Love is...

Деревья за окном мелькали довольно быстро, как и облака на небе. Взгляд упал на собственное отражение, в поезде горел свет, излучая тепло и уют. Прямо как Чуя. Осаму подловил себя на том, что думал о нём уж очень часто. Хоть и разошлись они совсем недавно, без него было плохо. Печаль наполняла сердце шатена, когда он вспоминал о последней их встрече. Хотелось спать. Парень посмотрел на небо. Как и недавно, на нём горела лишь одна звезда. «Если на небе только одна звезда, загадывай желание...» — помнил суицидник фразу матери, ещё до того, как она начала пить. Глаза медленно наполнились слезами. Сейчас его никто не видит, в вагоне он один, а слёзы долго сдерживать невозможно. Прошло много лет, а Осаму так и не понял, за что с ним так поступили. Как счастливая жизнь могла превратиться в ад за одно мгновение? Да лучше бы он воровал еду как раньше, лучше бы никогда не имел дело с Огаем. Адекватное осознание затуманила моральная боль и обида, а так же голод, поэтому парень согласился. Он и подумать не мог, что нелегальное занятие сломает ему психику ещё больше. Зато помнил, как держал пистолет в дрожащей руке, как рядом с ним безжизненно валялся труп мужчины, как около стоял Мори и гладил по голове, и как суженные зрачки уставились на всё это. Лучше бы он умер. Из-за него страдают люди. Вообще он уже пытался покончить с собой, но, собираясь выпить яд, его застал Огай. А потом сказал, что если Осаму ещё раз попробует суициднуться, он исполнит его желание, но только в больной форме. Директор прекрасно знал, как он ненавидит боль. А теперь он и умереть не может, и перестать делать другим больно. Взгляд снова упал на единственную звезду. Это, конечно, глупое самовнушение, ну а как ещё? «Я не могу перестать подчиняться Огаю, пока он не умрёт. Да и дальше будет Коё... Скорее всего я когда-нибудь, да совершу суицид. А до этого когда-нибудь, я хочу, чтобы...» *** — Элис, можно как-нибудь отправить письмо... Человеку... — Что? — девочка отвлеклась от рисования и обернулась на рыжего. — Можно каким-нибудь образом узнать местоположение человека? — Это как? — Твой папа знает, где находятся люди из лагеря? — Да. — соседка снова продолжила рисовать. — Ты можешь узнать у него, где находится Дазай? — Он мне об этом не рассказывает. А зачем тебе Дазай? — Да так... — Накахара лёг на спину и растянулся на простыни. — А мне казалось, ты больше общаешься с Тачихарой. — Почему? — Как это почему? Да о вас весь лагерь говорит! Ты думаешь, никто не видел, как вы обнимались? А как он тебе цветы дарил? А ещё некоторые видели, как вы гуляли! — восхищённо рассказывала Элис, не смотря на юношу. Тот в ступоре смотрел вверх, переваривая в голове всё услышанное. Их видели. О них говорят. А самое главное то, что Чуя этого не хотел. Мичизу только показался ему хорошим, ну а после того, как он рассказал частичку детства Осаму, фактически стал для Накахары врагом. Он ненавидел людей, которые вот так просто говорят о страданиях других. Рыжий и сам страдал, но уже не так сильно. Немного поразмыслив над этим, Чуя понял, что девочка таращится на него уже около минуты. Он повернул голову в её сторону, задумчиво сводя брови. — Что-то не так? — Просто ты так задумался смешно... — хихикнула она, жмурясь. — А вы с Тачихарой не общаетесь? Что-то он уже давно не заходил. — Тачихара, Тачихара... — юноша высунул голову из палатки, оглядываясь, вдруг их кто-нибудь слышал? На земле валялся комок бумаги. Мусор в лагере был часто, но интуиция подсказывала посмотреть. Накахара медленно развернул комок (к удивлению не грязный, а значит, положили его сюда недавно), и то, что там вообще была записка, его достаточно изумило. «Сегодня ночью, в 3 часа, на лунной поляне. Мичизу» *** Прошло пол дня. Колеса поезда противно заскрипели, он остановился около какой-то станции. Толпа людей гудела, ведь был полдень, слышались крики. Кто-то кого-то встречал, кто-то провожал. Осаму протиснулся через толпу, на спине у него был лишь маленький рюкзак с бутылкой воды, блокнотом и ручкой, а так же обратным билетом. Чтобы кто-то не посчитал его странным, пришлось снять чёрный плащ. Неожиданно шатен вспомнил, как они встретились с Накахарой первый раз. Не на этой, конечно, станции, но всё же. Он тогда разозлился на него, оттолкнул. Знал бы тогда, как влюбится в рыжего... Идти недолго. В любом случае думать о Чуе сейчас не хотелось, припоминая последнюю их встречу. Это всё-таки приносило лёгкую боль. Белая рубашка прилипала к телу в некоторых местах, так было жарко, а тут ещё и люди. Капля пота скатилась со лба, Дазай заглотнул побольше воздуха. Мори подделал паспорт для предстоящего диалога, и сейчас ему не девятнадцать, а двадцать шесть. Он не представлял, чем этот диалог обернётся, но предполагал. *** — Чуя-кун... — рыжий подпрыгнул от хриплого голоса за спиной и обернулся. — Рюноскэ?! Ты чего пугаешь?! — Я вас ни пугал. — с обсалютно каменным лицом ответил тот. «Как же с ним сложно» — раздражённо подумал юноша. — Хорошо. Тогда зачем звал? — Без прилюдий, Дазай-сан поручил мне присматривать за тобой. — Чего? — Сказал же, без прилюдий. Просто не удивляйся, если я буду за тобой следить. — Зачем? — приподнял брови Накахара. Хотя он и сам понимал, что Осаму волнуется за него. Но если он приказал Акутагаве после ситуации на поляне, значит, он не в обиде? Сначала рыжему показалось, что это хорошо, просто прекрасно, а потом он понял, что если Дазай не в обиде, значит, винит себя. От этого стало не по себе. — Дазай-сан приказал. — Ладно, а где Дазай? — Я говорил тебе, что он уехал. — Куда? — Я не могу сказать. Он запретил. — Акутагава, мне нужно знать. И вообще, я- — Рю! — из кустов «выкатился» Накаджима, даже не обратив внимание на то, что парни разговаривают. — Если ты не забыл, мы... Он наконец-то повернул голову в их сторону. Блондин сразу же засмущался, делая шаг назад, сейчас ему хотелось просто провалиться под землю. — Простите, я не хотел вас отвлекать! Я пойду... — Ты не помешал. Ацуши, ты не знаешь, куда уехал Дазай? — уклончиво спросил Накахара. — Вообще... — задумчиво пробормотал Накаджима. — По лагерю это ещё не разнеслось, но Тачихара говорил, что- — Ацуши. — одёрнул Рюноскэ, что практически вывело Чую из себя. — Мы с тобой поговорим немного позже. Ты же за этим пришёл? Подожди меня минут пять. — А? Да, хорошо... Я на площадке. — блондин развернулся и направился куда-то вперёд, и похоже только Накахара заметил, как тот заметно погрустнел. Так быстро согласился, даже не обиделся на Акутагаву? — В общем, Дазай-сан просил передать, чтобы на пруд ты не ходил. — Вообще-то мне не пять, и я сам себя- — Дазай-сан тебя спас в прошлый раз. — Я знаю. Ладно, как скажешь, на пруд ходить не буду. Только ответь мне, это же ты тогда следил за мной? — Я. — По приказу Дазая? — Да. — То есть... Он приказал тебе смотреть за мной ещё тогда, когда я прибыл в лагерь? — удивился рыжий, но предполагал, что тогда Дазай сделал это из-за презрения. — Немного позже. Я отлучусь на пару минут. — Рюноскэ, засунув руки в карманы плаща, развернулся. — К Ацуши? — Тебя не должно это волновать. — Между прочем, он расстроился. А ты, наверное, не заметил? — Я... — Акутагава нахмурился. — Он меня не волнует. Накахара насмешливо фыркнул. Ага, не волнует. Это была последняя фраза парня, прежде чем он ушёл. Чуе не давала покоя мысль, что Накаджима что-то знает. От Мичизу. И тут он резко вспомнил, что тот подкинул ему записку. Сегодня ночью... В три часа... *** Осаму делал медленные шаги, разглядывая здание. Стены были слегка обшарпаны, висело несколько картин древней давности. Вдруг он наткнулся на дешёвую подделку портрета Елизаветы Петровны, что заставило его остановиться и рассмотреть детали. Парень и сам не заметил, как прошло около двух минут. — Интересуетесь древним искусством? — послышался женский голос неподалёку. Обернувшись, Дазай увидел молодую девушку. — Не особо, просто увидел. Не подскажите, где можно найти воспитательницу по имени Азуми? — девушка улыбнулась. — Это я. — ответила она. — А вы, позвольте, кто? — Дазай Осаму. Вы знаете Накахару Чую? — Чую? — вскрикнула воспитательница, улыбнувшись ещё шире. — Знаю! Мы знакомы, можно сказать, дружим. — Понятно. — парень вытащил паспорт и показал ей. — Я был знаком с его родителями. Только недавно приехал из командировки и узнал, что их больше нет... Могу ли я увидеть Чую? — Нет, к большому сожалению... Он сейчас отдыхает в летнем лагере. Пройдёмте за мной. — девушка направилась по коридору, шатен пошёл за ней. Вскоре она открыла кабинет «42», пропуская его. Он послушно прошёл и, завидев около стола стул, присел на него. Воспитательница села за стол напротив него, улыбаясь. — А в каком лагере он отдыхает? — Извините, но эту информацию запрещено разглашать. Когда Чуя приедет, вы сами сможете с ним поговорить, вот только недолго. — Почему? — Ему семнадцать. Скоро у него день рождения, а дальше он будет вынужден съехать отсюда. Но так как мы с ним близкие друзья, думаю, он поживёт у меня, пока не найдёт работу, а там и квартиру. — Когда у него заканчивается путёвка в лагерь? — Десятого июля. — Азуми перебирала документы, видимо, желая предоставить информацию о Чуе. Наконец-то, найдя несколько немного помятых листов, она вручила их Дазаю. Тот послушно взял, сразу же разглядывая. «Чуя Накахара, 08.07.2005г.» — У него восьмого числа день рождения? — Да. — Как всё сходится... Нельзя ли сделать ксерокопию? — Да, сейчас. — девушка взяла стопку, встала со стула и начала настраивать принтер, открыв крышку и сунув туда бумаги. — Но это банальная информация. Я бы желал познакомиться с Чуей. А пока мы друг друга не видели, могу ли я спросить вас о его характере? — О, подождите. Я не единственная, с кем Чуя близко общается. Ожидайте. — воспитательница покинула кабинет. Принтер громко пищал и постукивал, пока Осаму ушёл в себя. Либо Азуми нашла кого-то быстрее, либо он так задумался, но вскоре она вошла обратно с каким-то молодым человеком. Шатена напрягло сходство его волос с волосами Мичизу. Парень сел на стул рядом с девушкой, рассматривая суицидника. — Здравствуйте. — неуверенно поздоровался он. — Здравствуй. Ты ли общался с Чуей? — Я. — при упоминании Накахары тот словно расцвёл. — Мы с ним уже долго дружим. Скажите, вы его знаете? — Нет, но я знал его родителей. — Понятно... — Акио посмотрел на Азуми. — Я думал, он знает, как там Чуя... — Я уверена, с ним всё в порядке. Заметь, ты даже не представился. — Ой... Извините. Акио. — парень протянул руку шатену. — Дазай. — тот пожал её, поглядывая на Азуми. — Вы не получали от Чуи никаких писем? Я думал- — Получали! — как-то даже разгневанно прикрикнула Азуми. — Мы с ним дружим. Естественно, он писал нам. Акио, будь добр, расскажи ему о характере Чуи. — Да... — девушка начала рыться в ящике, где было немало бумаг. — Чуя справедливый. Даже наше с ним знакомство началось с того, что он за меня заступился. Ещё он добрый, всегда мне уступал, я его на один год младше. — Хорошо... А какие люди в окружении Чуи? — Ну, его тянет к весёлым и искренним людям. — в сознании Дазая снова всплыл образ Тачихары, что заставило его стиснуть зубы. — Он не любит, когда ему врут. Всегда мне помогает, особенно морально. Может заметить, что что-то не так, и сразу отведёт в сторону, начнёт задавать вопросы, а потом успокоит. По мне, это его лучшее качество. — Почему вы так сразу мне всё рассказали? Это, вроде как, секретная информация. — Многие люди были знакомы с родителями Чуи, приходили сюда. Сначала мы не хотели рассказывать, а потом как-то потихоньку... В общем, завязалось. — Азуми передала помятый конверт, в котором Дазай узнал недавнее письмо Накахары. Так же ему отдали ксерокопии. — Что, даже письмо читать не будете? — удивился Акио. — Мне достаточно того, что это из лагеря в приют. — рассмотрев запись, Осаму отдал конверт обратно. — А теперь прошу прощения, но у меня дела. Вынужден покинуть вас. — Да, до свидания. — натянуто улыбнулась девушка, и как шатен понял, он оставил неприятный отпечаток в её памяти своим вопросом о письме. Поэтому быстро удалился из кабинета, закрыв за собой дверь и бросив тихое «спасибо». Акио взглянул на воспитательницу. — Странный какой-то... — прокомментировал он. — Да. Видите ли, Чуя нам письма не пишет. Да и само содержание читать не стал. Хотя, там было написано, из какого лагеря отправлено. Может, ему нужно было только это? — Не знаю, но всё может быть. Мне показалось, что он как-то странно на меня отреагировал... — Не принимай близко к сердцу. — девушка потрепала Акио по волосам, наконец-то расслабившись. Хотя приход незваного гостя заставил её достаточно напрячься. *** — Рюноскэ, ты следишь за мной уже весь день... У тебя что, вообще дел нет?! — возмущался Накахара, чувствуя себя каким-то особенным (в плохом смысле) человеком. — Дазай-сан приказал. — сухо ответил тот. Сколько раз Чуя уже слышал эту фразу... — Почему ты так покорно выполняешь его приказы? — Не твоё дело. — А Ацуши? Он, наверное, хочет провести с тобой хоть немного времени? — Да с чего ты взял, что Накаджима имеет для меня хоть какое-то значение?! — Злишься. Значит, он для тебя важен. Не хочешь поговорить об этом? — усмехнулся рыжий. — Да пошёл ты. — Акутагава сделал шаг назад, но не ушёл. Он вообще дико раздражал Чую, так как Накахара не мог понять, что это за парень. Безэмоционален, агрессивен и не дружелюбен. А самое главное, за ним бегает Накаджима. Но это, похоже, рыжий никогда не поймёт.