Res Publica

      Маршальские погоны и копию приказа о назначении я снова получил в конверте от Фаринкса, а вместе с этим ключи от бывшего его кабинета в Генштабе, именную печать и целый ворох документов по программе сокращения вооружений.       Схема оказалась проста до неприличия: выходящую за рамки ограничений технику, оружие и прочую утварь утилизировали полностью, без возможности восстановления. Оборудования, подходящего для подобного мероприятия в Рое не было, а Эквестрия по договору этим заниматься не могла. Оления оказалась идеальным вариантом… для нас, если учитывать тот факт, что крайне влиятельные господа из церкви, уже долгое время планирующие свергнуть недоговороспособного короля путём военного переворота, относились к нам как к будущим союзникам. Ещё бы, по словам Фаринкса, в столе у Королевы ещё до войны лежал проект о признании нового Оленийского правительства, которому не хватало лишь печати и подписи. После поражения его, правда, пришлось срочно переписывать, убирая оттуда пункты о военном союзе и гарантиях суверенитета (теперь мы такие вещи делать не могли). Так вот: вооружения уходили в Олению, где они, очевидно, утилизировались только на бумаге, оседая в укромных местах у уважаемых господ. За это вышеозначенные господа платили мзду в виде закупочной стоимости. Платили, понятное дело, лично мне на счёт в Зебранском национальном банке — там-то уж до них никто не доберётся. Излишки вышеупомянутых вооружений уважаемые господа грузили от лица подставных фирм на корабли, что под флагом Мустангии шли к берегам западной Зебрики, где, о, ужас, подвергались нападению пиратов, теряя весь свой груз. За такое стечение обстоятельств заинтересованные господа из ближайших стран затесавшихся на чужом континенте пони оплачивали уже двойную цену от изначальной, после чего уже со своей наценкой перепродавали оружие местным аборигенам, утопающим в крови гражданских войн. Как писали классики Сталлионградской революции, нет такого преступления…       Зазвонил телефон. Фаринкс. Меня снова приглашают — на этот раз на открытие театрального сезона. Быть срочно, просто так не шастать, а сразу проследовать в королевское ложе и пребывать там до поступления приказа. Королеве я понравился. Цитируя Фаринкса: «идиот, но идейный, такой нам подойдёт». Оставалась лишь формальность — понравиться остальным, ну или хотя бы не вызвать у них неприязнь к своей персоне, доказать окончательно свою роль полезного, а главное безопасного в виду идейности идиота, который не подомнет под себя общее дело из-за денег или лишней власти. Хотя, денег и власти у меня теперь было предостаточно.       Срочность, а главное внезапность, с которой я становился почётным гостем уважаемых мероприятий я понял достаточно быстро — Фаринксу, который занимался созывом «своих», было выгодно оповещать всех в последний момент, чтобы информация о составе посетителей не могла утечь на сторону, и те, кого он называл «не друзьями», не могли вовремя предпринять ответных действий — заслать шпионов, получить «доступ к телу» или вовсе не сорвать встречу, отрезав пути для конфиденциальных разговоров. К тому моменту, как я подъехал к театру, вестибюль практически пустовал: большинство приглашённых уже занимало свои места в зале, а за его пределами слонялось лишь несколько чейнджлингов, явно никакого отношения к делу не имевших.       Билета у меня не было, собственно, он мне был и не нужен — кто откажет целому маршалу? Более того, работники театра явно были осведомлены о моём появлении и буквально втащили меня в королевское ложе, естественно тут же заперев за мной двери. Практически сразу раздался третий звонок.       Все были уже на месте. Королева обернулась в мою сторону, приветливо улыбнулась и взглядом пригласила присесть на свободное место подле себя. Остальные чейнджлинги, многих из которых я уже косвенно знал, поступили аналогично. Раскланявшись со всеми я занял своё кресло, но разговоров не последовало — скорее всего все ждали, пока не заговорит сама Кризалис. Я беглым взглядом окинул партер: в основном богема и простые зрители… а нет. Вот и Тисбе младший: сидит в партере в окружении знакомой мне пони и парочки других — рыжей и жёлтой. Говорят о чём-то, генерал то и дело оборачивается в нашу сторону. На какой-то момент мне показалось, что он посмотрел прямо на меня, отчего на его лице промелькнуло что-то среднее между отвращением и сожалением, но момент этот был недолгим — его достаточно грубо одернула рыжая пони и начала ему активно что-то втолковывать. — Господа, — королева разговорилась сразу же, как оркестр грянул увертюру, — сегодня с нами маршал Торакс. Он наш друг и брат Фаринкса. На данный момент будет заниматься вопросом сокращения вооружений. Господин маршал…       Кризалис поочерёдно представила мне моих новых «друзей»: Эльвир Тисбе, больше известный как Тисбе старший — держатель контрольного пакета акций концерна Веспиде, на самолётах которого летает четверть мира, чейнджлинг, имевший в своих копытах ровно одиннадцать процентов ВВП страны, генерал Цимекс — древний офицер старой школы, о чем свидетельствовал уродливый шрам на левой щеке (в его молодости сабли носили не для красоты), отец армии и автор современной войсковой реформы, сквозь строки которой можно было прочитать «на беду себе, пони, вы это одобрили», графиня Вракская — королева отечественной металлургии, чьей фамилии насчитывался уже не один век, а состоянию не один десяток миллионов марок. Немного позади меня, практически у самой стены расположился военный атташе Олении — союзник временный, но весьма и весьма заинтересованный в победе «общего дела»… Да и всё. На уме у меня крутилось одно лишь слово: негусто. — Я думаю, ни у кого не найдётся претензий по данной кандидатуре? — Молод слишком. — сквозь зубы возразил Цимекс. — Право, генерал, не стоит превращаться в дом престарелых. Нам в любом случае нужна свежая кровь: молодое поколение, новые взгляды. — Новые взгляды породили коммунистов, ваше величество. — подхватил Тисбе старший. — Именно поэтому молодую поросль и надо посвящать в дела раньше, Эльвир, иначе ими займутся другие, как коммунисты, например. — И то верно. Ну а вы-то сами, господин маршал, что думаете на этот счёт. — Про что? — Про коммунистов. — Qui bono… — Согласитесь, пехотную академию видно сразу! — усмехнулась Кризалис. — Политология или философия, Торакс? — То и другое, господин генерал. — Феноменально! А вы говорили, Цимекс, потерянное поколение. — Господа, предлагаю перейти к обсуждению вопроса. — вмешался Фаринкс. — Согласна. — Вопрос с финансами мы, насколько вы понимаете, частично решили: деньги с продажи оружия в надёжном месте и в надёжных копытах. Есть вопрос в вооружениях уже для нас. — А так ли они нам нужны? У нас всё ещё есть армия. — Во-первых, не вся, благодаря вашему братцу, а во-вторых я говорю о неучтенном оружии, о котором пони знать необязательно. — Частично вопрос уже решён. — перебила графиня, — Вот вы говорите, коммунисты, коммунисты, а какие-никакие танки они нам дадут… — Как вам это удалось?! — Металл из Роя Сталлионграду нужнее, чем коммунизм в Рое. Устроим им в подарок красивую картинку, и дело в шляпе. — Какую картинку? — За это беспокоиться не надо. У меня всё под контролем. — Эльвир, есть ли новости? — Хороших нет, ваше величество. Министр просвещения больше нам не друг. Гермис во всю метит в маршалы. — Кто ж ему даст этого маршала… — Если будет прямой указ, то не отвертимся. — констатировал Фаринкс. — Прошу прощения, — немного робко втянулся в разговор Оленийский атташе, — а они могут? — Могут, но вряд ли будут. Если бы они хотели, то уже напрямую бы здесь всем рулили, но они боятся передавить. — Тогда, получается, нам нечего бояться? — Вряд ли — не значит, что точно нет… — Что же нам делать? — Обольем его грязью. — высказала идею Графиня, — Как раз убьём двух зайцев: организуем у меня какую-нибудь забастовку, а его пошлем разгонять — пускай попробует работать так, как он привык, газеты сразу его утопят. Мы получим своё, а Сталлионград свою красивую картинку. — Резонно, — заключила Кризалис, — радикально, но смысл в этом есть. — Есть ещё вариант. Может показаться безумием, но всё же… — Ну же, Фаринкс, не томите. — Что если мы сами произведём его в маршалы? — Вы в своем уме, Фаринкс?! Вы хотите просто так пустить его к нам в Генштаб? — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, Цимекс. Если сделать всё быстро, буквально одним днём, то он наврятли сможет протащить туда своих, а если и сможет, то так, что мы сразу поймем, кто есть кто. — Почему это? — Вы можете быть уверены, генерал, что каждый из нынешних назначенцев не пешка Тисбе? Уверен, что в идеальном раскладе он сначала поставит своих на нужные должности, а потом уже придёт сам. По крайней мере, я бы сделал так. — Тем более, — тут уже и у меня возникла интересная мысль, — мы можем его прослушивать. Выделим нужный нам кабинет, заставим там всё жучками… — Господин маршал, — Кризалис обернулась в мою сторону и слишком уж надолго вцепилась в меня взглядом, практически не моргая, — сомневаюсь, что он будет обсуждать серьёзные вопросы у себя в кабинете при таких условиях. Обратите внимание, они пользуются нашей тактикой: хочешь спрятаться — прячься у всех на виду. — Этим пользуется Гермис, сами пони не думаю, что в курсе нашей кухни. — Он для них — главный проводник в нашу, как вы выразились, кухню. — Позволю себе согласиться со своим братом, ваше величество. Если у нас есть лишняя возможность держать Гермиса под колпаком, то грех ей не воспользоваться. — Чем вам не нравится предложение Графини? — При всём уважении, Графиня не учитывает одной детали: красные для пони такая же угроза, как и для нас, поэтому не исключено, что они ринутся в случае проблем нам «помогать». Гермис вдоволь нарезвится, они уже через свои газеты представят его как национального героя, и тогда любое его действие и назначение будет легитимно. — И правда… Других предложений, господа, нет? — королева выдержала небольшую паузу, — значит так тому и быть. Гермис Тисбе станет маршалом, а наш дорогой Торакс реализует свою инициативу с прослушкой, как он это видит. Вопрос по поводу министра просвещения я посвящаю вам, Цимекс. Будьте готовы как минимум занять его место в Академии. — Мы закончили? — Думаю, да. — гости по одному, чтобы не создавать лишней шумихи, стали покидать ложе, оставляя за собой лишь Кризалис и Фаринкса.