если будет просто сидеть в Академии. Щёлкнул замок, и дверь распахнулась. Люмин испуганно обернулась. В комнату вошла молодая девушка со стопкой вещей в руках. Служанка, догадалась Путешественница. — Переодевайся. — приказным тоном отрезала она, кладя одежду на кровать. Люмин расправила белую ткань. Её платье, хвала Архонтам. — Куда Вы собираетесь вести меня? — Не задавай вопросов и поторапливайся. — практически рявкнула девушка, презрительно оглядывая Люмин. — У тебя есть пять минут. Служанка ушла, оставив её одну. Люмин выругалась на чем свет стоит, но приняла решение не погружаться в тёмный лес мрачных мыслей, потому что могла пропасть там надолго. Одним быстрым движением надела платье, однако с корсетом пришлось повозиться добрых несколько минут, ведь обычно с этим помогала Паймон. По прошествию данного времени в комнате снова оказалась служанка, сопровождаемая двумя охранниками. Один схватил её за плечи, а другой заводил руки за спину. Люмин дергалась. Щелчок. Металлические оковы на запястьях скрепились между собой, образуя подобие наручников. Это какой-то сон. Идиотизм. Служанка открыла дверную створку, двигаясь чуть впереди. Охранники подтолкнули Путешественницу на выход. Несколько шагов вперед. Коридоры Академии были окутаны полумраком. Они прошли один поворот, когда служанка надавила на стену и открылся вход в потайные коридоры. Охранники держались сзади. Эта часть Академии была пуста, если не считать многочисленных паучков по углам. Каждая клеточка тела ощущала Доктора. Его присутствие крылось в каждой детали. Во тьме — глубокой и темной, как река в ночи, такой же тихой и смертельно опасной. В том, как дрожали факелы — они не могли разогнать тьму. — Ты идешь на встречу с Верховным Мудрецом. — вдруг сказала служанка, и голос её отрикошетил от стен гулким эхом. — Слушай внимательно: не смотри господину Азару в глаза, не перечь и не задавай вопросов. Не говори, пока не разрешат. Путешественница фыркнула. — Он любит послушных секс-кукол? — Люмин даже договорить не успела, как её голова отлетела в сторону от хлесткой пощечины. — Грязный рот держи на замке! Спустя время Люмин вытолкали в зал. В одно витражное окно светила половинка луны, серебря бархатные плотные шторы. Канделябры со свечами стояли около каждого окна, чуть поменьше — на письменном столе. Один из стражников взялся за спинку стула и легко отодвинул его, после чего его коллега чуть ли не силой заставил Люмин сесть, будто она была лишь куском мяса. Верховным Мудрецом был пожилой мужчина с седой бородой и моноклем на правом глазу, с проекцией которого Люмин встречалась во время Сансары Сабзеруса. Он был повернут к ней спиной, пристально рассматривая узоры на стекле. Типичные синие одежды ученых выглядели намного богаче, расшитые растительными узорами из золотых нитей и крупными камнями изумруда. Он молчал. И болезненное ожидание только росло. Тишина заволакивала всё пространство и ощущалась давлением в воздухе. — Давай проясним, — начал Азар, без особого интереса смотря на Люмин. — как с тобой связалась Дендро Архонт. Люмин ничего не ответила, только крепче стиснула зубы. Может, они и нашли способ, как подавить в ней силы элементов, однако заставить её говорить — задача другого уровня, хоть ей и хотелось рявкнуть на этого ученого, зарычать, сжать его шею крепко и сильно, чтобы хрустели кости и трещали сухожилия. — Многие ученые говорят, что молчание — благодетель. — Азар почти незаинтересованно поднял брови. Люмин с пару секунд смотрела на него в ответ, предусмотрительно останавливая себя на слове. — Но в твоем случае притворяться немой не самый удачный вариант. Никто не может плести интриги у меня за спиной, даже это жалкое божество, и думать, что я об этом не знаю. — Как бы ты не говорил, но она всё божество Сумеру. — выговорила Люмин с плохо скрываемой злостью. — Ты считаешь, что у тебя есть силы, Верховный Мудрец. Но силы есть и у твоих врагов. — Божество Сумеру… А ты все не уймешься, да? Все тебе благородством покрыть надо. — замысловато поинтересовался Азар. — Смешно. Грешно называть подобное создание божеством. Все, кто ей поклоняются — жалкие еретики. Лишь Мудрецы и Академия избрали правильный путь. Люмин усмехнулась. Насколько эфемерны были устои и традиции людей: законы священны лишь тогда, когда это нужно какой-либо стороне. Грешили все и все люди грешны, особенно те, кто кичился безгрешностью и упрекал в грехе других. — Зачем? Зачем нужен этот дурацкий цирк? — Цирк?! Да как ты разговариваешь с Верховным Мудрецом? — Не пытайся мериться титулами. — слова легко срывались с губ. Присутствующие неотрывно смотрели друг на друга, никто не хотел уступать, каждый желал выиграть, но победитель всегда лишь один. — У меня их больше. — Ты лишь жалкая маленькая тварь. Люмин усмехнулась. Коротко. Зло. — Ошибаешься. — возразила она в своей манере твёрдо. — Жалкая маленькая тварь не смогла бы сорвать Сансару Сабзеруса. Азар грубо схватил Путешественницу за челюсть и повернул её голову. Люмин уже была готова получить за каждое свое слово, но вместо этого услышала громкий смех, рассекавший кабинет Верховного Мудреца. Смеялся… Откуда-то появился Доктор и смеялся, а Путешественницу быстро покидала былая бравада. Второй Предвестник резко смолк, чуть похлопывая в ладоши. — Поспокойнее, Азар. — Мудрец сделал шаг назад, отпуская Люмин. Но дышать легче не стало. — Мы не хотим, чтобы игрушка Её Величества была с трещинами. Тебе бы стоило для начала уведомить меня, что ты хочешь её видеть. — Меня всё терзает вопрос, чем же девчонка смогла насолить той, кому ты служишь? — Не так важно на данный момент. — ответил Дотторе, медленно вышагивая по комнате, словно стервятник. — Удачи удержать птицу в клетке. — Люмин покачала головой. — Стоит ей только почувствовать дуновение свободы — она тут же выпорхнет. — Мы уже позаботились об этом и сломали ей крылья. — протянул Дотторе, имея в виду оковы на её запястьях. Злость вскипала внутри, но Люмин одернула себя, когда увидела неширокую, но маниакальную улыбку Дотторе. Эта тварь почти питалась её эмоциями. Люмин умела держать лицо, и сжимая губы, бороться, только Доктору все её докучающие попытки жалки. — Чувствую себя на каком-то пиру. Здесь тебе и надежда, и гнев, печаль смешана с отчаянием. — Доктор чуть помолчал, а затем, будто невзначай, добавил: — И ещё, Азар. Цели Академии весьма благородны, но наша гостья чересчур горделива. Это знает каждый, кому приходилось иметь с ней дело. Не стоило так спешить с попыткой переговоров. Люмин в голос засмеялась. — Переговоры?! Будто у вас есть то, что вы можете мне предложить. — Многим из нас есть, что с тебя спросить. — почти хмыкнула Доктор. — Но я сегодня необычайно щедрый. Уведите её. Возможно, Дотторе и заблокировал её силы. Люмин проиграла им, но в проигрыше сильному противнику нет ничего зазорного, если делать выводы, учесть свои слабые стороны, а при следующей встрече — уничтожить его. Сломав одно, люди строят другое. Больше, крепче, сильнее.