Усердие Героя Щита

Остаток дня прошел в молчании. Наофуми ничего не сказал, держась за поводья Фило. Его группа тоже действовала подавленно на заднем сиденье фургона, не говоря ни слова. Северная часть страны, Наофуми узнал несколько мест, где они помогли. Города, где он открывал магазин под именем Ночной Доктор. Места, где он исцелил множество больных. Теперь он снова был здесь, открыто маршируя среди них как Герой Щита. Ему было все равно. Он пришел только для того, чтобы выполнить свою работу Героя и двигаться дальше. Тишина нарушалась, когда они приближались к другой деревне. Воздух наполнился звуками борьбы и криков, а также взмахами крыльев и визгом летучих мышей. Наофуми и его союзники быстро спасли тех, кто оказался в опасности, и собрали их в укрепленной части города. Стратегия Рена оказалась разумной, поскольку группировка всех вместе в легко защищаемом месте значительно упростила не только защиту, но и гораздо более быстрое и эффективное реагирование на фамильяров. В некоторых городах они не нашли никаких признаков жизни. Вместо этого они обнаружили нескольких рыцарей Миреллии, отдыхающих после борьбы с последней волной летучих мышей, а также раненых жителей деревни, съежившихся от страха в ратуше или каком-то другом большом строении. Герой Щита лечил раненых как можно быстрее и эффективнее. Затем, убедившись, что в этом районе больше не осталось никого, он продолжал двигаться дальше, всегда направляясь к следующей деревне. Быстро и эффективно. Никакой грандиозной демонстрации силы. Только то, что было необходимо для выполнения работы. Группа Героя Щита путешествовала весь день. Сражаясь, бегая, осматривая, еще раз сражаясь. Единственными перерывами, которые они делали, был прием пищи. Но вместо того, чтобы готовить самому, как он обычно это делал, Наофуми заставил свое оружие автоматически готовить еду, чтобы сэкономить время, с помощью той же системы, которая позволяла ему создавать зелья и лекарства среднего качества в больших количествах, независимо от качества ингредиентов, которые в них входили. Фило не напевала радостно, как обычно, когда везла свою любимую карету. Ни Рафталия, ни Эклер не жаловались на безумные скорости, которые им приходилось терпеть. Доу-Лон неподвижно сидел в своем углу фургона. Ничего не делая, пока они не остановились, чтобы подраться или помочь, а когда они закончили, он вернулся в свой угол, как кот, которого отругали за что-то не так. Наофуми это не волновало. Его партии нужно было либо ужесточить свою позицию, либо вернуться домой. Сегодня уже погибло много людей. Их работа заключалась в том, чтобы не допустить увеличения этого числа. Так они продолжали двигаться с безумной скоростью Фило, переходя с места на место. … Когда наконец наступила ночь, Наофуми сохранил их текущее местоположение и отправил свою группу обратно в деревню. Быстрая проверка леса, проведенная Доу-Лоном, не выявила никаких признаков присутствия фамильяров. Если и были какие-то фамильяры, вылупившиеся в лесу после их ухода, вполне вероятно, что они улетели в поисках более зеленых пастбищ в другом месте. Зеленые пастбища, где рыцари и другие Герои будут готовы с ними справиться. Однако Наофуми едва обратил внимание на хорошие новости от хакуко. Его общее поведение совершенно не изменилось. Он не похвалил Рафталию или остальных за хорошую работу. Ему оставалось только автоматически приготовить еще немного еды из своего оружия. Затем Герой Щита поставил его для них на стол и вышел на улицу, чтобы в одиночку съесть свою порцию. Внутри его дома еще никогда не было так тихо. … После того, как он поел, он задавался вопросом, следует ли ему сразу идти спать или ему следует пойти в лес и посмотреть, сможет ли он найти там воздушного шара, которого можно было бы использовать в качестве импровизированной боксерской груши. Пока он обдумывал это, Рен появился перед своим домом во вспышке света вместе со своей группой. Увидев Наофуми, Герой Меча покинул свою группу и подбежал к Герою Щита. — Эй, Наофуми, ты… ты чувствуешь себя лучше? Наофуми поднял бровь, глядя на него. Рен неловко заерзал на месте. — Мне жаль, что я не спросил раньше. Просто, ну, я не знал, что у тебя тоже бывают приступы паники, и, хм, я был… — Какое тебе дело? … Рен выглядел застигнутым врасплох этим грубым заявлением. — Есть ли… есть причина, по которой мне не следует этого делать? Я твой друг, и все же я не осознавал, что тебе больно… — Мой друг…? Ха! Не смеши меня. — Наофуми закатил глаза. — Как насчет того, чтобы вместо этого сосредоточиться на своих проблемах. — Что ты… почему… что с тобой происходит, Наофуми? — спросил Рен, выглядя не только растерянным, но даже немного обиженным. — Послушай, мне жаль, что мы не попытались поговорить с тобой раньше. Я думал, тебе понадобится некоторое пространство после того, что произошло. Я знаю, что обычно предпочитаю пространство в таких ситуациях. Я не хотел заставлять тебя чувствовать себя хуже. — Тогда почему бы тебе не оставить меня в покое? — Наофуми встал, глядя на Героя Меча. — Мне было бы намного лучше, если бы ты перестал тратить мое время. … — Ты хочешь знать, что со мной происходит? — Наофуми ткнул темноволосого мальчика в грудь. — Я скажу тебе. Я абсолютно устал от тебя и от твоего глупого поступка. Ты притворяешься уверенным и спокойным, когда того требует ситуация, тогда как ты всего лишь ходячий клубок беспокойства, пытающийся сыграть в героя. Хочешь мне помочь? Стань реальным, ты едва можешь помочь даже самому себе. — Но… я не… — Рен покачал головой, чувствуя, как по спине пробежал темный холодок. — Наофуми, серьёзно, что с тобой происходит? Почему ты такой грубый… — О, и отличная работа вчера взяла на себя ответственность за всех. — Наофуми саркастически рассмеялся. — Конечно, ты не проделал хорошую работу, поскольку куча людей все равно погибла. И что это было за то, что ты ждал до конца, чтобы использовать свой прием, а? Ты хотел подождать, пока все будут в отчаянии, прежде чем показывать. Или ты был слишком жадным, чтобы тратить этот удивительный аксессуар, который я сделал для тебя, на что-то столь обыденное, как спасение людей от мусорной толпы? Рен безмолвно уставился на Героя Щита. — О, и если я снова увижу, как ты командуешь Рафталией или Фило, я сломаю твои чертовы ноги, понял? Они мои сопартийцы, а не твои. — Я… я всего лишь пытался помочь… — прошептал Рен. Его заметно трясло. — Ну, угадай что, мне не нужна твоя помощь. Перестань вмешиваться в мои проблемы. Это не круто. О, и мы не друзья. Я просто парень, который должен следить за тем, чтобы тебя не убили на поле боя. Ничего больше. … Плечи Героя Меча опустились. Наофуми также направил свой взгляд на членов группы Рена, заставляя их сделать шаг назад. Наконец, чувствуя, что он сказал свое слово, Герой Щита развернулся и пошел обратно в дом. Он не оглянулся, как Рен медленно удаляется. Игнорируя друзей, которые пытались его утешить. Он не обращал внимания на то, что сказала девочка-собака, и на то, как Рен игнорировал даже ее, пока подавленный мальчик шел к своему дому. Наофуми было все равно, будут ли эти двое больше вместе. Как он узнал, романтике, дружбе и всей этой другой чепухе не было места в таком мире, как этот, и они лишь отвлекали их от истинной цели. Той ночью он сразу пошел спать. Он не узнал Рафталию, когда она вошла. Он ничего не сказал, когда она легла на кровать, и начал плакать, когда он не обнял ее на ночь. Но он не мог отрицать, что часть его причиняла боль, делая это с ней. Хоть он и злился, он все равно любил ее. … Он нахмурился и накрыл голову подушкой, чтобы заглушить ее плач. Рафталии пришлось научиться взрослеть и вести себя согласно своему возрасту. Впервые в его сне не было ни снов, ни кошмаров. Только тихая, пустая, бесконечная черная пустота. Воспоминания об этом сохранялись даже после того, как он проснулся, заставляя его чувствовать себя таким же пустым внутри. Следующие два дня прошли так же, как и первые. Путешествовать, сражаться, путешествовать, лечиться, искать, путешествовать, останавливаться на быстрый обед, снова сражаться, путешествовать и все… Каждый день Наофуми и его группа возвращались в деревню все позже и позже. Те рыцари, которых Миреллия не взяла с собой в путешествие в Силтвелт, наконец-то добились больших успехов в защите городов. Они также начали выходить в пустыню, сжигая тела всех найденных монстров, значительно сокращая количество фамильяров. Поскольку ситуация в Мелромарке наконец-то оказалась под контролем, Наофуми и другие Герои начали помогать союзникам Миреллии за пределами Мелромарка. Герой Щита находился в маленькой стране на севере, разбираясь с фамильярами. Вероятно, это был тот, которому Ицуки помог в прошлом, но Наофуми не знал, да и его это не волновало. Наофуми должен был гордиться тем, как быстро Фило преодолела это расстояние. Им удалось спасти жизни многих людей и убить еще больше фамильяров. Поглощение летучих мышей и йети в свой щит открыло больше щитов. Фамильяры предоставили хороший источник опыта, почти сравнимый с тем, что они получили на Кал Мире, давая им несколько уровней. Мало того, Рафталия слушала его. Она больше не стояла рядом с Наофуми, пытаясь защитить его от слабых монстров, а вместо этого помчалась вперед, чтобы спасти тех, кто не мог сражаться кончиком клинка, в то время как он использовал свои навыки, чтобы защитить ее и тех, кого она спасла. Наофуми был мрачен. Он не сказал ни слов поздравления, ни слов утешения. Он только сражался. спасал и исцелилял. А потом, когда были отданы приказы, он отправился туда, где он был нужен. Он ничего не сказал тем, кто благодарил их за содеянное. Он не ответил ни на один вопрос о том, как поживает Герой Лука. Он просто отмахнулся от их похвалы и заставил Фило продолжать бежать, когда их работа в определенном районе была закончена. На этот раз Рафталия не стала говорить, чтобы критиковать его за вопиющую грубость. Фактически, поскольку они сейчас находились за пределами Мелромарка, она и другие вообще не могли понять, что говорят люди, поскольку они говорили на другом языке. Наофуми это не волновало, поскольку его функция автоперевода прекрасно ему помогала, и не было необходимости говорить с кем-либо еще. … Когда снова наступила ночь, Наофуми телепортировал себя и свою группу обратно к дому. Было очень поздно. Вероятно, до восхода солнца оставалось всего несколько часов. Все были измотаны. Посмотрев в сторону, он увидел, что в доме Героя Меча темно. Рен не пытался поговорить с ним с той первой ночи. На самом деле он вообще ничего не слышал от Героя Меча. Это было похоже на то, как будто Рен пытался избежать его. Наофуми это вполне устраивало. Чем меньше он взаимодействовал с другими героями, тем лучше. Прежде чем он смог войти внутрь дома, Ицуки выбежал из дома. — Наофуми, вот ты где, ты видел Мотоясу?! — Нет, я слишком занят, чтобы заботиться о том, что делает этот простак. — Наофуми скрестил руки на груди и нахмурился. Он не повернулся в другую сторону и не увидел, что из окна спальни Ицуки все еще горел свет свечи. — Наофуми… — вздохнул Герой Лука. — Наофуми, мне следовало спросить об этом раньше, но все ли в порядке? Я пытался спросить Рена, разговаривал ли он с тобой, но он даже не рассказал мне, что произошло между вами двумя. Наофуми раздраженно цокнул языком. — Клянусь, если еще один человек спросит меня, как я себя чувствую, я меня случайно включится Проклятая Серия. — Ты… ты не это имеешь в виду, не так ли? … Наофуми снова раздраженно цокнул языком и повернулся, чтобы войти в свой дом. — Подожди, Наофуми! — Герой Лука схватил его за запястье. — Хорошо, я не буду спрашивать, как у тебя дела. Но ты уверен, что не видел Мотоясу? — Нет. Я не видел этого идиота с момента нашего брифинга в замке. — Наофуми резко отдернул руку. Он повернулся, чтобы пойти к своей двери. — А теперь отойди, я устал… — Но Рен тоже его не видел. — И что?! Почему меня это должно волновать?! — резко спросил Наофуми, поворачиваясь к Ицуки с глубоким угрюмым лицом. — Скажите мне, почему я должен думать об остальных идиотах?! … Ицуки выглядел ошеломленным тоном Наофуми. Причина, по которой Рен выглядел таким подавленным… стало слишком очевидным. Лицо Ицуки стало суровым. — Послушай, Наофуми, я знаю, что я не был идеален. — Это преуменьшение века. — Наофуми саркастически закатил глаза. Ицуки пристально посмотрел на Героя Щита. — Я просто беспокоюсь о нашем друге, я беспокоюсь о том, как все держатся, когда ты ведешь себя со всеми так! Из-за того, что ты сказал, Рен теперь отказывается разговаривать со мной или с кем-либо еще?! Я никогда не видела его таким подавленным с того дня, как нас сюда вызвали! Серьезно, то, как ты сейчас себя ведешь, вызывает у меня желание ударить тебя по лицу! — Попробуй. Ударь меня. Посмотрим, волнует ли меня. — Наофуми скрестил руки на груди. — Ты, наверное, поранишь руку, гордый. — Ицуки выглядел так, будто его задело это заявление. Герой Щита полностью проигнорировал его комментарий о своем товарище-Герое. — Ты… Ты… — руки Ицуки сжались. — Похоже, это единственное, для чего годен этот дурацкий щит. — Наофуми нахмурился, глядя на легендарное оружие, прикрепленное к его руке. Затем он снова посмотрел на Ицуки. — Что случилось? Ты собираешься выхватить свой причудливый лук и убить еще несколько невинных людей, чтобы доказать мою неправоту? Или ты собираешься снова пойти плакать в объятия своей зеленоволосой мамочки о том, что все пошло не так, как ты? Ты собираешься искать утешения у своих друзей вместо того, чтобы смириться с тем фактом, что ты просто убийца, который не может остановиться… — ПРОСТО ОСТАНОВИСЬ! — Ицуки глубоко вздохнул. — Я пришел не для этого, я просто… Я чувствовал, что мы были слишком суровы к Мотоясу на встрече. Я сказал ему несколько обидных слов… — Ицуки вздохнул, его плечи опустились — Я просто волнуюсь за него… … Я думал, ты тоже будешь за него волноваться. — Лицо Ицуки снова стало суровым. — Ну, я нет. Зная его, этот простак, вероятно, сейчас спасает какую-нибудь девицу, попавшую в беду. — Наофуми снова повернулся и пошел в свой дом. — Если ты так беспокоишься о нем, то иди и сделай что-нибудь с этим. В конце концов, у тебя отличный послужной список, когда ты выходишь на улицу и решаешь проблемы самостоятельно. Просто постарайся, чтобы количество жертв на этот раз было небольшим, хорошо? Это боль каждый раз хоронить. — …Хорошо… — Ицуки развернулся и пошел прочь. Наофуми глубоко нахмурился. Подняв взгляд к окну, он увидел, что Фило печально смотрит на него. Но как только он взглянул на нее, она убежала, чтобы спрятаться. Хмурый взгляд Наофуми стал ещё сильнее. Глядя на пустой дом Героя Копья, он почти почувствовал искушение выпустить Проклятую серию только для того, чтобы сжечь дотла. Но именно при этой мысли он наконец обуздал свой гнев. Он позволил себе злиться. Набрасывался на других. Но не до такой степени, чтобы он серьезно выпустил эту серию. Если бы он надел его сейчас, кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем он снова его снимет. И на его уровне, кто знал, сколько разрушений он причинит, пока это происходит. Тот факт, что это был его единственный способ атаковать и повредить что-либо, тоже разозлил его. Сегодня вечером Рафталия вела себя тихо в своей постели. Тот факт, что она не плакала, заставил его больше сосредоточиться на ней. Полутануки не плакала во сне. Он мог это сказать по тому, как время от времени у нее сбивалось дыхание. Она все еще не спала и смотрела в потолок, как и он. Она пыталась сдержать слезы, пока не убедилась, что он спит. Ему было… ужасно осознавать это. Это настолько его расстроило, что он не мог заснуть. «Мне действительно хорошо, что я такой? Хочу ли я злиться на всех и вся?» Вина внутри него теперь была еще сильнее, чем раньше. Он сказал свою речь перед своей группой, и теперь, вместо того, чтобы чувствовать себя хорошо оттого, что наконец-то избавился от всего этого… ему стало… плохо. Как будто ему приходилось постоянно набрасываться на других, чтобы чувствовать себя лучше, и каждый раз, когда он от этого избавлялся, ему становилось только хуже… Но он не мог больше позволять им ходить по нему! Им нужно было понять, что он человек! Но не мог ли он сделать это лучше? Разве он не мог усадить всех и поговорить о том, что его беспокоило? Разве он не мог практиковать лучшие навыки общения со всеми вместо того, чтобы сдерживать это до тех пор, пока он не сможет больше это терпеть?.. ему пришлось отобрать у них право улыбаться…? … Ицуки был прав. И все же он не мог просто простить их. Не имея никаких отвлекающих факторов, они справились гораздо лучше, спасая других. Полностью сосредоточившись на защите и захватив всё внимание монстров с помощью «Реакции ненависти», всем остальным было легче сосредоточиться на том, что имело значение. Спасая жизни других. И все же он заставил Рена регрессировать в депрессивного подростка. Вероятно, он сжег свою дружбу с Ицуки и Мотоясу. Спасение людей было главным. Быть слабым и самодовольным означало бы только потерю жизней, поэтому он больше не мог этого делать. Он должен был спасти всех остальных… … Тук-тук-тук! — Наофуми! Наофуми! Герой Щита застонал. Ему вообще не удалось заснуть. Услышав снаружи безумный голос Ицуки, он только еще больше разозлился. Одетый только в ночную одежду, он спустился вниз и открыл дверь. — Что ты хочешь сейчас… — Мотоясу направляется в страну Духовной Черепахи! — Ч-что? Ицуки быстро объяснил. Он зашел в дом Мотоясу, чтобы проверить, вернулся он или нет. Как и в последние несколько раз, его там не было. Он открыл дверь и проверил комнату и комнаты членов партии, но не нашел никаких следов их. Он уже собирался сдаться и уйти, но тут заметил лунный свет, проникающий в окно и отражающийся от скомканного листа бумаги, лежащего под столом. Он открыл его и обнаружил, что это записка от Мотоясу. И… — Он написал, что не может просто оставить это на усмотрение наших игровых знаний! Он собирается разобраться с этим! Героя Лука задавалась вопросом, почему такая важная записка была скомкана и брошена под стол. Но сейчас он не мог останавливаться на этом. Наофуми об этом тоже не спрашивал, взяв записку и прочитав ее сам. Записка оказалась на удивление длинным письмом.

«Наофуми, Ицуки и Рену.

Если вы, ребята, читаете это, то я хочу, чтобы вы знали, что я сожалею о нашей ссоре в замке. Я сожалею о многом. Наверное, я мог бы написать целую книгу о том, за что мне нужно извиниться перед вами троими.

Вы правы в некоторых вещах. Я забочусь о девушках больше, чем следовало бы. Может быть, это сыграло роль в том, почему в ту ночь все пошло не так? Я не знаю. Но вы должны хотя бы что-то знать.

Я не уверен, упоминал ли я об этом раньше или нет, но мое Проклятие — это проклятие Зависти. Проще говоря, я завидую вам, ребята. Вам всем троим удалось стать такими сильными и талантливыми, а я… я все еще слаб. Сражаясь плечом к плечу с вами, ребята, в ту ночь, я увидел, что, несмотря на всю свою тяжелую работу, я ни капельки не догнал вас. Думаю, это то, что я получил за то, что был таким идиотом в начале нашего приключения, да?

Шутки в сторону, ребята, возможно, вы правы насчет методов. Возможно, поделиться ими — это путь к абсолютной власти. Но на данный момент я все еще слишком нерешителен, чтобы признать это вам в лицо. А может быть, я просто боюсь, что, если я поделюсь своими методами, вы все станете еще сильнее, а я останусь таким же слабым и неважным, как и сейчас.

Это глупое оправдание. Я знаю, это. Но в то же время я просто не могу преодолеть это чувство неадекватности внутри себя, чтобы признать это открыто. Тем не менее, вы, ребята, такие классные, а Наофуми — особенно. С того дня, как мы сразились на дуэли, я понял, что такое настоящий Герой. Хоть я и поступил с тобой так несправедливо, ты не упускаешь этого из виду. Я неоднократно пытался причинить тебе боль, но ты все равно нашел в себе силы простить меня.

Наофуми, Рен, Ицуки. Вы трое как младшие братья, которых у меня никогда не было. И мне очень жаль за все, что я когда-либо сделал, чтобы причинить тебе боль.

Обещаю, как только я подумаю об этом еще раз, когда у меня будет больше времени, чтобы справиться с чувством ревности, с которым я боролась, я поделюсь им. Ребята, я поделюсь с вами всеми четырьмя своими методами. Только, пожалуйста, не злись на меня за то, что я отказался от своих обязанностей в Мелромарке. Ребята, у вас добрые сердца. Я горжусь вами троими и знаю, что вы прекрасно справитесь с этими прислужниками самостоятельно.

Просто я не могу оставить Духовную Черепаху на усмотрение наших игровых знаний. Если вы, ребята, сможете сосредоточиться на фамильярах, тогда мне придется взять это дело в свои руки. В конце концов, что хорошего в бесполезном герое, если он не может помочь даже нескольким людям, говорю я!

Пожалуйста, берегите себя, и если я был прав, что ж… надеюсь, я смогу помочь хотя бы нескольким людям выбраться оттуда живыми.

Мотоясу»

Когда Наофуми закончил читать, его кулаки грозились разорвать письмо на части. Впервые за несколько дней часть его гнева соответствовала ситуации. Частично на Мотоясу за то, что он делал… но в основном он злился на себя. Он проделал ужасную работу по самовыражению перед друзьями. Мотоясу только что… ясно изложил свои проблемы в письменном письме. Это привело его в ярость, но сейчас это не было главной заботой. — Это… это… этот чертов ублюдок! О чем, черт возьми, он думает?! Наофуми быстро начал глубоко вдыхать и выдыхать. Если Мотоясу собирался сражаться с Духовной Черепахой в одиночку… — Как далеко он ушёл? — Я не видел его с тех пор, как он покинул замок. Он провёл с нами максимум три дня, так что ему не следует находиться слишком далеко за пределами границ Мелромарка… если только… — Если что? … — Если только он… не забрал наездника на драконе из страны, куда он отправился, чтобы помочь. — Дракон… наездник… — Герой Щита пробормотал смутно знакомый термин. — В моей игре это то, что я бы сделал, чтобы быстрее добраться до Духовной Черепахи. Я знаю, что у Миреллии есть несколько, так как мне пришлось немало путешествовать, помогая ей… так что он мог легко схватить один и добраться туда в течение нескольких дней после Волны Мелромарка. Наофуми быстро открыл HUD. До следующего удара Волны оставалось всего пять с половиной дней. Наофуми начал разглагольствовать из четырех букв ругательств. — И как раз когда мы уже почти закончили зачищать фамильяров! Иди, разбуди Рена и остальных. Если этот идиот собирается разбудить этого проклятого монстра, то нам нужно остановить его, немедленно! Ицуки кивнул и побежал делать, как велел Наофуми. Тем временем Наофуми сам пошел и разбудил всех членов своей группы. Он поспешил сообщить им, что происходит, и, получив эту новость, все они опустили головы и кивнули. Затем он собирался попросить Фило поговорить с Фиторией, чтобы они могли попросить ее помощи в этом вопросе, когда внезапно понял, что его дочь отсутствует. — Подожди… где, черт возьми, Фило?! Все в растерянности оглянулись, когда снаружи внезапно послышался треск. В тот же момент Наофуми увидел, как Фило исчезла с экрана группы. — Ч-что? Что… — Оба этих события, произошедшие одновременно, заставили Наофуми застыть на месте. Быстро соединив все точки, Наофуми вылетел через заднюю дверь. И действительно, Фитория стояла на его заднем дворе в своем человеческом обличии. На ней был такой же наряд, и на шее у нее висело такое же ожерелье, в виде кареты. Безразличное выражение ее лица только еще больше разозлило Наофуми. — Что ты здесь делаешь и где Фило?! — Фитория забрала Фило в свое убежище. — Что почему?! Разве ты не знаешь, с чем мы сейчас имеем дело?! — Потому что Фило больше не хочет здесь находиться. Резкость второго заявления заставила Наофуми задуматься, но ее быстро затмила гигантская волна гнева и разочарования. — Ты… ты… какого черта?! Ты похитила мою дочь?! Какая ты больная лоли-сука, что забрала Фило, когда… Внезапно Наофуми оказался в клетке ветра. Сердито попытался ударить его своим щитом. Однако это действие заставило его лишь вскрикнуть от боли из-за пореза, появившегося на его запястье. Он даже не услышал, как она произнесла хоть слово. — Что это за бред?! Ты думаешь, что сможешь просто забрать у меня Фило, когда она нам понадобится, чтобы добраться до Духовной Черепахи?! — Он начал со злостью бить себя о решетку, порезавшись снова и снова. — Герой Щита — сосредоточился на ней Наофуми, и то, что он принял за спокойное безразличие с ее стороны, на самом деле было противоположным. Лицо ее было напряженным, а глаза пылали гневом. Это было все равно, что смотреть прямо в глаз бури. — Если ты не хочешь, чтобы Фитория убила тебя, остановись. Сейчас же. — Ее твердый голос потряс его до глубины души. Наофуми замер и замолчал. Он был покрыт множеством порезов из-за того, что неоднократно бросался на сгустки Тюрьмы Ветра. Фитория продолжала сурово смотреть на него. Можно было увидеть видимые волны силы, исходящие из ее обманчиво хрупкой на вид фигуры. Он никогда не видел, чтобы она выглядела такой устрашающей. Одно неверное движение, и она вполне может убить его. — Фило попросила Фиторию сделать это. Фило также попросила меня не наказывать тебя за то, как ты обращался с ней в последнее время. Не заставляй меня нарушить это обещание. Наофуми зарычал. — Но почему?! Что я такого сделал, что заставило бы ее захотеть… — Он замолчал. Ответ был более чем очевиден. … — Последние несколько дней Фитории было душераздирающе, Герой Щита. Я видела, как ты работал вместе с другими Героями. Становишься лучшим отцом по отношению к Фило. Стараешься изо всех сил, даже когда твой разум отягощен… Я подумала, видя, как ты справился с волной Кал Миры, что ты наконец-то предприняло шаги к истинному усердию. Что вы действительно заботитесь о людях этого мира… Но я вижу, что была не прав! Опять! — Вы в гневе набрасываетесь на своих товарищей-героев. Игнорируете то, что чувствуют все вокруг… Вы хотя бы понимаете, как сильно бедной Фило сейчас больно из-за вас? Стоит ли удивляться, что, увидев ваш спор с Герой Лука, что она наконец попросила меня забрать ее, и я согласилась, что это будет к лучшему? — Но, но я должен быть таким! Я не могу просто позволить всем ходить по мне… — Назови мне этого Героя Щита. Веришь ли ты, что, поскольку ты не можешь атаковать что-либо своим телом, тебе следует вместо этого атаковать тех, кто тебе дорог, словами? Наофуми не мог найти слов, как ответить на это обвинение. — Я не могу игнорировать это. Ты напрасно причинил боль самым близким тебе людям… точно так же, как те, кто в прошлом причинил боль мне. К его удивлению, из ее красных глаз потекли слезы. Фитория подняла руку, вытирая слезы. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз чувствовала что-то настолько сильное, что плакала? — Вы задаетесь вопросом, почему Фитория никогда не вмешивается в человеческие дела? Это по таким причинам, как этот Герой Щита. Ваши действия заставили меня вспомнить времена из прошлого, когда такие люди, как вы, подходили ко мне. — Они вели себя хорошо, вели себя доброжелательно. Я думал, что все, что им было нужно, это моя помощь в том или ином вопросе. Но, все это было уловкой. Их доброта была лишь средством для достижения цели, чтобы заставить меня потерять бдительность. …Каждый из них причинил мне боль… а некоторые даже пытались меня убить. Я так старалась забыть их. Забыть их лица… забыть их предательства… но все это заставляет меня вспомнить одно из тех немногих вещей, которые я так старался забыть. — Меня предавали больше чем раз, чем мне хотелось бы сосчитать. Мне все равно, Священные ли вы герои или нет. Я доверяла вам, но ваши действия разрушили это доверие. Фило — все доказательства, которые мне нужны. — Подожди, извини, я… — Тебе жаль, Герой Щита? Тебе действительно жаль, или ты пытаешься заставить меня вернуть Фило, чтобы ты мог оскорбить ее еще больше? — Но… но это все твоя вина! Это ты сказала мне не злиться! — Я не говорила не злиться. … Наофуми уставился на нее. — Я говорила никогда не использовать этот щит, держать свой гнев под контролем… но я не говорила не злиться. Я могу принять, что бывают моменты, когда нужно злиться. С меня достаточно. Я злюсь на тебя прямо сейчас. Но чего я не могу принять, так это того, как ты решил несправедливо использовать свой гнев. Чтобы причинить вред своим друзьям, причинить вред другим героям, причинить вред Фило… скольким еще ты причинишь вред своим гневом, Герой Щита? Сколько еще жизней тебе нужно разрушить, прежде чем твой гнев будет удовлетворен? — Но… но она нам все равно нужна, чтобы добраться до Духовной Черепахи! Мотоясу собирается разбудить ее, и это моя вина, что я не злюсь на него! Нам нужно остановить его, пока не стало слишком поздно! — …Если это действительно твоя вина, и если виноват твой гнев, то тебе некого винить, кроме самого себя. — холодно заявила Фитория. Холодок пробежал по спине Наофуми. — Ваши действия приняли решение за вас. Вы решили спасти мир, а не его людей. На ум пришло воспоминание об их прошлом разговоре. Фитория сказала ему, что когда-нибудь в ближайшее время придется принять решение. Герои могли выбрать либо спасти мир, либо спасти его людей. — Фитория больше не будет помогать Героям этой эпохи. Последствия его гнева теперь нависали над его разумом. Фитория была права: пришло время злиться. Было время выразить этот гнев. Но всегда был лучший путь, как показал Мотоясу. И он выбрал худший путь только потому, что это было легко. И он причинил боль многим из тех, кто был ему дорог… без необходимости, только потому, что ему так хотелось. — Я буду защищать Фило и мое убежище, если Дух Черепахи или ее приспешники придут туда. Но я отказываюсь больше помогать Священным Героям. — Фитория заявила окончательно, хотя лицо ее было грустным. — Прощай, Герой Щита. — Подожди, пожалуйста, Фитория, извини, я… Яркий свет окружил фигуру Фитории. Через несколько секунд свет померк, и тюрьма ветра вокруг Наофуми исчезла. Наофуми долго сидел неподвижно на земле. Слезы выступили у него на глазах. Он упал на землю, ударив кулаками по грязи. — Черт! Черт! Черт! Черт! — Его крик разочарования и гнева разнесся над океаном. Если бы он поговорил с Рафталией и остальными о своих проблемах, а не просто взрывался и возлагал на них всю вину… Он не знал, что его группа все это время наблюдала из окон. И когда он наконец вернулся, никто из них не попытался спросить, что случилось. То, что произошло, было более чем очевидно. Наофуми потребовалось лишь немного времени, чтобы залечить свои раны, нанесенные самому себе, а затем он порталировался в замок, чтобы проверить Мелти и всех остальных там. Голосом, чтобы скрыть свое чувство вины, он сообщил им новость о Мотоясу и Духовной Черепахе. Сказал им, что пройдет некоторое время, прежде чем они вернутся, а тем временем им следует начать работать над обучением и помогать, чем могут, пока не станет безопасно вернуться в деревню. Мелти попыталась спросить, где Фило, но тот уклонился от вопроса. Он больше не хотел думать ни о своей дочери, ни о королеве птиц. С тех пор, как они узнали, кто их враг, королева категорически отказывалась позволять своей дочери вмешиваться в происходящее. — Но где Фило… — Просто заткнись, Вторая Принцесса! Это не твоя забота! — Наофуми огрызнулся на нее. — Н-Наофуми, пожалуйста… — Рафталия попыталась заговорить с ним. Попыталась урезонить его, прежде чем он скажет что-то, о чем снова пожалеет. Однако он взглянул через плечо на девушку-полутануки, и она снова замолчала. — Что ты имеешь в виду, это не моя забота?! — возразила Мелти, не обращая внимания на то, что происходит. — Фило — моя подруга! Я имею право знать, если с ней что-то случилось! — Право знать… — Наофуми в гневе сузил глаза. — Очень хорошо, ваша светлость. — Он сделал притворный поклон. — Позвольте мне, этому скромному слуге короны, Наофуми Иватани, сообщить вашей светлости, второй принцессе Мелромарка, Мелти К. Мелромарк, что юная леди Фило, первая из ее имени, УШЛА! В конце концов он взорвался, закричав настолько громко, что затряслись ближайшие окна. — Ч-что… — Мелти вздрогнула от того места, где стояла. Смотрю на него с открытым ртом в шоке. — Фитория забрала ее вчера вечером, потому что она, очевидно, не хотела больше оставаться со мной! Очень плохо, да?! Думаю, теперь ты не можешь украсть ее сама, так что твой маленький план мертв в никуда. — Что? Какой план, о чем ты говоришь… — Мелти попыталась ответить, но Наофуми снова не дал договорить. — Ой, не скромничай, ты думаешь, что я глупый? Я видел, как ты смотрела на нее с того дня, как мы встретились! Всегда пыталась встать между ней и мной, заставляя ее усомниться в моем авторитете. — Н-нет! Я бы никогда… — Мелти отпрянула, когда Наофуми шагнул вперед, нависая над ней. — Вообще-то… да. Ты права. Конечно, ты бы не стала. — Лицо Наофуми исказилось в кошмарной, насмешливой гримасе. — Даже такой маленький ребенок, как ты, не настолько глуп, чтобы саботировать свою собственную семью. Или, ну, в данном случае, я полагаю, это иллюзия, существующая в данном случае. Мелти выглядела на грани слез. — Ой, пожалуйста, вторая принцесса, ты действительно думала, что я не замечу? — Наофуми присел, чтобы оказаться на уровне ее глаз, и посмотрел ей прямо в лицо, грубо положив ладонь ей на макушку. — Бедный ребенок. Твоя сестра всегда презирала тебя до такой степени, что пыталась убить тебя, как бы сильно ты ни старался приблизиться. Твоя мать никогда не проявляла к тебе ни капли привязанности, заботясь только о том, чтобы вырастить тебя бесчувственным, хорошо смазанным человеком. Политическая машина, которая придет на смену ей в ее собственных нуждах. А твой «папа», единственный человек, который когда-либо проявлял к тебе хоть каплю привязанности, теперь превратился в чертов овощ. Стоит ли удивляться, что ты привязалась к первому шансу узнать, что такое настоящая любящая и заботливая семейная жизнь? — Сэр Наофуми! Хватит. Прекратите… — начала протестовать Эклер в спину. — Заткнись! Не разговаривай, пока с тобой не разговаривают! — Наофуми резко крикнул через плечо, одарив ее взглядом матери всех взглядов, от которых кровь рыцаря еще текла в ее жилах. — И где мы были… — Наофуми снова повернулся к синеволосой девушке, и на его лице снова появилась насмешливая гримаса жалости. — Ах да, должно быть, было приятно притворяться, что у тебя есть сестра, которая тебя обожает, мать, у которой всегда есть время для тебя, и отец, у которого не умер мозг. — П-пожалуйста, стой… — Голос Мелти прозвучал тихо и слабо, когда слезы начали медленно стекать по ее щекам. — Шшшш. — Наофуми приложил указательный палец к ее губам. — О нет. Я еще не закончил, по большому счету. Если ты еще не поняла, у меня сейчас не очень хорошее настроение, и я долго ждал, чтобы дать тебе часть моих мыслей. Так что будь хорошей маленькой принцессой, оставайся здесь и читай по моим губам. Готова? … — Ты ничего не стоишь. Никто тебя не любит. — вежливо заявил герой щита, глядя ей в глаза. Мелти смотрела в ответ, не мигая, ее тело начало дрожать. — Т-ты. — Я? Не могли бы вы высказаться, пожалуйста? — Наофуми приложил руку к уху и наклонил к ней голову. — Т-ты ошибаешься, Ф-фило любит меня! — О? Как странно. Почему тогда она пошла с Фиторией, а не с тобой? … Мелти открыла рот, но не произнесла ни слова. — Возможно, она больше не захочет оставаться со мной, но как насчет тебя? Она могла бы пойти к тебе. Но она этого не сделала. Она пошла к Фитории. — Я-… я-… — Поток слез, стекающий по лицу Мелти, усилился. — И прежде чем ты спросишь, нет. Ни я, ни Рафталия о тебе тоже не заботятся. Насколько я понимаю, ты просто надоедливый нахлебник, на которого мне навязали, потому что я был в долгу перед Королевой. И никогда не забывай об этом и не придумывай снова какие-нибудь странные идеи. А теперь проваливай. Ты начинаешь меня раздражать. За этим последовала гробовая тишина, которую принцесса нарушила лишь тем, что несколько раз ахнула и икнула. Несколько ее слез упали на пол с тихим капающим звуком. Почему… Наофуми стал таким… жестоким… было больно… Наконец ей удалось найти в себе силы развернуться и медленно уйти, все еще пытаясь сдержать рыдания. Как ни странно, после всего этого Наофуми почувствовал себя намного лучше. Как будто он направил весь гнев, который чувствовал по отношению к Фитории, Мотоясу и самому себе, на маленькую девочку перед ним. Через несколько секунд после этого осознания его HUD предупредил его, что Эклер только что покинула группу. Он с удивлением повернулся к розоволосой фехтовальщице. Он никогда раньше не видел рыцаря таким разозленным. — Я подписалась, чтобы помочь вам, потому что меня впечатлила сила вашего характера, сэр Наофуми. — Кулаки ее сжались по бокам. — Я восхищалась вашей непреклонной заботой обо всех, кто вас окружает. Но то, что я только что увидела здесь… то, что я увидела за последние несколько дней… — Она стояла высокая и решительная, каким-то образом заставляя его чувствовать себя ничтожным в процессе. — Человек, которого я встретила в тюрьме в тот день, явно мертв! — крикнула она, и ее тон наполнился ядом. — Я отказываюсь поддерживать таких лицемерных отбросов, как ты! Фитория была права, ты действительно являешься насмешкой над тем, кем должен быть Герой Щита! — С этими словами она убежала за принцессой Мелти. Всего несколько секунд спустя по коридорам раздались рыдания Второй Принцессы. … Наофуми, пытаясь сохранить пустое выражение лица, снова повернулся к Рафталии и Доу-Лону. — Ну? Есть ли еще дезертиры, о которых мне следует знать? … Они не собирались уходить, как Эклер. Но ни один из них не мог посмотреть ему в глаза. И вот, после всего этого времени, из-за его придурка осталось всего два человека. — В таком случае, вот ваш приказ: идите и присоединяйтесь к силам Королевы. Ей понадобится помощь с другими странами, если Мотоясу разбудит Духовную Черепаху. — Как насчет тебя… — слабо запротестовала Рафталия, прежде чем замолчать после того, как Наофуми бросил на нее недовольный взгляд, пропитанный усталостью. — …Я и два других героя попытаемся его догнать. Просто… не волнуйся об этом. — Сказал глядя в сторону. Все, что могли сделать Доу-Лон и Рафталия, это волноваться, когда он сказал это таким образом. — А… Хорошо. — Рафталия склонила голову. — И прости меня. — С этими словами Наофуми развернулся и ушел — Мне очень жаль. — Наофуми, ты не можешь просто отправить их… — начал говорить ему Ицуки. — Поскольку у нас больше нет помощи Фило или Фитории, нам троим придется взять тех летающих драконов, которые есть у Миреллии, если мы хотим догнать Мотоясу. Если мы приведем с собой слишком много людей, это только замедлит нас. Нашим отрядам будет лучше догнать Миреллию на случай, если с нами что-нибудь случится. — сказал Наофуми Рену и Ицуки. — Или мы не хотим попытаться помешать этому простаку все разрушить? Три Героя стояли в военной комнате, где они ранее встретили Миреллию. Рен и Ицуки привели с собой свои отряды, но теперь Наофуми изменил план нападения. … Ицуки снова сжал кулаки. — Ты слышала, Наофуми. — Он рассказал своей группе тихим голосом. — Иди с Рафталией. Обязательно помоги Миреллии, чем сможешь. Рен тихим голосом сказал своей группе то же самое. Они выглядели абсолютно раздавленными, поскольку Рен сказал им не следовать за ним и не помогать ему. На голове Рэйчел, темной магии Ицуки, был черный траурный капюшон. Она ничего не сказала и просто кивнула, ее лицо ничего не выражало. Терсия и Фарри ничего не сделали, только выглядели грустными. Аксель и Бакта, два танка, которые обычно шутили друг с другом, были странно подавлены. Кристал и Велт не подшучивали над ними. На лице Карна появилась его обычная ухмылка, но он не сказал ничего, что могло бы нарушить тишину. Даже Майя не попыталась ворваться, чтобы подразнить своего любимого рыцаря. На глазах девочки-енота были слезы, когда Ицуки сказал даже ей не следовать за ними. Виндия, верная собачка Рена, тихо сидела в углу группы. Она не пыталась поймать взгляд Рена или кого-либо еще. Получив приказ, члены группы Героя покинули замок. Рыцари Миреллии помогли им подготовить экипажи для путешествия. Что касается Героев, то они отправились в королевские конюшни. Там они обнаружили трех летающих драконов, за которыми ухаживали рыцари. Один был светло-голубым, другой — ярко-желтым, а последний — темно-красным. Бросив им в лицо свою власть и сказав, что они должны спасти мир, рыцари позволили трем героям взять летающих драконов. Наофуми никогда раньше не ездил ни на одном из этих зверей. В отличие от Фило, которому даже не требовалось седло. На их спинах также были шипы, которых другим героям приходилось остерегаться. Не то что Наофуми, благодаря его защите. Приходилось постоянно быть начеку, чтобы не упасть. Это был странный опыт — летать на таком существе. Но не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому. Летающие драконы были быстрее Фило, но, как он вскоре обнаружил, им нужно чаще останавливаться на перерыв. Несмотря на то, что Наофуми начал готовить еду, которая наполняла драконов энергией, хватало не надолго. Постоянные паузы для отдыха, казалось, никогда не закончатся. Дни медленно шли. Герои мало спали, если вообще спали по ночам, пытаясь догнать Мотоясу. На их пути на восток не было никаких признаков Героя Копья. А сильное давление на драконов только продлило путешествие, поскольку на вторую ночь они потеряли сознание, и их удалось разбудить только во второй половине следующего дня. Наофуми постепенно начал обращать внимание на других героев, пока они сидели на земле у костра. — Почему все так тихо? — …Разве это не очевидно? — Ицуки сухо ответил. — Это потому, что мы устали тебя злить. Голова Рена была опущена. Он ничего не сказал, пока ел то, что приготовил для него меч. Он скучал по стряпне Наофуми. Но он боялся сказать это вслух. Не хотел давать своему другу еще один повод злиться на него… даже ощущения того, что он наконец-то может оседлать дракона, было недостаточно, чтобы утешить Героя Меча. … Наофуми ничего не ответил на обвинения Ицуки. Просто хмурился. Когда их драконы наконец проснулись, они продолжили путь. На этот раз более осторожно с тем, насколько сильно они толкали своих скакунов. Два дня до того, как должна обрушиться Волна, они летели над страной, которую Наофуми не знал. Их окружали только равнины. Ицуки предположил, что до них осталось всего полтора дня, поэтому, если бы они могли просто остановить Мотоясу до этого и урезонить его, то они бы вернулись как раз к Волне Мелромарка, и Черепаха не проснулась бы, и это бы не превратиться в одну большую адскую дыру. Бам! Внезапно воздух наполнился звуком. Ударная волна сотрясла воздух, заставив драконов запаниковать. — ВОУ ВОУ! — Наофуми крепко натянул поводья. Прошло несколько минут, Героям пришлось приземлиться. Даже после этого драконы продолжали визжать и озираться, их глаза расширились от ужаса. Это вызвало у Наофуми ужасное предчувствие. Это звучало как начало волны, но это было что-то… другое. Во-первых, их не телепортировали. Во-вторых, быстрая проверка показала, что его умение портала все еще работает. — С… с вами все в порядке? — спросил Наофуми у двух героев позади него. — Я… — Рен побледнел. — Ребята, у вас тоже есть синие песочные часы в верхнем углу зрения? — …да, — сказал Наофуми через несколько секунд, увидев новую иконку. В центре цифра семь. Таймеры до Волны также прекратили отсчет. — Это… плохо? … Им удалось успокоить своих драконов, и они снова начали лететь на восток. Прошел остаток дня, они ничего не услышали. Равнины со временем снова превратились в горы. Таймеры Волн не отчитывают время. Рен и Ицуки выдвинули гипотезу, почему после того, как они приземлились на ночь… Но только на следующий день вечером, пролетев над группами людей, бегущих с гор, и, наконец, преодолев остальную часть горного хребта, они наконец получили свое подтверждение. Дух Черепахи проснулся. Там, где он спал, не было ничего, кроме большого пустого кратера. Страна, которая была создана вокруг него, теперь превратилась в руины. Казалось, весь облик ландшафта изменился. Руины величественных зданий горели на дне глубоких кратеров, поднимая в воздух клубы дыма. Когда-то гладкие дороги, просто, больше не существовали на местах из-за того, насколько сильно изменился облик ландшафта. Холмы и долины были насильственно созданы в бессистемном порядке по всему лицу земли. Целые леса деревьев лежали на земле. Воздух был наполнен дымом кровавой бойни, распространявшимся под ними. А глядя на северо-запад, Герои могли легко увидеть путь разрушения, оставленный монстром на своем пути. Это долина разрушена шириной в несколько миль. Дальше впереди стоял еще один горный хребет. Вернее сказать, то что от него осталось. Оно буквально прошло сквозь горы, стоявшие на его пути… Вдали они могли чувствовать землетрясения, сотрясающие землю. Звук каждого шага зверя. До сих пор угроза того, с чем им предстояло столкнуться, не осознавалась. Это вообще не будет лёгким боем. Гневное безрассудство Наофуми спасло жизни жителей северного Мелромарка… и обрекло остальной мир на адский кошмар. Драконы взлетели в воздух, направляясь в сторону разрушений. «Да что со мной происходит?!» Подумал Герой Щита про себя.