Get and catch me

— Лиам, ты не занят? — спрашивает Холмс, перед тем как зайти в комнату своего возлюбленного. Вчера Шерлок так и не нашёл в себе сил нормально поговорить на этот счёт. Основной причиной стало то, что ему и самому для начала нужно было разобраться со всем и лишь потом что-то с кем-то обсуждать. Однако переварить это оказалось не так просто. В первую очередь ему мешал ужасный, всепоглощающий стыд — Шерлок искренне не понимал, как это могло получиться. Как он мог вообще такое допустить! Нет, это было просто отвратительно. И он не понимал даже не сам поступок и его причины, а то, что так долго не мог раскрыть личность Анонима, когда, казалось бы, всё было прямо у него под носом. Все из возможных подозреваемых всегда были прямо перед ним, но почему-то он упрямо продолжал верить в причастность кого угодно, кроме настоящего виновника. Как — каким образом! — он мог допустить такую оплошность!? И ладно бы, будь это какой-то бессмысленной мелочью, но это было тем, что не давало ему спокойно спать, думать и существовать на протяжении целых двух месяцев. Это казалось чем-то нереальным, до ужаса нереальным, и Шерлоку было невероятно трудно признать свои ошибки. Конечно, в последнее время он и без того понимал, что в каких-то аспектах может быть идиотом, но чтоб настолько? Нет-нет-нет, всё не могло оказаться и закончиться подобным образом, но, увы, именно так всё и обстояло. Почему Холмс никогда не думал подозревать Билли? Это же самый что ни на есть очевиднейший вариант. Но не могло же быть так просто! Нет, могло. А вот признать, что всё было настолько элементарно, оказалось для Шерлока непосильной ношей. Он мог бы попробовать оправдаться, что и Уильям, продолжая расследование, до этого не додумался, но не мог этого сделать. Уильям вообще долгое время не знал о существовании Антрима в целом. Знал только сам Шерлок, но почему-то не смог сопоставить в голове очевиднейшие факты. И Холмс чувствовал себя бесконечно виновато. Если бы не он и его извечное нытьё, то Билли никогда и вовсе бы о таком не задумался, а Уильяму бы не истрепали столько нервов. Как ни крути, но во всей этой ситуации с Анонимом был виноват только Шерлок, и никто больше. Он сам создал себе проблему, а Билли оказался лишь посредником во всём этом. Как итог, сам того не подозревая, Холмс собственноручно, ещё давно, способствовал появлению Анонима. На самом деле, это не было какой-то сверхоригинальной и необычной идеей и до этого не так уж сложно додуматься. Особенно, когда под боком находится такой раздражающий друг, как Шерлок на тот момент (не то чтобы сейчас он стал сильно лучше). Конечно, определённая доля ответственности в этой ситуации всё ещё оставалась на Билли, который заварил всю ту кашу и делал то, о чём его никто и никогда не просил. И если смотреть объективно, то эта доля явно была преобладающей. Но, увы, Шерлок не мог смотреть на всё это объективно. Почему? — хороший вопрос, но, к сожалению, он и сам не был в состоянии дать на него ответ. Он лишь ощущал, что вся вина лежит на нём. Никто бы не стал заниматься такой чушью просто так. А это могло значить лишь одно — он был убийственно отвратительным другом. Конечно, ведь любой диалог с ним сводился к одному — к одному человеку — и каждое слово уже тогда было пропитано именем Уильяма Джеймса Мориарти. Кажется, Шерлоку стоит наложить запрет на нахождение интересов, потому что это всегда становилось чем-то маниакальным. И в особенности то относилось к конкретно этому случаю. Детективу всегда казалось, что это судьба в самом чистом виде и что рано или поздно, вольно-невольно, но они познакомятся. Впрочем, так и правда случилось: они познакомились, но это произошло совсем не так, как то хотелось или ожидалось. Кажется, любой человек на месте Билли поступил бы так же, если не как-нибудь похуже. Когда все разговоры твоего друга сведены лишь к одному человеку, с которым он вроде как и имеет возможность познакомиться, но по какой-то причине этого не делает, это достаточно быстро начинает раздражать. Таким образом, невольно появляются мысли о том, как бы с этим что-то сделать. А Антрим оказался слишком быстрым и предприимчивым, так что не стал останавливаться на одних лишь раздумьях. По всей видимости, план чего-то подобного созрел у него уже достаточно давно, потому что подобное не делается за один день. Продолжая рассуждать, даже начала прослеживаться некоторая логика и последовательность. Так, за некоторое время до первого письма Анонима, он отдалился от Холмса и вернулся лишь к тому моменту, когда Шерлок и Уильям уже были знакомы. В таком положении было гораздо проще за всем наблюдать. И самое главное, Билли никогда особо не скрывался от них, всегда находясь на виду и сохраняя своё привычное поведение. И от осознания этого Шерлоку становилось только сложнее всё принять. Он и представить-то толком не мог, что можно быть таким тугодумом, коим он был на протяжении всего того времени. Теперь становилось ясно, почему Билли так снисходительно относился к Анониму, даже в шутку называя того «гением». Ну, конечно, он же говорил о себе любимом. Говорил, не краснел и, должно быть, громко посмеивался, стоило лишь детективу покинуть его кабинет. Этим объяснялось и его стремление давать советы. Конечно, эта черта была у него всегда, но до того Шерлоку они были как-то не особо нужны. Раньше он как-то справлялся собственными силами, но стоило лишь Антриму устроить всё это, как разбираться со всем самостоятельно стало слишком сложной задачей. И ведь и правда, постоянно при разговорах Билли как бы ненароком возвращался к этой теме, расспрашивая о некоторых вещах. Как вообще Шерлок мог не догадаться, когда ему чуть ли не напрямую говорили? При всём желании и рвении, но всё-таки не мог. У Антрима во всей этой ситуации было самое удобное положение: он мог задавать вопросы и узнавать подробности под видом «друга-советчика» и при этом никто так и не додумался подозревать его. И ведь Шерлок сам каждый раз охотно шёл к нему за помощью: его никто даже не просил. И как раз в то время, как Билли снова вернулся в жизнь Холмса, первая почта Анонима была удалена. Вполне логичный ход. Кажется, ещё тогда он смог обнаружить, что у двух детективов и без его помощи всё проходит просто прекрасно. Конечно. У него было всё: от адресов до возможности личной встречи. Грёбаные юристы! Но, по всей видимости, что-то пошло не так, раз уж позже он создал и второй электронный ящик, который теперь тоже удалил. И если о причине создания второй почты остаётся только гадать, то вот с её удалением всё было просто предельнейше ясно. Шерлок самостоятельно рассказал Билли о своих отношениях с Уильямом. И, кажется, это стало главной ошибкой для Антрима. Стоило ему обо всём узнать, как он тут же стёр абсолютно все следы существования Анонима. Забавно. Теперь эта история останется лишь скриншотами на ноутбуке Холмса. Вполне достойный финал для Анонима — персоны, которой никогда не существовало. И всё-таки, всё завершилось как-то слишком внезапно. Но даже это лучше, чем если бы Шерлок дальше продолжал ждать чуда в неведении. Вот и это чудо. Был ли он готов, что всё произойдёт так резко? Да, но он никогда не рассчитывал, что это окажется Билли. И что дальше? Стоит ли говорить об этом с Антримом? Стоит ли им вообще что-то делать со всем этим? На самом деле, Холмс не держал на него злобы. Сейчас, когда ему наконец были ясны все цели и мотивы, он понимал, что побуждения у Билли, в общем-то, были хорошие. Конечно, можно было поступить куда гуманнее, но никаких законов он же не нарушал? К тому же, в какой-то степени Шерлок и правда был ему благодарен. Если бы не вся эта ситуация с Анонимом, то он бы никогда не познакомился с Уильямом и никогда — никогда — бы не узнал, что такое любовь. Всё же хорошо, что конец выходил именно такой. И сейчас, оглядываясь назад, кажется, что Билли — и правда наилучший вариант. Если говорить откровенно, то Шерлок никогда не воспринимал его всерьёз, хоть и не считал каким-то глупцом. И, возможно, именно поэтому Холмсу было куда проще понять и простить его. Будь это кто-то другой из знакомых Шерлока, ему было бы куда сложнее. Он не мог объяснить с чем конкретно это связано: возможно, с тем, что с Билли ему долгое время не доводилось контактировать; возможно, с чем-то другим. Впрочем, это было не так важно. Конечно, стоило бы поговорить об этом с Билли, но у Холмса не было какого-то огромного желания куда-то спешить. Если учитывать то, что сейчас всё уже ясно, то нет разницы от того, когда они поговорят. Радовало лишь то, что всей этой истории пришёл конец. Для какого-то пустяка это потрепало слишком много нервов и потратило слишком много времени. Теперь и Шерлок, и Уильям могли просто жить дальше со спокойной душой. Вся эта ситуация дала им многое — как минимум, друг друга — но теперь она останется лишь пережитком прошлого. Зато они могут похвастаться оригинальной историей знакомства: вряд ли кому-то ещё приходилось сталкиваться с подобным. Шерлок старался мыслить позитивно и оставаться оптимистом в любой ситуации. Наконец, ему нужно было рассказать обо всём Уильяму. Эта ситуация всегда касалась их обоих в равной степени и Холмс, если бы не его извечная рефлексия, сообщил бы всё ещё вчера. Но им и правда некуда торопиться, так что в этом не было ничего критичного. Шерлок не знал, какую реакцию стоит ожидать от возлюбленного, но он был уверен, что Мориарти всё примет. Наконец, пришло время, чтобы поставить точку. — М, нет, — доносится любимый голос, вырывая Холмса из череды рассуждений. Всё. Хватит. Он и так уже слишком много успел надумать, — Ты чего-то хотел? Нажимая на ручку, Шерлок открывает дверь и заходит в комнату. Первым делом он сразу же замечает Уильяма, сидевшего на краю кровати с вытянутыми ногами. Кажется, он и правда не был занят чем-то особо важным. — Да, знаешь... — начинает Холмса, складывая руки на груди и опираясь плечом на стену около двери, — У меня тут очень важная новость. Нам стоило бы это обсудить. — Так, — кивает Мориарти, проводя языком по сухим губам. По всей видимости, это и правда было что-то важное, раз уж Шерлок пришёл сюда с таким заявлением. А учитывая то, что он в целом не был склонен к обсуждению каких-то проблем или просто некоторых важных вещей, то это немного настораживало, — Я тебя слушаю. Тем не менее, атмосфера стояла расслабленная. Кажется, всё способствовало тому, чтобы Холмс поскорее начал свой рассказ. Впрочем, именно это он и сделал: — Начну сначала, — детектив лишь негромко вздохнул, — Аноним снова удалил свою почту. — Так... — протянул Уильям, понимая, что это ещё не всё, и самое главное ему ещё предстоит услышать, — А дальше что? — Я знаю кто такой Аноним, — на одном дыхании говорит Холмс, заставляя собеседника раскрыть глаза чуть шире. Вообще, для Мориарти это не было какой-то шокирующей новостью. Он знал, что рано или поздно Шерлок (с его-то упёртостью!) узнает личность Анонима. Всё это было лишь вопросом времени. Но Уильям искренне не ожидал услышать об этом сейчас. Тем не менее, его внимание привлекли и он был в предвкушении. Учитывая, с какой лёгкостью говорил Холмс, во всём этом и правда не оказалось каких-то тройных смыслов и чего-то криминального. И всё же, вопрос о личности Анонима продолжал интересовать. — И кто же? — наконец Мориарти озвучил вопрос. Кажется, что над ним издевались, не говоря всё и сразу, хотя это было всего лишь одной из присущих Шерлоку черт. — Билли, — лишь произнёс одно имя Холмс. Но этого было более чем достаточно. Билли, Билли, Билли — будь он неладен! Но, увы, оставалось принимать это как данность. — Билли? — переспросил Мориарти, который, кажется, тоже не особо ожидал такого расклада событий, — Почему Билли? Пускай их знакомство и не очень заладилось, но сейчас Уильям считал Антрима неплохим человеком. Во всяком случае, он и предположить не мог, что именно Билли всё это время стоял за личностью Анонима. К тому же, сам Шерлок никогда не выдвигал Антрима в роли возможного подозреваемого. Из-за этого подобное заявление казалось ещё в несколько раз более удивительным. Какой у него вообще мог быть мотив? Поначалу Уильяму это казалось лишь очередным беспочвенным домыслом Холмса, как то было в тот раз, когда они подозревали Ирэн. Во всяком случае, сейчас это всё было слишком уж спонтанно, а хоть что-то пояснять не особо спешили. — Да, — наконец Шерлок кивнул в ответ, немного отстраняясь от стены, — Стоило мне с ним поговорить, как Аноним удалил почту. Практически моментально. Уильям после такого заявления смотрел с огромным скептицизмом на своего партнёра. Не могла же это быть вся доказательная база? Удивительно, но Холмс достаточно быстро понял по какой причине на него так смотрят и поспешил объяснить всё в подробностях. Мориарти слушал его с максимальным вниманием, анализируя каждое сказанное слово. И уже вскоре перед ним предстала полная картина. Стоит признать, он никогда не думал, что занимал настолько много мыслей Шерлока ещё до их знакомства, однако, справедливости ради, это всё очень льстило. — Интересно, конечно, выходит, — протянул Уильям. Всё это не вызвало у него какого-то невероятного удивления, потому что если рассуждать так, на трезвую голову, то всё выходило даже более чем логично. Куда больше его интересовали планы Холмса, относительно всего этого, — И что ты собираешься делать с этим дальше? — Пока что я неуверен, — вздохнул Шерлок, — С одной стороны, вся эта ситуация потратила немало нашего времени, но с другой, я не держу на него никакого зла, — он немного помедлил, думая, стоит ли это говорить вслух, но всё-таки произнёс, — Более того, во многом я ему даже благодарен, — он продолжил, — Думаю, нам стоило бы с ним поговорить через некоторое время. В целом, можно и сейчас, но я не вижу смысла торопиться. — Солидарен, — кивнул Мориарти, — Думаю, поговорить и обсудить всё это мы успеем в любое время. Не провалится же он через землю. К тому же, мне кажется, ему самому пока стоит от всего этого отойти, и потому нам лучше будет не налегать первое время, — он негромко вздохнул, — Но, благодарен? За что же это ты ему вдруг благодарен? — За наше с тобой знакомство, — без капли сомнения произнёс Холмс, — Без преувеличений, ты — это лучшее, что случалось со мной за всю жизнь, — он немного остановился, а потом добавил, — Лиам. После этого Уильям встал с края кровати и медленной походкой приблизился к своему возлюбленному. На самом деле, эти слова его очень смущали. — Я могу тебя поцеловать? — лишь тогда спросил Шерлок. После этого вопроса Мориарти сначала замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Он стоял прямо перед Холмсом, пока тот во всю моргал и пялил влюблёнными глазами. Впрочем, Уильям соврал бы, сказав, что ему это не прельщало: — Хватит задавать глупые вопросы, Шерли, — он закинул руки на чужие плечи, как бы притягивая его ближе. Всего одно движение, и между их лицам оставались считанные миллиметры. Им обоим нравилось чувствовать дыхание друг друга и согреваться этим, — Ты прекрасно знаешь мой ответ. — Это значит «да»? — Холмс прекрасно знал, что это означало, но ему доставляло неимоверное удовольствие вот так дразниться и растягивать момент, — Знаешь, я слишком мало говорил о том, какой ты всё-таки невероятный. — И правда невероятный. Кто ещё, кроме меня, смог бы тебя терпеть? — Уильям выдохнул, немного отстараняясь. Было видно, что Шерлока это немного озадачило: он и правда рассчитывал на хотя бы один поцелуй, — И всё-таки, из всех людей на этой планете, так сильно мне доводилось любить лишь тебя. Ещё шире глаза Холмса раскрылись от удивления, когда он оказался вовлечён в поцелуй. В этом плане у него продолжало всё быть не самым лучшим образом: сначала поцелуи выходили короткими и смазанными. Однако, немного приловчившись, он наклонил голову вбок, чтобы не биться носами, и, наконец, втянул Мориарти в долгий, чувственный поцелуй. Уловив подходящий ритм, Шерлок расслабился и прикрыл глаза, получая удовольствие. Их языки жадно переплетались, но не мешали друг другу: наоборот, они двигались плавно и чётко. Одну руку Холмс опустил Уильяму на спину, а другой мягко оглаживал светлую макушку, притягивая ещё немного ближе. Мориарти, в это же время, продолжал держать ладони на плечах партнёра, как бы опираясь на них. Да, Шерлок определённо не был в этом плане асом, но от этих поцелуев ноги Уильяма переставали его слушаться, готовые вот-вот подкоситься. На самом деле, раньше он с огромным скепсисом относился к подобным рассказам от других людей, считая это попросту невозможным. Однако прямо сейчас ему демонстрировали, насколько сильно и глубоко он ошибался. Откровенно говоря, Мориарти был и не против признать свою былую неправоту, с такими-то аргументами обратного. Детективы ненадолго, в попытках отдышаться, отстранились друг от друга, но вскоре снова слились в многочисленных поцелуях. На этот раз они действовали немного по-другому, лишь коротко касаясь губ друг друга, но при этом в движениях сохранялись плавность и некоторая медлительность. Впрочем, торопиться им и правда было некуда. Пока одна рука Уильяма продолжала оставаться на плече партнёра, другая медленно поднималась выше по шее, к затылку. Она остановилась на резинке в темных и густых волосах Холмса. Честно, он никогда не понимал, почему Шерлок предпочитал оставлять их собранными. Может, и были какие-то доводы в пользу того, почему это удобнее, но они ни разу не интересовали. У Уильяма было лишь одно всепоглощающее желание — любоваться своим партнёром. — А я всегда говорил, что с распущенными волосами тебе намного лучше, — от поцелуя на некоторое время оторвались. Он медленно стянул с волос Шерлока резинку, бросая куда-то в сторону. Если её потом не найдут, Мориарти будет только рад. Теперь локоны свободно ниспадали по плечам Холмса, немного щекоча кожу. Воспользовавшись некоторой заминкой, Уильям только глубоко зарылся пальцами в чёрные кудри, как бы массируя голову. Шерлоку невероятно нравилась такая инициативность, но ещё больше ему нравилось целоваться с Уильямом. Так что, уже не спрашивая ни к чему не нужного разрешения, он вернулся к этому, снова прильнув к губам своего возлюбленного. Наконец детективы перестали просто стоять в середине комнаты, проходя чуть дальше. Перед этим Шерлок специально закрыл дверь; не то, чтобы помимо них двоих в доме был кто-то ещё, но так обстановка ощущалась намного более расслабленной и интимной. Путаясь в ногах и не желая отрываться от губ друг друга, они кое-как подошли к кровати. Пожалуй, это было лучшим решением, потому что подкашивающиеся от трепетных и мягких поцелуев ноги переставали слушаться уже их обоих. Они устроились на краю, продолжая покрывать губы друг друга поцелуями. В какой-то момент Уильяму стало этого мало и он, прислонив руку к лицу своего партнёра и проведя большим пальцем по нижней губе, принялся целовать в этот раз уже всё его лицо. Он положил руки на щёки Холмса, оставляя на коже партнёра бесчисленное количество поцелуев. Шерлок, было заметно, опешил от этого. И если одна его рука продолжала поглаживать чужую талию, то другая внезапно перехватила ладонь Мориарти. Он принялся тщательно и неторопливо выцелововать его руку. Губы Шерлока касались костяшек пальцев, ногтей, запястья и всего, до чего только могли добраться. Он не оставлял ни миллиметра без внимания, этими действиями заставляя Уильяма смущаться и краснеть. Впрочем, будучи занятым поцелуями, Холмс этого не видел. — Мне всегда нравилась эта кровать, но я и подумать не мог, что мы когда-то будем с тобой так здесь целоваться, — Шерлок говорил это, оглядывая Мориарти влюбленными глазами. Сложно описать, каким ничтожеством он ощущал себя в тот момент, смотря на невероятно привлекательного Уильяма. Они оба сидели на краю постели, но, как оказалось, это не самое удобное положение, чтобы продолжать целоваться. В несколько мгновений Мориарти закинул свою ногу на бёдра Холмса. Но вместо того, чтобы просто на них усесться и продолжить так, Уильям, пользуясь положением, схватил возлюбленного за плечо и, немного надавив, повалил его на кровать полностью. Шерлок был озадачен таким действием, однако не сопротивлялся и лишь устроился поудобнее. Ранее только он был инициатором, но даже в таком положении никогда не налегал настолько сильно и старался не торопиться. Мориарти же наоборот, никогда не проявлял особого напора, и лишь всячески старался сохранять небольшую дистанцию. Сейчас же, кажется, они поменялись ролями. И пока Холмс не понимал и пребывал в ступоре, Уильям брал всё в свои руки. Причём в самом что ни на есть прямом смысле: его пальцы после лёгкого массажа головы опустились ниже. Сначала к шее, лишь немного царапая её ногтями, а затем уже принялись полностью исследовать чужое тело. Периодически слегка задевались и пуговицы на рубашке, но не более того. — К чему ты этим клонишь? — Холмс спросил с тяжёлым вздохом: увы, вызвано это было даже не курением. На самом деле, они оба осознавали, насколько это глупый, в каком-то смысле, вопрос. Но это была вовсе не та глупость, которую обычно демонстрировал Шерлок. Сейчас-то ему всё было вполне понятно. Но выходило как-то слишком спонтанно — с трудом верилось — потому он и предпочёл спросить. Между ними и так достаточно часто возникали недопонимания, которых, в общем-то, можно было и избежать путём обычных разговоров. И сейчас, чтобы не натворить глупостей, это было вполне уместно. Уильям наконец остановился на некоторое время, опираясь руками по бокам и прерываясь от поцелуев: — Ты же сам прекрасно понимаешь, — медленно, растягивая каждый слог, произносит он, — Скажи мне, если не готов или не хочешь. Я не собираюсь давить на тебя с этим. Мориарти смотрит на своего партнёра прожигающим, почти бешенным взглядом. Его глаза загорелись поразительно ярко, отливая оттенками от алого до тёмно-бордового. Они всегда имели необычный цвет, но только сейчас Шерлок мог узреть и познать их истинную красоту. Это зачаровывало и становилось поводом напрочь позабыть о сказанных ему словах. Желание думать с каждой секундой только уменьшалось, становясь всё более эфемерным и уже чуть ли не полностью покидая сознание. Однако Холмс понимал, что сначала нужно дать чёткий и ясный ответ, и только затем отключать голову. С трудом, но он всё-таки отводит взгляд в сторону, пока чужие глаза ещё не пленили окончательно. Шерлок рассуждает. Хочет ли он этого сейчас? Однозначно. Готов ли он к этому? Безусловно. Тот ли Уильям человек, которому он готов доверить свои тело, сердце и душу? Да. Только ему. И что сейчас останавливало Холмса? Стыд? Мораль? Логика, в конце-то концов? Нет. Сейчас его уже ничто не останавливало. Непродолжительное молчание и бездействие было прервано, когда Шерлок снова припал к губам своего возлюбленного. На этот раз нежность сменилась страстью, желанием и похотью. И отвечали ему такими же горячими чувствами. Пальцы их рук сплелились между собой. В это время же Шерлок, всеми способами демонстрируя собственную вовлечённость в процесс, закинул ноги на бёдра Уильяма, затем обвивая их. Они не собирилась никуда торопиться, но уже такая близость откровенно сводила с ума. Одна рука Мориарти снова оказалась в чужих кудрях, медленно пробираясь через непослушные волосы, ближе к коже головы. Другая же рука опять проходилась по телу Холмса, но всё ещё касалась лишь его одежды, периодически надавливая на некоторые участки и в особенности останавливаясь в районе груди. Кажется, что спонтанность — неотъемлемая часть их отношений. Именно эта черта была свойственна им обоим, потому и неудивительно её проявляние в этом аспекте их жизней. В какой-то степени, возможно, они действовали безрассудно, вот так внезапно принимая новый серьёзный шаг, но детективы были настолько чертовски довольны, что это просто не могло было быть чем-то неправильным. — Это значит да? — спрашивает Уильям, как бы специально издеваясь. Он прекрасно понимал однозначность действий Холмса, однако всё равно повторил вопрос, — Дай мне ответ, пока мы не натворили глупостей. — Да, Лиам, — произносит Шерлок, пока светлые пряди нависающего над ним партнёра приятно щекочат лицо, — Не задавай бессмысленных вопросов больше. Я люблю тебя. Очередное повторение трёх последних слов остаётся звоном в ушах. Уильяму это всё казалось безумием. Но если всё действительно так, то перспектива оказаться сумасшедшим ему очень даже прельщала. Он негромко вздохнул, ощутив лёгкий поцелуй ладони, слишком сильно контрастирующий с предыдущими. Но подобная нежность не была долгой. Стоило Уильяму лишь немного задуматься, как в это же мгновение Холмс запустил руки ему под рубашку. Горячие пальцы быстро пробрались по спине наверх, дотрагиваясь до лопаток. От таких внезапных прикосновений Мориарти дёрнулся, уж никак этого не ожидая: — Да ты издеваешься! — воскликнул он, закусив нижнюю губу. — Не надумывай лишнего, — отмахнулся Холмс, немного насмешливым тоном, — Лиам, ты сам точно этого хочешь? — на вопросе же он посерьёзнел. Шерлок понимал, что, возможно, Уильям может начать торопиться со всем этим. Чего угодно, но этого допускать он не собирался. Ему не хотелось без повода давить на партнёра. — Абсолютно. — тем не менее, Мориарти дал ответ, ни на секунду не задумываясь и не заминаясь. Кажется, он и правда был уверен в этом на все сто. В этот момент пальцы Шерлока переместились с одной стороны в другую, на этот раз оказавшись прямо на торсе партнёра. Его руки скользили то выше, касаясь чётко очерченных ключиц, то ниже, ближе к животу. Но, безусловно, наибольшее внимание Холмс акцентировал на груди партнёра. Но это продолжало оставаться на уровне простых поглаживаний; очевидно, он всё ещё боялся перейти черту: — Не находишь несправедливым, что однажды ты меня точно так же касался, а я могу взять реванш только сейчас? — Это было совсем не так, — недовольно, на выдохе, ответил Мориарти. — Да, и правда, — на удивление согласился с этим Шерлок, — Я тогда был раздет. После этих слов следует короткая пауза, по истечению которой он быстро вытаскивает ладони из-под чужой рубашки. Но это вовсе не означало, что теперь его намерения чисты: нет, как раз таки наоборот. Теперь пальцы Холмса принялись неспешно расстёгивать рубашку возлюбленного, аккуратно расправляясь с каждой пуговицей. Уильям постепенно начинал ощущать себя всё более неправильно и неловко, особенно в моменты осознания происходящего. Однако чужие руки не давали ему долго рассуждать о верности действий, вырывая горячими прикосновениями из размышлений. В комнате становилось всё жарче, отчего одежда лишь сильнее ощущалась лишним грузом. И если смотреть на ситуацию в таком плане, был смысл благодарить Холмса за то, что тот освобождает от тяжёлой ноши в виде этой чёртовой рубашки. Наконец все пуговицы оказываются расстёгнутыми, и теперь полы одежды лишь бренно свисают вниз — однако, недолго. Уильям слегка меняет позу, теперь устроившись на бёдрах Шерлока. Но это длится считанные секунды, пока Мориарти, красными от смущения и волнения пальцами, откидывает распахнутую одежду куда-то в сторону. После этого же он возвращается назад, снова нависая над возлюбленным. Только вот на этот раз уже Холмса такое положение не устраивало и одним резким движением он решается его сменить. Теперь уже он сам нависал над Уильямом, вновь любовно глядя в глаза. — Ты меня смущаешь, — протянул Мориарти, когда вновь ощутил руки на собственной груди. — Я этому рад, — сказал в ответ Шерлок. Ему и правда нравилось вызывать у возлюбленного эмоции, и в особенности нравилось вгонять его в краску. Возможно, Уильям ещё пожалеет, что признался в этом. Наконец руки Холмса перестали метаться из стороны в сторону, остановившись где-то на рёбрах Мориарти. Большие пальцы были устремлены наверх и начали медленно, неспешно оглаживать соски, которые достаточно быстро затвердели и стали чуть ярче. От таких манипуляций Уильям не смог продолжать держать зрительный контакт и отвёл взгляд в сторону. Когда пальцы начинали надавливать сильнее, ему не оставалось ничего, кроме как громко вздыхать и ловить ртом воздух. Мориарти никогда не знал о том, что настолько чувствителен. Впрочем, если бы не Шерлок, то он бы и дальше оставался в неведении. Уильям всегда думал, что никакие касания не смогут заставить его испытать что-то сродни того, что он ощущает теперь. Ему казалось, что люди слишком любят преувеличивать, когда описывают свои чувства, но сейчас он ощущал это в тысячи раз острее. Его сбившееся дыхание, горячее тело и покрытое ярким румянцем лицо были чем-то непривычным — ни разу в жизни он не испытывал подобного. И сейчас его куда больше заставлял краснеть именно сам Шерлок, находящийся так близко, нежели то, что он делал. Само осознание их близости — их любви — заставляло ноги поджиматься, а сердце биться с бешенным темпом. Губы Холмса снова оказались на шее — он впивался зубами в девственно-белую, тонкую кожу, тем самым добавляя красные отметины там, где ранее ещё не успел их оставить. Руки же он никуда не перемещал, и они всё так же продолжали стимулировать соски. Это казалось чем-то нереальным. Горячая кровь уже кажется полностью покинула голову, опустившись намного ниже. С каждым вздохом, с каждым поцелуем, с каждым движением оставшаяся одежда казалась только более ненужной, а брюки давили всё сильнее. От переизбытка чувств Мориарти снова поменял их положение, возвращая себе позицию сверху и выцеловывая каждый миллиметр на лице возлюбленного. Хотелось большего — куда большего. Оба мужчины теряли контроль окончательно и бесповортно, отдавая всю власть над собой эмоциям и друг другу. Уильям быстро, буквально в несколько движений, расстегнул рубашку Холмса, тут же откидывая её в какую-то сторону — уже не было важно куда именно. Теперь они были на равных и сейчас уже пришла очередь Шерлока смущаться и становиться пунцовым. Но, как оказалось, Холмса не так уж и просто заставить покраснеть. Его скорее злило, что в таком положении он не может дальше целовать своего возлюбленного. Их взгляды снова встретились и, кажется, сейчас детективы просто прекрасно понимали всё без слов. Они хотели друг друга. Нежно, страстно — никакой разницы, но им действительно этого не хватало. Им не хватало друг друга. Смущение продолжало покрывать с головы до пят, но желание было куда сильнее. Это что-то нереальное. Хотелось поторопиться, но вместе с тем было и желание растянуть момент — запечатлеть в памяти каждую секунду, каждый поцелуй. Они находились близко — очень близко — так, что могли слышать биение сердец, каждый вздох и, кажется, что в головах отдавались мысли друг друга. Но этого было мало. Невероятно мало. — Лиам, ты хочешь быть сверху? — внезапно спрашивает Шерлок. На самом деле, удивительно, что они не обсудили это раньше и с такими вещами им приходится разбираться в процессе. Уильям думает, насколько это вообще хорошая идея. Всё время он считал этот вопрос лишь малозначительной мелочью. В общем-то, так и было, но он же не мог ответить так сейчас? Позиции в постели никак не определяют их отношения. — По-моему, это не лучшая идея, — вскоре всё-таки отвечает Мориарти, пока они продвигаются по кровати чуть дальше, в сторону подушек, — Думаю, у меня слишком длинные ногти. Но учти, что до следующего раза я с ними разберусь, так что особо не обольщайся. — В таком случае, я буду с нетерпением ждать следующего раза, — Холмс будоражаще шепчет на ухо, — Лиам. От очередного повторения собственного имени, сердце Уильяма пропускает удар, который отдаётся громким звучанием в ушах. Это было потрясающе. Невероятно. Слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Но напоминанием о том, что это правда, а не сон, стала очередная смена позиций и поцелуи Шерлока, которые снова оставались следами на шее. Но на этот раз он не стал долго задерживаться лишь на ней одной, решив, что им больше нет смысла медлить. Губы Холмса начали неспешно опускаться ниже. Сначала он приостановился на ключицах, выцеловывая их с особым трепетом и нежностью. Шерлок уделял внимание каждому, даже самому малейшему участку кожи, то оставляя поцелуи, то немного проводя языком. От этих действий дыхание Мориарти значительно ускорилось, а каждый вдох и выдох ощущались куда чётче и громче предыдущих. Когда след от губ Холмса продолжился и опустился ещё ниже, Уильям уже не смог сдержать высокого стона. На этот раз он ощущал поцелуи уже на сосках, и это заставило его прогнуться в спине. Нога слегка подёргивалась при повторяющихся действиях Шерлока — тело, кажется, уже и вовсе не хотело слушаться Мориарти. И всё, что оставлось — это наслаждаться. Но Холмс решил не ограничиваться одними лишь поцелуями, слегка касаясь чувствительной кожи зубами. Уильям вздрогнул и снова издал стон, но на сей раз куда громче, чем предыдущий. Он смутился от этого ещё больше, пытаясь ухватиться вспотевшими ладонями за одеяло, которое предательски выскальзывало и не могло стать хорошей опорой. Мориарти пытался хоть как-то отвлечься от процесса, но при всём желании не мог — все мысли исчезали и сходились лишь к одному, когда партнёр снова касался его зубами. Это всё не нравилось Уильяму? Нет, наоборот: ему было стыдно как раз из-за того, насколько сильное удовольствие это вызывало. Ноги подрагивали, и если бы ему сейчас захотелось приподняться, то вряд ли бы это получилось. Впрочем, он лишь продолжал подаваться навстречу ласкам партнёра. Мориарти снова зарылся руками в чёрные волосы, как бы немного направляя возлюбленного. В ту же секунду он почувствовал под спиной горячие ладони Холмса, которые быстрыми движениями пальцев проходились по каждому позвонку. Наконец, губы Шерлока продолжили свой путь, снова опускаясь ниже. К тому моменту Уильям наконец стал тише, но не прекратил смущаться. Его голова продолжала быть повёрнутой в сторону и он был готов смотреть куда угодно, но только не вниз на Шерлока. Хотя тот, кажется, был так занят, что тоже как-то не собирался долго задерживаться на простом зрительном контакте. Поцелуи Холмса начали снова быть куда более мягкими и влажными, когда он стал дальше опускаться по телу партнёра. Шерлок стремился покрыть своими губами каждый миллиметр, который только попадался ему навстречу. Он относился к телу Мориарти как к произведению искусства — никак иначе. Пальцы продолжали поглаживать Уильяма по спине, лишь периодически немного надавливая. Ощущалось просто прекрасно. Ему бесконечно нравилось как его возлюбленный умело играет на контрастах. И в этом было нечто удивительное, учитывая, что Шерлок не обладал каким-то особым опытом в отношениях. Когда губы остановились на животе, где-то около пупка, Мориарти наконец почувствовал на себе пронзающий взгляд синих глазах, глядящих снизу вверх. Как бы сильно не желал он воспротивиться, но не мог, так что вскоре они уже смотрели друг на друга. Но если взгляд Холмса был почти что невозмутимым и лишь слегка расслабленным, то вот Мориарти был очень смущён и взъерошен. Ему было тяжело держать зрительный контакт дальше. Однако стоило только собраться отвести лицо в сторону, как Шерлок, будто бы опередив эти мысли, вытащил одну руку из-под спины Уильяма и схватил его за чётко очерченный подбородок. Он не прикладывал к действиям особой силы, но всё равно держал достаточно крепко, чтобы не дать возможности отвернуться. — Ты такой красивый, — произносит Холмс, прежде чем впиться в губы возлюбленного со всей возможной страстью. Казалось, у него какое-то гилти плеже на смущение Уильяма. Желание отвести голову в сторону в этот момент только усилилось, однако Шерлок продолжал держать Мориарти за подбородок достаточно крепко, чтобы этого не позволить. От такого давления поцелуй стал более напористым и страстным. Пускай Уильям и хотел отвернуться, но от этого не менее охотно отвечал на поцелуй. — Лиам, я могу...? — задаёт вопрос Холмс, но не конкретизирует словами. Вместо этого он указывает взглядом на брюки партнёра, намекая, что пора бы уже от них избавиться. — А? — сначала переспрашивает Мориарти: голова казалась ватной и он очень плохо соображал в таком состоянии даже элементарные вещи. Однако через несколько секунд ему всё-таки удалось сообразить куда указывал возлюбленный и что под этим подразумевал, — Да, конечно. Уильям ответил слишком легко, потому что не был в состоянии полностью всё осознать. Наконец его подбородок отпустили и убрали руку из-под спины. Они продвинулись по кровати ещё дальше и теперь голова Мориарти оказалась на подушке. Кажется, он уже полностью потерял всю трезвость ума. Руки Шерлока на удивление быстро справились с пряжкой ремня и ширинкой, которые всё это время невероятно раздражали. Ещё через несколько секунд брюки с Мориарти полностью стянули, открывая вид на длинные, худые ноги. Уильям уже полностью успел потерять рассудок, так что смущение его больше не одолевало. Ему очень даже прельщало, что Холмс смотрит на его ноги таким востороженным взглядом. Мориарти ощущал себя просто прекрасно, раскинувшись на мягких подушках. — Всегда хотел их потрогать, — говорит Холмс, после чего протягивает руки к бёдрам любовника, с некоторой силой сжимая. На вид они всегда казались невероятно сочными и Шерлок слишком часто ловил себя на непристойных мыслях и желании их пощупать, когда Уильям надевал слишком облегающие брюки. — И как тебе? — интересуется Мориарти, когда его ляжки внезапно становятся объектом обожания. Ему приятно это внимание, но прикосновения партнёра оказываются ещё более приятными. — Потрясающе, — отвечает Шерлок, одним движением хватая Уильяма за ноги и разводя их в стороны. Ещё секунда, и Холмс практически впивается губами во внутреннюю сторону бедра. В ответ на свои действия он слышит лишь громкий стон, что становится для него хорошим знаком. Увидев — точнее услышав — удовлетворённость со стороны возлюбленного, Шерлок принялся и дальше то целовать, то покусывать бёдра. Он решает не останавливаться на одном, и по очереди одаривает вниманием и любовью оба. Уильям в это время доволен так сильно, что даже не в состоянии озвучить свои чувства и мысли вслух. Вместо этого он только продолжал извиваться на простынях, издавая стоны, которые наконец перестал стараться заглушать. — Шерли! — возмущённо произносит Мориарти, когда зубы впиваются в его бедро с особой силой, оставляя тёмно-красную отметину. — М, любимый? — говорит Шерлок, даже не задумываясь о том, как сейчас выглядит. А выглядел он развратно, находясь прямо между ног возлюбленного, пока длинные волосы, свисая, щекотали ляжки. Уильям не знал, что сказать в ответ. Холмс это прекрасно видел и смотрел специально так пристально, чтобы вернуть былое смущение. Впрочем, для этого ему не пришлось особо стараться: в считанные секунды на лице появился лёгкий румянец. Однако лёгким он оставался недолго, ибо уже в следующее мгновение Уильям обнаружил, как с него стаскивали последнюю оставшуюся одежду — чёртово белье. Конечно, Шерлоку не было смысла спрашивать о каждом своём действии, но это стало слишком неожиданным. Бледная кожа тут же обрела розоватый оттенок. Но Уильяма радовало, что наконец ему ничего не мешает. Вся та ткань, которая была на нём до этого, уже давно успела стать ненужной, и лишь нещадно давила. Наконец Мориарти был абсолютно свободен, пускай теперь Шерлок и пожирал его взглядом пуще прежнего. — Погоди, — кое-как, со сбившимся дыханием вперемешку со стыдом, произносит Уильям, — Посмотри там... — он указывает рукой в сторону прикроватной тумбы. Больше у Холмса желания медлить не было, так что он не стал останавливаться и внял словам любовника. Немного потянувшись в сторону и открыв верхний ящик, Шерлок обнаружил там пачку презервативов и небольшой флакон, лежавшие прямо на учебниках по математике. — Всегда знал, что физматы — извращенцы, — произносит Холмс, достав нужные вещи и закрыв ящик обратно, — Когда ты вообще успел всё это купить? — Ну, — с трудом вздыхает Уильям. Казалось, что сейчас не совсем время для разговоров, — Не знаю насколько тебе, но мне всегда было ясно, что рано или поздно всё придёт к этому. Я привык быть готовым заранее, но эти вещи я купил несколько дней назад. Знаешь, тогда я не рассчитывал, что они так скоро могут понадобиться. — Ха, я тоже на это не рассчитывал, — лишь усмехается Холмс. Он снова оказывается между ног партнёра, любовно потираясь головой о бёдра, — Я так тебя люблю. Шерлок оставляет ещё один поцелуй, прежде чем немного отстраниться. Пачку презервативов он кладёт пока в сторону, а из флакона выдавливает немного содержимого, распределяя по пальцам. Контрастируя с горячей кожей, смазка казалась по-настоящему ледяной. Мориарти наблюдал за всем этим, как загипнотизированный. Конечно, он понимал, как всё это обычно происходит, но на практике раньше никогда не имел подобного опыта. Его всё ещё одолевало волнение, но он полностью мог довериться своему возлюбленному. Уильям громко вздохнул, когда его ягодицы раздвинули в стороны. Ещё через несколько секунд он ощутил, как в него ввели один палец. Это не было как-то неприятно, но Мориарти всё равно невольно дёрнулся. Он обхватил Холмса руками за шею, притягивая к себе в поцелуе. Это было своеобразной попыткой отвлечься, хотя едва ли что-то могло сейчас это сделать. — Ты как? — поинтересовался Шерлок, проталкивая палец дальше и заставляя возлюбленного прогнуться в спине ещё сильнее. — Норма... — хотел было сказать Уильям, но собственный стон напрочь заглушил слова, когда он ощутил в себе второй палец. Холодная субстанция стала быстро нагреваться о горячую кожу. Каждое действие Холмса становилось неожиданностью, а контроль над собой и собственным телом терялся всё больше. Смущение Уильяма успело отойти на второй план — у него не было сил на что-то большее, чем просто теряться в чувствах. Пальцы пробирались всё глубже, растягивая стенки в стороны. И стоило Шерлоку лишь немного поменять угол, как с губ любовника слетел особенно громкий стон. Кажется, Холмс в этот момент немного ухмыльнулся, но зрение и разум Мориарти были так затуманены, что он едва ли мог бы это заметить. В последний раз разведя два пальца в стороны, Шерлок добавил ещё один. Уильям, пытаясь хотя бы как-то себя сдержать, закусил палец. Правда, это не особо помогло — вздохи и стоны продолжили разноситься по комнате. Особенно громко становилось, когда уже три пальца ударяли по простате. Уильям хотел сделать уже хоть что-то, но не мог, и потому просто извивался на постели. Он уже не не мог себя сдерживать — да и просто-напросто не хотел. Ему сложно было представить, что будет дальше, учитывая, что одни только пальцы заставляют так себя ощущать. Мориарти никогда не думал, что окажется таким чувствительным человеком в сексе, однако сейчас это его не смущало. Его уже вообще ничто не смущало, и он просто хотел продолжения. Впрочем, особо долго ждать не пришлось. Шерлок, убедившись, что достаточно хорошо растянул своего партнёра, вытащил из него пальцы. Это сопроводилось ещё одним вздохом со стороны Уильяма, который не готов был вот так резко прерваться. Он ощущал слишком неприятную пустоту. Однако длилось это не особо долго. Наконец, Холмс снял и с себя мешающую одежду, оставаясь полностью нагим. Этого Уильям уж никак не мог пропустить, разглядывая тело возлюбленного со всех сторон и в определённой степени восхищаясь. — Ты точно готов? — снова переспрашивает Шерлок, открывая пачку контрацептивов, доставая оттуда один, и кидая её обратно куда-то в сторону. Через несколько секунд он разорвал упаковку зубами, доставая оттуда презерватив и натягивая на собственный член. Этот вопрос казался Уильяму максимально идиотским. Кажется, он и так всё то время только и делал, что показывал, как сильно этого желает. Ему уже надоело медлить и ждать каждого движения Шерлока. Было ясно, почему он не стремился торопиться, но, увы, Мориарти этого не разделял. И вместо того, чтобы ожидать действий со стороны Холмса, Уильям снова затянул его в поцелуй. Но это скорее было способом достижения цели — он хотел ещё раз поменять их позиции, что, впрочем, и сделал. Теперь Уильям сидел на бёдрах возлюбленного, опираясь руками на его грудь, пока Шерлок лишь хлопал глазами. Мориарти всё так же был раскрасневшимся, но уже давно не от стыда и смущения, а от желания и жара. Он хотел почувствовать ещё прикосновения любимых рук, но Шерлок, как назло, лишь продолжал целоваться. Это было хорошо, очень, но всё ещё недостаточно. Уильям уже просто не выдерживал — он и так ждал слишком долго. Складывалось впечатление, что над ним издеваются. Наконец, устав ожидать инициативы, Мориарти обхватил рукой член партнёра и, немного приподняв бедра, начал неспешно на него опускаться. Ноги продолжали немного подрагивать от волнения, но он был абсолютно уверен в своих действиях. Руками он снова опёрся на грудь возлюбленного, всё так же смотря ему в глаза. Никакого смущения — только полное удовольствие. — Лиам...? — на этот раз уже переспрашивал Холмс, с тяжёлым вздохом. Уильям в это время продолжал опускаться на его член и смог ответить лишь к тому моменту, как сделал это полностью: — М, да? — он закусил нижнюю губу, продолжая держаться руками за чужую грудь. Мориарти хотел поменять распределение веса и вместо этого опираться на собственные ноги, но те элементарно отказывались слушаться, — Понимаешь, мне сейчас не очень удобно говорить. Уильям пытается приподняться, но пятки подрагивают и он снова почти опускается по члену вниз: — Аккуратнее, — произносит Шерлок, вовремя подхватывая возлюбленного под ягодицы, тем самым помогая удержаться, — Лиам, только не торопись, — он заправляет удлинённую прядь чёлки за ухо. — Угу, — мямлит себе под нос Уильям, пытаясь совладать с собственными чувствами, но его всё равно слышат. Он вновь пытается приподняться и на сей раз это выходит с бóльшим успехом — внутри Мориарти остаётся лишь головка. Однако ненадолго. Он снова опускается на член, на этот раз куда быстрее и легче, пока Шерлок ласково поглаживает его по спине. Кажется, Уильям выбрал не самую удобную позу для первого раза, но менять её сейчас было бессмысленно. К тому же, именно в таком положении он мог наблюдать и ощущать своего партнёра лучше всего. Невозможно было не отметить, как ему нравилось вот так смотреть на Холмса. Уильям продолжил двигаться вверх-вниз, пока не словил подходящий темп. Ноги наконец перестали так сильно трястись, но Шерлок продолжал придерживать его за ягодицы, жадно впиваясь в них пальцами. От этого Мориарти пришлось прогнуться в спине и ещё больше развести ноги в стороны. Изначально движения ощущались не очень хорошо, в некоторой степени даже болезненно, и воспроизводились с трудом. Но вот когда Уильям всё-таки принял наиболее удобное положение и перестал так сильно переживать, всё начало идти куда более приятно. Вскоре ему и правда удалось влиться в процесс. Тяжёлые вздохи снова сменились на сладостные стоны, разносившиеся по всей комнате. В какой-то момент Холмс добавил ещё смазки и двигаться стало куда проще и комфортнее. Наконец Уильям установил определённый, достаточно быстрый темп, то поднимаясь, то опускаясь на член до самого основания. В таком положении он мог полностью контролировать процесс и действовать так, как нравилось ему, пускай сейчас и был в позиции «нижнего». Шерлок, конечно, шевелил бёдрами навстречу, но всё равно почти ничего не решал. Зато он немного поменял позу. Не выходя из тела возлюбленного, он сел, при условии, что Уильям всё так же его седлал. В таком положении они могли смотреть прямо друг на друга и при этом не отрываться от процесса. Стоит признать, что в этом находилось нечто смущающее, развратное и непристойное. Сложно держать зрительный контакт с человеком, с которым в это же время занимаешься сексом, и при этом не стыдиться. Но, как оказалось, их обоих это не касалось. Уильям и так уже успел накраснеться на жизнь вперёд, а Шерлока, кажется, и вовсе ничто не могло торкнуть. Но зато у такой позы был другой, не менее значимый плюс. Они могли не просто шевелить бёдрами навстречу друг другу, но и параллельно с тем целоваться. Однако Шерлок находил это слишком скучным, вместо чего стал снова покрывать засосами шею возлюбленного, тем самым заставляя его откинуть голову назад. С каждой секундой Мориарти всё больше и больше ощущал, что находится на грани. Его пятки утыкались куда-то в подушки, напрочь их сминая. Руки, ранее лежавшие на плечах партнёра, сместились на спину, в которую моментально же впились длинные ногти, оставляя красноватые следы в виде полумесяцев. С каждым шлепком кожи о кожу по комнате разносились всё более громкие стоны. Каждый раз, как Уильям чувствовал попадания члена по простате, заветное исступление становилось всё ближе. В какой-то момент укусы на шее сменились на лёгкие, почти невесомые поцелуи, а темп замедлился и стал более плавным. Произошло всё это именно по инициативе Холмса и, кажется, было ясно чего он этим всем добивается. Мориарти лишь принял это и тоже на порядок замедлился. Его движения стали томными, а стоны оттого более протяженными. Но он понимал, что это ненадолго, так что не стал особенно расслабляться. Лишь перестал оставлять на чужой спине красные отметины ногтями и подстроился под новый темп. — Я так тебя люблю, — снова повторил Шерлок, шепча прямо на ухо Мориарти. От этих слов по телу пробегают мурашки — это было так таинственно, лично и интимно. Тогда Холмс отодвинул мешающие пряди, слегка чмокая шею. В этот момент Уильям чувствовал полное слияние. Возможно, он предавал слишком большое значение, но этот процесс всегда казался ему чем-то невероятно важным. Ему было сложно представить, что первый раз с человеком своего же пола произойдёт так внезапно. Но — самое главное — что он бесконечно любил своего партнёра. Шерлок, пожалуй, был именно тем человеком, которого всю жизнь ему так сильно не хватало. Секс был высшим актом любви и сейчас они были едины — душой, телом, разумом. Лишь одна мысль об этом сводила с ума. Наконец, Холмс начал ускоряться, не просто возвращаясь к предыдущему темпу, а двигаясь ещё быстрее. Уильям эту тенденцию подхватил практически сразу, двигаясь в такт своему возлюбленному — так быстро, что бёдра уже начинали болеть. С каждым толчком все мысли уходили на десятый план. Сейчас всё переставало иметь значение, а Мориарти не мог — да и не хотел — думать о чём-то, кроме Шерлока и того, насколько сильно, быстро и глубоко сейчас двигается на его члене. Уильям ускорился так сильно, что, казалось, даже кровать под ними не выдерживает такого напора. Он чувствовал, что вот-вот, совсем чуть-чуть, и уже дойдёт до исступления — до пика — до финальной точки. Ему чертовски хотелось поскорее приблизиться к этому. Срываясь на бешенные стоны и уже ни на каплю их не смущаясь, Мориарти снова запускает ногти в чужую спину. Быстро, жарко и так хорошо — это было чем-то невероятным. Он бы никогда и не подумал, что может так. И вот наконец — последний толчок, прежде чем полностью упасть в объятия эйфории. На несколько секунд Уильям теряет полный контроль над собой — голова становится ватной; он ничего не видит, не слышит и не чувствует. Но это не что-то страшное — это до дрожи в коленях было приятным. Осознание приходит не сразу. Шерлок кончил почти сразу за ним, издав громкий вздох. Стоило лишь всему действу закончиться, как тело начало ломить. Мориарти замечает, что запачкал живот. Всего пара секунд, а такая колоссальная разница. И всё-таки, они оба счастливы. — Я люблю тебя, Шерли, — наконец, Уильям произносит эти слова: без запинок и с полной уверенностью. Он любит его — чисто, искренне и безгранично. Мориарти, слишком сильно устав, в беспамятстве завалился на грудь возлюбленного, в попытках кое-как отдышаться. Он никогда не был так вымотан, но это того стоило — Уильям был полностью удовлетворён, как физически, так и морально. — Я тоже тебе люблю, Лиам, — Холмс оставляет короткий поцелуй на светловолосой макушке. Сейчас не хотелось ровным счётом ничего — разве что лежать на кровати безо всяких мыслей. Однако это казалось не самым правильным решением, — Как насчёт душа? — Определённо, — кивает на это Мориарти, — Мы идём вместе? — По-моему, это не лучшая идея, но меня более чем устраивает.

***

Шерлок поджёг одну сигарету, протягивая её Уильяму. Была только середина дня, но они оба были слишком вымотаны, чтобы заниматься какой-то активной деятельностью. Радовало лишь то, что это был выходной. Они сидели на террасе в халатах и курили, пока тела безжалостно ныли. Но, как ни странно, в этом было что-то особо романтичное. На фоне лишь играла виниловая пластинка с инди-роком, пока всё пространство заполнялось сигаретным дымом. Кажется, долгожданное спокойствие наконец их нагнало.