Баллада о стальном адмирале

Очень скоро прибыли полевые кухни. Я хотел накормить русских, но они уже разбрелись по зданиям и легли спать. Я тоже решил спать, приказал подготовить всё к семи утра, поставил будильник на 5:30 и пошёл в штаб лагеря. Однако, поспать не удалось: всю ночь ходили послы от других лагерей и приносили белые флаги. Проснувшись, я изучил карту. В радиусе пятидесяти километров от меня остался только один пункт сопротивления. Никто не хотел лютой смерти от рук абордажников, десантников в красном, русской пехоты и бравых морпехов. Поэтому я отправил посыльного с докладом в наш штаб. Вскоре, проснулись русские. Я согнал всех в столовую на завтрак. После получения перловки с трофейной тушёнкой и чая каждый боец из моих рук получал полбуханки британского чёрного хлеба, хороший кусок сала, две головки лука и стакан водки. Для некоторых, по их личному признанию, это было сродни медали "За отвагу". В итоге, через час столовая была полна пьяных и счастливых гвардейцев. Я наблюдал за ними и улыбался. Сам же я даже не прикоснулся к водке, а из всего экипажа выпил только Жизнев, и то за день рождения товарища из его прошлой части. Как раз ко мне вернулся мой посыльный. Он попросил назвать пять русских, лучше всего проявивших себя для награждения Кругом Содружества. Я опросил командиров и предоставил списки. Что неудивительно, но русские не стали называть своих командиров. Назвали одного лейтенанта, но он отказался от ордена в пользу своего заместителя — одного из старших сержантов, раненого под воротами лагеря. После этого я объявил сутки передышки и в 20:00 должна будет начаться новая атака. Сам же я осмотрел территорию, поставил патрули из своих людей и вернулся. Русские уже достали где-то баян и один из них — сержант Дубов, который был признан лучшим бойцом штурма — начал играть весёлую песню. Те, кто мог танцевать, начали танцевать, а те, кто не мог, стали петь. Я присоединился к людям и начал делать такие изящные па, что русские охуели. Весь день мы веселились, а после этого я собрал людей и мы пошли на базу, которую нам нужно захватить. Однако, посреди пути меня вызвали по дальней связи. Я принял сигнал: — Контр-адмирал Дейл, слушаю. — Рич, это Кей. К вашим берегам идёт подкрепление. Это линкор "Gedeon Raising". — Завещание Рейзинга исполнено? — Да. Пришлось долго работать над ним, но результат достойный. — Но зачем он нам? — Он будет помогать вам брать базы около берегов. Наши инженеры пошаманили над ним и он может пиздануть на 25 километров снарядом калибра 406 мм. К тому же, с него был снят радар и поставлена периметральная система обнаружения, прямо как на твоём крейсере. — Кто капитан корабля? — Контр-адмирал Джейк Вестланд. — 8-ая дальней разведки? А что у них произошло? — В северных морях они потеряли три эсминца и лёгкий крейсер. Поэтому было принято решение распустить их и передать силы по разным подразделениям. И тебе достался прошлый первый заместитель, правда уже на другом корабле. — Понял. Ждём его. Когда он будет у нас? — Через шестеро суток. — Пусть ждёт меня на базе. Через шесть суток тут не будет по чему стрелять. — Да будет так. Удачи тогда тебе. По окончанию разговора до базы осталось около километра. Я подумал о плане атаки. База хорошо укреплена, но гарнизон базы невелик. Орландо сказал, что им нужно вернуться на базу и высыпаться на головы противников. Я отправил его людей на погрузку. Через час они уже будут внутри стен и база будет взята. Однако, времени терять нельзя. Поэтому я решил, что нам будет нужнее кое-что другое. Я вызвал по рации Гора и сообщил: — Мы сделали всё, что смогли. — Я знаю. Что теперь? — Я оставляю "Разрывателей плоти" вам и увожу своих людей в Альпы. — Но зачем? — Мне кажется, что немцы не бросят Италию. Там мы их и встретим. — Делай что знаешь. В конце концов, ты же герой, не я.