Коррупционный скандал в парламенте! Премьер-министр зарабатывает на армии?
Грандиозный скандал разразился на этой неделе в парламенте: инициативной группе депутатов Ройской либеральной партии удалось выявить крупную коррупционную схему по продаже за границу военного имущества, главным бенефициаром которой, по их словам, является никто иной, как премьер министр, а по совместительству лидер Ройской национальной партии Фаринкс. Преступный план, участие в котором также принимали неназванные иностранцы, предполагал фиктивную утилизацию вооружений, проходящих по программе их сокращения, с последующей перепродажей в третьи страны. По словам депутатов, на протяжении всего расследования инициативная группа испытывала серьезное давление со стороны правящей партии и властей, что однако же не помешало им добиться правды. На данный момент Фаринкс лишен неприкосновенности и находится под следствием. Остальные члены партии и даже Королева от комментариев предпочитают воздерживаться. На сегодняшний день сложно судить о дальнейшей судьбе Национальной партии и правящей коалиции в целом, особенно если учесть во внимание горечь Вракских событий и нарастающее из-за серии антиэквестрийских терактов напряжение в столице, однако уже сейчас можно слышать четкие призывы оппозиции к проведению внеочередных выборов. Станет ли это фатальным ударом по правительству, и как скандал повлияет на развитие ройского парламентаризма — покажет время. Подробный разбор ситуации смотрите на странице 14. — Ну как, — Эпплджек смотрела на меня, практически не моргая, — нравится? — Все-таки они это сделали… — от ужаса я, казалось, буквально прирос к больничной койке. — Читай дальше, там интереснее.Счет жертв Вракского бунта идет на сотни!
Страшные подробности пятничных событий продолжают всплывать на поверхность: Вракские больницы отчитались перед Королевой о приеме более двухсот погибших в результате неудачного подавления коммунистического бунта на металлургическом заводе и не менее пяти сотен раненых различной степени тяжести. По данным расследования Отдела по борьбе с внутренними угрозами, в рядах бунтовщиков практически с самого начала беспорядков находилось не менее десятка аффилированных с Северяной провокаторов, изначальной целью которых как раз-таки и являлось превращение мирного протеста в кровавое побоище. Агенты исправно разогревали толпу, настраивая ее на применение насилия, и по итогу для разгоревшегося пожарища понадобилась лишь одна искра. По словам ректора Весалиполькой пехотной академии генерала Цимекса, подобная ситуация вполне соответствует духу агентурной работы красного государства, однако же роковые последствия можно было предотвратить. Основным фактором возникновения ситуации генерал считает слишком мягкие, неуверенные и даже в какой-то степени некомпетентные действия руководившего обеспечением безопасности мероприятия маршала Торакса. Солдаты, по мнению Цимекса, изначально были поставлены в невыгодное положение: вооруженные лишь ружьями с резиновыми пулями, они вряд ли могли эффективно утихомирить разъяренную толпу, не говоря уже о том, чтобы удержать ситуацию после совершенного провокаторами подрыва. В результате данных безответственных действий бегущая от опасности и давки масса чейндлжлингов буквально смела полицейские кордоны и попала под пулеметно-пушечный огонь растерявшихся танкистов, не имеющих в виду удаленности от месте действий, адекватной информации о происходящем. На данный момент маршал Торакс госпитализирован и находится в критическом состоянии. Королевой, по словам близких источников, поставлен вопрос о вынесении решения о служебном несоответствии. Подробности ситуации, а также эксклюзивное интервью с министром внутренних дел Эквестрии Шайнинг Армором читайте на странице 20. — Мне конец… — Армор тебя, кстати, вообще похоронил… Вот такие песни. Вот такие у тебя друзья, маршал Торакс. Хотя, Дискорд его знает, сколько ты им еще пробудешь. Никаких мыслей в голове нет? — Если вы по поводу вашего предложения, то я согласен. — Хах, это надо было раньше думать, теперь уже поздно: смысл мне с тобой что-то решать, если ты уже, может, через неделю-две из Генштаба вылетишь, да и брат твой теперь тебе не поможет… Скорее ему бы даже сейчас помощь не помешала бы. — Тогда в чем дело? Позлорадствовать пришли? — Мне злорадствовать ни к чему, дружище, у меня свои дела есть. Дело в решении некоторых вопросов. В решении политических вопросов конфиденциального характера. — Не понимаю. — Все ты понимаешь, не ёрничай. Вас с братом опрокинули. Он сейчас сядет, а тебя разжалуют… а потом и ты сядешь вместе с ним. Королева вас попользовала и выкинула, что в общем-то немудрено: тут, как я понимаю, все для своих, для чейнджлингов с фамилиями, а ты с Фаринксом к таковым явно не относишься. Тебе так нравится? Проглотишь? Или тебе все-таки интересно со всей этой свистопляски хоть что-то поиметь? — Что вы хотите? — Информацию. Почему взорвалось во Враксе, что вы там вообще делали, куда делся Триммель, почему у нас тут в посольство гранаты кидают? — Подождите, Триммель пропал? — Ты только дурака из себя не строй. Со дня приема в посольстве его больше никто не видел. И что самое интересное, что именно после этого тут все с ног на голову перевернулось. Ты пока во Враксе гражданских кошмарил, здесь успело несколько наших солдат погибнуть, машину Твайлайт сожгли… Мы пока скандала из этого делать не хотим. Мы не хотим, а вот в Кантерлоте уже напряглись, там руководство сейчас из крайности в крайность бросается: уже сокращение вооружений, если ты не знал, хотят в следующем месяце отменить и полноценный контингент вам в усиление послать. Не раскрою тайны: принцессы здесь никогда не были и вряд ли будут, ситуацию они видят только по отчетам и газетам, в местной кухне не разбираются от слова совсем, а поэтому психуют. Но мы-то знаем, ты-то знаешь, что это не так. Ты-то лучше меня понимаешь, что в Весалиполисе без приказа мухи не летают, а значит, это все не просто так, и мне кажется, что твои сейчас в шаге от того, чтобы своего добиться. А нам такое, сам понимаешь… — Вы же понимаете, что вы мне предложили только что? — Понимаю. Я тебе даже больше скажу, если откажешься — я пойму. Хочешь быть верным Королеве — будь им дальше. Только ты вот о такой вещи подумай: куда вас это завело в прошлый раз? Ты как думаешь, долго бы вы еще трепыхались, если бы МЫ не захотели войну остановить? А как думаешь, а что если в этот раз мы НЕ захотим? Твоя королева понимает, что мы от вас мокрого места не оставим? Знаешь, у меня есть хорошая подруга… Знаешь, как она говорит? — Ну и как? — Эквестрия должна хотя бы раз в пять лет брать за глотку какую-нибудь маленькую, бедную страну и разбивать ее вдребезги, чтобы все знали, что мы настроены серьезно. Моя подруга без пяти минут министр обороны, она там такие вооружения курирует, что представишь — страшно становится. А у тебя, Торакс, есть сейчас прекрасная возможность этого не допустить. Как? Очень просто: Кризалис надо поставить на место, дать ей понять, что все ее планы нам известны, и на выходки мы всегда найдем ответ, иногда даже ассиметричный. Если ты боишься, что это предательство… ну так ты не бойся — сейчас она для твоей страны гораздо большая угроза, чем мы. Мы, Торакс, поверь мне, больше, чем нам надо, не возьмем, нам тоже не очень интересно, чтобы вы тут с голода пухли. В конце-концов, кто-то же еще должен делать нам сталь… — Я не хочу больше с вами разговаривать в таком ключе. Вы тут сидите и уговариваете меня Родину продать. Вы серьезно?! Это уже переходит все грани! — А где эти твои грани, Торакс? Армию оленям продавать по кусочкам, значит, не грань, но вот только дело коснулось Королевы и ее свиты… — Мы это делали во благо. — Понимаю. Втянуть Рой в войну, из которой он живым не выйдет — это, конечно, высшая государственная ценность. Ты, Торакс, много знаешь и много видел. Я от тебя ответа прямо сейчас не хочу, так что ты подумай хорошо, взвесь все за и против, а потом уже поговорим. Вот тебе адрес… смотри-ка, тебе даже новый мундир оставили… — Не ходить же мне в порванном. — Я бы тебе только здесь надолго оставаться не советовала. Чую я, скоро к тебе начнут гости всякие наведываться. Поверь, они тебе не нужны. — На что вы намекаете? — Вот именно поэтому я тебя и спрашивала, какие тебя мысли от статей посещают. Я так вижу, ты не понял. Ну ничего, можешь дальше тут валяться — скоро поймешь. — Мисс Эпплджек, только вот не надо меня пугать. — Я не пугаю, я констатирую факт. Если они решили от вас избавиться, то, наверное, предполагают хотя бы, что вас могут начать обхаживать. Я бы на месте твоей королевы попыталась тебя ликвидировать пораньше, тем более, раз ты у нас такой «критический». Так что ты бы лучше бежал отсюда побыстрее, и спрятался где-нибудь… Ну, пока не надумаешь. — Не надумаю. — Твое право. Ладно, засиделась я с тобой. Подытожу: времени у тебя не так много, а я предлагаю тебе пути к спасению. Если ты что-то знаешь, а ты знаешь, не стесняйся. Заходи в гости. Я остался наедине с резкими больничными запахами, темной палатой и визиткой центральной гостиницы, с написанным карандашом номером комнаты — возможно, единственным моим выходом из всего бардака. Что если она права? Что если теперь это уже не намеки, а прямое объявление своих планов? Меня хотят убить? Моё раздумье прервал звук автомобильных двигателей. Из окна я увидел, как ко входу в больницу подъехало несколько черных машин, из которых выходили… гвардейцы? Тогда действительно отсюда надо бежать. Я быстро оделся в новый мундир и направился к выходу: максимально бодро и уверенно, чтобы ни у кого духу не хватило меня задержать. Нет. Не получится — если гвардейцы приехали за мной, то точно знают, как я выгляжу. Нужно превращаться, но надолго ли меня хватит? Делать нечего, надо найти хоть кого-то, да ту же… вот, медсестра. Я обратился сразу же, как она зашла за угол и, едва сдерживаясь, чтобы мое прерывистое от нервов дыхание не переросло в громкую одышку, рванул по лестнице на первый этаж, к выходу. Они уже в холле. Двое на дверях, один в гражданском ругается на регистратуре. Завидев меня, он преградил мне путь. — Дорогуша, в какой палате маршал Торакс сейчас не знаешь? — Прошу прощения, не могу вам сказать, мы такую информацию… — Хорошая моя. — соглядатай отвел меня подальше от стойки, — мне начальство твое то же самое говорит. Но войди в положение: мы друзья его. Как узнали, что он ранен, ночью не спали, решили его навестить, а тут вы со своей бюрократией. Мы зайдем ненадолго, справимся о здоровье, оставим гостинцы, и все. Дело на пять минут, жалко что ли? — Но я действительно… — Хорошо подумай. — чейнджлинг достал из бокового кармана костюма удостоверение сотрудника тайной полиции. — Он… он в двести пятой. — как знал, что пригодится запомнить номер палаты. — Вот теперь хвалю. Вот теперь спасибо, выручила закадычных друзей. Только смотри, — соглядатай аккуратно подсунул мне купюру, — ты нас не видела, хорошо? — Х-хорошо. Пронесло. Я все еще умею маскироваться, я все еще помню, чему меня учили в Академии, я все еще в состоянии куда-то идти, но силы уже тают. Надо уходить. Практически на прямых ногах, не оглядываясь я перешел дорогу и скрылся во дворах. Можно снимать маскировку и немного отдохнуть — ох и тяжко же, сейчас самое милое дело было бы восполнить силы, но… где взять-то? Надо собраться, надо придумать, где пересидеть и переварить все происходящее, а то меня, может, опять запугали, а я и поверил… Домой к Фаринксу. Здесь недалеко, да и вряд ли меня там кто-то будет искать. Я решил идти пешком, стараясь максимально избегать больших улиц и общественного транспорта, чтобы лишний раз не светиться. Мимо эквестрийского посольства пройти все-таки пришлось — бетонный бункер знатно посекло осколками, а вход теперь охранял спрятавшийся за мешками с песком расчет пулемета, в глубине двора дежурил ощетинившийся орудиями броневик. Я старался пройти быстрее и не смотреть в сторону здания, чтобы не навлечь гнев охраны. Каким-то глубинным естеством я ощущал на себе не только их взгляды, но и пулеметный прицел. Как же я ошибался. Возле дома брата стояло несколько машин тайной полиции и грузовик. Входная дверь была открыта настежь, грузчики в сопровождении агентов вывозили дорогую мебель, картины и прочую утварь, не обращая никакого внимания на возмущенные крики служанки. Я опоздал. Грузовик был почти до краев забит вещами Фаринкса, если это вообще можно было теперь считать его вещами и его домом. У меня, скорее всего, ситуация та же, если не хуже: официально я уже практически уволенный со всех постов труп. Что же мне делать… Я не знаю ни одного адреса в этом чертовом городе. Я не знаю, где мне скрыться и к кому идти, будут ли меня там ждать, и что сделают со мной, если все-таки схватят. Все-таки надо где-то пересидеть. Хотя бы просто присесть и подумать, делать мне здесь больше нечего. Темнело, заморосил дождик. Кофе был едва теплым и мерзким на вкус, да и выпил я его уже столько, что началась страшная изжога. Я листал газету за газетой, и с каждой страницей моя надежда таяла все быстрее: нет, Эпплджек меня не обманула. Я при смерти, я допустил провокацию и жертвы, а поэтому должен быть как минимум уволен, а как максимум предстать перед судом. Фаринкс — предатель и коррупционер, за решеткой он проведет еще долго… От нас действительно избавились: быстро и элегантно, даже делать ничего не пришлось толком — все это мы натворили сами, по уши загнав себя в компромат. Его нужно было просто обнародовать… За что? На противоположной стороне улицы началось какое-то движение: красивый парадный вход старинного здания открылся, и из него высыпало множество работников в вычищенных и наглаженных одеждах. Возле дверей поставили массивные вазы с растительностью, расстелили ковровую дорожку. Парочка чейнджлингов выскочила на улицу со стремянкой — начали раскладывать тканевый навес. Все готово. Прибыли первые машины — несколько гвардейцев взял на караул возле парадной, остальные зашли внутрь, что-то параллельно указывая работникам. На другом конце улицы уже один за одним показывались роскошные черные лимузины — торжество теперь можно начинать. Аргиннис приехала первой, за ней Цимекс и Тисбе старший, и вот, наконец, поплыл по брусчатке белоснежный выходной автомобиль Кризалис. Королева прибыла в окружении охраны, тут же к ней на улицу выскочил Цимекс и принялся что-то усиленно обсуждать, пока из ее авто к ней не присоединился… Тисбе. Везде поспевает этот слизняк! Беседа затянулась, маршал вытянул из кармана пачку сигарет и поделился ими с собеседниками. Дождь усиливался, его капли заливали мой и без того остывший кофе. Гости скрылись под навесом и по одному, выкидывая окурки на тротуар, отправились внутрь. Мы им больше не нужны. Я им больше не нужен. Как же прав был Триммель… Кризалис докуривала последней, будто чего-то ждала, или же хотела что-то сделать. Затянувшись в последний раз, она оглянулась в мою сторону, упершись в меня своим холодным, хищным взглядом. Даже отсюда я мог видеть, что сейчас в ее глазах не было ровным счетом ничего, разве что только легкое любопытство, недоумение, что может возникнуть у охотника, по неопытности обрекшего свою жертву на мучительную смерть от ранений вместо быстрой кончины. Я отставил залитую дождем кружку и поднялся с места. Теперь я знал, куда идти.