***
… Гомон сотен людских голосов и легкая ненавязчивая музыка вливается в покои через настежь распахнутое окно. В груди неприятно ноет. Надо было сбежать раньше, но мейстер Арлан настаивал на еще пяти-семи процедурах, и Люцерис сдалась. … Скрепя сердце, девушка старалась не обращать внимание на толпы золотоволосых мужчин и женщин, заполонивших все вокруг. Некоторые из них позволяли себе бросать в ее сторону острые любопытные взгляды, очевидно, зная кто она, несмотря на то, что Люк всегда старалась оставаться в тени даже будучи хозяйкой Красного замка. Теперь у ее дома будет другая хозяйка… … Люцерис видела ее несколько раз, находя юную леди Сибиллу крайне привлекательной. Высокая, почти на голову выше Люк. Стройная. С тонкой длинной шеей. А глаза?! Казалось, Боги при рождении одарили девицу парой изумрудов. Идеальная молочная кожа… А главное – ослепляющая юность, которая запросто могла сделать даже из дурнушки, которой леди Ланнистер определенно не была, красавицу. … Пару раз Люцерис видела ее рядом с Эймондом и не могла не согласиться, что они отлично смотрятся вместе. Мрамор и золото. Две сильнейших династии Вестероса. Отличный многообещающий союз. … Что, интересно, скажет леди Сибилла, когда поймет кого именно ей подсунул папаша? Люк была уверена, что Эймонд довольно быстро разочарует девчонку. Конечно, если она уже не догадывается, что он такое. Хотя она знала женщин, которые прожили всю жизнь с монстрами, если не хуже Эймонда, то уж точно не уступающими ему в жестокости, и даже ни на секунду не задумались правильно это или нет. Знала она и тех, кого мужья буквально уничтожали морально и физически годами, а дурочки лишь молчали, полагая, что такова их судьба и следует терпеть все, что отмерили Семеро на их долю. На небесах воздастся! А может и нет… Кто знает… … Из окна видно множество разодетых в пух и прах лордов и леди, прогуливающихся в саду. На помолвку съехалось безумное количество знати со всех уголков королевства. Сливки общества залили все вокруг своими приторными улыбочками, которыми силились прикрыть ядовитые змеиные натуры. Они сыпали похвалами организаторам торжества, находя абсолютно невероятными цветочные украшения, превратившие угрюмый Красный замок на несколько дней в благоухающий сад. Да, действительно было очень красиво. … Единственное, что не видела Люцерис, - тронный зал, где у подножия железного чудовища расположились столы. Его украшали в последний день. … Интересно, смогли ли цветы и полотнища с гербами соединяющихся домов сделать это место менее опасным? … Один за одним гости исчезают внутри, и скоро сад пустеет. Музыка затихает. Настал черед официальной части. … Девушка всеми силами старается не думать о происходящем и отчаянно ищет, чем бы отвлечь себя. Она уже играла с детьми, но теперь довольно поздно, и мальчики засыпают. Читала книгу, но строки проходили где-то по касательной, не проникая толком в разум. … Конечно, ее никто не приглашал, но может можно взглянуть хотя бы одним глазком..? Даже не заходить… Просто глянуть и убраться к себе… … Любопытство берет верх, и Люцерис, натянув простое платье цвета закатного неба, спускается к тронному залу. Празднество в самом разгаре, и подвыпившие гости снуют туда-сюда дабы немного проветриться. Ничто не мешает девушке незаметно проникнуть в зал и, приткнувшись у одной из колонн, наблюдать. … Зал и правда похорошел. Даже Железный трон сегодня уступил свою значимость юной леди Ланнистер, завернутой, точно вкусная золотая конфета, в алое кружево. Эймонд тоже хорош в черных одеждах с вышитым на груди красным драконом. За главным столом нашлось место королеве-матери и лорду деснице. … Танцы чередуются с милыми театрализованными представлениями, некоторые из которых кажутся девушке излишне пошлыми и неуместными, но подвыпившим гостям, похоже, нравится. Народ доволен, а это главное. … К столу правителя и невесты периодически подходят полюбезничать лорды и их жены. И Люк, улыбаясь, наблюдает, как Эймонд воротит от них лицо, уступая право ответа матери или невесте. Неучтиво ужасно, но такой он весь. Кто там говорит, что со временем люди меняются? Ничего подобного. Лишь больше становятся теми, кто они есть на самом деле. … Чувствуя себя неуместной на чужом празднике, Люцерис пытается справиться с грустью, прочно обосновавшейся под ребрами. Все слишком красиво. У нее ничего этого не было. Лишь холод, дождь, страх перед будущим и он, определивший своей волей ее судьбу, весьма печальную... … Очередной тост с нудными поздравлениями обрывается дружными криками и улюлюканьями, требующими поцелуя. Жених и невеста поднимаются. Девушка льнет всем телом к будущему мужу, и Эймонд целует ее… в уголок рта. Быстро и легко, словно дочь. Гости недовольны. Им нужно больше. Недовольный гомон ясно говорит, что все должно быть по-настоящему. Их устроит лишь глубокий чувственный поцелуй по всем правилам. Король уступает. Невеста жарко отвечает ему. … Видеть это неприятно. Она определенно зря сюда пришла. Эймонд ей никто, и это горькое чувство в груди совершенно неуместно. Не спеша Люцерис скрывается в боковой галерее, темнота которой пропитана ароматами сада и моря. Легкая грусть накрывает волной, когда девушка вспоминает, что когда-то этот сад был и ее тоже. … Память подкидывает одно за другим воспоминания. Приятные и не очень. … Вот она срезает розы для матери…А чуть позже прячется за витой перегородкой, пачкая платье в земле… … А вот завтракает с королевой и сыном в беседке с видом на залив… … Эйгон прижимает ее к стене, лапая жирными руками… … Или Джейс тянет через розовые заросли, чтобы тайком выбраться в город… … Алые лепестки рассыпаются по розовому шелку, пока она в забытьи прижимает сильнее руку мужа к… Нет, это совсем уж лишнее. … Как они замечательно играли с Хелейной и детьми… А она уже была в положении и никак не могла отвлечься от мысли, что скоро у нее будет такой же милый малыш… - Пришла насладиться моим позором? … Голос разрушает поток воспоминаний и меланхолический настрой бывшей королевы. - Отчего же позор, ваша милость? Невеста - красавица, и, похоже, без ума от вас. - Люцерис не спешит обернуться к нему. - Невеста…. Ты знаешь зачем нужна эта свадьба и эта девчонка? - зло шипит Эймонд. - На Драконий камень новости доходят слишком медленно… Но, думаю, короне необходимо породниться с сильным домом, чтобы упрочить свои позиции. - тонкие пальцы скользят по прохладному мрамору колонны. - Ты подобрала красивые слова для этой клоунады! Но, если говорить, как есть… Я продал себя шлюхе, которую имел весь Ланниспорт, за золото ее семьи! - злость все ярче прорезается в его голосе. - Неплохая сделка. Полная казна денег и милая леди в придачу. Вам повезло, ваша милость. Грех жаловаться на такую удачу. - Люцерис улыбается, и Эймонд слышит насмешку в ее голосе, еще больше выходя из себя. - Кого ты называешь леди? Эта дрянь орудует языком так, что в любом борделе позавидуют! - Вашей милости лучше знать… - Люцерис все же оборачивается, прижимаясь поясницей к холодному камню. - Да! Потому что моя жена бросила меня, сбежав за тысячу миль! – юноша приближается к ней вплотную, горя от злобы. Он сдерживался весь день и теперь все прорвалось наружу, лопнув, как перезревший гнойник. - Не надо об этом, Эймонд… И я больше не жена тебе… - Люцерис кладет ладони ему на грудь, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию. Сердце бешено стучит под ее пальцами. - Ваша милость. Ты забыла добавить ваша милость. - он давит на ее руки, ломая жалкое сопротивление. Девушка слышит, как сбивается его дыхание то ли от злобы, то ли от близости… Эймонд упирается своим лбом в ее, жадно вдыхая легкий аромат жасмина. В голове совсем плывет, когда она шумно выдыхает, проводя по пересохшим губам языком. - Тебя ждёт невеста… - шепчет она, чувствуя его напряжение. - Пусть ждёт… Может даже вые*ать кого-нибудь… Мне плевать… … Обхватывая ее лицо, он жадно покрывает поцелуями каждый дюйм кожи, проникает в рот. Вкусный. Люк изо всех сил старается сдержаться и не ответить, в то время как каждая клетка тела умоляет вцепиться в него, притянуть ближе, не отпускать, чтобы все знали кому принадлежит дракон… Невозможно. Она робко делает движение навстречу, моля всех богов разом, чтобы в своем затмении Эймонд не заметил. Мало. Этого слишком мало. Рука девушки опускается на его затылок, притягивая ближе, в то время как вторая по-прежнему пытается оттолкнуть. Боги, он такой же как раньше… Это невыносимо. Больно. Желанно. Отвратительно. Сладко. Горячо. … Немного отстраняясь, Эймонд заглядывает в ее глаза, желая найти там подтверждение тому, что почувствовал. Он ей нужен или это воспаленный мозг издевается над ним? Черные глаза перепуганы, дыхание сбито. Да или нет? - Хочешь я прямо сейчас убью рыжую суку?.. - шепчет Эймонд. - А ее папашу скормлю дракону… - Это у тебя отлично получается… … Ее холодный тон и горькие слова возвращают его в реальность, четко обозначая пропасть между ними. - Эймонд, умоляю тебя! Хотя бы сегодня… Будет скандал. - матушка ныне редко вмешивается в его дела, но сегодня особый случай. … Когда он покинул невесту, Алисента сразу заподозрила неладное, предположив, что сын ушел к себе. Если так, то стыда не оберешься… Она поспешила следом, и не поверила своим глазам, застав его с женой в уютном темном уголке. … Матушка прожила довольно долгую жизнь и отлично знала собственного сына, чтобы даже с приличного расстояния почувствовать, как накаляется между ними воздух, а гнев от перенесенных за день унижений превращается в безумное желание вернуть жену. Алисента все ждала, что Люк сама оттолкнет его, влепит пощечину, но, увидев тонкие пальцы на шее сына, мигом смекнула, что все может закончиться очень и очень плохо. - Эймонд, пожалуйста… Ради всего святого… - тихо просит она, молясь, чтобы его не накрыл очередной приступ яростного безумия. - Завидую вашей благоразумности, матушка… - злобно и немного растерянно выдыхает он. … Гримаса отвращения проносится по лицу, когда Эймонд делает сначала один, а потом и другой шаг назад… … Люк чувствует, что тело живет особенной, отдельной от ее воли жизнью. В груди бешено колотится сердце, болью напоминая, что именно рядом с ним оно живое и горячее. Воздуха не хватает. Мелкая дрожь сбегает с зацелованных губ, хранящих легкий привкус мяты, вниз… … Девушка неосознанно проходится по ним языком, желая удержать его вкус еще хотя бы на мгновение, и мигом теряется, поймав на себе взгляд Алисенты. - Прошу простить меня, ваша милость… - неразборчиво шепчет она, стремительно покидая галерею.***
… Вернувшись за стол, Эймонд просидел остаток вечера в еще более расстроенных чувствах, чем до того. … Она оттолкнула его, унизила в очередной раз… Но поцелуй… Легкие движения губ и языка ему навстречу… Рука, скользнувшая на его затылок… Слова могут врать - тело нет. Жена хотела его целовать, и теперь он сходил с ума, ощущая ее легкий аромат на своей одежде. Или все это бред, порожденный безумием? Он совсем слетел с катушек, если допускает подобное. Люцерис ненавидит его. Она пыталась его убить. Прогоняла много раз… Кулаки сжимаются под столом… Трахала этих ублюдков… Кончала с ними… А он не может держать ее даже за руку. Ее, свою собственную жену… - Все в порядке, ваша милость? - щебечет невеста, склоняясь ближе к нему, навязчиво демонстрируя округлую чувственную грудь, едва не выпадающую из выреза платья. - Такой чудесный праздник… Ваша матушка - непревзойденный организатор. … Аметистовый взор наконец отрывается от пустой тарелки, обращаясь к девушке. Рука разжимается и дергается, желая влепить ей пощечину. Да такую, чтобы отпечаток горел еще пару дней, а похотливая улыбочка и вовсе стерлась навсегда. … Эймонд вдыхает поглубже, пытаясь успокоиться, но перед глазами стоит растерянное лицо жены с припухшими от настойчивой ласки губами и тонкой ниточкой слюны, тянущейся к его собственным. Выдох… Вдох…Он аккуратно, боясь самого себя, накрывает пальцы Сибиллы рукой, контролируя каждое свое движение. - Давайте уйдем отсюда. Я порядком устал, но не могу бросить вас здесь одну. Все сочтут это не учтивым. - говорит он, стараясь убрать из голоса стальные ноты. - Конечно, если вашей милости так угодно… … Он смотрит на нее так странно, что девушку пробивает озноб. Что это? Желание? Она никогда не видела подобной эмоции… … Жених услужливо проводил ее до самых покоев, но так и не нарушил напряженного молчания и даже не поцеловал на прощание…***
… Лёгкие прикосновения влажных губ медленно разрушают сон. Мурашки рассыпаются искрами по телу от нежданной ласки. Он так уязвим перед ней, что позволяет себе непристойный хриплый выдох, когда нежная ручка спускается с груди на живот, а затем… еще ниже.., обхватывает его, начиная плавно ласкать. - Ты пришла… - шепчет он, распахивая губы в попытке вдохнуть больше воздуха. К черту! Ему отчаянно нужен не вдох, а она… ее тело… душа… тепло… Оборачиваясь, Эймонд притягивает девушку к себе. Губы едва успевают встретиться, когда в нос бьет тяжелый запах апельсиновой цедры и еще невесть какой приторной дряни. … Сибилла... Ярость лишает рассудка, застилая взор кровавым туманом. Эймонд с силой отталкивает девчонку так, что та чудом не падает с постели, испуганно замирая на самом краю. Вдох. Выдох.. Вдох… Выдох… Взор проясняется. - Зачем ты здесь? - голос почти спокоен, почти не дрожит сталью. - Я… Вы так целовали меня… на церемонии… Я бы могла доставить вам немного удовольствия. В комнате темно настолько, что Эймонд лишь смутно различает очертания ее тела. Но все же он готов поклясться, что шлюха покраснела. Немного удовольствия?.. Что ж… Это будет даже забавно. - Зажги свечи. Одна свеча. Другая. … Золотые пряди рассыпаны по спине. Легкая ночная рубашка просвечивается, открывая взгляду манящие выпуклости совсем еще юного тела. Третья… четвертая… Зеленые глаза стыдливо прячутся от его настойчивого взгляда. Щеки залиты румянцем. Мерзкая дрянь! От одного воспоминания о ее вертком языке, смело орудующем у него во рту, короля тошнит. - Подойди ближе. - уголки губ поднимаются вверх, но это вовсе не улыбка. Сибилла послушно приближается. - Раздевайся. - ноздри раздуваются, и девчонке кажется, что он ее хочет. … Рубашка падает к ногам. Обнаженное тело идеально. Стройная. Узкая. С высокой грудью и покатыми женственными бедрами. И светлыми волосками внизу живота. Даже здесь видна чертова порода Ланнистеров! Он ненавидит ее, а еще больше себя. Твари забрались даже в его постель. А он… не может ничего сделать… совсем как отец. То есть король. Визерис. Черт! - Ты уже… доставляла кому-то удовольствие? - опираясь на локоть, Эймонд бесстыже рассматривает тело невесты. Она краснеет пуще прежнего. - Нет, ваша милость… …Оба знают, что она врет. - Поставь сюда ногу. - тонкие пальцы требовательно постукивают по краю постели. … Дракон не просит. Дракон отдает приказы. Ему или подчиняются, или сгорают. Она подчиняется. Длинные пальцы касаются ее промежности, и он с удивлением обнаруживает там океан влаги. Шлюха течет от одного его взгляда. Эймонд умело ласкает ее рукой, наблюдая как быстро она уплывает, закрыв бесстыжие глаза. Невинна! Как же! Ему давно не шестнадцать, когда верят в невинность и любовь каждой шлюхи. - Смотри в глаза. - сталь все же прорезается в голосе. …Мутные глаза приоткрываются вместе с развратными губами, блестящими от слюны. Девчонка шумно дышит, не смея отвести от него взор. … Глаза широко распахиваются, когда он грубым движением впихивает в нее разом три пальца на всю длину, разводя внутри в стороны. - Так говоришь скольким ты доставляла удовольствие? - он грубо трахает ее рукой, срывая с губ шумные вздохи. - Сколько тебе было, когда тебя впервые поимели? - Только один раз, ваша милость… Только один… Эймонд окончательно садится на постели и резко притягивает ее к себе, намотав на кулак роскошные золотые пряди, пачкая их ее же смазкой. - Врешь своему королю, шлюха? - ладонь встречается с щекой почти без замаха, но даже этого достаточно, чтобы пальцы отпечатались на коже. Испуг в зеленых глазах возбуждает больше ее текущей промежности. Эймонд грубо тянет девчонку за волосы, заставляя опуститься на колени и открыть перед ним точеную шею, где под кожей отчаянно бьется венка. - Если хочешь знать, мне плевать сколько членов побывало в твоих дырках. Ты всегда будешь мне отвратительна. - рычит король, уткнувшись носом в идеальную матовую кожу. - Но удовольствие ты мне сегодня доставишь. … Зубы вгрызаются в шею рыжей дряни, и Эймонд наслаждается болезненным всхлипом и слабой попыткой освободиться из ловкого захвата. Он кидает невесту на постель, тут же усаживаясь на нее сверху. - Подними руки. … В зеленом мареве по-прежнему дрожит испуг, который лишь усиливается при виде кожаных ремней, прочно прикрепленных к стене тонкой цепочкой. … Боги! Как давно он этим не пользовался! Эймонд мечтал приковать здесь жену и ласкать так долго, пока она не сдастся и не простит его. Кровь бьет в голову от одной мысли, что здесь могла быть она… … Но ее нет. Есть только эта сука. Да, ее тело идеально, а он не имеет права коснуться его так, как молит вся его суть. Но боль не всегда означает кровь, правда? - Сегодня ты узнаешь… Хоть и не до конца... Что любит твой будущий муж… - шумно выдыхает он, едва не касаясь ее губ. … Власть над чужим телом пьянит, и Эймонд грубо проникает в ее рот, яростно выкручивая сосок на по-девичьи высокой груди. Сибилла громко пищит от боли, распаляя его лишь сильней. Поцелуй превращается в укус. Рот девушки заполняется кровью, доводя до паники. - Кричи громче, шлюха! Пусть все знают, как хорошо ты ублажаешь своего жениха. … Девушка замирает. Ей совсем не хочется, чтобы кто-то узнал обо всем этом. Эймонд усмехается. Спускаясь ниже, он дюйм за дюймом украшает тело невесты синяками кровоподтеками и отметинами зубов. Ох, как не скоро девчонка сможет надеть одно из своих легких алых платьев, больше демонстрирующих, чем скрывающих. … Нож нельзя. Нельзя! Он отчаянно обводит взглядом комнату в поисках того, что может помочь ему. Взгляд падает на тумбу подле кровати, где примостились свечи. Пламя… теплое… уютное… оставляющее отметины и пузыри на коже… … Девчонка дрожит всем телом при виде огня. - Не надо… - просит она впервые с момента появления в этой комнате, догадываясь, что именно он уготовил для нее. - Мы только начинаем, милая… Я еще не удовлетворен. Ты же обещала доставить мне удовольствие… - Эймонд резким движением переворачивает ее на живот. Руки девчонки перекручиваются, и цепь больно впивается в кожу. - Подними зад! Тебе же не привыкать подставлять его. Она лишь поскуливает, пытаясь облегчить боль в кистях. - Подними! - ладонь опускается на ягодицу оставляя гореть алым отпечаток пальцев. … Упругий зад поднимается. Сибилла неловко упирается на разведенные колени. Боль в руках лишь усиливается, и девчонка отчаянно стонет. Эймонд наслаждается видом своей невесты. Покорной, напуганной, немного страдающей и невероятно красивой сзади. Идеальные дырочки так и манят прикоснуться, войти, узнать какая она внутри… Нет. Это потом. Он еще не получил, что хотел… … Жар от свечи внезапно обжигает кожу, и девчонка не может сдержать крик. Кровь отчаянно стучит в висках, а возбуждение так велико, что Эймонд сжимает себя свободной рукой. Кажется, еще пара секунд, и член лопнет от напряжения. Прикусив до боли губу, юноша продолжает мучить свою жертву. Свеча скользит под животом и грудью, обжигая горячим дрожащим маревом. Сибилла извивается всем телом, отчаянно повизгивая. Наконец, она просто падает на бок, перекручивая цепочки вокруг ладоней и пальчиков еще раз. - Встань как было! - ноздри Эймонда раздуваются, зрачок расширился. Он нервно облизывает губы и часто поверхностно дышит. Как же хороша эта сука с розовыми отметинами на животе и груди! Ожоги не сильные, но точно доставят немало неприятностей их обладательнице. - Не надо… Прошу… - испуганно шепчет девчонка, подчиняясь. - Очень больно… Не надо… Кажется, она давится слезами. - Моей леди не нравится пламя? Как же ты думаешь жить с драконом? Придется научиться любить его… желать… молить о нем… … Он жадно мнет ее ягодицы, бесстыже торчащие вверх. Мягкие. Белые. Нежные. Как вся ее промежность… Ненавистная дрянь слишком хороша. После свадьбы он это исправит. Покроет все ее тело шрамами… Обрежет проклятые золотые локоны… Сотрет с лица надменную улыбочку. Шлюха будет вздрагивать при каждом шорохе… … Ладонь опускается на идеальный зад раз за разом оставляя алые ожоги…Как сладко она пищит… Но этого мало… она должна кричать… кричать во все горло от боли… - Сюда тебя тоже трахали? - возбужденно шепчет Эймонд, обводя кольцо плотно сжатых мышц прямо над ее гнусным влагалищем. - Нет! Прошу вас! Я сделаю, что пожелаете... - в голос рыдает девчонка, чувствуя, как он неспешно проникает внутрь, продавливая ее сопротивление. Чистая. - Ты уже делаешь… что я желаю… - ухмыляется он. … Эймонд редко пользуется этим способом получить удовольствие. Лишь изредка в борделе в неадекватном состоянии он мог отыметь в зад какую-нибудь милую девчушку или продажного парня. Но сегодня желание максимально унизить золотоволосую дрянь берет верх над брезгливой натурой. … Пошарив рукой в тумбе, юноша наощупь находит желаемое - пузырек с ароматным маслом. Едва открыв его, он понял какая это была ошибка. Жасмин. Проклятая склянка лежала здесь еще со времен Люцерис… масло, заменявшее жене духи, доводило его до исступления тонким запахом. … Мозг отключается мгновенно. Эймонд уже не знает кто перед ним. Жена, шлюха, еще кто-то… Он натирает ее тело маслом, жадно вдыхая дурманящий аромат. Он не понимает, как и в какие отверстия имеет ее, лишь наслаждался всхлипами, переходящими в стоны боли. Губы страстно впиваются в ее плечо… как сильно она сжимает его внутри... … Когда затмение отпускает, юноша обнаруживает, что лежит на теле невесты, тихо всхлипывающей от пережитого насилия. Отвращение накрывает с головой, когда он освобождает ее успевшие порядком посинеть руки со следами врезавшихся в кисти цепочек. - Спасибо, леди Сибилла. Вы, как и обещали, доставили мне удовольствие. - ухмыляется Эймонд, швыряя в нее скомканную ночную рубашку. - Когда вы станете моей законной супругой, мы сможем так же чудесно проводить каждый вечер. …Наполняя бокал любимым сладким вином, он с наслаждением наблюдает, как девчонка неловко пытается сползти с кровати и натянуть одежду. Получается крайне плохо. Все тело занемело и отчаянно саднит во многих местах. Заплаканные глаза расширяются, когда она замечает под собой капли крови смешанные с последствиями его страсти. … Эймонд улыбается, скрывая усмешку бокалом. Похоже, он немного надорвал суку. На члене и правда была пара капель крови, которые он стер ее одеждой. Посмотрим, как она будет завтра сидеть подле него… … Когда она берется за ручку двери, он ехидно бросает ей в спину: - Не пожелаете спокойной ночи своему жениху, миледи? - Спокойной ночи, ваша милость… - заикаясь, шепчет она. - Думаю, теперь ты можешь называть меня по имени.***
… В коридоре темно, но Сибилла рада этому. Ей хватило и насмешливого взгляда караульного, совершающего обход. Конечно, мужчина понял все сразу по ее растрепанному болезненному виду. Хвала богам, король упразднил охрану, что ранее маячила перед его дверью, раздражая своей никчемностью. … Покинув покои Эймонда, девушка поспешила скрыться в уютной темноте, где так легко спрятаться даже от такого чудовища, как ее будущий муж. … Подобного унижения Сибилле не доводилось испытывать ни разу в жизни. Девушку воспитывали как принцессу, потакали всем прихотям, лелеяли точно хрустальную вазу. Матушка не могла на нее надышаться, предпочитая другим дочерям. Мужчины стремились понравиться ей, красиво ухаживали. Рыцари на турнирах умоляли ее о знаке внимания. Сражались, чтобы она их заметила… … Юная леди привыкла использовать людей, выбрасывая словно ненужные вещи. … Теперь, прижавшись к холодной стене и заливаясь горькими слезами, девушка впервые поняла роль, которую отвел ей собственный отец. Она, Сибилла Ланнистер, - товар. Дорогой. Хорошего качества, лишь немного бывший в употреблении… … Первым, кто коснулся ее тела, а точнее принудил коснуться своего, был дядюшка Джейсон, долгие годы протиравший штаны в столице подле короля Визериса и Отто Хайтауэра. Он редко бывал на утесе Кастерли и имел огромные амбиции, которым не суждено было реализоваться. Сибилла слышала, что он хотел взять в жены Рейниру Таргариен, прекрасную словно жемчужина, но жизнь повернула иначе. … В один из приездов в отчий дом старый развратник заметил, что его племянница готова вот-вот превратиться в девушку исключительной красоты. Пройти мимо было невозможно… Дядюшку до дрожи в коленях возбуждали еще толком не расцветшие малолетки с по-детски невинным взглядом. Масляными глазками он рассматривал Сибиллу, не зная, как подступиться. Все же она - его племянница, а он далеко не Деймон Таргариен, чтобы брать желаемое, наплевав на предрассудки. … Мужчина стал больше времени проводить на утесе Кастерли и все время вертелся возле нее, заводя разговоры, от которых в паху мигом напрягалось. … Есть ли у нее мальчик?.. Как нет?.. У такой красавицы обязательно должен кто-то быть… Кто-то, кто без ума от нее… Нравится ли ей кто-нибудь?.. Целовалась ли она?.. Хочет ли научиться? О! В этом нет ничего зазорного! Каждая девушка должна уметь целоваться правильно… Да и вообще уметь ублажать мужчину… Девочка же понимает, что именно он имеет ввиду?.. Знает, чем отличается мужчина от женщины?.. Да?.. А знает, что то, от чего берутся дети, может быть чрезвычайно приятно?.. Для обоих… … Постепенно слова превратились в действия. Но лишь когда он стал уверен, что Сибиллу заинтересовали их разговоры, и она точно ничего никому не расскажет. Мужчина знакомил ее со своим телом, просил касаться… Учил, как лучше ласкать… … А после, когда она стала девушкой, забрал ее невинность. … Поначалу Сибилле не очень нравилось то, что происходит между ними, но со временем она научилась получать удовольствие. Да, дядя не был молод или хорош собой, но с ним можно было упасть на самое дно и разорваться на тысячу частей, не беспокоясь, что кто-то узнает. … Он погиб на войне… А голод остался… … Она меняла партнеров как перчатки, пробуя мужчин, почти как гурман… … Сказать, что будущий супруг сильно впечатлил ее было нельзя. Гораздо больше девушку возбуждал его запредельно высокий статус и открывающиеся перспективы. А еще кровь будоражил чисто спортивный интерес. Влюбить в себя короля… Мммм… Самооценка мигом взлетела бы до небес. Поэтому, когда сегодня отец весьма прозрачно намекнул, что последнее время повелитель одинок и она легко могла бы развлечь его, Сибилла встрепенулась. Глаза мигом заблестели. На церемонии они целовались. Это было необычно и приятно… Возможно, конечно, больше от того, что, дав отставку милому Флориану, девушка опасалась случайных связей, а потому была голодна до крайности… … Направляясь в постель Эймонда под покровом ночи, она дрожала от предвкушения. Нежные возбуждающие прикосновения… Страстные поцелуи… Внизу живота горело от одной мысли о том, что тела наконец-то будет касаться мужчина… … То, что она получила, травмировало девушку до глубины души, разом открыв глаза на короля. Да, Эмма была права. Он - настоящее чудовище… Боги! Она станет его женой, и это будет повторяться непрерывно… Невозможно! Она этого не выдержит!***
… Почти бегом девушка кинулась в покои отца. … Перед его дверью стража была. Два молодых парня с белыми плащами за плечами оторопели, увидев юную леди Ланнистер в неподобающем состоянии. А главное… От нее за милю несло терпким ароматом, который ни с чем невозможно было спутать никому. Тем более мужчине. … Потупив взоры, они мигом расступились, пропустив ее внутрь. … В столь поздний час отец работал с бумагами, сгорбившись над столом. На несколько мгновений он замер при виде дочери. Заплаканной. Взлохмаченной. С распухшими губами и каплями застывшей на них крови. В нос ударил резкий запах спермы, и лорд Тайленд решил, что кто-то осмелился тронуть его дочь. - Кто это сделал?.. - выдавил он из себя. … Какой стыд! Девчонку изнасиловали в день помолвки! Да ее еще и наверняка много глаз видели в таком состоянии! - Твой король… - сказала Сибилла и вновь расплакалась. … Растерявшись, лорд Ланнистер никак не мог сообразить, что делать. Дочь надо как-то успокоить, но касаться ее противно. Этот запах… Еще немного и его вывернет наизнанку. … Не мигая, он смотрел на девушку и замечал все больше следов ее позора. Фиолетовые отметины на шее и ключицах, пронизанные кровавыми прожилками… Золотые пряди, слипшиеся непонятно от чего… Руки… Что с ее руками? Все в синяках и странных отметинах. На подоле белоснежной сорочки, виднеющейся промеж разошедшихся пол легкого халата, недвусмысленно алела кровь. Кровь? Она же говорила, что давно уже не невинна… … Плечи передернуло от отвращения. - Что ты сделала? - холодно сказал он. - Я?… - глаза растерянно поднимаются на отца. - Я… только сделала, что вы сказали… Пошла к нему… А он.. он… … Сибилла задыхается в очередном приступе рыданий. - Почему король счел, что с тобой можно обращаться подобным образом? - Откуда мне знать? - почти кричит она, заламывая руки. - Он - чудовище! Посмотри! Посмотри, что он со мной сделал! … Сибилла дергает ворот сорочки, и нежная ткань мигом рвется, открывая взору отца грудь, испещренную синяками, четкими отметинами зубов и … - Что это? - спрашивает десница, сглотнув. - Ожоги! Он жег меня, приковав к постели! - голос ее срывается на визг, когда она истерично трясет изувеченными руками. … Напряженная тишина неожиданно повисает в комнате. - Ты знал какой он… - обвиняюще шипит Сибилла. - Знал и кинул меня ему в руки. … Да, лорд Тайленд определенно кое-что знал об Эймонде и его… увлечениях. Но мало ли кто и чем тешится в борделях? У всех свои слабости. Он знал извращения и похуже. Как была ему известна и нездоровая привязанность короля к жене. Но полагал все это несущественными мелочами. В первую очередь Эймонд - правитель, политик. А здесь главное холодный ум и чистый расчёт. Все диктовало королю быть благоразумным и … покладистым. Таким он, в общем-то, и был… С лордом Тайлендом… - Сибилла… Ты достаточно… опытна, чтобы понимать, что главное оружие женщины - между ног. Вернись к себе и подумай, чем ты спровоцировала короля на подобный поступок. Ты - умная девочка. Не думаю, что подобное повторится. … Он все же подходит к дочери, поднявшейся в нервном истощении на ноги, брезгливо гладит ее по плечам, едва касаясь пальцами. - Ты станешь королевой. Найдешь способ управиться с мужем. И все будет хорошо… - Не хочу… ничего не хочу… - как-то мигом обмякнув, шепчет Сибилла. - К сожалению, твое желание здесь несущественно.***
- Миледи. - Эймонд аккуратно касается тонких пальчиков губами. - Сегодня Вы прекрасны… Даже больше, чем раньше. …Зеленые глаза испуганно прячутся, и девушка старается поскорее отнять у него руку так, чтобы никто не заметил. - Вы слишком тепло оделись. Сегодня ужасно жарко. - говорит Алисента, обмахиваясь веером. - Меня немного морозит, ваша милость. Возможно, я немного простыла. - едва слышно шепчет Сибилла. - Да, ночи нынче на удивление холодные… Одной в постели легко замерзнуть. - Эймонд пристально наблюдает, как девушка морщась пытается сесть за стол. Губы сами растягиваются в ухмылке, когда он вспоминает, как хороша была ее растраханная задница. Сука наконец успокоилась. Не болтает больше без умолку. Не пялится на него наглыми глазами. Да, пожалуй, он сможет сделать из нее хорошую жену. Послушную шлюху, годную лишь для одного… Дракон давно не чувствовал себя так хорошо, как этим утром. А когда его леди невеста бледной тенью возникла в дверях, чтобы присоединиться к позднему завтраку, настроение улучшилось еще больше. Даже ярость, бившаяся в венке на лбу, была приятна. Пусть мрази знают, что дракона нельзя приручить. Они хотят его купить, но получат лишь пустой титул… и боль. Сука сгорит в его пламени. А ее папаша… - Может проедемся после завтрака по парку? - матушка как всегда некстати со своими предложениями. - Было бы неплохо немного проветриться. – вторит ей лорд десница. – Вчера все слишком много выпили, и утро крайне тяжелое…***
… Сибиллу тошнит от того, как отец заискивающе поглядывает на Эймонда, полагая, что дочь каким-то образом вывела его из себя, спровоцировав на неадекватное поведение. … Одеваясь утром, она едва узнала свое изувеченное тело. Ожоги ужасно горели будто свеча все еще касалась кожи. А остальное… выглядело просто ужасно… Желания выходить не было. Тем более, что девушка знала, кого встретит за столом. Своего мучителя. … Вновь и вновь мысль ее возвращалась к подруге. Бледной. Кутающейся в теплый халат. С распухшими губами. Как Эмма шептала молитву за столом, где был он… Похоже Семеро не нашли в себе сил защитить ее, и уж точно не обратят свой взор на Сибиллу. Зачем она кричала на подругу? Как смела обвинять? …Теперь ее очередь прятать синяки и ссадины, оставленные монстром на нежной коже. … Но отец… Как он мог?! Ни одного! Ни одного слова в ее защиту! Будто каждый день над его дочерью издевались все, кому не лень… Ему даже не было жаль ее. … Выходя в сад, Сибилла сбрасывает руку отца, который пытается ухватить дочь под локоть. Уродливый ублюдок! - Твое место подле будущего мужа… - шипит ей в ухо лорд Тайленд, подталкивая ближе к королю. … После того, что было? Правда? … Но отец явно не шутит, и девушке приходится уступить. … Эймонд довольно улыбается, широко и открыто, обнаруживая Сибиллу рядом… - Возьми меня под руку. - приказывает он ей таким же стальным тоном как ночью, и девчонка мигом подчиняется, вздрагивая - Послушная девочка. Из тебя выйдет отличная жена. Я буду иметь тебя во все щели каждую ночь, а ты будешь подчиняться. Только учти: дети от тебя мне не нужны. ...Эймонд улыбается, наблюдая за ее испугом и растерянностью. Губы Сибиллы трясутся, ясно говоря о том, что сейчас она расплачется. - Улыбайся. Моя невеста должна выглядеть довольной. Ты же довольна, правда? И она улыбается. - Довольна, ваша милость. - Очень хорошо. … Ох, не об этом она мечтала… Совсем не об этом... … Погруженная в невеселые мысли, Сибилла даже не заметила, как разом напряглись мышцы Эймонда под ее пальцами. - Стой здесь. - приказывает он. … Чуть ниже в саду Люцерис и нянечка играют с детьми, и Эймонд не спеша спускается к ним. Плавная походка наводит на Сибиллу ужас. Так может идти лишь чудовище… Неотвратимая боль… и смерть… Как она могла считать его симпатичным? Все же буквально кричало о том, кто он на самом деле. Даже одежда… кожаный глянец столь же черный, как и его сердце… Есть ли оно у него в принципе? … Сибилла видит, как он кивает жене, подхватывает на руки младшего, треплет по голове старшего. Все это противоестественно. Его место в клетке, а лучше на цепи, толщиной с ту, что прикован его дракон. … Отделавшись от сыновей, Эймонд подходит к жене. Слишком близко. Буквально нависая над тонкой фигуркой с высоко собранными волосами. Руки прячутся за спиной, и Сибилла готова поклясться, что он сжимает их изо всех сил. … Юная леди не слышит, о чем они говорят, но ясно видит по его напряженной фигуре, что король в бешенстве. … Боги, как страшно… Почему она не отходит? … Королева смело смотрит ему в лицо и поднимает руку, чтобы оттолкнуть, когда он пытается приблизиться еще теснее. Эймонд перехватывает ее запястье, очевидно, сжимая слишком сильно. Он говорит и говорит, склонившись к самому ее лицу, а после замирает, ожидая ответной реакции. … Королева лишь улыбается. Зло и немного ехидно, кивая в сторону Сибиллы… … Он нехотя отпускает ее руку, и Люцерис тут же, морщась, потирает запястье. Взгляд темных глаз задумчиво провожает его, пока Эймонд возвращается к невесте, опустив голову. … Сибилла прячет глаза. Она не должна была это видеть. То, что происходит между ними, пропитано адреналином и… опасностью. - Мне надо поцеловать тебя. – строго говорит он, едва приблизившись. … Что? Только не это… … Девушка начинает трястись всем телом, испуганно таращась на него большими глазами… - Дрожать будешь вечером. Я дам тебе пару поводов. А теперь просто разомкни губы и сделай так, чтобы мне понравилось. И постарайся не лизать меня как дешевая шлюха. … Слегка прижимая невесту к колонне, Эймонд не спеша проникает в ее рот. Нежно аккуратно… Мягко обхватив пальцами шею. … До вчерашнего вечера девушка мечтала именно о таком поцелуе, о таком короле… Представляла его нежным и чутким… Совсем немного грубее, чем ее пылкий мальчик с сеновала. Теперь ей отвратительны любые его прикосновения. «… ты останешься с ним один на один…» Наверняка, он творил это все и с бедняжкой Эммой. Молчаливой и беззащитной. Теперь Сибилла готова была на коленях молить ее о прощении. Возможно ли забрать ее себе? Сюда… Может, так было бы проще переносить все эти издевательства. … Язык последний раз проходится по распахнутым губам, и Эймонд резко отстраняется от нее, как бы невзначай оглядываясь. Жена по-прежнему в саду, катает с Рейнором по дорожке лошадку на колесиках, даже не глядя в его сторону. Люцерис ласково улыбается малышу, и Эймонду становится до тошноты стыдно за нелепую выходку. Боги, как мальчишка… Вот и шлюха таращится на него. Конечно, тоже все поняла. Руки сжимаются в бессильной злобе. Юноша в смятении до боли прижимает кулак к губам. Что он творит? Это полное безумие! Он сам согласился на свадьбу… на эту дрянь с бесстыжими зелеными глазами… Так почему так трудно смириться…? … А она..? Он и правда ей настолько безразличен? Она же ответила на его поцелуй… Он думал, что ее рука, прижимающая его ближе, прожжет кожу насквозь… - Леди Сибилла, можете идти. - холодно говорит невесте Эймонд, так и не обернувшись. … Девушка легко приседает и поспешно пытается скрыться за ближайшим поворотом, когда ее настигают ледяные не терпящие возражения слова: - Вечером жду вас у себя. Вы неплохо справились вчера с ролью подстилки. Сегодня проверим, что еще вы умеете. … Она лишь робко кивает, покорно понурив голову.***
- Подайте сюда чай на двоих. Я жду королеву Алисенту. - за последние годы Люцерис отлично научилась раздавать приказы. Строгий надменный голос. Жесткий взгляд. Даже Рейнира позавидовала бы. Беседка также хороша, как и раньше. Ослепительное летнее солнце отражается от лазоревой глади, и девушка жмурится. … Люк считает дни до отъезда. Едва встретившись взглядом с лордом десницей, она поняла, что здесь ее не ждут. Тайленд Ланнистер был холоден и предельно учтив, но девушка сразу почувствовала угрозу для себя и мальчиков. Люцерис ясно понимала, чем грозит появление новой семьи и детей у короля, как понимал это и десница. Грядет новая война, в которой у нее не будет сторонников и поддержки. Люцерис Велларион - ничто. Бастард с грязью в венах вместо крови. Тогда как леди Сибилла - наследница утеса Кастерли. Ее дети унаследуют всю мощь рода Ланнистеров, а главное - их золотые рудники. … Люк не спала ночами, размышляя о том, где искать защиту. Вариант был только один, и он был неприемлем. Эймонд. Переступить через себя и пойти ему навстречу значит предать еще раз… Теперь уже саму память о матери. Но дети… в глазах лорда Тайленда Люцерис увидела приговор им всем. … Девушка знала, что муж по-прежнему принадлежит ей. Столько лет она не допускала даже мысли о том, что можно вернуться к нему. Вновь стать его… Но страх заставил посмотреть на ситуацию иначе… Как заставили смотреть иначе и его исступленные поцелуи во время помолвки… Эймонд целовал ее, и она готова была забыть то, что нельзя было забывать никогда. … Легкий вкус стальной мяты кружил голову, унося в прошлое, где между ними был только вырезанный глаз… Только… Теперь это было смешно. … Люцерис заглядывает в чайник, чтобы убедиться. Да, там действительно плавают листики мяты. Хвала семерым. Она уж было решила, что разум совсем покинул ее. … Легкий шорох ткани за спиной вырывает девушку из раздумий. - Миледи… - стройная фигура, затянутая в не по погоде закрытое алое платье, склоняется в глубоком реверансе. - Леди Сибилла. - Люцерис учтиво кивает ей, отмечая как девушка необычайно бледна. Лучезарный поток жизни, бьющий ключом, угас, будто из нее высосали всю радость. - чем могу служить? - Я бы хотела поговорить с вами о… Вашем муже. - зеленые глаза прячутся. - Теперь уже больше о вашем. Присаживайтесь, милая… - криво улыбаясь уголком рта, Люк указывает на стул подле себя. - Что вы хотите узнать? Я практически не общаюсь с королем последние годы…Боюсь, я мало чем смогу вам помочь. Леди Ланнистер неловко опускается на край стула, сжимаясь словно от боли, нервно дергает головой, и Люцерис замечает уродливые отметины на ее шее, которые девчонка пытается скрыть высоким воротником. Она лучше всех знает откуда берутся подобные следы. В груди неприятно ноет. Ей не должно быть дела до этого, но ненависть сама собой закипает под кожей. Он касался ее. До свадьбы. Хотел ее. Вопреки всем традициям. Девушек высокого положения не трогают до брачной ночи… Если они не желают этого сами. Но отчего же она так бледна? Не от засоса же. Люк помнит насколько это приятно - его губы и острые зубы на нежной коже, когда легкая боль бьет по и без того возбужденным нервам, отключая рассудок, и хочется только одного - больше грубых настойчивых прикосновений, страстных, безумных… Хочется его… Люк нервно сглатывает, отводя глаза. - Немного чая, милая? Он с мятой. Прекрасно расслабляет. Вы немного напряжены. … Руки девчонки немного трясутся, отчего чашка постукивает о блюдце. … Нет, не то… От любви не дрожат словно лист на ветру. Темные глаза изучающе проходятся по телу будущей королевы. Неужели он посмел..? Невероятно! Если это правда, то он совсем безумен. Одно дело - заниматься этим со шлюхами, совсем другое - с высокородной девушкой. Да, ошибиться невозможно… Похоже дракон уже впился в жертву… Люцерис дорого отдала бы за то, чтобы заглянуть девчонке под одежду… … С удивлением Люк обнаруживает, что в сердце совсем нет жалости. Дрянь получила, что хотела. Боги, как отвратительно она на нем висла и бесстыже целовала вчера. - Как подготовка к свадьбе? Это, должно быть, отнимает очень много времени. - глоток обжигающей жидкости, хранящей его вкус, выводит из себя лишь сильнее. - Да… Вы и сами знаете как это бывает. Нужно соблюсти столько формальностей, что голова идет кругом. - зеленые глаза с опаской поднимаются на Люцерис. … Красива. Чувственные слегка искусанные губы. Глаза такие темные, что зрачок практически неразличим. Густые черные ресницы, длинные до неприличия. Каштановые локоны, собирающиеся от высокой влажности прибрежного города плотными пружинками. И кожа… тонкая белая… совсем как… его… Ей идет нежно голубой. Только вот грудь чересчур открыта. Зачем нужен такой глубокий вырез, когда есть… шрамы? Ожоги? Точно! Это ожоги. Только пламя могло так изуродовать… Он наверняка проделывал все это и с ней. Многократно. Неудивительно, что она сбежала так далеко… - К сожалению, не знаю. - Люцерис очаровательно улыбается под изучающим взглядом. - Все случилось быстро. В убогой септе подле драконьего логова. Юность знаете ли… Страсть. Мне было немногим меньше, чем вам сейчас. Королева Алисента едва не тронулась умом, узнав обо всем. Начиналась война. Все было напряжено до предела… И вот юный принц женится на дочери врага, не сказав никому ни слова в то время как обещан другой. Сибилла теряется. Юность. Страсть. Свадьба в тайне. Она согласилась сама? Или он ее заставил? - Не знаю уместно ли поинтересоваться… - заикаясь, шепчет юная леди. – Но почему вы расстались? - Тут уместнее спросить, как мы сошлись… Многие до сих пор интересуются было ли это по доброй воле. – Люцерис находит, что чай все-таки очень вкусный. – Вот леди Бэйла, например. Знаете ее? - Лично нет, но весьма наслышана. - Обязательно познакомьтесь. Незаурядная личность. Вся в отца. – еще глоточек. – А расстались… Мы слишком разные люди. Да и ни для кого не секрет, что король убил мою мать. … Да, Сибилла безусловно слышала об этом, но из виду все время уходил тот факт, что Люцерис – дочь Рейниры. - Вы так бледны… Что-то произошло? - голос Люк наполнен соучастием и беспокойством, и Сибилла решается. - Не знаю, как сказать, ваша милость… Но ваши шрамы… - девчонка отчаянно комкает в руках салфетку. - Он делал и с вами все эти… ужасные вещи..? Кровь приливает к ее лицу, и оно совершенно сливается с алым цветом платья. - Что вы, милая! - Люцерис смеется, высоко запрокинув голову. - Это я делала с Эймондом ужасные вещи. Она врет совсем немного, но как это приятно! Приятно видеть на ее лице растерянность. - Вы не знаете? Я вырезала ему глаз. Он такой какой есть по моей воле. - Люк даже не моргает, чтобы не пропустить ни одной эмоции на лице девчонки. - Вы должно быть уже видели шрам у него над сердцем… это тоже была я. И потом еще много раз… когда он умолял меня о боли. … Сибилла вновь бледнеет. Она не готова услышать подобное. Что с ними не так? Умолял о боли? Во что она лезет? Он приказал прийти вечером… но полно… Сможет ли она стерпеть подобное еще раз? … Последняя пара капель чая перетекает в кружку. Свеча под ним скоро погаснет, так что Люк не ставит изящный чайничек обратно. Хранить тепло больше незачем. Девушка задумчиво обводит по краю горячий фарфор… Греет пальчики в дрожащем мареве. … Плечи Сибиллы передергивает при виде этого. Ей нравится? Или она не чувствует боли? … Зеленые испуганные глаза так широко распахнуты, что Люцерис смешно. - Боитесь пламени, милая? Как же вы собираетесь жить с драконом? - говорит она, не догадываясь, что в точности повторяет слова Эймонда, оброненные накануне. … Девчонка в удивлении вскидывает на нее глаза. Ноздри Люцерис раздуваются, а уголки губ ползут вверх. Не имея ни малейшего физического сходства с королем, она похожа на него более, чем кто-либо другой. - Прошу извинить… Мне надо идти. - Сибилла неловко встает, по прежнему терзая в руках салфетку… - Да, милая… конечно.***
… Гнев пламенем бьется в груди. Да какое ей дело до его проделок? Дрянь - его будущая королева. Он имеет право делать с ней, что пожелает нужным. Но сама мысль, что Эймонд касался сталью ее тела, выводит из равновесия. Слизывал рубиновые капли… … Грудь высоко вздымается, и Люцерис опускает на нее руку в нелепой попытке усмирить дыхание, пропитанное злобой. Пальцы ощупывают шрамы. … А может он… просил шлюху сделать это… взять нож. ЕЁ нож! Нет. Он бы не посмел! Боги, какая мерзость… … Пальцы обводят созвездия ожогов… Она помнит его безумное лицо, раздувающиеся ноздри… Черную кровь… - Что здесь делала леди Сибилла? … Голос королевы-матери вырывает девушку из больных раздумий… - Хотела узнать свое будущее. - одними губами ухмыляется Люк. - В каком смысле? - Алисента приподнимает бровь. - Ни в каком… забудьте. Это был просто визит вежливости… - девушка пытается натянуть на лицо маску безразличия, но не получается. Слишком горит все внутри. - Чай закончился. Я прикажу подать еще. Он был с мятой… - Люк нервно сглатывает. - Очень вкусный… … Почему она на нее так смотрит? Это невыносимо! Губы начинают неконтролируемо дрожать, и Люк отворачивается, стараясь дышать глубже. … Он целовал ее… а потом пошел и трахнул шлюху… и все эти слова утром в саду… пустая болтовня… … Глаза заполняются слезами. Какого черта? Она не думала о нем два года. Да и тут все шло вполне не плохо, пока муж не коснулся ее. Пара прикосновений, и все вернулось. А хуже всего было осознание того, что в каждом из тех мужчин она искала его… желала его.. имела его… - Извините, ваша милость… - Люк встает, собираясь сбежать. … Алисента внимательно изучает лицо невестки. … Люцерис всегда была холодна. Ни разу за все это время не спросила об Эймонде. Ни сказала о нем даже слова. Будто его и не было вовсе. И вот вчера Алисента стала невольным свидетелем их больных поцелуев. Видела, как трясло девчонку, когда он ушел. И теперь… Она так жалко выглядит. Боги! Столько лет, а ничего не проходит… … Да, у сына есть долг… Долг перед короной и перед Железным банком. Но идиот совсем обезумел. И будет несказанный позор, а может и новая война, если его сумасшествие затронет леди Ланнистер. … Если бы был жив Ларрис, она узнала бы обо всем быстрее. А так… королева терялась в догадках сколько продолжался кошмар, свидетелем которому она стала. Сын часто уходил вниз, в подземелье, где томились заключенные в ожидании приговора, а возвращался совершенно невменяемым. И матушка решила сама проследить за ним. … Увиденное повергло ее в шок. Нисколько не скрываясь, Эймонд пытал уже и без того порядком изувеченного мужчину собственными руками, упиваясь его страданиями. Сын был так увлечен процессом, что даже не заметил ее, тенью застывшую в дверях. … А потом она услышала то, что не должна была, - причину животной жестокости короля. Мужчина, теперь больше напоминавший освежеванную тушу, спал с Люцерис. … Все это не вмещалось в голову. Она знала обо всем, что Эймонд творил во время войны и некоторое время после, но оправдывала его излишней несдержанностью и боевым азартом. Многие позволяли себе на войне безумства. Но мучить людей месяцами напролет… Он мог бы просто казнить подлеца, но не стал… Очевидно, этот случай был не единственным. Алисента видела и других… … Мдааа… Люцерис тоже была хороша. Тащить в постель первых встречных при живом муже было верхом безрассудства. Даже если не вспоминать про то, насколько подобное большой грех… Но королева не считала себя вправе даже заикнуться об этом. Ее собственный грех всегда был перед глазами, напоминая о себе мучительным беспокойством за последнего ребенка. … Сын страдал, а ей нечем было помочь ему. … Дурак измучился сам и измучил девчонку. Неужели так трудно сказать правду? Да, возможно она не поверит… Даже она, мать, не сразу поверила. Но можно же хотя бы дать шанс… … Да, ему нужны деньги, но брак - лишь политическое соглашение. Ланнистеры получат титул, а он… может быть с той, кто в состоянии усмирить его сумасшествие. - Постой, Люцерис… - теплый голос матери останавливает девушку, но сил обернуться нет. Тем более, что слезы все же вырвались на свободу и теперь свободно текут по щекам хрустальными потоками. - Я не имею на это ни малейшего права. И тем не менее… … Алисента подходит вплотную к невестке, которая уже давно заменила ей дочь. Рука опускается на плечо Люк. - Эймонд не убивал Рейниру…