Первое дело колдуна-детектива с Бёртон-стрит

      Питер неожиданно рычит недовольно и поднявшись исчезает среди посетителей. Мордред чувствует едва уловимый запах дыма и подозревает, что несмотря на правила кто-то закурил в баре.       Он тихо усмехается:       — Забавно, как люди ничему не учатся.       — Это каждый раз кто-то новый, — пожимает плечами Светлан и меняет тему, вынимая метафорического кота из мешка. — Значит, кто-то прислал тебе отпиленную голову, сочтя это милым?       — Или это или у кого-то странное чувство юмора. Хотя подарочная коробка была симпатичной.       — Она, должно быть, блестела?       — Ты хорошо меня знаешь, — засмеялся Мордред, кивая. — Трупный запах был ужасен, но лавандовое масло я всё равно оценил. Усилия важны.       — Только ты такое скажешь про отрубленную голову. Не говоря о том, что у тебя аллергия на лаванду.       — О, нет, уверен кто-нибудь из нелюдей в Суойя тоже может такое сказать.       — Ну, Суойя это город полный существ, которые не могут жить среди нормисов. Это не очень высокая планка. Там есть каннибалы.       Мордред засмеялся и отпив свой коктейль спросил:       — Как твой дед?       Светлан внимательно смотрит на него и, улыбнувшись, отвечает:       — Всё ещё ходит с хвостом. Мне кажется, что он ошибся в какой-то фундаментальной части заклинания.       — Может ему просто сделать операцию?       — Я предлагал. Он говорит про фармацевтический заговор с целью выкачать из населения больше денег.       — И это как-то мешает сделать операцию? Не то чтобы, это не он сам себя заколдовал. Корпорации точно не имели к этому отношения.       — Понятия не имею. Он просто заводит эту шарманку всегда, когда упоминается медицина. Думаю — он никогда не выедет из города. Он все равно не бросит эту старую книжную лавку, — пожимает плечами Светлан. Он растягивается по дивану и с ленью смотрит по сторонам. Мордреду ожидает ещё одной жалобы на упрямство деда. — И вернемся к отрубленной голове — зачем ты пытаешься выследить этого парня? Если находишь это милым и он так ухаживает, то тебе просто стоит ждать ещё одну голову. Расслабься и наслаждайся.       — Я нахожу милым усилие, — пожимает плечами Мордред, немного отодвигаясь от стола и скрещивая на груди руки. Он неосознанно бросает на Светлана обвиняющий взгляд и чувствует легкий дискомфорт от всей идеи подобного ухаживания. Ему так же не нравится то, насколько легко Светлан просто принимает мысль, что Мордред может этого хотеть. Чью-то голову в качестве какого-то извращенного дара, словно они в каком-то третьесортной криминальном сериале. Его удивляет, что это вообще существующая идея. Несмотря на некоторую обиду он вздыхает и продолжает объяснять в чём дело, — Не саму голову. Запах был ужасен и конфетти были в крови. Тереза была рядом, когда я открыл голову, так что теперь она напугана. И она вызвала копов, так как нормисы так делают, если случается что-то нарушающее их законы. Она бы не поняла, если бы я просто выкинул этот подарочек, — Мордред повёл плечами и положил руки на стол. Он прикрывает ненадолго глаза и старается изо всех сил не выглядеть как какой-то напуганный ребёнок. Он не в ужасе и его голос не дрожит, когда продолжает, — Не говоря о том, что я надеюсь избежать ещё одного появления Инквизиции у меня на пороге. Я жил, когда они активно сжигали и топили нормисов и одарённых, не особенно разбираясь. Теперь они делают вид, что ведут какие-то «расследования» и всё ещё убивают нелюдей, но теперь с документацией. Этот подарочек я оценить не готов.       Мордред не упоминает о том, что несколько лет назад уже попадал под их радар и ему не понравилось. Это всё ещё заставляет его слишком часто оглядываться в некоторые дни.       — Знаешь, большинство бы не поняло выкинутой головы.       — Ну, если подарок мне не нравится — что ещё с ним делать? И именно из-за этого я и рискую встретить Ищейку или сразу получить отряд усекновителей великого зла, или как они там себя называют, у себя на пороге.       Светлан замер на мгновение, с недоумением глядя на Мордреда. Как будто не сразу поверил, что тот серьезно. Даже напомнил:       — Это голова.       — Которую мне подарили из-за того, что я назвал лавку Дюллахен. Или потому что технически я кельт. Наверное. Я не уверен, как работает вся эта штука с расами, если прошло более тысячи лет. Там где я родился сейчас ничего нет кроме леса, так что я больше ставлю на название лавки.       — Что я всё ещё не понимаю. Конечно, для непосвященного это может звучать как просто загадочный набор звуков, но это же фейри не благого двора. Которые могут обидеться на тебя.       — Это безголовое существо, в первую очередь.       — Они семантически безголовые, а не вообще. Насколько я знаю — сама по себе голова у них есть.       — Нормисы покупающие камни, чтобы поговорить с деревом тоже могут считаться семантически безголовыми.       — Считать своих покупателей идиотами — вредит бизнесу.       — Барнум с тобой не согласится.       — Кто?       — Финеас Барнум. Каждую минуту рождается… дурак, — говорит с паузой Мордред. По взгляду Светлана очевидно, что он догадывается, что окончанием фразу было что-то более грубое.       — Временами ты ужасный мудак и знакомые у тебя такие же.       — Учитывая, что ты зовёшь себя моим другом, — это о тебе говорит больше, чем обо мне, — смеется Мордред. — Им нравится быть безголовыми. Никто не занимается разговорами, куря помёт голубого антарктического страуса, чтобы получить духовное просветление. Люди делают это, потому что это помогает им отпустить себя и справиться с происходящим в своей жизни.       — А иногда, ты просто очень странный, — вздыхает Светлан.       — Поэтому ты меня любишь.       — Любит он меня, — фыркает вернувшийся в этот момент Питер. — Тебя он терпит.       — Ой, я ранен, но терпишь меня ты. Взаимно, кстати. Я рад, что ты смертный, я не уверен, что хочу выяснять каков срок моего терпения.       Питер фыркнул в ответ. Мордред посмотрел на время, нахмурился и с разочарованием вздохнул. Два часа ночи.       — Мне пора. Рад был увидеться. Этому телу нужен сон, чтобы быть красивым.       — Может быть нам стоит делать это чаще, — говорит в ответ Светлан и сразу уточняет, — Видеться. Не только когда что-то происходит.       — Сон тебе красивым стать не поможет, — фыркает одновременно со своим парнем Питер и получает удар локтем в бок. Мордред привычно игнорирует оборотня, потому что обмен оскорблениями это их тема. Если Питер вдруг станет милым и заботливым, то это будет слишком тревожно.       — Ну, ты занят этим баром и помощью своему деду, а я не люблю это место и город моей сестры. Она может делать с этим огрызком Авалона всё, что хочет.       — Ты просто плохо вписываешься, — вставляет Питер своё мнение. Они стреляют друг в друга глазами и Мордред высокомерно фыркает. Речь, конечно, не о куске Авалона, которым управляет его сестра. Ему почти стыдно, что он так подумал.       — Да. Потому, что у меня есть вкус.       — До встречи ещё через пару месяцев, — вздыхает Светлан.       — Или вы двое загляните в мою лавку раньше. Здесь двадцать минут пешком по прямой.       Он даже не договаривает, когда жалеет о том, что сказал. Он не ненавидит, что они могут прийти в гости. Он сожалеет, потому что не хочет, чтобы Светлан увидел, сколько новых защитных чар наложил на лавку Мордред. Светлан пожимает плечами, качая головой. Прежде, чем Мордред уходит — его крепко обнимают.       — Я подумаю о том, чтобы мы заглянули к тебе.       — Ты всё равно этого не сделаешь, — фыркнул Мордред и отстранился, чтобы уйти. С дискомфортом повёл плечами: музыка, стала громче. Для него было загадкой, как Питер это терпит. В баре не бывает тихо, а оборотни по логичному предположению должны иметь тонкий слух. Как он справляется с шумом? Или со странными запахами которых в баре было полно. Кто-то пролил пиво, другой перестарался с дезодорантом. Кое-кто последний раз мылся на прошлой неделе или даже в том году. Мордред морщится. Это похоже на возвращение куда-то в средние века или на некоторые приемы во Франции до революции. Наверняка кто-нибудь трахается в туалете. Мордред обходит столики, избегая больших компаний.       Уже у дверей он опускает голову под ноги, чувствуя, что встал на что-то мягкое. К счастью, это оказывается просто кусок колбаски, а не то, о чём он подумал. Отвлёкшись, Мордред неосторожно влетает в человека. Замирает на мгновение, медленно поднимает голову. Впервые за долгое время встречает кого-то выше себя на каблуках. Ещё и нормиса.       Они смотрят друг на друга несколько мгновений. Взгляд глаза в глаза. Не то чтобы в затемнённом зале можно было рассмотреть чей-то цвет глаз, но мгновение Мордреду кажется, что это янтарь. Они оба выглядят не подходящими для этого бара. Мордред сам по себе, потому что слишком холеный, как домашний кот, которому очевидно не место среди бродячих. И молодой мужчина перед ним, в костюме. Даже галстук есть. Мордред чувствует, как его поддерживают за локоть. Его голова на мгновение опустела. Просто момент, когда его ловит симпатичный и очень высокий молодой мужчина.       Должно быть они слишком долго смотрят друг на друга. Позади кто-то кричит и застывший во времени момент двигается дальше. Мордред отступает назад, чувствует себя потеряно.       — Извините, — улыбается мужчина и жестом просит Мордреда немного сдвинуться. В баре тесно и двум крупным мужчинам тяжело разойтись между столиков и рядом старый музыкальный автомат, некуда двигаться. Мордред моргает, немного медленно и чувствует, что немного беспомощно улыбается. Похоже, что он слишком много выпил.       — Ой, да, конечно.       Уже стоя на улице Мордред чуть-чуть сожалеет о том, что не задержался, чтобы познакомиться. Завтра следует заглянуть в курьерскую службу, выяснить, что они знают об отправителе головы. Может быть ему согласятся сказать, в какое отделение стоит обратиться.       Мордред застегивает куртку, когда чувствует продирающий до костей холодный ветер. У него возникает странное чувство охлаждения. Слишком глубокое для теплой летней ночи. Оглядываясь он видит справа ряд мотоциклов, рядом с которыми тусуются их владельцы. Люди спорят о чём-то, шумят. Некоторые — в одинаковых кожаных жилетках.       Половина фонарей не горит. Улица утопает во тьме, хотя вокруг в высотках горит свет. Мир словно разбился на две части. Большой город где-то там. Бар где-то в здесь. Между ними глубокая темнота. Мордреду требуется пара минут, чтобы понять, что это не просто случайное ощущение. Большинство плотоядных монстров разрывают пространство реальности, отрывая куски от неё во время охоты. Большая часть мира остаётся где-то за границей, а небольшие части перемещаются в пространство охоты. Глядя в сторону Мордред видит, как на фоне светящихся окон перемещается фигура с длинными конечностями. Нормисы не обращают внимания на неё. Только избранные везунчики могут что-то увидеть краем глаза, из-за этого в каждой культуре мира возник страх темноты.       — Сара, давай вернёмся, — слышится рядом громкий шёпот. Мордред оглядывается, чтобы увидеть ничего не подозревающую нормиску и эльфийку с разноцветными дредами. Её внешность никак не скрыта гламуром и Мордред задается вопросом — как за ней ещё не пришли модераторы или Инквизиция.       — Дрю, я докурю и пойдём.       — Нет, — качает головой эльфийка, — давай вернемся в бар. Я передумала. Ты права, мне надо попытаться кого-то найти.       Нормиска, Сара, пищит с типичным восторгом слишком вовлечённой подруги и бросив недокуренную сигарету тащит Дрю назад в бар. Мордред отворачивается от них. Кроме эльфийки, похоже, что других нелюдей рядом нет. Никто другой не спешит покинут улицу, спасая себя или кого-то ещё. Нормисы шумят, переговариваются. Парочка громко спорит и никто не обращает внимания на мерцание фонарей.       Фигура монстра передвигается между глубокими тенями, шаркает длинными вывернутыми конечностями по асфальту, и взбирается по-следующему из столбов. Медленно тащит своё тело вверх, потом этот фонарь тухнет полностью. Нормисы не обращают внимания. Слабо мерцает остальной свет вокруг. Мордред устало вздыхает, двигая пальцами правой руки и посылает несколько золотистых искр к фонарю над баром. Этот свет прекращает мерцать. Искры магии, приняв вид светлячков, летят к следующим фонарям. Их заряда хватает на то, чтобы примерно половина прекратила мерцать. Парочка, которая ссорилась, теперь шушукается, глядя на «светлячков». Мордред забыл зачаровать их, чтобы нормисы не увидели магию. Хорошо, что его чары часто принимают вид каких-нибудь милых насекомых.       Монстр поворачивает свою морду. Глубокие, ещё более черные, чем мир вокруг, провалы обращаются к Мордреду. Они смотрят друг на друга. Мордред выгибает бровь, предлагая проверить сможет ли тварь его съесть. Большинство монстров предпочитают не нападать на одарённых или бессмертных нелюдей. Мордред и то и то. Нормисы проходят мимо. Кто-то задевает его плечом, ищет конфликт, подчиняясь атмосфере пространства охоты.       — Чего встал?       Мордред отвлекается от монстра во тьме, поворачивается к грубому бородатому мужчине перед собой. Смотрит сверху в низ, улыбаясь:       — Проблемы?       Они смотрят друг другу в лицо. В застегнутой кожаной куртке Мордред мало отличается от других людей в баре. Длинные волосы, сбритые виски. Слишком узкие джины, но это ничье дело кроме него самого. В сумерках ночи с плохим мерцающим освещением не видно теней вокруг глаз и никто не смотрит на его сапоги. Бородатый мужчина разрывается между своей жаждой конфликта и способностью адекватно оценивать свои силы. Мордред выше почти на голову, конечно мало кто обратит внимание, что это больше вина его каблуков. И он ждёт, не разжигая конфликт, только смотрит со слабым интересом.       Спутники бородача обращают внимание:       — Клайв, чего застрял?       Мужчина использует возможность уйти до эскалации конфликта. Мордред смотрит ему в спину, качнув головой отходит от входа в бар. Тьма всё ещё нависает над улицей. Пространство охоты экранирует шум города. В Нью-Йорке не бывает так тихо. Гремит музыка из бара и то и дело хлопает дверь, когда кто-то выходит покурить или возвращается назад. Нормисы всё ещё спорят друг с другом, у ряда байков. Однако мир за границей тьмы поглощён тишиной.       Тварь планирует закусить кем-то немного в стороне. Мордред находит монстра сидящим уже на другом фонаре. Мир стал ещё немного темней, потому что вокруг роятся чёрные клубы тумана. Нормисы всё ещё не обращают внимания. Некоторые смеются. Между тем следующий мерцавший фонарь гаснет. Существо протягивает лапу в его сторону, хватается и перетаскивает всю свою фигуру быстрым рывком. Монстр уже выбрал для себя жертву. В стороне под жёлтым фонарём, в окружении тьмы, стоит и курит молодая девушка в откровенном наряде. Одна из тех, кого Светлан называет «пришла найти потрахаться». Мордреду нравится цвет её юбки. Свет фонаря заставляет её переливаться. Рядом с ней единственной никого нет рядом. Вздохнув, Мордред шевелит пальцами. Тонкий едва заметный синий туман с золотистыми светлячками стелется по земле вокруг его ног, расходится мелкими волнами в стороны. Через половину минуты все потухшие фонари поглощаются синим туманом и ярко вспыхивают. Похожий на паука монстр визжит, ослеплённый ими. Нормисы удивлённо оглядываются по сторонам. Такой шум даже барьеры их разума удержать в стороне не могут. Вернувшийся свет и странный звук всё же пробиваются через их нежелание замечать странности. То, как фигура с длинными конечностями быстро перебирает лапами и скрывается между досок забора никем не замечено всё равно. Нормисы быстро забивают на то, что случилось. Возвращаются к своим разговорам, сигаретам и пиву. Мимо проезжает несколько машин. Где-то вдали слышны полицейские сирены. Пространство охоты разрушилось. Стоящая в стороне девушка в переливчатой юбке оглядывается по сторонам и спешит к подъехавшему такси. Импульсивно Мордред посылает ей вслед несколько светлячков, которые тут же прячутся в её волосах. Теперь она точно безопасно доберётся до дома.       Мир снова шумный, громкий и полон звуков. Нормисы не улавливают, что что-то изменилось, что вызывает немного зависти. Мордред, засунув руки в карманы, идёт по ярко освещённой улице мимо забора, за которым скрылся монстр. За ним скрывается огромная старая церковь давно брошенная прихожанами. Здание бара когда-то было ночлежкой при ней. С пальцев Мордреда падают искры, оборачиваются в мелких насекомых и ползут в сторону забора. Скрываются в щелях между досок, преследуют хищную тварь. Тают всполохами голубого и синего тумана, разъедая толстую кожу длинных конечностей, когда находят. Слышен недовольный протяжный рык, хруст костей. Мордред уходит, не проверяя своей работы. За ним тянется след мелких насекомых, что продолжают ползти за своей добычей.       Магия быстро восстанавливается, как будто он никогда её не отталкивал. Его телефон издаёт тихую трель, извещая о пришедшем сообщении.              |Тыковка: пришлю тебе фотографии страниц на почту. Надеюсь, что ты помнишь средневаллийский. Ты его вообще знаешь? Ты родился, когда говорили на древневаллийском, но они же похожи, да?       |Тыковка: я потеряла твой адрес почты.              Мордред весело фыркает, улыбаясь, и останавливается, чтобы набрать ответ.              |Я как-нибудь разберусь, не беспокойся. Спасибо.              Убрав телефон Мордред немного ежится и оглядывает освещённую пустынную улицу перед собой. У него есть странное ощущение, как будто пауки ползают внутри костей. От МотоСердца до его лавки и квартиры над ней — около двадцати минут. Он прошёл половину и затылком чувствует, что кто-то, кажется, следит за ним. Взгляд скользит по его спине, тяжело ложится на плечи. Мордред сомневается оглянувшись. Мимо пробегает крыса, бежит от проулка по диагонали и скрывается в канализации. Отчётливо слышен шум города вдали. Улица не провалилась в охотничьи угодья очередного монстра, но людей на ней не видно.       Мордред сворачивает на первом же повороте, оглядывается ещё раз и спешит к следующему. Остановившись и осмотревшись снова поворачивает. Прислонившись спиной к стене выглядывает и ждёт. Никто не появляется, но и ощущения взгляда больше нет. Он прожил дольше чем многие другие одарённые потому, что доверял своим чувствам. Вздохнув сделал круг, обойдя улицу вернулся к офисному зданию, мимо которого уже ходил.       Впереди маленькая группа молодых людей. Мордред следует за ними медленно. Девушка в группе оборачивается пару раз. Магия позволяет видеть, что она заметно нервничает и её глаза, мягко светящиеся в темноте, то и дело приземляются на Мордреда. Это ощущение её взгляда насторожило его ранее. Их пятеро. Девочка «Светящиеся Глаза» оборачивается всё чаще. Достаточно, чтобы один из её спутников толкнул её в плечо и взял за руку. Их группа, похоже, начинает нервничать, замедляются.       Не желая рисковать Мордред снова сворачивает. У него есть надежда, что они потеряют его снова, когда он перепрыгивает через забор на территорию стройки. Магия смягчает его приземление. Мордред ныряет в строящийся дом, призывает магию, чтобы светлячки указали ему путь. Выходит с другой стороны Бёртон-стрит. Несмотря на позднее время по улице всё ещё ходит множество людей. В одном из заведений — ночь живой музыки. Никому из нормисов них нет дела до Мордреда и оглядываясь он сворачивает в проулок между своей лавкой и тату-салоном. Проверяет обереги и, убедившись, что их никто не тронул, — отпирает дверь. Внутри приятно пахнет вереском. Мордред приваливается спиной к двери и выдыхает.       От страха немного сводит желудок. Умом Мордред понимает, что уже находится в безопасности его дома и мало кто сумеет пройти его защиту. Отдышавшись он поднимается, чтобы подняться в квартиру, читает по дороге сообщения и спешит ответить Реджине.              |Тыковка: пиши, если что, я могу попробовать сделать перевод.              |Ты знаешь средневаллийский?              |Тыковка: Нет, но я найду того, кто его помнит.       |Тыковка: Или выучу.              |Спасибо, Тыковка.       |Доброй ночи.              Мордред падает на кровать едва раздевшись и забыв снять косметику.