«ВОЙНА»
Я чуть с кресла не рухнул, увидев заголовок на первой полосе «Столичного вестника».«ВОЙНА НА УЛИЦАХ! Нешуточные столкновения забастовщиков с военными прямо сейчас происходят возле Вракского металлургического завода.»
Пони по всей видимости, рассчитывали на активное проталкивание своих идей о гармонии, уничтожая на корню старый закон о цензуре… Да, не оценили они острого ума ройского журналиста, готового перепугать до чертиков честной народ ради сенсации и громкого заголовка. Я бы таким умникам рога отрубал… Немного отойдя от первичного испуга, я пришел к выводу — это и есть тот самый «тяжелый день», о котором предупреждал вчера Вороных и уже сегодня извещал конверт с королевской печатью. Задача проста: немедленно вылететь во Вракс, разведать обстановку, взять на себя процесс урегулирования, но основному сценарию не мешать. В аэропорту меня уже ждет личный борт Ее Величества. Делать нечего. Мысленно я попрощался с привычным уже для себя кабинетом, укорил себя за то, что не догадался по дороге в Генштаб где-нибудь позавтракать — теперь мне это еще не скоро удастся, и принялся собираться: спрятанный в ящике стола семизарядный револьвер отправляется в кобуру, висящая на стене сабля с ножнами — на портупею. Может, пригодятся очки для чтения… хотя чего мне там читать. Триммельский «Компаньон» — возьму, пожалуй, день обещает быть нервным. Записную книжку и карандаш… тогда и очки взять нужно… Пожалуй, все. Дело за малым — вызвонить шофера и отправляться в аэропорт. Буквально через пару минут перед входом в массивное здание генштаба меня ожидал купленный, как выяснилось, на деньги Тисбе старшего, Поньтиак. Личный самолет Кризалис был зрелищем еще тем: солидная, выкрашенная в белый, блестящая машина уже прогревала двигатели возле просторного ангара. Туда-сюда носился техперсонал, проводя последние приготовления и проверки. Возле трапа меня уже ждали бортпроводники: завидев мою машину, они быстренько, со всеми подобающими почестями помогли мне выйти, поинтересовались, не боюсь ли я полетов, любезно предложив мне при этом стаканчик виски, и получив твердое нет на оба вопроса, препроводили меня на борт, где меня уже ожидал… Тисбе? — Господин маршал, снова мы с вами встретились! — предатель расплылся в улыбке. Странно, но его хозяйки поблизости не оказалось. — Тисбе, как вам удается всегда быть таким свежим? — Режим дня, зарядка, контрастный душ и хорошее настроение, господин маршал. Ну и иногда стаканчик виски. Зря, к слову отказались, такого больше нигде не найдете — его из Мейрленда возят специально для Королевы. — Не могу пить по утрам. — Дело ваше. Слышал о вчерашнем конфузе в посольстве… по-видимому, произошла какая-то ужасная путаница. Госпожа Спаркл просила еще раз передать свои искренние извинения. — Думаю, извиняться лучше перед Триммелем. — как же мне в этот момент хотелось начистить его самодовольную рожу. — И то верно. Ну, меня просили передать — я передал. В любом случае, я рад, что вам удалось познакомиться с остальными. — и чего это он так разоткровенничался, — Я бы, правда, в довесок познакомил вас с Флаттершай на всякий случай: хорошая девочка, чем-то там гуманитарным занимается, ну вдруг пригодится. — Да какой с нее толк… — Толк есть с любого, если посмотреть с нужного ракурса. — Другого я от вас не ожидал. — Ради всего святого, Торакс, давайте не будем о политике. Мы сегодня еще, чувствую, ее наедимся. К слову про еду. Эй там! Чего у вас там есть вкусненького? Смотрите-ка, Торакс, массажный стол! — Тисбе начал по-хозяйски командовать бортпроводниками, меня же качка потянула в сон. Мне снился отчий дом. В тот день мы снова проводили время в части под присмотром зампотыла, целый день поучающего нас устройству пехотной винтовки, ее своевременному обслуживанию и ремонту. Фаринкс очень рвался пострелять. Вот уже второй час он хвостом ходил за дядькой, уговаривая его выделить нам на двоих хотя бы с десяток патронов и укромное место, но зампотыл был непреклонен: патроны казенные, подсчитаны и тщательно упакованы, и не станет он ради какого-то сопляка королевское имущество зазря тратить. Потом за ним приехали. К нам на склад заявилось несколько чейнджлингов из тайной полиции, по бумаге зачитали зампотылу текст обвинительного заключения: по их версии он уже долгие годы продавал армейские припасы за границу, и увезли, оставив нас одних в его скромном, темном кабинете в здании склада. Я не мог оторвать глаз от увиденного. Фаринкс же отреагировал по-своему. Не сказав ни слова, он практически сразу побежал на склад и через пару минут уже вернулся с целым арсеналом, потащив и его, и меня на полигон. Я не смог. Я не стал даже прикасаться к оружию, а брат все стрелял и стрелял, хохоча и радуясь при каждом попадании. Закончилось его веселье на полигоне только тогда, когда на звук пальбы сбежалась вся часть и отец… в новых генеральских погонах. Я проснулся от резкой встряски. Самолет только что приземлился на военном аэродроме под Враксом, где вовсю уже суетились солдаты и офицеры. Трап подали очень быстро. Не проронив ни слова мы с Тисбе вышли на улицу и принялись искать старшего. — Господин маршал! — приземистый генерал нашел нас сам, не успели мы сойти на землю, как он будто из ниоткуда возник прямо перед нами, — Генерал Эльвир Роланд для доклада прибыл. — Вольно, генерал. Докладывайте. — Девятый гвардейский полк сейчас находится непосредственно в оцеплении, но силы уже на исходе. На подмогу готовы выдвинуться взводы двадцать второго пехотного полка с усилением в виде двух машин седьмой танковой. Они сейчас на построении, ждут приказа на выдвижение. — Вы успели получить директиву? — Так точно! Передаю командование и жду дальнейших указаний. — Указаний… Тисбе, есть идеи? — Скажите, Роланд, у вас есть какой-то полевой штаб, или управление ведется отсюда? — На данный момент мы поддерживаем связь с офицерами передовых групп по радио. В ближайшие часы мы хотели наладить телефонную связь… — То есть вы даже не видели сами, что там происходит?! Отвратительно, Роланд! — Немедленно собирайте самых доверенных офицеров и несколько машин — мы едем в город. — Господин маршал, это может быть опасно! — Во-первых, Роланд, это не предложение, а приказ, а во-вторых… такая уж у нас работа, верно? Выполнять! — Так точно! — Сигаретку, Торакс? — Спасибо, у меня свои. — Разгвоздяи, ей-богу. На километр от Весалиполиса отъедешь, и уже никакого порядка. — Тисбе, я могу задать вам откровенный вопрос? — Конечно, дерзайте. — Почему… Почему по-вашему всё так? — Я не знаю, Торакс. Поверьте, мне обидно не меньше вашего, но… мы уже ничего не можем изменить. — Но почему? Неужели вам проще вот так вот сдаться? — Знаете, ваш брат, как мне кажется, совершенно прав — нашу страну предали. Причем предали ее мы все: те, кто все это начинал, те кто был не готов за нее умереть, да и… — Что? — А где были вы, Торакс, когда мы всю эту кабалу подписывали? Где был Фаринкс и Триммель, где был я, в конце концов? Мы же все могли это остановить. Кризалис ведь без нас… ничто. Собрав солдат и офицеров в колонну, мы двинулись к городу по шоссе. Да, здесь так и ничего не изменилось: все та же одинокая двухполосная дорога тянулась за горизонт, разрезая бескрайние, но, увы, бесплодные поля — настоящий Рой, про который говорил мне Триммель. Бесконечная пустошь сменилась редкими деревушками, деревянные избы разбавлялись небольшими каменными домиками и вот, наконец, перешли в городские улицы, что тоже, правда, ни в какое сравнение не шли со столичным лоском. Мы сбились плотнее и замедлились, чтобы не потерять друг друга среди старых вертлявых улочек. Прохожие удивленно оглядывались, стоило им завидеть колонну военных машин в сопровождении двух грохочущих дизелями танков, чьи траки даже со специальными резиновыми накладками портили вековую брусчатку. Головная машина города, судя по всему, не знала: мы то и дело поворачивали не туда, ездили кругами и в определенный момент уже просто стали следовать на звук разъяренный толпы и драки где-то вдалеке. — Скажите, Роланд, вы давно здесь? — Тисбе сидел спереди и тщательно изучал карту района, устаревшую на десяток лет. — Не больше месяца, господин маршал. Седьмую танковую перевели из Южного округа, мы пока только осваиваемся. — Тогда претензии сняты. Но вы все равно могли запросить карты поновее… Вот эта улица, — Тисбе перекинулся к нам на задние ряды, карандашом указывая на широкий проспект, ведущий к заводу, — вы ее видели? Там что-то изменилось? — Не видел, господин маршал, но сомневаюсь, что там что-то делали. — Я хочу, чтобы танки ее перегородили где-то… вот здесь, да. И хотя бы взвод в охранение. Торакс, подтвердите приказ? — Даже не знаю, Тисбе, мы вроде как не воюем. Меня вообще вся эта идея с танками, признаться, смущает. — У нас не так уж много сил, чтобы позволить себе оцепление одними солдатами. Если толпа взбунтуется и пойдет через этот проспект — мы ее попросту не удержим, а если и удержим, то потеряем соседние улицы, и тогда все это потеряет смысл. Часа через два приедут уважаемые лица — они должны кардинально разрядить обстановку и протест превратить в праздник, по крайней мере мне так сообщили. Но до этого момента нам все нужно держать в рамках приличия. — Но это танки, Тисбе. Подумайте, танки! А если провокация, если что-то такое произойдет? — Ничего такого не произойдет, Торакс, мы армия, у нас все под контролем. Не нужно предаваться паранойе. — Хорошо, Тисбе, из вас стратег лучше — я вам доверюсь. — Ох и не любите вы военное дело, господин маршал. — Я агитатор, Тисбе. Всегда им был. Шум толпы все приближался и приближался. Наконец, наткнувшись на разбитые в небольшом сквере на параллельной от завода улице армейские палатки, наша колонна остановилась, выгрузив подкрепления из солдат и снаряжения. Наша же машина и танки совершили быстрый вояж на проспект. Оставив технику и охранение, мы вернулись обратно и, наконец, спешились. — Роланд, мы пойдем оценим обстановку. Слишком уж шума много. — Господин маршал, я могу опросить офицеров на местах и предоставить сводку. — Не нужно, генерал. Вы лучше займитесь подкреплениями. Проведите построение — я хочу понимать, чем мы располагаем, и прикажите… с чем сейчас стоит оцепление? — Несколько взводов полиции с дубинками, у гвардейцев шумовые взрывпакеты и ружья с резиновыми пулями. — Прикажите новеньким взять с собой боевые патроны. — Господин маршал, но зачем? Слишком уж там горячо, Роланд, — Тисбе неоднозначно повел глазами на звук очередного разорвавшегося взрывпакета, — поверьте мне, винтовки остудят горячие головы лучше этих хлопушек. — Тисбе, вы толпу стрелять собрались?! — Это сказали вы, Торакс, не я. Никто не запрещает стрелять в воздух и над головами. А настоящие патроны, поверьте мне, звучат совершенно иначе. — Тисбе, нет. Я такое разрешить не могу. Это наши сограждане, это чейнджлинги в конце-концов. То, что они на что-то злы, не дает вам право… — На наведение порядка? Это мягкотелость, Торакс. Вы сейчас хотите дать им крушить город и избивать полицию, а что дальше? Они захотят революцию, и мы им ее дадим? — Тисбе. Я командую операцией. Я не разрешаю выдавать боевые патроны. Если вы, Тисбе, или вы, Роланд, меня ослушаетесь — пойдете оба под трибунал. Я ясно выразился? — Слушаюсь, господин маршал. — Тисбе, вы хотели пойти к оцеплению? Давайте пойдем. Дорога не отняла много времени. Нам достаточно было всего одного переулка, чтобы попасть в гущу событий: перед нами стояло главное здание Вракского металлургического — исполинская конструкция из красного кирпича, венчающая величественный архитектурный ансамбль завода, города в городе, памятника ройской промышленности, за забором которого сотни, если не тысячи рабочих с красными флагами и транспарантами изо всех сил пытались прорваться наружу. Внутрь летели взрывпакеты, забирающихся по забору протестующих выщелкивали резиновыми пулями, заставляя их падать обратно. Хуже всего приходилось стоящим на воротах: в полицию и солдат летела брусчатка и тумаки от рабочих, но те пока держались. Тисбе, несмотря на прошлое бахвальство, старался держаться в стороне. Быстро обрисовав обстановку в блокноте, он удалился обратно в переулок и утащил меня за собой. — Вот теперь вы сами все видели. — Тисбе, я все равно не разрешу. Это неправильно и опасно. — Мы можем всех успокоить прямо сейчас, а можем ждать, пока там все скатится в резню! Десять минут назад, Торакс, вы уверяли, что доверяете мне, а теперь резко изменили мнение? — Я не обязан объяснять свои решения, Тисбе. — Нет, вы обязаны объяснить, почему вы хотите поставить операцию под угрозу из-за вашего глупого гуманизма? — Потому что я начальник Генерального штаба! Я руковожу операцией, и вы обязаны, слышите, меня, обязаны подчиняться моим приказам! — Не много ли вы на себя берете? — Что?! — Что слышали. Вы, по-моему, немного заигрались в маршала. Забыли кто вы, откуда и почему здесь? Так я вам напомню: вы здесь исключительно для того, чтобы легитимизировать МОИ решения в глазах местного командования и общественности. Вы, Торакс, полный ноль в стратегии. Вы умеете только чесать языком и воровать, так что будьте добры слушать, что вам говорят чейнджлинги умнее и опытнее вас. Мы сейчас вернемся. Вы возьметесь за ум и прикажете солдатам взять боевое оружие. — Тисбе, я отстраняю вас от командования. — Вы шутите? — Вы подвергаете угрозе своих сограждан и игнорируете мои прямые приказы. Я считаю, что вы находитесь здесь с целью диверсии. Можете возвращаться в Весалиполис — обойдемся как-нибудь без вас. — Диверсии? Как думаете, Торакс, королеве будет интересно узнать про ваши дела с Эпплами и ваши вечерние визиты в эквестрийское посольство? Тут материала на такие заявления гораздо больше, поверьте, или вы всерьез поверили, что маршальские погоны вас спасут? Я могу вернуться в Весалиполис прямо сейчас, Торакс, только вы вот по возвращению отправитесь прямиком под суд. — Можете возвращаться, вы блефуете. Королева прекрасно знает, кто вы такой. Вы к ней на километр не подойдете, а вот я, будьте уверены, сделаю всё возможное, чтобы ноги вашей больше в Генштабе не было. — Ну, удачи вам в этом.