Love is...

— Йосано-сан, — блондин вскочил, увидев выходящего из кабинета врача, — Йосано-сан, с ним всё будет хорошо? — Да успокойся ты, — выдохнула Акико, еле сдерживаясь, чтобы не наорать, Накаджима сидел тут уже два часа и постоянно заглядывал в кабинет, не давая покоя, — Жить будет. — Можно я его увижу? — Ацуши положил ладонь на ручку двери. — Так, хватит, — девушка взяла его за плечо и легонько толкнула к выходу, — Всё с ним нормально. Чего ты так волнуешься, не понимаю. — Я… — блондин обернулся, — Как вы будете его лечить? — Ещё неизвестно, что у него. Скорее всего придётся отправить в больницу, я с такими не разбираюсь. — В какую? — Ацуши-кун, не всё ли равно? — Извините… — ну что ж, попытка была. Накаджима поспешил покинуть здание, продолжая волноваться о любимом. Девушке уже надоел, она только и ждала того, чтобы он ушёл. Нужно было дать Рюноскэ амиак или хотя бы нашатырный спирт, как она выяснила, ему это не противопоказано. Акико, войдя в кабинет и закрыв дверь на замок, дабы Ацуши не пришло в голову прийти ещё раз, взглянула на уже приготовленный флакон амиака и кусок ваты. Она подошла к тумбочке и, паралельно разглядывая Акутагаву, отвинтила крышечку и обронила несколько капель на мягкий кусок. Парень выглядял бледнее, чем обычно, рот был немного открыт, он уже буквально валился со стула. Йосано слегка пригнулась, приближая вату к его носу. Рюноскэ оставался неподвижным, но через две секунды нехотя отвернул голову, приоткрыв глаза. — Живой, — усмехнулась Акико, убирая ватку, по себе зная, как жидкость противно пахнет. Акутагаве, как показалось ему самому, стало ещё хуже, мутить начало сильнее. — А… Что… — вяло пытался сказать он, но издавал только хриплый шёпот. Голову держать было тяжело, парень положил её на стену. — Не помнишь? — Пом… — дальше было нечленораздельно, но врач была не удивлена. Сейчас Рюноскэ будет приходить в себя. — В больницу поедешь. Акутагава что-то мычал, сил говорить не было. Шатена не хотелось покидать, мысль о больнице пугала. А если он узнает, что парень болен, скорее всего совсем забросит, а такого допустить нельзя. Было желание избавиться от этого противного состояния. Акико кинула вату в мусорное ведро, наблюдая за тем, как парень ворочает голову, поджимая губы. — Плохо? — А… — Рюноскэ перевёл на неё мутный взгляд, — Не… — А теперь отвечай, — девушка села на кушетку, сбоку от него, — Приступы такие уже были? — М-м-м… — с отвращением промычал он, смотря в стену, — Не-а… — Тебе стало плохо, перед тем, как ты упал? — Не надо… В больницу… — Почему? — Ничего стра- Акутагава рвано вздохнул, лицо немного побледнело (в принципе сильнее, чем было). Йосано нахмурилась, готовая в любой момент броситься к нему. — Что такое? Хуже? — Мг… — парень слабо покачал головой, всё-таки понемногу приходя в себя. После обморока противное состояние, так ему ещё и нашатырь дали понюхать. Очнуться хотелось, но что-то мешало. — Ты к какой больнице относишься? — Да не надо… — Как это не надо? — спросила Акико, искренне недоумевая, почему он себя так ведёт. Хотя, если подумать, обычный обморок, с кем не бывает. Ну стало плохо, вот и упал. Может, больница и не нужна, — У тебя такое часто? — М-м… — парень отрицательно мотнул головой. — Ладно, — Йосано поднялась, вставая на против него, — Не поедешь. Но если повторится, отправлю. Лучше? — Угу… — Ходить можешь? — Акутагава тоже встал, правда, еле-еле, покачиваясь. — Угу… — Так. Имя и фамилию скажи, — врач села за стол, оторвала кусок бумаги, чтобы не забыть пациента. — Рюноскэ Акутагава, — парень скрылся за дверью, всё ещё шатаясь. Понимал то, что если это повториться ещё раз, его точно отправят в больницу. Может, надо перестать медлить и обратиться к Накаджиме? Ведь всё это происходит из-за стресса. Но если он обратиться, это будет значить то, что он не справился сам с собой? Акутагава, кое-как восстановив ориентацию, направился на улицу. *** — На тебе лица нет, — нахмурился рыжий, рассматривая собеседника. Блондин сидел на траве, обняв колени и положив на запястье подбородок. Он был просто задумчив. Вдруг, это что-то опасное? Вдруг, Рюноскэ болен смертельно? — Ацуши-кун. В ответ доносилось только молчание, что напрягало. Был слышен только щебет птиц, который, в данный момент, раздражал. Накахара слегка потряс его за плечо, дабы обратить на себя внимание. — Это из-за Акутагавы? Накаджима прекрасно понял, что Чуя догадался, но говорить сейчас не хотелось вообще. Просто сидеть и думать. — Хочешь поговорить? — Накахаре вдруг стало стыдно за то, что он пытался отшивать блондина во время разговоров, — С ним всё нормально будет, не переживай. Это просто обморок. — А если ненормально? — прошептал Ацуши, тяжело вздыхая. — Ты к Йосано ходил? — Ага… — Что она сказала? — Что всё хорошо… — Ну вот, — сказал рыжий, надеясь, что это поднимет настроение. Вдруг Накаджима нервно улыбнулся и уставился куда-то вдаль, буквально ожил. Накахара удивлённо приподнял брови, посмотрев туда же, и присвиснул. Рюноскэ медленно шёл в сторону леса, кстати, непонятно, зачем. Чуя хотел спросить, как блондин себя чувствует, но тот рванул к парню. — Акутагава! — закричал он, улыбаясь, — Акутагава! Рюноскэ вяло посмотрел на него, удивляясь про себя, как всё идёт по ходу его мыслей. Он понимал, что грубо вести себя с Ацуши нельзя. Да и не хотелось его обижать, однако настроение было ужасное, ещё и с осознанием того, что его выбросили. Накаджима уже был близко, сейчас ему дико хотелось схватить Рюноскэ и заключить его в объятия. Но, так как ему было понятно, что сейчас это невозможно, он решил ограничиться обычным рукопожатием. — Как ты? — с надеждой спросил блондин, нервно ожидая ответа. Его не последовало. Первые секунды не было ничего понятно, но потом вернулось сознание. Акутагава прошёл мимо. Ацуши застыл, в ступоре уставившись него. Что произошло? Его настиг стыд. Только что он, как влюблённая пятиклассница, побежал за своим бойфрендом (которого им и назвать то было нельзя), а его достаточно жёстко проигнорировали. Хоть Рюноскэ и не сделал сейчас ничего плохого, Накаджима почувствовал себя паршиво. Внизу живота появилась неприятная тяжесть, он в панике так и продолжал смотреть на уходящего парня, ощущая пустоту. — Всё нормально? — блондин никак не отреагировал на голос за спиной. Может, Рюноскэ всегда был таким? Но разве он относится к нему так же холодно, как и ко всем? Разве забыл, как его поддержали? От этих мыслей становилось невыносимо больно, — Ацуши-кун? Накаджима уставился вниз, сглотнув. Сейчас главное не расплакаться. Акутагава же это не со зла, правда? Он ведь не знал, как о нём беспокоились? Накахара положил ладонь на чужое плечо, понемногу осознавая, что произошло. Ацуши закусил губу, хотелось избавиться от этого состояния, но не получалось. А может и не только от него. — Не расстраивайся, — рыжий так и не понял, почему о Рюноскэ так волнуются. — Оставь меня, пожалуйста, — блондин повернул к нему голову. Чуя увидел взгляд, полный боли и непонимания, выступающие слёзы. Накаджима осторожно убрал ладонь с плеча и, искоса посмотрев в сторону леса, быстро пошёл в сторону лагеря, оставив рыжего в недоумении.