Res Publica

      Толпа не унималась. Даже наоборот, прибывшие подкрепления, казалось, еще только сильнее ее раззадорили, хотя задача для нас стала немного проще. Новые солдаты аккуратно, чтобы не рвать строй, подменяли собой уставших и раненых полицейских, позволяя тем вернуться в полевой лагерь и отдохнуть, свежие силы с чистыми ружьями и полными сумками травматических патронов дали несколько залпов, заставив протестующих отступить от ворот. — Посмотрите, что они делают с нами, товарищи! — в глубине двора, на импровизированной сцене вещала через заводские громкоговорители молодая агитаторша, — Псы капитала расстреливают нас, даже не стесняясь, будто мы пони! Пони, которых они-то как раз испугались! Пони, которых они же сами и притащили в нашу страну, которым они продали всех нас ради спасения своих холеных шкур! Я спрашиваю вас, товарищи, боимся ли МЫ их теперь? — Нет! Нет! Нет! — страшно заревела толпа и возобновила натиск с новой силой. — Они обманывали нас годами! Годами они оправдывали наше рабство тем, что «защищают» нас! Вот их защита, полюбуйтесь! Поджали хвосты и на нас отыгрываются?! Боимся ли мы их?! — Нет! Нет! Нет! — Что мы хотим?! — Свободы! — Когда мы хотим ее?! — Здесь и сейчас! — Что мы хотим?! — Свободы! — Когда мы хотим ее?! — Здесь и сейчас! — Как бы она нам солдат не сагитировала… — Что? — Говорю, как бы она нам солдат не сагитировала. — повторил я Роланду, — Надо что-то сделать. — Далеко, господин маршал, не достанем. Может все-таки Тисбе был прав? — Нет, это исключено. Если мы не можем ее оттуда снять — будем действовать по-другому. Роланд, у вас есть какой-то большой мегафон? — Прямо здесь? Господин маршал, мы танкисты, у нас таких вещей нет, нужно спрашивать у полиции. — Ну а в части? — Разве что агитмашина, но мы ее под звук для полевого кинотеатра приспособили, так что… — Давайте ее сюда. — Господин маршал, это час езды минимум. -Ничего, выполняйте, Роланд, я пока что-нибудь придумаю.       С этими словами я ушел к оцеплению. Сняв маршальскую фуражку, чтобы не привлекать лишнее внимание, я сновал между рядами солдат, ориентируясь на монотонные призывы разойтись. Вот он: потрепанный полицейский словно мантру тщетно повторял одни и те же слова, стирая со лба пот вперемешку с кровью от раны на голове. Какое же облегчение можно было прочитать в его глазах, стоило мне отнять у него прибор и отправить в лагерь. Полдела сделано. Осталось только найти место, с которого можно бы было вещать. — Товарищи! — мне удалось запрыгнуть на одну из полицейских машин, — мы все здесь понимаем ваш гнев и недовольство! Я понимаю, что вы устали и злы. Поверьте, мы опечалены не меньше! — Да какой ты нам товарищ?! — слабый мегафон добивал только до первых рядов. — Но подумайте сами: разве должны мы из-за этого сейчас учинять такой погром? Разве мы должны идти друг на друга в тот момент, когда наша страна наиболее уязвима? Я знаю, кому выгодно, чтобы чейнджлинги убивали друг друга! Я знаю, кто бы сейчас смеялся над нами, увидь они все это! Знаете ли их вы?! — К черту твоих пони! — Обратите внимание, товарищи! — подхватила агитаторша, — Теперь-то они решили с нами разговаривать! Что их голос в сравнении с гласом народа?! Ничто! Они не удосужились даже, чтобы мы их слышали! — снизу меня кто-то одернул, казалось, то же произошло и с противоположной стороны. Агитаторше быстро передали какую-то бумажку. — Господин маршал. — Роланд, я сейчас немного занят! И где машина, черт возьми?! — Товарищи! Мне только что передали, что к нам явилась сама Аргиннис — графиня Враская! — толпа взорвалась возмущенным ревом, — Посмотрим, что она нам скажет! — Вы это хотели мне передать, Роланд? — Да, господин маршал. Графиня ждет вас в полевом лагере. — Я вас догоню, генерал. Вам нужно обеспечить сеанс связи. У вас же есть радио? — Конечно, меня предупредили. — Графиня даст вам частоту, а я сейчас… не поможете? — Сейчас, — Роланд подстраховал мой прыжок с машины, — еще какие-то указания? — Не говорите ей ничего пока про Тисбе. Если спросит — я лично все скажу.       Праздник непослушания подходил к концу. Отдав мегафон первому попавшемуся полицейскому, я снова нырнул в переулок, ведущий к полевому лагерю, где за мое отсутствие значительно прибавилось народу: возле лимузина Аргиннис толпилась ее личная охрана, рыская глазами в поисках любой мало-мальской угрозы, появились и новые солдаты — одна из столичных гвардейских частей, судя по петлицам. Нехорошо. В гвардии через одного чейнджлинги из тайной полиции… Вот и они: уже перевоплощаются в рабочих, параллельно изучая планы здания. Зачем они здесь? Неужели сама графиня их сюда притащила, или они смогли как-то прознать? — Тисбе! — выругался я про себя, — А может и Роланд! Я же совсем его не знаю, идиот!       Надо что-то придумать. Отослать их так же я не могу, а они здесь явно не просто так. Может хотя бы… — Бог в помощь, господа! Мне о вас не сообщали. — Не успели бы в любом случае, маршал. — ко мне вышел старший группы, — По нашим каналам прошло сообщение о готовящейся провокации. Директиву вы еще не получили? — Нет… — Королева передает управление операцией мне. — А вы это… — Прошу прощения, маршал. Заместитель начальника управления по борьбе с внутренними угрозами — генерал-лейтенант Синовиан. Что скажете по обстановке? — Накаленная, но хуже не становится. Мы не даем толпе прорваться за территорию, я произвел попытку контрагитации, но безуспешно. — Какие наши силы? — Два полка полиции и двенадцать взводов пехоты. Проспект перекрывают два танка с охранением в виде еще двух взводов. — Танки я видел. Какое вооружение у солдат? Есть ли потери? — Я приказал всех вооружить нелетальным оружием. С нашей стороны только легкораненые, с той стороны, полагаю, тоже. — Боевое оружие сейчас где находится? — Синовиан, я вам не рекомендую к этому прибегать. — Торакс, вопрос разгона толпы уже не в вашей юрисдикции. Я так понимаю, у вас есть сейчас другие задачи? Занимайтесь ими. — Торакс! — из командирской палатки показалась Графиня, — Долго мы еще будем ждать, пока вы наболтаетесь?! Немедленно подойдите к нам! — Добрый день, графиня. — внутри Роланд уже корпел над радио, тщетно пытаясь поймать нужную частоту. — Вы уверены, что цифры верны? Там все молчит. — Генерал, ваше дело маленькое — обеспечить мне радиосвязь. Так что будьте добры не пререкаться, а делать то, за что вам платят. — Какой позывной? — Вы думаете, я должна разбираться в ваших терминах? — Эм… Крепость заводу, крепость заводу, выйдите на связь, прием. Крепость заводу, запрашиваю связь, прием… Молчат… — Что значит молчат?! Ну, попробуйте еще раз! Почему я должна вас учить… — Крепость заводу, крепость заводу, вый… — На приеме. — Все, пошел вон! — Аргиннис заняла место генерала, — Маффин, мы уже здесь. — Опаздываете. Заходите, будем ждать. — Маффин, как я попаду на завод, если там все забито этой толпой? Прикажи им разойтись, или хотя бы создать для меня безопасный коридор. — Никто для вас приказывать ничего не будет. У нас забастовка, сами как-нибудь. — Маффин, а как я тогда к тебе попаду? — Это же ваш завод, вы должны по-хорошему его наизусть помнить. — Да чтоб вас вас всех… Торакс! У вас есть план здания? — Пожалуйста. — из отнятого у Тисбе офицерского планшета я достал подробную карту заводских зданий, — В теории у главного здания должны быть пожарные выходы… Вот. Видите, этот выходит прямо на улицу. Мы можем взять машину и одним рывком туда добраться… Маффин, вы нас слышите? — Слушаю вас. — Мы зайдем через восточный пожарный выход. Нас пропустят? — Я отведу чейнджлингов оттуда. Внутри никого нет, можете не переживать. — Вот и отлично. Думаю, нам лучше поспешить…       Административное здание завода действительно пустовало. По темным пустым коридорам лишь эхом разносились крики толпы на улице. Куда идти я не знал. Графиня, судя по всему привыкшая попадать в свой кабинет одним и тем же маршрутом, бездумно плелась за мной, то и дело раздражительно вздыхая, когда я поворачивал не туда. Мы наконец-то вышли на нужный этаж. В конце длинного коридора на нас пристально смотрела темная фигура. — Опаздываете, товарищи. Мы тут только вас двоих дожидаемся. -Знаете ли, Вороных, лететь из столицы во Вракс — не легкая прогулка. — Вы должны были думать об этом раньше, графиня. В любом случае, раз уж вы здесь…       Посол завел нас в темный кабинет, единственным источником света в котором была небольшая настольная лампа — шторы на широком, выходящем во внутренний двор окне были закрыты наглухо. За столом нас встретила та самая агитаторша: вид у нее был уже уставший и весьма раздраженный. Магией она поигрывала дорогой ручкой, параллельно внимательно перечитывая целую стопку документов, и, казалось, даже не обратила внимания на наш приход. — Что вы себе позволяете, Голд Маффин?! — возмутилась графиня, — Немедленно прекратите трогать мои вещи и пустите меня в мое кресло! — Сомневаюсь, что вы в праве мне сейчас указывать. — огрызнулась агитаторша, — Я бы на вашем месте вела себя поаккуратнее. — Это по-прежнему мой завод и мой кабинет, так что… — А что вы сейчас здесь контролируете, Аргиннис? Я могу сказать лишь слово, и вас отсюда вышвырнут. — Товарищи, — перебил Вороных, — мы собрались для дела. Давайте оставим взаимные обиды на какое-то время и начнем решать вопросы. Предлагаю, раз мы все здесь, еще раз пройтись по условиям. — Соглашусь. — Товарищ Маффин, вы начнете? — Пожалуй, мне будет сперва интересно послушать, за что мы покупаем графиню. — Прошу вас, давайте без резких выражений. Аргиннис? — В первую очередь речь идет о поставках конструкционной и оружейной стали. В идеальном раскладе я хочу видеть годовой оборот в три миллиарда марок в первую пятилетку, во вторую мы уже расширяемся на чугун и алюминий с общим оборотом в десять миллиардов марок. Оплату диверсифицируем: половину в марках, четверть в золоте и четверть в валюте. За гарантии сохранения стоимости мы как государство рассчитываем на поставку бронетехники в количестве достаточном для сбора двух танковых дивизии к концу декады. В случае непредвиденных обстоятельств мы также рассчитываем на возможность закупки стрелкового вооружения. Соглашения конфиденциальны: в мировом сообществе его афишировать не будем, документы подпишем прямо здесь. Со своей стороны я гарантирую соблюдение секретности при производстве. Того же хочу и от вас. — Со своей стороны хочу добавить, что Северяна также ждет от вас письменных гарантий о ненападении и предоставлении военной помощи в случае вторжения Эквестрии. И я не говорю о поставках вооружений или экспедиционных корпусах: если Эквестрия нападет на нас, то вы полноценно вступите в войну на нашей стороне. Надеюсь, со стороны Кризалис в этом плане проблем не возникнет? — Мы уже все обговорили, иначе меня бы здесь не было. — Также мы рассчитываем на вашу помощь в разработке и производстве химического оружия. Мы хотим, чтобы ваши специалисты минимум половину пятилетки провели у нас, естественно в тайне. Думаю, для вас это не составит особого труда. — Вы же понимаете, что для этого нужно чейнджлингу? Пони после такого редко выживают, господин посол. — Это мы берем на себя.- Вороных выложил из портфеля на стол свою стопку бумаг. То же сделала и графиня, — Маффин? — Мы хотим профсоюз — это минимум. Его лидером буду я. Вы дадите письменные гарантии, что профсоюз не при каких условиях не будет упразднен, а также выплатите подъемную сумму. Я хочу немного — всего десять миллионов марок в валюте. Для вас, графиня, это пшик, а вот нашей организации не помешало бы обзавестись помещением и типографией. — Всего-то? — Это далеко не все. Вы должны выпустить акции под дивиденды и распродать их рабочим по льготной цене, а лучше вообще раздать… Да, раздать. Мы хотим на территории завода полноценную клинику и медицинскую страховку, покрывающую все, не только производственные травмы. — А что еще вы хотите?! Скажите, Маффин, может быть мне просто отдать вам завод? Вы вообще имеете представление, из чего складывается цена для той же Северяны? — Я понимаю только то, что вы сейчас трясетесь за свои драгоценные сверхприбыли, графиня. Ничего, не обеднеете. Уверена, в мире еще много стран, которым можно продавать сталь за четыре цены от себестоимости, а вот завод, Аргиннис, у вас только один. Поэтому вы пойдете на наши условия. — С какой это стати? — С такой, что если вы откажетесь, я прикажу остановить печи. И уж поверьте, я сделаю все возможное, чтобы остывали они с нарушением всех возможных норм. Так что… если мы не получим свое, то и ваше мы уничтожим. — Не посмеешь! — От себя добавлю, графиня, что товарищ генсек сейчас хоть и открыт к сотрудничеству, но на идею взаимоотношений с Роем смотрит, мягко говоря, скептически. Единственный для вас и для меня способ его переубедить — показать, что местная буржуазия хоть и не готова уйти в историю, но вполне настроена к соглашениям с рабочим классом. Так что, боюсь, другого выхода у вас нет и не будет: думаю, графиня, это всяко лучше чем отдавать вашу продукцию эквестрийцам за еду. — Мы так не договаривались, Вороных. Мы с вами обсуждали взаимовыгодные сделки, а не… это. — Повторюсь, графиня. Наша с вами сделка возможна только при условии, если вы пойдете на встречу ройскому пролетариату. Я вас не заставляю: это ваш выбор, а Северяна может спокойно обойтись и без вас — благо, нам поступает масса предложений, подобных вашему. Графиня, думайте, но прошу вас не тратить попусту мое и ваше время. Пока мы с вами разговариваем, я мог бы уже заключить несколько соглашений в Хироптерре — там, к вашему сведению, конструкционная сталь в полтора раза дешевле. Но все-таки я также хочу видеть качественную продукцию… — Скажите, Вороных, кем вы были до революции? — Заканчивал Балтимэрский университет внешней торговли. Стажировался как представитель «Эппл Армаментс» в Вингбардии… — Вы гробите свою жизнь. — Аргиннис вырвала стопку документов у Голд Маффин, подписывая одну бумагу за другой, — Вы можете, по-моему, луну с неба продать при большом желании, в любом другом случае вы бы уже миллиардами вертели, но вместо этого прозябаете в чертовом посольстве. — Я и так ими верчу, графиня. — Вороных протянул свои документы. — Чужими… — Ошибаетесь. -Вот! Вы теперь довольны? Всё в силе? — Мне останется только отвезти документы в Сталлионград, подготовить почву для разговора с генсеком. Как только мы будем готовы, я сообщу вам телеграммой. Вам же сейчас нужно заниматься удовлетворением требований Голд Маффин и приводить завод в порядок — работы будет много. Товарищ Маффин, какие-то претензии, пожелания? — Претензий нет. Мы выйдем вместе и все объявим. — Это не опасно? — Вы, кстати, не представились… — Маршал Торакс, глава Генштаба. — Нет, маршал, не опасно, если мы выйдем вместе. Собирайтесь. — Товарищ Маффин, верно? — Я вам не товарищ, маршал. — Я искренне не советую этого делать. Буквально только что на место прибыла тайная полиция. Боюсь, они что-то замышляют. — Вы не можете на них повлиять? — Я сейчас даже не руковожу процессом, Маффин. Я не знаю, что они сейчас делают, но вряд ли что-то хорошее, поэтому я бы на вашем месте… — Послушайте, маршал: на улице сейчас бушует толпа. Они разозлены и ждут какого-то результата. Как вы думаете, каким образом мы их утихомирим, если не объявим о победе? Я могу только направлять этот поток, но не могу просто приказать ему остановиться. — Действительно, товарищ Торакс, не думаю, что за то короткое время, что мы здесь, тайная полиция успела бы сделать что-то существенное. Давайте собираться. — Торакс, — добавила графиня, — давайте уже просто закончим с этим унижением и поедем домой. — Будь по-вашему. — Мы выйдем все вместе. — Маффин подвела нас к охраняемому выходу из здания и дала сигнал часовому, который тут же выбежал на улицу. В эту минуту я увидел, как толпа понемногу формирует для нас коридор, — Никакой самодеятельности: я говорю, а вы молчите, улыбаетесь и киваете, ясно? — Да чего уж там. — Я не шучу, Аргиннис. Чейнджлинги на взводе, благодаря вашему дружку-маршалу. Любое неосторожное слово — и вас на ремни порежут. Все, идем.       Парадная дверь открылась, и мои уши тут же заложило от гама толпы. Коридор едва-едва держался: чейнджлинги посильнее, сформировавшие из своих тел цепь, с трудом удерживали остальных, что при виде моей военной формы и дорогих одежд графини буквально взбесились и теперь получали звонкие оплеухи уже от своих. Дорога привела нас на ту самую сцену, с которой еще полчаса назад вещала Голд Маффин. Подхватив у помощника мегафон, он позвала нас всех взглядом за собой. Мы остались в тени навеса, поэтому нас на сцене было практически не видно, агитаторша же вышла на самый ее край. — Товарищи! — меня не отпускало стойкое чувство дежавю: кажется, я где-то все уже видел, правда, с другого ракурса, — Наши переговоры только что закончились! Товарищи! Мы победили!       Взглядом я пытался отыскать что-то подозрительное, рыскал по протестующим и оцеплению, выискивал малейшую деталь, что могла бы выдать провокацию. Зачем я это делаю? Я уже ничего не могу сделать, процесс уже не остановить: в любой момент Маффин может застрелить какой-нибудь снайпер из тайной полиции, какой-нибудь провокатор разнесет в толпе идею о том, что этого мало, и протест перерастет в бунт. Нет. Все нормально, надо гнать от себя такие мысли. Все будет хорошо, все пройдет, как надо, мы поедем домой, я наконец-то поем, вымоюсь и забуду о сегодняшнем дне… — Что здесь делает Тисбе младший? — Вороных едва заметно толкнул меня в бок и взглядом показал на внимательно наблюдающего вместе с Синовианом за действием маршала. — Твою мать… — Вы об этом не знали, Торакс? — Я отослал его в Весалиполис. Черт возьми, наверное, он тайную полицию на нас и навел. Черт, черт. — Не поддавайтесь панике. Они уже не успели нам помешать, так что… Подождите, а где…

БУМ!

      Я пришел в себя под обломками навеса на холодной брусчатке. Рядом со мной лежал Вороных — мертвый, разлетевшиеся щепки разорвали ему шею. Сквозь сплошную стену деревянного лома я слышал панические крики, сопровождаемые винтовочными выстрелами и залпами танковых орудий.