Отец

Мифология, Тор (кроссовер)
Смешанная
NC-17
Завершён
85
автор
Mr. Mad бета
Размер:
58 страниц, 13 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
85 Нравится 75 Отзывы 7 В сборник Скачать

Нежданные гости

Настройки текста
По выздоровлении Локи зачастил на пиры в Вальхалле. Ему были рады, его истории всегда пользовались популярностью, а в последние дни он и вовсе стал всеобщим любимцем. Распоротая щека его зажила, рана напоминала о себе только небольшим шрамом, которых у Локи было немного и которыми он, как мне казалось, гордился. Повязку с руки ему накануне разрешили снять, и сейчас за столом Локи с видимым удовольствием рассказывал своему соседу историю своих злоключений. Соседом был молодой воин, совсем мальчишка, почти как Тьяльви – с такой же пшеничной челкой и наивным взглядом. Я услышал, как Локи зовет его по имени – Бьерн – и почему-то это меня рассердило. Мальчишка слушал с интересом, восхищенно и даже, кажется, завистливо разглядывая кисть бога огня. Та была вся испещрена шрамами и рубцами в тех местах, где кости его прорвали кожу, и по сравнению с кистью его правой руки, такой же узкой и длиннопалой, но с ровной и гладкой кожей – казалась уродливой. Да, магия Эйр сумела восстановить кости, срастить заново мышцы и кожу, а морфий и мази – облегчить боль, но против шрамов и рубцов заклятий не было. Один с улыбкой смотрел на побратима, он повеселел, когда узнал, что Локи выздоравливает, и стены Вальхаллы сияли серебром, а Валькирии казались даже более приветливыми, чем обычно. Ни разу с того времени, как Локи отпустили из лазарета – а прошло уже две недели – мы не говорили с ним один на один, и сейчас вид его, радостно беседующего со смазливым отроком, его сияющее самодовольством лицо вызывало тоску неясной природы. Я ожидал, что он тоже ощутит в ту ночь что-то подобное тому, что почувствовал я, услышав его слабое дыхание у своей шеи, когда он шептал свою просьбу. Я ожидал, что он будет смотреть иначе, не будет скользить взглядом зеленых глаз равнодушно. Я не принимал во внимание то, что он мог и не помнить всех подробностей тех страшных минут; и то, что на моем месте мог оказаться кто-то другой, и слова Локи тогда адресовались бы другому. Мысли эти были невыносимы, ибо за то время, что бог огня был в опасности, я окончательно уверился в том, что испытываю к нему странную привязанность, мало похожую на ту, что испытывал я к Сив, к отцу, к друзьям. Я знал, кто был тот призрак, что являлся ко мне во снах. Локи наклонился к своему собеседнику и прошептал что-то на ухо, а тот засмеялся. Я отвел глаза. Когда закончился пир, Один вдруг сказал что-то Локи, тот пожал плечами, и оба попрощались со мной и быстро пошли к выходу. Это было необычно. Обождав некоторое время, я встал со своего места и отправился следом, снедаемый любопытством. Покинув Вальхаллу, увидел их спины в самом конце нефа. Скрываясь в тени колонн, как преступник, я тихо последовал за побратимами, крался за ними несколько пролетов и коридоров, и так дошел до главного балкона, куда вышли оба бога. Я вынужден был остаться в коридоре и скрыться за одной из колонн, чтобы не быть замеченным. Я шкурой чувствовал, что разговор их обещает быть интересным, хотя и не мог объяснить причину такого предчувствия. Впрочем, я быстро понял, что не слышу и половины их беседы. Сначала заговорил Один, и его хрипловатый бас с моего места казался нечленораздельным монотонным бурчанием, однако я все же сумел разобрать, что разговор идет о Слейпнире. Локи ответил что-то резко и коротко. Всеотец снова монотонно и тихо забасил, и тут его собеседник повысил голос настолько, что я сумел хорошо расслышать его слова: - Нет, я еще раз говорю, он не опасен! - Ты что, не видишь, что он сделал с тобой? Им нужно заниматься, это не простой конь. Ему нужна строгая рука и жесткое обращение, иначе он станет неуправляем. Где это видано, чтобы кони громили конюшни? - Просто она у Тора хлипкая, как кости у покойника, - парировал Локи. - Нужно найти человека, который его объездит. Это не шутки. Он может быть полезен, только если его воспитать должным образом. - А тебе все польза да польза! – Локи перешел на крик, - Да чего тебе еще надо?! Все тихо и мирно в Асгарде, никто на нас не нападет, словно Асгард – какая-нибудь старая дева, у которой манда паутиной заросла! - Хватит орать, - Один, кажется, тоже терял самообладание, - как девица, в самом… - Нас подслушивают, - оборвал его Локи. Я сильнее вжался в колонну, стараясь даже не дышать, но это не помогло. Я услышал шаги, а потом ко мне подошел Локи и, сложив на груди руки, кивнул: «Чего тут делаешь?». - Это Тор, - сообщил бог огня и я, пристыженный, как мальчишка, пойманный за воровством яблок, вышел из укрытия. На наше с Локи удивление, Всеотец не рассердился, чем, кажется, несколько огорчил своего побратима. Напротив, отец поманил меня рукой: - Присоединяйся, Тор. Я подошел. На балконе было морозно, безветренно и легко дышалось. Ночной воздух был совсем прозрачным, ярко сиял рожок-полумесяц. Скоро будет снег. - Ты, верно, слышал, что я говорил, - начал Один, - я как раз объяснял Локи, что за Слейпнира нужно взяться. - Так Фрейра надо просить, - с готовностью включился я в беседу. - Видишь ли, - мягко возразил Один, не обращая внимания на возводящего глаза к небу Локи, - он не подпускает к себе никого. К нему даже Хеймдалль, и тот не может подойти. - И нечего, - вставил свое бог огня, - Хеймдалль… - Прекрасный воин и наш друг, - тихо, но не терпящим возражений тоном закончил Один, памятуя о взаимной неприязни Стража и бога огня. Локи фыркнул, но не посмел возражать Всеотцу, руки его по-прежнему были сложены на груди и он явно пытался напустить на себя скучающий вид, что ему удавалось плохо. - Так и что я могу сделать? – спросил я. - Да тебя он подпускает, - опять не удержался Локи, - Хель его разберет, но тебя вообще не боится, ну, ты же видел. Больше никого так, ясно тебе? И Один хочет, чтобы ты его оседлал и все прочее. Моего Слейпнира! Оседлать! Жеребенка! Да у вас, Асы, обоих вместе взятых мозгов меньше, чем у одной куропатки! - Как думаешь, почему он подпускает меня? – спросил я, и маг вдруг перестал воздевать руки к небесам и посмотрел мне в глаза. Его собственные, с расширившимися в темноте зрачками, с рыжими ресницами, казались не зелеными, но черными, как сам небосвод. И они были прекрасны. - Я не знаю, - голос его не дрогнул, но Локи вдруг отвел глаза, - доверяет. Знает, что не причинишь ему вреда. Что будешь заботиться. Он выдыхал каждое предложение с усилием, словно ему тяжело было говорить, словно мешала какая-то внутренняя преграда или установка, словно он говорил и вовсе не о Слейпнире. Или мне только казалось это? Я уже не знал, что думать о Локи. В каждом его жесте и слове я видел, я желал видеть отражение своего собственного жадного, неконтролируемого чувства. Ночь пронзил вороний крик, ему отвечал еще один, и Всеотец подошел к бордюру балкона, узнав своих помощников, протянул им руки. Хугин и Мунин уселись и закаркали наперебой, Мудрейший несколько секунд внимал их голосам, а затем кивнул, и птицы растворились в ночи так же быстро, как появились. Отец обернулся, и взгляд его испугал меня. - Хеймдалль пропал. Локи издал тихий стон, и Один добавил, подтверждая страхи своего побратима: - Конюшни тоже пусты. Хугин и Мунин видели великанов, и они не таились. Они шли на Асгард. *** Асы и Ваны собирались на открытой галерее окружной стены. Тихо, но быстро приходили по одному, по двое, не говорили громко, чтобы не заглушать короткие приказы и вопросы Одина, переговаривались шепотом или обменивались кивками. Мы плохо понимали, к чему именно готовимся и для чего берем в руки оружие – нами двигало желание устрашить врага, который, все еще незаметный, медленно приближался к Асгарду. Стены замка словно стали прочнее, камень крепче оперся о камень, знамена взметнулись и заколыхались, хотя стояло безветрие. Всеотец, в полном боевом облачении, сам объяснял вновь прибывшим, что произошло. Никто не округлял глаза, не пугался, не задавал вопросов. То больше не были домочадцы, еще несколько дней назад делавшие заготовки на зиму, а несколько часов назад – мирно спавшие в своих постелях. То были воины, и я любил жесткий, уверенный и спокойный взгляд каждого из них. Локи стоял, облокотившись о зубец башни, и вглядывался куда-то за горизонт – туда, где при свете дня можно было разглядеть Биврест. Я не решался подойти, и я не был уверен, что он желал бы этого. Но вдруг я почувствовал, как меня тронули за плечо, обернулся и увидел Мудрейшего. Владыка Асгарда наклонился ко мне и тихо, на грани слышимости, проговорил: - Следи за Локи. Если тебе покажется, что он пытается сбежать, я разрешаю применить силу. Изумленный, я открыл было рот, чтобы попросить объяснений, но вовремя вспомнил, что сейчас не время для вопросов. - Да, Всеотец. А тот уже подошел к своим воронам и отдал им приказ. Птицы бесшумно и быстро, словно молнии, взлетели, держа путь к Бивресту. Один проводил их взглядом, и моего слуха коснулись его негромкие, но с потаенной болью произнесенные слова: «мне за Хугина страшно, страшней за Мунина, — вернутся ли вороны!» В толпе была и Сигюн. Она стояла бок о бок с Сив, обе забыли на время свои ссоры. Жена сдержанно кивнула мне, а Сигюн, получив от мальчика-оруженосца лук, подошла к Локи и передала ему оружие. Тот рассеяно сжал лук, неловко взвалил на плечо колчан, и вдруг показался мне чуждым происходящему. Муж и жена не обменялись ни словом, но я знал, что существовавшая между ними связь попросту не нуждается в громогласности. - Летят! – крикнул Бальдр, и Фригг шикнула на юношу, в силу возбуждения и молодости не умевшего держать строй. Но голос его словно дал добро перешептываниям, все указывали на горизонт и две приближающиеся точки, которые через несколько мгновений приобрели очертания двух гигантских птиц. Хугин и Мунин, усевшись на руках хозяина, возбужденно закаркали, и все мы, даже не понимая их языка, слышали: «Идут! Идут!». Из-за горизонта сполохом взлетела в небеса колесница Суль, переливающаяся золотом, слепящая глаза после обессиливающей тьмы, и теплые, алые лучи растекались плавленым железом от горизонта по небесам и земной тверди. И словно по команде, показались враги. - Вот они! – неожиданно ясным голосом сказал Локи, все это время всматривавшийся в горизонт. Бог огня был напряжен, как натянутая тетива, и, даже не видя его лица, я готов был поклясться, что на нем застыло выражение возбуждения и злобы. - Держать строй. Не начинать атаку. Говорить буду я, - прорычал Один, выходя вперед. Хугин и Мунин расположились на зубьях башни, и я сделал несколько шагов, а за мной, в едином порыве – все Асы и Ваны, но мы не посмели вставать в один ряд с Мудрейшим. Только Локи не сдвинулся с места, и побратимы стояли плечом к плечу, словно равные, пока все пришельцы не расположились у стены. Их было не более сотни, и они были почти безоружны. Стало быть, пришли на переговоры? С каждой минутой становилось все светлее, и солнце освещало уродливые тела великанов, делая все изъяны их каменистых лиц еще более заметными и омерзительными. Враги, кажется, меньше нашего готовились к встрече, не стремились придать своей армии хоть какую-то стройность, порядок или хоть как-то устрашить нас. На мгновение я подумал, что, будь у йотунов хоть немного больше мозгов, они попусту насмехались бы над нашим боевым строем и серьезным видом. Но шальная мысль исчезла так же быстро, как появилась, и тогда Один, выдержав паузу, заговорил: - Кто вы и как смеете нарушать покой Асгарда? Голос его разлился по всем девяти мирам, и каждый житель его, кто был на стороне Асов и света, ощутил подъем, прилив сил и свирепой бодрости, вздохнул глубже. Когда секундная эйфория отпустила меня, я, воспользовавшись замешательством великанов, оглядел их свору. Все они были ошарашены могуществом голоса Одина, но уже пришли в себя и снова начали кто гнусно гоготать, кто чесаться, а кто поигрывать оружием. Они были глупы, но они же были и бесстрашны, и они были сильны своею свирепостью. Ни Хеймдалля, ни Слейпнира с ними не было. Я взглянул на Локи и понял, что он, видимо, тоже заметил это, и выражение злобы и готовности к бою на его лице сменилось замешательством. - Отвечайте, когда с вами говорит Один, Всеотец! – прогремел Мудрейший. И тогда один из великанов – очевидно, главарь шайки, вытирая вздернутый, покрытый бородавками нос, сделал шаг вперед и, задрав голову, завопил: - Эй, Один, а знаешь, кто у нас? Голос его был звуком схода ледяных глыб. Йотуны загоготали и заулюлюкали, и казалось, сами бури Йотунхейма насмехаются над Асами. - У нас ваш Страж! И парочку коней прихватили, да не простых! – гнусавил вожак под одобрительные вопли своих уродливых, один другого омерзительнее, братьев. - Кто ты и чего хочешь? – продолжил Один, и ничто в его голосе и лице не дрогнуло. - Мое имя Хросстьов*, я брат великана Гримтурсена. Помните такого? Вот он помнит! И коня его помнит, а? Помнишь, рыжий? – и один из толстых, мозолистых пальцев указал на Локи. Все взгляды обратились к богу огня. Лицо того было бесстрастно, плечи – гордо расправлены, и он громким, но спокойным голосом ответил: - Я помню твоего брата, Хросстьов. Чего тебе нужно? Как посмел ты трогать наших людей и животных? - Все вернем, - йотун, казалось, чуть только не приплясывал от удовольствия – видимо, все шло по его нехитрому плану, - все вернем. В обмен, в обмен. - Что вам нужно, йотуны? – спросил Один, и из толпы асгардцев донеслись неслышные врагу шепотки «Он будет торговаться?» «Почему нам просто не прикончить их всех?», и я разделял их чувства. Мьелльнир дрожал в моих руках, жаждал обрушиться на каменные головы великанов, отмстить за нанесенное оскорбление. И теперь уже сотня обрубков-пальцев, волосатых, узловатых, указывает на Локи, и скрипучие, как старое дерево, чмокающие, как болотная трясина, гнусные голоса на все лады вопят: «Его! Его!». Хросстьов оборвал приспешников грубым воплем и уставился своими мутными, косыми глазами на Одина, ухмылкой обнажая гниловатые зубы. - Зачем вам нужен Локи? И почему вы думаете, что мы согласимся на ваши условия? «Почему он вообще разговаривает с ними?! Только прикажи, отец, я разорву их на куски!» - Зачем он нам нужен, - сальная ухмылка стала шире, - решать нам. Соглашайтесь по-хорошему, Асы, потому что я знаю, как сооружена стена. И я знаю все тайные ходы, что оставил здесь мой брат. Я проберусь в ваш замок за несколько минут, я убью ваших мужчин, я возьму ваших женщин. Йотуны будут править в Вальхалле и пировать там денно и нощно! Новый поток гадких, сотрясающих воздух возгласов на йотунхеймском наречии, улюлюканий. Я покосился на Локи. Лицо его было бесстрастно, словно и не о нем и не о сыне его шла речь, и я восхитился таким самообладанием. Локи на миг показался сильнее всех нас, ошарашенных столь дерзким и унизительным предложением. Хросстьов, очевидно, наслаждаясь нашим замешательством, выдержал паузу, а потом произнес: - Я даю вам три дня, Асы. На закате третьего мы придем сюда снова и, если вы выдадите нам бога огня, связанного и безоружного, и не вздумаете выкинуть что-нибудь, вы получите обратно своих коней и своего Стража. Мы заключим мир на взаимовыгодных условиях, и больше никогда мы не побеспокоим Асград. Локи останется у нас. Но если нет… Мы убьем их прямо у этой самой стены, а затем разрушим и ее, и весь Асгард падет! Я, Я, Хросстьов из Йотунхейма, начну Рагнерек! Взрыв одобрительных воплей, свист. - До встречи через три дня, Один! И йотуны ушли в сторону горизонта. Нам понадобилось несколько мгновений, чтобы оправиться от случившегося, и я был первым, кто кинулся к отцу: - Почему ты не приказал уничтожить их всех прямо сейчас?! Только скажи, и я размозжу им головы, верну Хеймдалля! Почему мы не напали?! - Один, почему?! - Зачем ты потакаешь им, мы же Асы, а не какие-то там кошки драные, чтобы слушаться великанов! - Мы не отдадим им Локи! – голос Сив. Один оглядел всех, а потом единственный глаз округлился и он крикнул, указывая куда-то за мою спину: - Локи! Тор, держи его! Я обернулся и увидел, что на том месте, где только что стоял бог огня – рыжий сокол, расправляющий крылья. Я не успел подумать, что делаю, и Мьлльнир, брошенный мной, едва не раздробил птице череп. Сокол, уже было взлетевший, шарахнулся в сторону от тяжелого молота, потерял равновесие, повалился обратно на камни галереи, и я накинулся на него сверху. Еще секунду подо мною трепыхалась кучка перьев, и острые когти раздирали шею, а потом Локи принял свой обычный облик. - Пусти! – орал он не своим голосом, - пусти, я сам к ним пойду! - Никуда ты не пойдешь! – прошипел я в его красное от злобы и натуги лицо, я был сильнее, но Локи сопротивлялся, вился ужом и дрался, как загнанное в угол животное, и удержать его было непросто. На миг потемнело в глазах, когда он ударил меня в челюсть, но я успел оправиться от удара прежде, чем Локи сумел вырваться, завел его руки за голову, придавив их к камням. Локи рычал от обиды и злобы, но он уже не мог сопротивляться. Не найдя, очевидно, другого выхода обуревавшим его чувствам, он плюнул мне в лицо. Я рассвирепел, но нас вовремя растащили, иначе, клянусь, я убил бы его. - Чтоб ты сдох, Аса-Тор! – вопил Локи, мечущийся в руках подоспевших на подмогу Ньерда и Видара, - если они тронут Слейпнира, клянусь, я убью тебя! Один подошел, и Локи умолк. Волосы его прилипли ко вспотевшему лбу, он тяжело дышал, глаза его были глазами безумца, он был неузнаваем. - Один, да хоть ты послушай! Они же убьют и его, и вообще всех! Пустите! – шипел он, как гадюка, на державших его Асов, - Пустите, скоты! - Локи, замолчи, - прогрохотал Всеотец, - я не отдам им тебя. Тор, подойди. Я послушно сделал шаг, отирая кровь с разбитой Локи губы. Один снял свой кожаный пояс, взял его обеими руками, закрыл единственный глаз, и губы его словно сами собой зашептали существовавшие с сотворения мира заклятия. Все, даже Локи, замерли, ощутив благоговейный ужас перед магией Мудрейшего. Когда Всеотец закончил, один конец пояса был привязан к запястью Локи, другой – к моему. - Тор проследит, чтобы ты не сбежал. Локи фыркнул. - Его невозможно разорвать, - Один посмотрел на меня. Мы с Локи переглянулись, недоумевая, зачем это Всеотцу привязывать нас друг к другу. - Сжечь, - он посмотрел на Локи, - и вообще повредить любым известным способом. Кроме того, Локи, он ограничивает твою магию – кроме, разумеется, магии огня. Асы одобрительно закивали, но я тогда не понимал, насколько тонко и хорошо Всеотец продумал свой план. Привяжи он Локи, к примеру, к стене, тот хоть зубами бы ее сгрыз, но удрал. Убить и нанести ощутимый вред мне ему без магии просто не хватит сил. Мы оба понимали это, и во взгляде, который бросил на меня бог огня, сквозило отчаяние. - Прости меня, Локи, - тихо сказал Один, - Ты вынудил меня. Я не могу отдать тебя йотунам, брат. ______ Примечание: имя Хросстьов переводится как "конокрад" И небольшая заметка от автора: У меня небольшой творческий кризис и переоценка ценностей, не знаю, когда продолжение будет. Извините те немногие, кто читает это
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.