***
- Эмма! Эмма! - звонкий голос отражается от стен замка многократным серебристым эхом. - Где ты? Опять все пропустишь! Золотые локоны совершенно растрепались от бега и трепещут за спиной живым полотном. Девушка высоко подобрала юбку домашнего темно-бордового платья, совершенно непристойно открыв стройные ноги в аккуратных туфельках с небольшим каблучком. Сердце стучит ничуть не реже каблуков по каменному полу. Зеленые глаза возбужденно блестят, а щеки горят алым. Девушка без стука вваливается в небольшую скромную комнату, все убранство которой составляет узкая постель, письменный стол, платяной шкафчик да камин. - Вот ты где! Бежим скорее во двор! - Зачем, Си? Отсюда все прекрасно видно. - Эмма даже не оборачивается к своей гостье, полностью завороженная зрелищем, разворачивающимся под ее окном. … Огромный серебряный дракон медленно планирует, опускаясь к стенам замка. В глазах чудовища синим пламенем горит ярость, а из трепещущих ноздрей вырываются струйки густого глянцевого дыма, пронизанного голубыми искрами. Голову украшают массивные рога, достаточно редкие для его вида. Все тело покрыто шипами и наростами, а хвост украшает огромный костяной набалдашник. - Настоящий монстр. - шепчет темноволосая Эмма, передергивая плечами словно от холода. Длинная коса причудливо колышется за плечами. - Да брось! Просто ты никогда раньше не видела дракона! - золотоволосая девушка опирается локтями на подоконник, едва не выпадая наружу. - А я видела Красного Змея! Это дракон… - Да-да, Деймона Таргариена. Сколько тебе было? Пять? Шесть? - на строгом лице Эммы проявляется снисходительное выражение. Подруга слишком любит хвастаться. - Не помню. Ты просто зануда, Эм. - живые глаза девчонки рыскают по спине чудовища в поисках всадника. - Вот это да! Он летает на ЭТОМ без седла! Да ты только глянь! … Наездник ловко скатывается со спины чудища, практически не цепляясь за шипастую шкуру. - Ого! - восхищенно выдыхает зеленоглазая. - Жалко, что у него короткие волосы… Обычно Таргариены любят блеснуть платиновой косой. Интересно у него фиолетовые глаза? То есть глаз. Никогда не видела фиолетовые глаза. Ты видела? - Нет, не видела. Не у всех Таргариенов фиолетовые глаза и белые волосы. Например, Рейнис Таргариен, жена Морского Змея, была совсем другой… Король убил ее. - Эмма кивает в открытое окно, где полным ходом идет пафосная церемония встречи правителя. - О, Семеро! Откуда ты это знаешь? - Просто я не сплю на занятиях и иногда делаю домашнее задание, вместо того, чтобы валяться на сеновале с папочкиным оруженосцем. - Эмма не может удержаться, чтобы не съязвить. Зеленоглазая краснеет. Подруга детства не знает и половины ее проделок на том сеновале, теплом надежном месте, где почти никто не бывает и можно делать столько приятных вещей… - Болтай об этом поменьше, Эм… Все же я - дочь лорда, пойдут слухи. Эмма лишь фыркает. Чтобы не шли слухи, надо вести себя достойно и сдержанно, как того требует церковь. Вот она сама никогда не позволяет себе ничего подобного. Ведь у нее нет папочки, ради фамилии которого любой закроет глаза на проделки прошлого и немного подпорченную репутацию. Да и религия не одобряет подобные связи до брака. Позволить мужчине коснуться тебя до свадьбы - ужасно! - Сибилла! Почему ты до сих пор не одета? - леди Ланнистер прекрасно знает, где найти старшую дочь, свою любимицу, красивую словно утренняя заря, за которой увивается добрая половина рыцарей и лордов Вестероса. - Ужин уже скоро, и ты прекрасно знаешь какой у нас сегодня гость. - Уже иду, мамочка… - юная леди даже не отрывается от окна. - Сибилла, пожалуйста! - голос матери становится жестче. - Да-да. - нехотя девушка отделяется от подоконника. - Только можно Эмма пойдет со мной? - Конечно, милая… Будут все. Леди Ланнистер подхватывает дочь под руку, чтобы взбалмошная девица не упорхнула еще куда-нибудь.***
… Невозможно сидеть так долго. Кажется, служанка укладывает роскошные золотые пряди уже целую вечность. Сибилла находит чрезвычайно глупыми модные прически, когда косы крепятся замысловатыми колечками по обе стороны головы, закрывая уши, но матушка считает, что дочери это очень пойдет, и приходится терпеть. … Она еще не видела отца, который вернулся в замок буквально через полтора часа после прибытия короля. Вообще утес Кастерли - довольно спокойное место. Все здесь течет своим чередом, и редко что вносит сумятицу в размеренную жизнь высокого дома, одного из самых богатых во всех Семи королевствах. Так что внезапное появление короля вызвало панику не только в замке, но и во всем Ланниспорте. Город жужжал точно потревоженный улей, пытаясь прикрыть грешки и недоработки от острого глаза повелителя, скорого на расправу. … Ножка нетерпеливо постукивает. Сколько можно возиться? Так и опоздать недолго! Ее точно никто не будет ждать. - Милая, ты очаровательна, как всегда. - голос отца сух и внезапен, так что девушка немного пугается. Нервы и без того на взводе, и тут еще он… жуткий в своих отвратительных шрамах и ожогах. Как он смеет не прикрывать их?! Гости не должны видеть такой стыд! Все будут пялиться и сочувствовать… Как мерзко иметь подобного отца! Почему именно ей так повезло? Идеальное личико искажает презрительная гримаска. А матушка? Боги! Она должна ложиться с ним в постель, терпеть его прикосновения… Хвала богам, отец практически все время проводит в столице. - Спасибо, папочка! Ты что-то хотел? - дежурная учтивая улыбка мигом скрывает все эмоции. - Да… Хотел. - лорд Тайленд подбирается словно гончая, готовая к броску. - Но без лишних ушей. Когда служанка покидает покои, лорд- отец подходит к Сибилле, даже не соизволившей подняться навстречу родителю. Скрюченные ранним артритом пальцы опускаются на плечи дочери, слегка поглаживая. … Девушка терпит. Они никогда не были близки. Лорду Тайленду некогда было принимать участие в жизни дочерей, коих он успел заделать в великом множестве юной супруге в первые годы после свадьбы, едва не отправив ее на тот свет частыми родами. Дожило до сознательного возраста лишь четверо. Сибилла, которой недавно сравнялось шестнадцать. Леонелла, четырнадцати лет от роду, полная девица с красными веснушчатыми щеками, завистливая и вечно недовольная. Матушка говорит, что сестрица - копия лорда Тайленда в юности. И десятилетние двойняшки - Луиза и Эмилия, кроткие и робкие, особенно на фоне старшей сестры. - Ты должна знать зачем король приехал в наш дом. - серые глаза сверлят лицо дочери, будто оценивая и проверяя на прочность. Красивая, дерзкая, на его взгляд, немного глуповатая, что скорее плюс для женщины, гордая, властолюбивая. Он точно не ошибся в ней. - Он хочет жениться еще раз. Его жена… вот уже много лет не выполняет всего того, что положено королеве и супруге по статусу, запершись на Драконьем камне. И я, вместе с Малым советом, давно настаивал на том, чтобы король обзавелся новой семьей, как и подобает его положению. … Зеленые глаза широко распахиваются, а губы приоткрываются, когда девушка понимает куда именно клонит отец. - Ты же не хочешь сказать, что именно я… - она немного краснеет, становясь еще очаровательнее. - Да, милая. Я все устроил. Король согласен сделать тебя своей супругой. - Отец… - Сибилла замирает, нервно стискивая ручки стула. Говорить правду всегда непросто. - Но я не могу… стать женой короля. - Почему же, милая? Он достаточно молод и многие девушки находят его симпатичным. - Не в этом дело… Просто я… не чиста. - она смело упирается взором ему в глаза, бросая вызов. - Я - не девственница. Лорд десница против воли делает шаг назад, опуская руки со спинки стула. Нельзя сказать, чтобы дочь сильно удивила его. Он давно понял какой хаос живет у нее под кожей, а врожденная красота и море соблазнов и вовсе не оставляли шанса сохранить непорочность. Так что, нервно сглотнув, лорд Тайленд продолжает безмятежным голосом. - Сегодня я объявлю о скорой помолвке. Состоится сватовство. Ты познакомишься с будущим супругом поближе. А насчет себя… можешь не переживать. Король не посмеет даже рта открыть. Вместе с тобой я даю ему львиную долю нашего состояния, чтобы закрыть долг короны перед Железным банком. Все будет в порядке. Думай лучше о том, что когда-нибудь твой сын займет Железный трон.***
… Алое платье украшено искусной золотой вышивкой. Глубокий вырез, открывающий взору манящие выпуклости. Легкое ожерелье из рубинов. Сибилла крутится перед зеркалом со свойственной юности непосредственностью, находя себя красавицей. Больше, чем цвета собственного дома, ей идет только цвет молодой травы, подчеркивающий глубину глаз. - Готова? - Эмма заглядывает в покои подруги и, любуясь ее красотой, добавляет. - Как королева… - Кто знает, Эм. - девушка лукаво улыбается. - Ты тоже очень хорошенькая. Розовый очень идет твоим волосам. На Эмме скромное платье розового шелка. Темные волосы свободно струятся по спине, а голову опоясывает коса с розовой лентой. Девушке нет смысла выделяться. Равно как нет и возможности. Она всего лишь дочь наперсницы леди Ланнистер и управляющего поместьем Кастерли. … В огромный зал, предназначенный для балов и торжеств, девушки входят, взявшись за руки и немного робея. - Надо было надеть зеленое! Я сольюсь со скатертью. - недовольно ворчит Сибилла. - Это ужасно! - Перестань! Ты восхитительна. Все смотрят только на тебя. - подруга ласково сжимает предплечье девушки. Действительно, на дочь хозяина дома устремлено множество взглядов, большинство из которых принадлежит мужчинам. Сибилла распрямляет спину и, вздернув повыше носик, увлекает подругу поближе к главному столу, где они могут найти места достойные их. - Нет, милая. Сегодня твое место там, подле отца. - матушка подхватывает дочь за руку, указывая на главный стол. - Он заходил к тебе? - Да, мама… Он все сообщил мне. - девушка вновь немного краснеет. - Все будет хорошо. Ты - просто чудо. - мать легко целует ее в лоб, стараясь приободрить. Лишь Эмма поглядывает на них с недоумением, быстро смекая, что останется за столом без привычной опоры. … Оказавшись на месте, Сибилла нервно комкает салфетку. Она никогда не видела короля вблизи, только издалека или со спины, когда тот посещал Ланниспорт. Боги! У него камень вместо глаза. Вдруг он такой же урод как папенька? Все твердят, что это совсем не так, но мало ли… Прожить всю жизнь стыдясь мужа… Ужасная участь. … Он появляется внезапно и совсем рядом. Очевидно, лорд Тайленд провел короля через боковой вход дабы тот избежал известного неудобства, проходя весь зал. … Девушка замирает, рассматривая его. Высокий. Она тоже совсем не малышка, но он точно гораздо выше. Точеная фигура то ли бойца, то ли танцора, затянута, вопреки ожиданию, в светло серый. Короткие волосы забраны назад, но часть непослушно спадает на глаз… то есть шрам… Да, он, конечно, не красит правителя, но придает индивидуальности. А камень! Сибилла никогда не видела ничего похожего. Ужасного и притягательно одновременно. Лицо будто высечено из цельного куска мрамора. Да, определенно, здесь никогда не было никого похожего на него. Эймонд Таргариен. Эймонд. Девушка пробует имя на вкус. Жесткое. Непривычное. Как и его обладатель. … Она пялится на него слишком откровенно, заставляя короля изогнуть губы. И девушка уверена, что это улыбка. Он улыбается ей. Знай она Эймонда хоть немного, то сразу бы узнала гримасу презрения на его лице. … Торжественная часть бесконечна. Дифирамбы юному королю и хозяину дома, утесу Кастерли и всему семейству, объявление о скорой помолвке и бесконечные поздравления жениху и невесте, пока что разделенных за столом фигурой десницы. Люди пьют и пьют. Кажется, больше уже невозможно. Еще один тост, один бокал и они начнут валиться под столы в бессознательном состоянии, но нет… пока все чинно… и вечер плавно переходит в более свободную часть. - Окажите мне честь… - Эймонд протягивает Сибилле руку, склоняясь в учтивом поклоне. - Да, конечно. - зеленые глаза прячутся, щеки горят. … Он неплохо танцует. Живой пластичный… Но не танцор. Под пальцами девушки перекатываться мышцы, своим рельефом давая понять, что заработать их на балах невозможно. Боец. Даже в танце король сохраняет с ней определенную дистанцию, не прижимая к себе сверх положенного. Девушка часто вскидывает лицо, желая прочитать его эмоции, но Эймонд словно закован в броню. А главное… Он совсем не смотрит на нее. Сотня пьяных и не очень взглядов цепляются за ее лицо и тело, а будущий муж скользит холодным фиолетовым взором поверх золотой головы, точно ее тут нет вовсе. - Вам нравится Утес Кастерли, ваша милость? - обычный светский вопрос. Нужно же с чего-то начать разговор. - Нет. - О! Вы слишком прямолинейны. Обычно все хвалят мой дом. Фиолетовый взгляд наконец опускается на нее. - Я - не все, миледи. Мне не нравится утес Кастерли. Мне не нравится красный, которым здесь все пестрит. Мне не нравится… - ноздри раздуваются, и Эймонд чувствует, что еще секунда и он обидит девчонку. - Прошу простить меня. День был тяжелый. Долгий перелет. И… прочее… - Ваша милость, мне не за что вас прощать. Я и сама порядком устала сегодня. Если честно, тут уже как неделю полный хаос. - девушка улыбается, заглядывая ему в лицо, надеясь получить улыбку в ответ, но он слишком холоден. Взгляд падает на его губы. Каково это, когда тебя целует король? Интересно, они правда такие холодные, какими кажутся на первый взгляд или все же…? А остальное… Что он подумает о ней, когда поймет, что не первый в ее постели…? Сердце бьется быстрее. Слава Семерым, музыка обрывается, и можно отправиться на место. Или немного пройтись… Всем уже плевать. Слишком много выпито. Слишком душно. Воздух кажется загустел от запаха спиртного и разогретых тел. Еще секунда и ее точно стошнит. Сибилла вылетает в коридор. Дышать здесь гораздо легче. Девушка распахивает окно, жадно втягивая ноздрями прохладный влажный воздух. Становится легче. - Все в порядке, Си? - голос Эммы кажется взволнованным, и Сибилле становится немного неловко, что она совсем забыла про подругу. - Да. Очень душно. И все это… - она кивает в сторону зала. - слишком внезапно. - Мне показалось, ты знала… - Да… Отец сказал мне… Перед твоим приходом. Они стоят плечом к плечу точь-в-точь маленькие нахохлившиеся птички, вдыхая аромат ночи. - Ты рада? - Не знаю. Он такой… странный… но… - Сибилла резко хватает руку подруги, и возбужденно шепчет. - Такой сильный! У него стальные мышцы! Везде. Ну, где я успела потрогать… - Уточните, где именно вас интересуют мои мышцы, и возможно я разрешу проверить их наличие. - голос за спинами пропитан усмешкой, и девчонки буквально подпрыгивают от внезапности. - Тише, милые леди. Я не хотел напугать вас. Просто… Мне показалось, что наш разговор, леди Сибилла, несколько не сложился… - Нет, что вы… Ваша милость… Все в порядке… - она заливается краской под его взглядом. … который, долго не задерживаясь на ней, смещается на Эмму. Фиолетовый глаз моргает, ощупывая лицо и тело девушки. - Представьте мне вашу подругу, миледи. Здесь все знают мое имя, тогда как я не знаю почти никого. - Да, конечно. Ваша милость, это Эмма Стоутон, моя подруга и дочь управляющего утесом Кастерли и всеми его землями. Мы вместе с самого детства. Как сестры. Эмма приседает в глубоком почтительном реверансе и мучительно краснеет, когда Эймонд касается губами ее холодных пальцев, излишне сильно сжимая их в ладони. - Это чудесно. У вас, как я знаю, много сестер и ни одного брата. Это правда? - взгляд вновь возвращается к Сибилле. - Да… матушка родила много детей… к сожалению, только девочек… - Отчего же к сожалению? Если хотя бы половина из них также прекрасна, как вы…***
… Туманное утро неспешно втекает в распахнутое окно, заполняя всю комнату влагой. Разметавшиеся по подушке золотые волосы Сибиллы и без того влажны, как и ночная рубашка. Девушка, постанывая, мечется в постели, обуреваемая цепким ночным кошмаром. Серебряный дракон, прочно прикованный у стен замка, внезапно вырос, стал едва ли не больше утеса Кастерли и злобно заглядывает в окна. И сколько она не пытается спрятаться от ужасного синего взгляда с вертикальным зрачком не получается… она зовет маму вновь и вновь, просит спасти защитить, но никого нет. Лишь он… … Проснувшись, девушка чувствует себя совершенно разбитой. Сон высосал всю энергию, оставив после себя лишь пустую оболочку. Хотя возможно причина всему - вино. Слишком много она вчера выпила. Слишком много смеялась, заглядывая ему в лицо. Король, казалось, немного потеплел и даже прошелся с ней и Эммой по замку, учтиво выслушивая ее полупьяный лепет о жизни в замке. … К завтраку ее немного отпустило, а пара кружек обжигающе горячего чая и желание покрасоваться перед женихом вернули обычный позитивный настрой. Только вот пустое место слева от себя не давало покоя. Эмма никогда не пропускала завтрак. Они всегда мило щебетали точно пташки, заражая энергией всех за столом. Хотя матушка часто ругала их за излишнюю болтовню, столь неуместную утром. … Лорд Тайленд собирается показать королю новые верфи, где строится флот взамен уничтоженного во время войны, и Сибилла просит взять ее с собой, мило надувая губки. Она никогда не видела, как строят корабли, а его милость с радостью расскажет ей детали, не правда ли? Но король с утра еще более задумчив и холоден, чем вчера. Кажется, что даже смотря на невесту в упор, Эймонд не видит ее. … Конечно, милый папочка соглашается, искоса взглянув на короля, погруженного в свои мысли. Никогда не знаешь, о чем он думает. Непредсказуемый… Неуправляемый… Сколько сил потратил лорд Тайленд, чтобы вселить в Эймонда хотя бы каплю рассудительности и осторожности, научить не рубить с плеча. Все зря. Прямолинейная резкая натура воина всегда брала верх. … Десница вообще не понимал каким образом ему удалось провернуть давно лелеемый замысел со свадьбой. Когда он выставил свои условия прямо и без обиняков, Эймонд, казалось, убьет его на месте. Ярость билась в каждой клетке, глаз горел безумием, а пальцы побелели, вцепившись в край стола. И Ланнистер поспешил скрыться, опасаясь незамедлительной расправы. Но прошла пара дней, и король согласился. Ситуация была патовой, и мальчишке пришлось проявить благоразумие едва ли не первый раз в жизни. … Чудесно! Она целый день проведет подле короля. Он будет с ней ласков и внимателен, потому что юная леди умеет привлечь внимание мужчины. Женские штучки знаете ли… Матушка говорит, что совершенно непонятно где дочь этого набралась. Но милой маме и не нужно знать всего, правда? … Где же Эмма? Неужели заболела? Так некстати…***
… Выскользнув из-за стола под предлогом того, что дамам нужно много времени на сборы, Сибилла помчалась к подруге. Легкая, как лань, она несется бегом под неодобрительные взгляды пожилых стражников. Молодость! Куда спешить? Еще вся жизнь впереди… … На удивление дверь заперта. Что происходит? Никто во всем утесе Кастерли не запирает двери. Здесь нечего бояться. Кулачок опускается на дубовое полотно раз за разом. - Эм, открой! Это я! - кричит девчонка. … Дверь приоткрывается, и Эмма с опаской выглядывает в образовавшуюся щель. - Да что с тобой такое?! - возмущается Сибилла, вталкивая подругу в комнату и заходя сама. - Почему ты не пришла к столу? Девушка кутается в не по погоде теплый халат, стараясь увернуться от любопытного взгляда подруги. … Хоть юная леди Ланнистер всегда больше зациклена на своих проблемах, но не заметить болезненный вид Эммы не может. Бледная. Губы как-то неестественно припухли. И глаза… - Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? - Сибилла участливо кладет пальцы на плечо девушки, заставляя ту вздрогнуть как от удара. - Нет… Не знаю… Мне нездоровится. Морозит. - золотые глаза прячутся. - Наверное, я немного простыла… - Это не дело - болеть по такой жаре! Что ты хочешь? Я прикажу, и тебе мигом все доставят. Хочешь травяной чай с медом? Или малину? - Наверное, нет… я… … Но Сибилла уже отвлеклась… - Жаль, что тебя не было за столом! Я уломала папочку взять меня с собой. Они с королем будут осматривать новые верфи, и я буду с ними. Это будет чудесно! - безумолчно трещит она. - Как думаешь, я ему понравилась? Вчера мне показалось, что он хотел поцеловать меня… … Эмма молчит, закусив саднящую губу, чтобы не расплакаться.***
… Новый сорт боли огненным копьем вошел под ребра, доводя до исступления. Дракон искренне верил, что ничто не способно причинить страданий больше, чем вид любимой женщины на смертном одре. Но жизнь часто преподносит сюрпризы. Смогла она удивить и его, сделав марионеткой в чужих руках. Он ясно видел кто, как и зачем играет с ним, превращая в раба. И… ничего не мог сделать. … После тяжелых родов Люцерис он сбежал. Так далеко, как только смог. Вина дробила изнутри, превращая в пыль все мысли и чувства. Он изуродовал ее снаружи, изнутри, оставил без семьи, без права на нормальное будущее с достойным мужчиной и едва не убил. Ее бледное лицо с тонкой прозрачной кожей, отливающее в свете свечей мертвенным желтоватым цветом, с огромными неживыми глазами возникало перед ним всякий раз стоило лишь впустить в сознание мысли о прошлом. Дракон не знал, как жить с виной. Иногда он задумывался о том, как столько лет жила она. Но ее вина была виной ребенка, шокированного последствиями своего импульсивного поступка. Но он… взрослый мужчина…правитель Семи Королевств… Он знал, что творит и вполне мог предположить последствия собственных действий. Он видел, что разрушает ее и не мог остановиться, дойдя до края и шагнув далеко за него. … А желание?.. Боги, какой позор… Он до последнего мечтал о ней, как о женщине. Даже направляясь сквозь бурю к Драконьему Камню, где жена мучилась в родах, дракон чувствовал биение больных мыслей на самом краю сознания. И это тоже стало частью вины. … Когда-то давно, похоже в другой жизни, она спросила чувствует ли он себя целым рядом с ней… А он промолчал, не зная ответа. Осознание пришло позже, когда дракон покидал Драконий Камень, убегая от последствий собственных деяний словно загнанное животное. Без нее он, хозяин Железного трона, был никем, пустой оболочкой, способной лишь убивать. … Даже в Красном замке душа не нашла покоя. Все здесь хранило память о ней и том времени, когда он был счастлив. Благо, в Вестеросе полно мест, где можно спрятаться от кого угодно, даже от себя самого. Многие вопросы требовали его личного присутствия в самых отдаленных уголках королевства. Север, так и не успокоившийся после смерти Кригана Старка и Рейниры… Долина Аррен, взбунтовавшаяся против него точно ретивый конь… Железные острова, опустошавшие все западное побережье от Ланниспорта до Стены… … Где-то приходилось лгать, где-то угождать, где-то обещать, сулить, награждать, где-то казнить, где-то платить собственным телом… Так или иначе, за последние без малого два года дракон смог навести хрупкий порядок практически везде, собственноручно вложив бразды правления в столице в пальцы Тайленда Ланнистера. … Десница еженедельно писал подробные отчеты обо всех своих действиях. Дракон чувствовал, что где-то здесь кроется подвох. Уж слишком старый пройдоха любил власть и мечтал оседлать его словно жеребца, чтобы прокатиться на драконьей спине по улицам Королевской Гавани. Но подобного исхода король точно не ожидал… … Послания становились все более удручающими. Лорд Тайленд сетовал на огромные расходы, которые якобы возникли по вине правителя, обещавшего слишком много на восстановление разрушенных войной городов, и снизившего, а кое-где и вовсе отменившего, большую часть налогов. Дракона это не интересовало. Решать финансовые проблемы – дело десницы и мастера над монетой. Пусть выкручиваются как хотят. … А в последние дни седьмой луны этого года в столицу пожаловал представитель Железного банка с требованием вернуть долг. Боги, за эти годы сумма достигла поистине космических размеров, а казны едва хватало, чтобы покрыть текущие расходы. … Не платить тоже было нельзя. С такими кредиторами не шутят… … Король был вынужден вернуться в столицу. Все нутро его трепетало от ярости. Пока он прикладывал сверхусилия в попытке усмирить разволновавшееся после войны королевство, здесь все пошло прахом. Лорды, входившие в Малый совет, лишь горько хмыкали и толком не могли ничего предложить. И тогда появилась она… Матушка… Дракон уж и помнить забыл о ней и ее изощренных способах манипулировать собственными детьми. Вкрадчивый голос, упоминания всех святых, стенания по поводу покинувших ее детей немного смягчили железное сердце, и король внял ее просьбе спокойно выслушать предложение десницы. … Тот обещал деньги. Сумасшедшую для любой семьи сумму в несколько миллионов золотых монет. Да, он сделает это, потому что верой и правдой служил и будет служить королю, как ранее служил и его отцу, и даже бестолковому брату. За них он претерпел страдания и понес увечья, но так и не выдал секретов короны. Когда дракон спросил, что же лорд десница хочет взамен, тот потупил взор и сказал, что для короны это сущая малость: его старшая дочь должна стать супругой правителя, а он, лорд Тайленд, получить гарантии, что Семь Королевств увидят нового десницу только после смерти старого. Задохнувшись от гнева, дракон поинтересовался каким образом лорд Ланнистер считает это возможным, ведь у короля уже есть супруга. Не предлагает ли он правителю избавиться от жены? На что тот, возмущенно замахав руками, ответил, что решить эту проблему возможно вполне естественным путем. Бракосочетание, тогда еще юных принца и принцессы, было произведено с нарушением большинства установленных церковью канонов для наследников престола, а с учетом того, что ныне королева и вовсе не проживает с мужем, запершись на Драконьем Камне, расторгнуть брак представляется проще простого. Он уже обсуждал это с верховным септоном, и тот готов пойти навстречу короне в самые короткие сроки. … Король не сказал ничего… … Дракон был готов испепелить подлеца на месте… … Несколько дней Эймонд метался в собственных покоях, как зверь, запертый в клетке. Выхода не было. И все же… Она… … Он не видел Люцерис считай два года. Научился не думать, не вспоминать как о ней, так и о собственных сыновьях, которых дракон всегда считал неотъемлемой частью жены. Наверное, именно поэтому он не смог забрать их у матери, несмотря на все увещевания Малого Совета о том, что мальчики должны расти в Красном замке, подле отца, чтобы все видели наследников Железного трона. Научился почти не желать ее, оставаясь в холодной темноте ночи один на один с собой. Даже в борделе он выбирал теперь шлюх, не похожих на нее… … Почти… почти не думать… почти не вспоминать… почти не чувствовать… … Плевать. Он смог прожить один эти два года, сможет и еще двадцать. Или сколько там ему отмерили Семеро. … А дочка десницы… Будет жить, затерявшись где-то в Красном замке. Делить ложе он с ней не планировал. Может только один раз, чтобы узаконить брак. Детей леди Ланнистер, способных составить в будущем конкуренцию его сыновьям, рожать не будет. Она рисовалась дракону зашуганой безликой девицей с копной золотых волос, которая выполнит любое его пожелание…***
… Та же, что он встретил на утесе Кастерли, была совсем другой. Одним своим видом Сибилла мигом вывела его из себя. Дракону было отвратительно в ней все: резкая чувственная красота лица и тела, дерзкие зеленые глаза, которыми девчонка прожигала его почти насквозь, отвратительная манера болтать без умолку всякие глупости, размахивая при этом руками перед лицом собеседника, желание понравиться ему. Боги, даже ее алое платье бесило! Дракону хотелось схватить девчонку за шею и сжимать, наблюдая как дрянь задыхается в его руках. Как идеальное лицо сначала краснеет и на нем вспухают вены, рот отчаянно хватает воздух, которого не будет, а затем синеет… Как лопаются сосуды в глазах, окрашивая белки в ее любимый красный цвет… Цвет дома Ланнистеров, решившего приручить дракона, сделать его послушным…ручным… … Ярость билась пульсом в венке на лбу, когда ему пришлось из уважения пригласить невесту на танец. Дракон старался не смотреть на нее, пока девчонка прижималась к нему поближе и болтала… Все время что-то болтала. И тут он увидел ее… Розовое платье и рассыпавшиеся по спине живым водопадом вьющиеся каштановые волосы. Кровь бросилась в голову, затемнив взгляд. Это не могла быть она. Но именно в эту секунду перед ним стояла Люцерис, ровно такая, как в тот день на балу, когда он, упившись, впервые впустил ее в свои порочные фантазии. Все два года стараний рухнули в один миг, стоило дракону лишь увидеть смутный образ жены, от которой он сам сбежал. … Девчонка была совсем не похожа на Люк. Кроме платья и роскошных волос, ничто не роднило их. Простое лицо, бледноватые губы. Глаза золотые, а вовсе не черные, как ожидал увидеть дракон. Даже ресницы были светлыми и от этого казались редкими. И все же… она так мило покраснела, стоило ему коснуться ее пальцев губами и сжать их немного сильнее, чем следовало. … Золотоволосая дрянь, желая покрасоваться перед ним, долго водила их по замку, показывая роскошные убранства и болтая… Рот не закрывался ни на секунду. Дракон не слышал ничего. Все внимание было поглощено розовым шелком и тонкой шеей девчонки, которую вроде бы звали Эммой… или Эймой… Какая разница! Ему было совершенно все равно кто она и как ее зовут, только бы видеть, как она изящным движением отбрасывает каштановые пряди, открывая тонкую белую кожу, под которой размеренно билась венка. … Наконец, Эмма покинула их. Это было крайне удобно, потому что все порядком устали, а они как раз проходили мимо ее комнаты. И Сибилла рассказывала, вызывающе громко смеясь, как утром они вдвоем наблюдали из окна этой комнаты за его прибытием. … На прощание он вновь поцеловал ее пальцы, уже зная, что совсем скоро вернется сюда. Слишком болезненно было возбуждение, сводившее низ живота, чтобы оставить все как есть. … Едва отделавшись от невесты, недвусмысленно намекающей на поцелуй, дракон вернулся к неприметной дубовой двери. Несколько мгновений он простоял, уткнувшись лбом в коричневый глянец, а потом решительно дернул ручку, здраво рассудив, что едва ли здесь запираются на ночь. … Девчонка как раз пыталась выпутаться из объятий розового шелка, что было достаточно непросто в одиночку, но служанок у нее, очевидно, не было. Перекинув немного растрепавшуюся копну волос на грудь, она боролась со шнуровкой, заведя руки далеко за спину. Это было чертовски мило, и дракон замер, наслаждаясь зрелищем и вдыхая аромат плавящегося воска и легких цветочных духов. - Разреши, я помогу тебе… - едва слышно выдохнул он, обнимая ее сзади. Испуг был так велик, что он почувствовал, как разом ускорилось ее сердце, едва не разбив грудную клетку и не выскочив в его руки, нежно скользящие по высокой груди, как выступили на спине капли пота, как девчонка задрожала всем телом, пытаясь отстраниться от него. - Ты понравилась мне. – прошептал он, впитывая запах нежной кожи, разогретой страхом. Часть рассудка неумолимо таяла, по мере того как росло возбуждение. – Хочу, чтобы ты стала сегодня моей… Она молча пыталась вырваться из сильных объятий, отчаянно сопротивляясь. В золотых глазах океаном плескалась паника, когда он, развернув к себе, жадно проник в ее рот. Дракон сразу понял в чем причина: девчонка невинна, возможно даже не целовалась ни разу. Где-то глубоко внутри шевельнулась мысль, что не нужно этого делать вопреки ее желанию. Шевельнулась… и растворилась в океане животной похоти. … Дракон берет, что хочет. Сейчас он желает ее… … Безусловно, он мог бы навредить ей наиболее желанным для себя способом. Тем более, что сталь всегда была при нем, но жалость и ноющий член, настойчиво молящий о разрядке, заставили сделать все быстро и нежно… Нежно для него… Дракон усмирил свое пламенное нутро, насколько это было возможно. Конечно, на девичьем теле остались фиолетовые отметины животной страсти и синяки на тонких запястьях, которые он сжимал, не давая расцарапать ему лицо, но все могло быть хуже… гораздо хуже… … Он толкнул ее, заставив упасть животом на диван, и, задрав юбки розового платья, быстро вошел внутрь. Кажется, девчонка плакала, но дракон уже отключился. Наращивая темп, он наслаждался ощущением сопротивления внутри ее тела. Девчонка пыталась вытолкнуть его, сжимаясь и делая себе только хуже. Намотав на кулак густые темные пряди, он притянул ее к себе, заставив сильно прогнуться. Губы, а затем и зубы, цепко впились в основание нежной шеи, как он и мечтал весь вечер. Ярость и возбуждение всего сегодняшнего дня выплеснулись в ее тело белыми каплями. … Погасив приступ похоти, дракон внимательно рассматривал сжавшуюся на постели девчонку, пытающуюся прикрыть грудь краем покрывала. Боги, в ней толком не было ничего привлекательного, ничего, что могло возбудить его. Впервые ему стало стыдно за содеянное. Дракон не брал невинных безродных девушек уже очень давно, предпочитая покорных шлюх, которые за пару монет могли претерпеть все, что взбредет ему в голову. - Если тебя это утешит, ты гораздо милее своей подруги, этой дряни, которую мне подсунул ее папочка. Я бы с большей радостью женился на тебе, чем на ней… - холодно проговорил он, натягивая рубаху. … Дракон покинул маленькую комнатку с ощущением пустоты под ребрами и долго бродил по темному опустевшему замку, размышляя о собственной жизни и о том, куда она его завела…***
… Солнце нещадно палит, разогревая своей щедростью смолистые бока недостроенных бригов. Дурманящий аромат деревянной стружки кружит голову юной леди Ланнистер ничуть не меньше масляных взглядов работающих здесь мужчин. Загорелые, обнаженные до пояса, работяги меньше всего ожидали увидеть здесь сегодня, помимо короля, на которого им было в общем-то плевать, милейшую девицу с алыми пухлыми губками и распущенными золотыми волосами. А как ей идет зеленый! Каждый здесь продал бы душу за один только поцелуй. Девушка без лишнего смущения купается в напряженном внимании, наслаждаясь откровенными взглядами и непристойными жестами, которые кое-кто исподтишка позволяет себе, намекая на ее естественное женское предназначение. … Рыцарь, совсем юный мальчишка, скрипит зубами, наблюдая за ее фривольным поведением. Она принадлежит ему и только! Никто не может смотреть на нее. Да еще так! Он вспорол бы кишки каждому из этих мужланов за те отвратительные мыслишки, что они позволяют себе при виде юной леди. Только он, Флориан Мандерли, оруженосец лорда десницы, имеет право ласкать ее тело, украшенное словно ожерельем каплями пота и прилипшими соломинками. Леди Ланнистер - его суженая. Он любит ее, а она - его. … Он собирался просить руки леди Сибиллы. Да, он - третий сын лорда Мандерли и за душой у него нет ничего. Но какая разница, если они любят друг друга? … Объявление о скорой помолвке разбило сердце парня. Они отдадут ее королю, этому одноглазому ублюдку, который может взять любую, но положил глаз именно на его, Флориана, прекрасную леди. Боги, как можно жить без нее? Жить, зная, что она принадлежит другому… Что урод касается ее… Что ее живот раздувается от чужого ребенка внутри… Нет! Нет! И еще раз нет! Проще броситься на собственный меч. Проще украсть ее, убежать за Узкое море. Что угодно, только бы не потерять ее… … Сибилла оступается, перешагивая сваленные посередине дороги доски, и он мигом подхватывает ее за талию. Что вообще она делает в подобном месте? Девушек не должно здесь быть вовсе… - Все в порядке, милая? - шепчет он ей, не спеша отпускать. - Не смей трогать меня! Это может увидеть король! - шипит Сибилла точно разъяренная кошка. - Плевать на урода. - мальчишка притягивает ее еще ближе к себе. - Почему ты не пришла вечером? Я ждал. Нам нужно поговорить. - Пусти говорю! - ей все же удается освободиться. - Я думала, ты все понял сам. - Что понял? Си, я люблю тебя… - он едва не плачет, погружаясь в океан эмоций. Парень знает, что не может ничего предложить такой девушке. Кроме себя. Своего сердца. И тела, если оно ей нужно. Но разве этого мало? - Скоро я стану королевой. - Носик гордо устремляется вверх. - А наши… игры… слишком затянулись. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? - Нет, Си! Не понимаю… Ты же любишь меня! Ты сама говорила! Кажется, он расплачется. Боги, какой стыд! Как только ее угораздило с ним связаться! Да, он милый… И хорош в постели. Неаккуратен. Она пару раз залетела от него… но хорош… но не мог же он в самом деле рассчитывать на что-то серьезное?! - Да, говорила. Но ты же взрослый мальчик и должен понимать, что кроме наших желаний есть еще и долг. - она пытается вразумить юношу. - Мой долг - стать его королевой. Сибилла кивает в сторону Эймонда, замечая, что тот пристально наблюдает за ними. О, Семеро! Что он может подумать? … Королю все равно чем и с кем решится его будущая жена. Все внимание поглотил мальчишка. Сколько ему? Семнадцать? Или чуть больше? Эймонд чувствует отчаяние влюбленного за лигу… Потому что помнит каково это - желать ту, что не будет твоей до конца. Потому что война… Потому что ненависть… Потому что она обещана другому… Он смог разрушить все преграды разом и забрать ее себе. Но он - Таргариен. Дракон. Тогда еще принц… А этот мальчишка… просто жалок. … Усмешка криво прорезается на холодном лице, и девчонка думает, что он смеется над ней…***
… За ужином Сибилла чувствует себя неловко. С самого начала все пошло не так, как она себе представляла. Король был холоден и не обращал на нее ни малейшего внимания. Девушка пыталась привлечь его внимание всеми возможными способами, непрерывно смеясь и болтая. Пока Эймонд походя не бросил ей ледяным тоном «Леди Сибилла, вы так красивы, когда молчите…», и ей пришлось закрыть рот. … А потом вдруг этот мальчишка Мандерли! Какой позор!.. - Тебе правда лучше? - шепчет она Эмме, искоса поглядывая на подругу. Конечно, еще бледновата, но глаза уже более живые. Та молчит, упершись в тарелку взглядом. Губы истово шевелятся, не издавая ни звука. - Совсем с ума сошла! - Сибилла чувствительно толкает ее локтем под ребра. - Молиться будешь вечером! Нашла время! … Эймонд, краем уха поймавший последние слова леди Ланнистер, ухмыляется в бокал. Да, девчонка точно будет молиться этой ночью…***
… Дракон приходил практически каждую ночь. Возможно, это случалось бы реже, а может и не случалось бы вовсе, если бы он не обнаружил ее слабое место. Никогда еще ему не доводилось иметь фанатичек, берегущих себя то ли для мужа, то ли для Бога. Было забавно наблюдать ее страдания. Больше религиозные, чем физические или нравственные. Впервые в жизни он мог получить особое извращенное удовольствие, не прикасаясь к стали, и хотел испить его до дна. … Когда он пришел во второй раз, девчонка сидела на постели, обхватив колени руками. Глаза ее были мутными, а губы едва заметно шевелились. Она выглядела жалко, и дракон хотел уйти… но остановился, поняв, что это молитва. При виде него губы зашевелились сильнее. Гнев ослепил его. Как смеет она считать грехом его внимание? Ее король, о котором мечтает половина Вестероса, был нежен с ней. Как мог старался не навредить… А она считает грязью его прикосновения! Дурочка слишком глупа и религиозна. Наверняка, ни разу не пропустила ни одной службы в септе, регулярно исповедовалась и свято верила всему бреду, который несут септоны, глотнув перед проповедью вина покрепче для большего красноречия. Где грехом объявлялось все: желать лучшего для себя, а не для других, есть и пить то, что любишь, гордиться своими успехами, защищать себя от нападок недоброжелателей… Все же, что касалось мужчин и зова плоти, и вовсе было под запретом. Похоть - самый грязный из всех человеческих пороков. Мужчина и женщина могут быть близки только для одного - продолжения рода, и только если они муж и жена, учили в церкви. Ни о каком удовольствии и речи быть не могло. Дракон решил вырвать из самой ее души эти фиглярские глупости, а если не получится, то вырвать и саму душу. … И вот он раздевает ее, рассматривает тело, трогает где и как пожелает, внимательно наблюдая за реакцией. Целует. … Дракон знает, что нравится женщинам. Знает, как доставить удовольствие. У девчонки не было шансов. Уже на третью ночь она в ужасе обнаружила, что тело само отзывается на порочные действия повелителя, отчаянно желает их… и его… всего… Грех желать мужчину вне брака. Грех желать чужого жениха. Грех желать короля. Но разум покидает грешное тело, когда он постыдно ласкает ее между ног длинными пальцами, шепча на ухо бархатным голосом слова молитвы, призванной защитить от самых низменных человеческих пороков. Издевается над ней, доводя до грани… - Если хочешь, чтобы я продолжил, молись… проси их защитить тебя. - ухмыляется дракон ей в лицо. И она молится, покрывая себя позором, страшнее которого нет на земле, задыхаясь от похоти. Дни стали чернее ночи. Попытки замолить желания собственного тела, так долго неосознанно подавляемые и отвергаемые, бессмысленны. Потому что невозможно скрыть от самой себя отвратительную до тошноты правду - она ждёт ночи… Ждёт свое проклятие, настигшее столь внезапно наслаждением, живущим на кончике его языка. …Когда он коснулся ее там впервые, казалось, сердце остановится от стыда. Боги, он осквернил ее тело всеми возможными способами. Слова молитвы сами сорвались с губ, заставив дракона рассмеяться. - Давай громче! Боги глухи. Когда я жег города и септы, полные людей, они кричали слова, которые говоришь сейчас ты. Думаешь Семеро помогли им? Не помогут и тебе. Ты покрыта позором с ног до головы, и вовсе не потому что я тебя трахаю… а потому что тебе это нравится. Молись и постарайся не кончить, пока я буду лизать тебя. Платиновая голова опустилась меж широко разведенных бедер. Горячий язык обжег промежность ленивым скользящим движением. Он посасывал, дразнил, вылизывал, щекотал какое-то одному ему известное место до тех пор, пока слова не превратились в стоны, а пальцы не зарылись в его волосы, притянув ближе. … Он полностью сломал ее. Унизил. Испоганил тело и душу. Вовек не отмыться ей от той грязи, что творилась между ними. … Да, определенно дракон получил то, что желал. Изувечил девчонку изнутри, касаясь ее тела всего лишь как обычный мужчина, не как чудовище. Ее боль и стыд пьянили сильнее крови. Приятное новое ощущение текло по венам, заводя его. Он даже забывал на время зачем прилетел сюда…***
… Кошмар все тянулся, не собираясь заканчиваться. Девушка краем уха где-то слышала, что король прилетел в Ланниспорт буквально на несколько дней, но прошло уже почти две недели, а он все еще был здесь. Днем он отлучался, стремясь охватить своим вниманием как можно больше земель в западной части королевства, но ночью всегда возвращался к ней. … Она больше не видела никого, кроме него. Ей мнилось, что во всем замке есть только они. Она и хозяин ее тела. Хотя почему ее? Оно никогда не принадлежало ей. Эмма лишь так думала, пока не появился он и не забрал то, что принадлежало ему по праву. С каждым разом он казался все прекраснее. Из чудовища, взявшего ее силой, дракон превратился в божество, достойное молитв и поклонения. … Эмма больше не ходила на занятия, избегала родных и друзей, даже Сибиллу, которой. впрочем, в борьбе за внимание жениха было не до нее. Лишь маленькая убогая часовенка привлекала ее внимание. Именно здесь девушка в минуты просветления пыталась хоть как-то исправить содеянное, вернувшись к богу, к настоящему богу… … Разлад в душе был так силен, что все чаще Эмма стала напоминать умалишенную. Мутный рассеянный взгляд. Невнимательность. Губы, автоматически повторяющие слова, потерявшие смысл под его прикосновениями. Неаккуратность в одежде. Он говорил, что ему нравятся ее растрепанные волосы, и теперь они всегда были в некотором беспорядке. Девушка могла часами сидеть, уставившись в одну точку, не думая ни о чем. … Дракон выжег ее изнутри. Больше она была ему не интересна. Пустая покорная оболочка.***
- Не стоит переживать, миледи… - говорит Эймонд, сжимая руки невесты в своих. – В следующем месяце вы приедете в столицу, и состоится наша помолвка. Время пройдет быстро. … Мерзкая дрянь надувает пухлые губки. Желание влепить пощечину растет с каждой секундой. - Да, ваша милость… Но я буду скучать… Без вас… Сибилла встает на носочки и тянется к нему, прижимаясь своими губами к его. Теплый. На вкус как мята… и еще что-то… металлическое… … Верткий язычок стремительно проникает в рот Эймонда, словно ловкая скользкая змейка. Она приторно сладкая, и его тошнит от ее вкуса и развязности. Боги, даже самая грязная шлюха в Блошином конце, дающая всем за медяки, сделала бы это лучше… … Юноша едва дождался, когда пытка закончится. - Позвольте мне проводить вас… - шепчет девица, несколько смутившись. Это он должен был поцеловать ее. Все это неправильно. Ни один мужчина не вел себя с ней так холодно и отстраненно, как будущий муж. Что с ним не так? - Конечно, миледи. У меня осталось одно нерешенное дело в замке… Я буду счастлив, если вы дождетесь меня. - Хорошо, ваша милость. – низкий услужливый реверанс, легкая улыбка. … Дело...? Какое может быть дело? Отец отбыл еще два дня назад, и уже должно быть торчит где-то на полпути к Королевской Гавани. Матушка и сестрицы выйдут провожать его к воротам. Вещи давно собраны… Любопытная от природы, Сибилла не в силах удержаться, чтобы не сунуть нос не в свое дело. Разувшись, дабы не выдать свое присутствие стуком каблучков, она тенью скользит по мрачным коридорам замка вслед за ним. Каменный пол так холоден, что кажется ноги вот-вот промерзнут аж до колена, но за информацию надо платить. … Она даже не сразу понимает где они оказались. Отдаленная часть замка. Здесь живут в основном слуги и… Эмма. … В комнатку девушки Эймонд входит без стука, обнаруживая ее сжавшейся в комок на подоконнике. Он помнит, из окна отлично видно главный вход и дракона, прочно пристегнутого к стенам цепями толщиной в две, а может и три руки взрослого мужчины. … Она не думала, что он зайдет к ней проститься. С такими как она не прощаются. Грязная подстилка, забывшая все, чему ее учили с детства, стоило мужчине лишь коснуться ее тела. В глазах дрожат слезы, ставшие уже привычными. … Дверь прикрыта не полностью, и Сибилла хорошо их слышит хоть и не видит. - Эймонд… ваша милость… - шепчет Эмма, нервно кусая губы. … Смешно… Как быстро она перешла от проклятий и укусов к нежным поцелуям и ласкам… Да, целуется она гораздо лучше леди Ланнистер. Он об этом позаботился. Эймонд улыбается ей. Этой ночью она называла его «любимый». Отвратительно. Приятно. Фиолетовый глаз моргает, и он чувствует, как из глубины души поднимается неприятное горькое чувство. Стыд. Стыд? Он никогда не ощущал ничего более мерзкого. Дракон берет, что пожелает и точка. Он взял, что хотел. Почему же так гадко внутри и хочется сбежать от девчонки, с которой он так славно развлекся? … Юноша притягивает ее к себе за плечи, нежно целует в лоб. … Зря он все это сделал. Зря… - Я пришел дать тебе это. – Эймонд вкладывает ей в руки увесистый мешочек, плотно набитый золотом. - Мне это не нужно. – Эмма мигом отстраняется от него, и золото падает на пол, просыпаясь с нежным перезвоном. Губы дрожат от обиды. - Ты не понимаешь. Это не плата за… то, что я сделал. Это нужно, чтобы ты чувствовала себя уверенно. – голос мягкий. Ему отчаянно хочется успокоить ее, а может отмыться от той грязи, в которой от сам измарал себя. – Ты не пила лунный чай. Не пила же, я прав? - Что это? – ее доверчивое непонимание жжет его изнутри. - Трава, которую пьют, чтобы… защититься от нежелательных последствий… - взгляд опускается в пол. – Ты можешь быть беременна. И деньги тебе понадобятся. Если это так, ты можешь отдать мне ребенка, отправить его в Красный Замок. Он вырастет достойным человеком. - Как ты? – она не хочет ранить его, но Эймонд сжимается как от пощечины. - Надеюсь, что нет. – горько ухмыляется он. – А если ничего нет… То… Рано или поздно тебя выдадут замуж. Едва ли супруг будет доволен… твоим состоянием. … Какого черта? Он должен быть уже на полпути в столицу, а не унижаться здесь перед одноразовой шлюхой. Он имел таких сотни. Ну, вот… Теперь она еще и плачет. … Эймонд прижимает девчонку к груди. - Ты всегда сможешь сказать, что это сделал я. Держи… - он снимает с пальца перстень с гербовой печатью дома Таргариенов. – Таких всего пара. У меня и у… … Он должен быть не здесь с этими грошовыми девками, а там на Драконьем Камне. С ней. С сыновьями… … В голове царит полнейший хаос, когда юноша в последний раз целует девушку, не подозревая, что изуродовал ее слишком сильно. Лишь дракон может стерпеть его огненную извращенную суть, не сломавшись… Дракон, родившийся на Драконьем Камне.***
… Сибилла настолько опешила от услышанного, что едва успела скрыться за поворотом, чтобы не столкнуться с Эймондом. Она ожидала чего угодно, но только не это… Святая нецелованная Эмма раздвинула ноги! Еще бы! Таргариен! Это вам не мальчишка-оруженосец и не сынок какого-нибудь зачуханного лорда с заплесневелым замком на краю света! Да каждая девчонка мечтает заиметь бастарда с платиновыми волосами, а он выбрал ее… Бледную поганку, погрязшую в религиозных бреднях! Пока она, леди Ланнистер, вилась вокруг короля, дрянь удовлетворяла его своими дырками, забрав то, что должно принадлежать ей, Сибилле. … Ревность, пламенная злоба и обида клокотали в груди девушки так сильно, что она почти не запомнила, как ворвалась в комнату теперь уже бывшей подруги и высказала той в лицо все, что думала. Эмма лишь кусала губы, понимая, как все это выглядит со стороны. Но, боги, что она могла сделать? Он - физически сильный мужчина с запредельно высоким статусом… А она - ничтожество… … Почему она так кричит? Он ей дорог или это обида избалованной девчонки, привыкшей мигом получать желаемое? Едва ли первое… Сибилла любит лишь одну себя. А он… Обнимая ее долгими ночами, король рассказывал, как ненавидит невесту и всю ее семейку, заманившую его в западню. Гнев тягучим маревом заполнял комнату. Боги, если он сотворил все это с ней, первой встречной, приглянувшейся копной темных волос, то что он сделает с объектом лютой ненависти??? … когда Сибилла наконец выдохлась и вызывающе замерла посреди комнаты в ожидании оправданий, Эмма грустно прошептала: -Мне жаль тебя… Он - настоящий монстр… И ты останешься с ним один на один.