Пока заживала рука у портного

Мендель Фриденхаусман принимал очередную пациентку. В этот раз перед ним сидела Фламиния ван Кальб — поэтесса с плохой концентрацией внимания, а также с паническими атаками и отвращением к жизни. - Вот это принимаете утром, а вот это в обед, - сказал доктор, поставив на рецепты печать, - Вот это же — чтобы вы поспали, оно также хорошо снимает напряжение в спине. Первые пару недель вы ничего не будете замечать, а недельки через четыре начнется эффект. Полную силу препарат набирает через десять недель. Солнце садилось. Оно в последний раз этим майским вечером скользнуло по седеющему виску профессора, потом по рукам фрау ван Кальб, убирающим в сумку рецептурные бланки, и скрылось за домом напротив. Всё. Теперь оно появится только завтра. - Спасибо, доктор. - До встречи, фрау ван Кальб. Он проводил ее к выходу. Записал в карточке «Тревожно-депрессивное расстройство, суицидальные мысли 2-3 раза в неделю. Шизоидное расстройство личности». Потом убрал медицинскую карту пациентки в папку, а папку положил в шкаф на полку с наклеенной буквой «К». В кабинете тускнело. Мендель вышел из кабинета. Он уже знал, в чем дело. Жена и сын сидели в гостиной. Воспитательных бесед Мендель проводить не стал. Он только изрек: - Вон из моего дома. Альберт ничего не сказал. Мать тоже молчала. Все всё понимали. - Иди куда хочешь, - после паузы сказала Суламифь, - У тебя есть твой саксофон, спасибо скажи, что этому тебя научили. Дай Бог, он тебя прокормит. Ты же у нас лучше всех играешь блюз? - Хорошо, - сказал Альберт, - Завтра я уйду. И больше он ничего не сказал.