Королева океана Ксохо»
Полностью гипотетически, конечно! Она отказывалась признавать, что это было именно то, что было написано на промокшем клочке бумаге, брошенном в сторону комнаты, едва скрытом незакрепленными кусками дерева. Тихий стон прервал её размышления. Ах, она снова расхаживала взад-вперёд. Взглянув на часы, которые висели на стене, она поморщилась, была погружена в свои мысли дольше обычного! Прижав пальцы к переносице, она на мгновение взяла себя в руки. Лиззи не смогла бы помочь этой бедняжке, если бы целый день мечтала о последствиях, которые произойдут, но она никогда не была в этом уверена. Розоволосая быстро начала маневрировать по комнате. Стараясь избегать маленькой комнаты, которую она соорудила в нескольких шагах от своей собственной кровати, когда доставала небольшой сундук. Изначально она не планировала делать что-то для кого-то, но призраки фонарей упомянули ей о том, что её комната с картами слишком злодейская. Лично она считала это по-домашнему уютным. Пригнувшись, Лиззи проскользнула через дверной проём в детскую. В основном это было сделано в спешке, используя её остатки искореженного дерева и запасные призмариновые блоки, но это было больше, чем ничего. Кровать была сдвинута в угол, прижатая к стенам. В нём лежал дрожащий мальчик, завернутый в столько одеял, сколько она смогла раздобыть в своей кладовке. Она медленно села рядом с ним, придвинув маленький сундучок поближе к нему, прежде чем осторожно открыть его. Маленькие стеклянные флакончики звякнули друг о друга, когда Лиззи взяла один из них и поднесла ближе к лицу, разглядывая мерцающую жидкость. Сдувая тонкий слой пыли, она покрутила напиток, наблюдая, как цвета сливаются воедино в искрящейся гармонии. Ребёнок начал кашлять вместе с капельками воды, предыдущие эффекты проходили. Удовлетворенно напевая, она прошептала тихие извинения мальчику в постели, прежде чем разбить бутылку о его грудь. Мальчик ахнул, когда она начала пытаться облегчить его дыхание, тщательно проверяя дыхательные пути и прислоняя его к подушкам с хрупкостью стакана. Лиззи боялась, что если она надавит слишком сильно или будет двигаться слишком быстро, ребёнок сломается, как веточка и рассыпаться у неё в руке. Она надеялась, что дыхание в воде работает так, как задумано. Она не смогла заставить его выпить более крепкую форму из-за страха, что он подавится ею, так что пока ей придётся довольствоваться впитыванием через кожу. Прошло несколько месяцев с тех пор, как она в последний раз использовала зелье. Не говоря уже о зелье для дыхания воды, поэтому она не совсем доверяла своим заранее приготовленным зельям в том, что они дадут желаемый эффект, но до сих пор это было успешно. К сожалению, на этом знания Лиззи подошли к концу. Независимо от того, насколько хорошо она разбиралась в использовании зелий и уходе за морской жизнью, это не заменит ей недостатка медицинских знаний. Она не была как Пёрл или как Кэтрин, Лиззи понятия не имела, в каком порядке применять горшочки для восстановления здоровья или какие травы нужно смешать, чтобы сделать рабочую припарку. Она молча молилась океанским богам, чтобы ему стало лучше с ней без реальной необходимости помогать, но пока это не совсем срабатывало. Он почти меньше тонул, и это было хорошо!! Не поймите её неправильно, это было здорово, но не совсем та цель, к которой она стремилась. Оцепенев, она начала свою новую процедуру, обхватив рукой его хрупкое запястье, прежде чем перейти к шее, чтобы проверить пульс, проверяя наличие любых открытых или возобновившихся ран (с чем ей, к счастью, ещё не приходилось сталкиваться) и укутав его как можно большим количеством одеял. Это было просто, но успокаивающе, когда она сменила охрану, поставив детализированное ведёрко леди Марселин на маленькую тумбочку рядом с мальчиком. Она быстро кивнула ей, прежде чем направиться ко входу. — Предупреди меня, если с ними что-нибудь случится, пока меня не будет, — её охранник прочирикал подтверждение, а затем она ушла, чтобы полистать старые книги и попытаться сделать своё жилище немного менее унылым, чтобы угодить рыбным призракам.____
Томми чувствовал себя дерьмово. Абсолютное дерьмово. Он боролся с тем, чтобы открыть глаза, казалось, целый час. Его голова была затуманена тупой пульсацией, которая отражалась от стен его разума, имитируя барабанный бой. Его тело было ещё хуже. Как это вообще было возможно, он понятия не имел. Его конечности были тяжёлыми, как свинец, негнущимися и онемевшими. Дышать было тяжело само по себе, что-то бурлило внутри него, и красноречивые эффекты зелий извивались вокруг его горла и груди. Хуже всего было то, что он понятия не имел, где находится. В те мгновения, когда он смог приоткрыть глаза достаточно, чтобы едва взглянуть на окружающий мир. Он мог сказать, что это не Логстедшир. Стены были слишком тёмными и слишком светлыми. Мир был слишком мал, и он был слишком велик. Он застрял в блуждающих противоречиях, которые крутились у него в голове. Но даже несмотря на то, что ему было неприятно признавать это. Он был чертовски напуган. И ему было ненавистно сознавать это — что в каком-то смысле он позволял ему победить. Он не должен был бояться его, он... он не мог бояться! И всё же мальчишка был здесь, в каком-то неизвестном месте, куда он его тоже затащил. Ребёнок был один в комнате, из которой никак не мог выбраться после того, как вынудил своё тело из выпивки. Внезапно всё это обрушилось на него. Он доверил Томми свою безопасность, и всё же здесь не мог пошевелиться, потому что сделал это снова. Он... Он поступил разумно, поступив так, не так ли, что бы он сделал, если бы Томми умер? Ему пришлось бы сказать это людям, которым он причинил боль. Людям, которые больше не заботились о нём. Ему пришлось бы испытать себя через боль за то, что сделал Томми. Он делал это для своего же блага, таким образом, не мог ничего сделать с самим собой... Блондин даже не заметил, что его дыхание участилось или что у него начался приступ кашля, который быстро съедал остатки магии, оставшиеся в его организме. Колющая боль пронзила его грудь, когда тело попыталось свернуться калачиком. Его глаза были вынуждены открыться, когда они наполнились слезами. Несмотря на слои агонии, он убедил себя, что комната, которую он видел, была галлюцинацией. Это не могло быть по-настоящему. Никто на сервере не был бы настолько безумен, чтобы свободно тратить на него что-то вроде призмарин. Тогда есть то, что скрепило сделку с галлюцинацией — чертов пищащий аксолотль, одетый в то, что казалось доспехами ручной работы. Штука продолжала пищать. И последние оставшиеся мгновения того, что могло стать его жизнью, Томми хотелось крикнуть, чтобы это прекратилось. Он хотел закричать на это, чтобы было тихо, чтобы хотя бы раз он мог спокойно умереть в галлюцинации или нет. И всё же он не мог, вода заливала его легкие, и дышать становилось всё труднее. С каждым кашлем извергалось все больше и больше жидкости, а в ушах у него звенело от грома. Или, по крайней мере, он на это надеялся. — Леди Марселина, я здесь! — гигантская женщина в бешенстве влезла в дверь, встретившись взглядом с его трясущейся фигурой. Она, не теряя ни секунды, вытащила бутылку и разбила её об пол, так как они оба находились достаточно близко к радиусу взрыва, чтобы попасть в цель. Постепенно, когда его дыхание выровнялось, он полностью начал воспринимать эту гигантскую женщину, присевшую на корточки рядом с ним. Она была гигантской женщиной-аксолотлем голубого цвета. Он, действительно, чертовски сошёл с ума.