Баллада о стальном адмирале

Я приказал всем русским возвращаться. Моряки заняли все машины, которые были в сданных лагерях и направились к горам. Через четверо суток мы уже были там. Сразу же я начал организовывать быт своего особого батальона. За время с утра до вечера мы на горных площадках построили хибары и склады. По сути, я создал приличное поселение. Мы находились в двух часах езды от моря и норвежцы добыли нам рыбу. Жизнев с моего разрешения создал отряд "Сострадающие души" и начал помогать гражданским. Конечно, это были враги, но такая помощь создавала вид того, что мы не британские моряки, а ополченцы, поставленные для защиты границ. Да и взамен помощи мы получали хлеб, масло, сыр и прочие блага. Доходило до того, что Жизнев приносил с собой обрезы винтовки Манхилера, самодельную взрывчатку или сигары. Понятное дело, всё шло на нужны бойцов. Через две недели со мной связался Каннингхем: — Ричард, где вы? — Мы в Альпах. У нас тут поселение. — Вот как. Скоро у вас будут гости в серых кителях. — Встретим. Я обратился к Марату: — Ну, настало твоё время. Собирай снайперов, формируй снайперский взвод "Эдельвейсы". — Понял. Оружие для нас есть? — Есть. Местные дали нам драгунские винтовки, пирцелы возьмите наши, часть можете и вообще без них оставить. — А вы? — А мы пойдём вниз. После переодевания и спуска с горы я спросил своих: — Кто говорит на немецком или итальянском? В колонны первый, первый и второй, второй становись! Вышло порядка пятидесяти человек на итальянский, около сотни на немецкий и пятнадцать человек на оба языка. Сам я итальянским не владел, но говорил на немецком — по долгу судьбы пришлось изучить. Я спрятал всех остальных по кустам и встретил немцев. Командующий соединением — седой мужчина лет сорока в звании подполковника — спросил на итальянском у первого попавшегося человека что-то и направился ко мне. После он спросил меня на немецком: — Этот язык знаешь? — Знаю. — Акцент у тебя странный. — Так я из альпийских горцев. — Ополченец? — Пограничник. У меня, как видите, погоны лейтенанта. — Мне докладывали о том, что здесь на джипах проехало большое формирование британских сил. Ума не приложу, как это произошло. — Было дело. Там немного, человек шестьсот. — Они прошли мимо вас? — Частично. Сами видите, нас осталось меньше двухсот. Немец осмотрел нас и сказал: — Так здоровый тут бой был, раз вас уменьшили втрое. А сколько прорвалось? — Без понятия. Можно горелые машины посчитать. — Пошли. Мы подошли к горелым машинам — последствиям стычки с настоящими местными пограничниками. Мы их посчитали и подполковник сообщил мне: — Всего здесь 62 горелые машины. Значит, прошло мимо вас от трёхсот до четырёхсот человек. Чего так слабо? — Так в что нам сделать? За ними, наверное, был Гор. Вон, там воронки от снарядов. Точнее, от неудачных опытов с местной взрывчаткой. Немец осмотрел их и сообщил: — Били фугасами крупного калибра. Вот сука, этот Гор. Ладно, бывайте. Вижу, они покинули страну. Я махнул рукой и голова подполковника слетела с его плеч. Тот же час из кустов повылезали мои люди. Началась резня. Однако, силы явно были неравны и через час от противников ничего не осталось. Наши потери были невелики и поэтому я отдал приказ быть здесь до излечения раненых и уходить отсюда. "Эдельвейсы" отработали крайне хорошо и одним общим залпом убили всех до старших сержантов включительно. И это было неплохо.