О, капитан, давайте заключим сделку!

Томми проснулся с ощущением, что его голова словно залита грязью. Он не мог сказать, что это было самое худшее, что когда-либо случалось – нет, несколько изгнанников научили его, что могут быть гораздо более ужаснее судьбы. Тем не менее, это было довольно неуютно, особенно по сравнению со спокойствием предыдущего дня. Ему наконец-то удалось побороть ужасную болезнь только для того, чтобы устроить ещё одну бурю, пока его защита была ослаблена. Будь проклят он и его абсолютно дерьмовая иммунная система. Застонав, Томми потёр глаза, едва сумев их открыть, прежде чем они снова закрылись. Шипение замерло у него на языке, когда его встретил ослепительный дневной свет. Ленты света струились над тёмными водами пенящегося океана прямо под мягким, как яичная скорлупа, белым кварцем, который лежал у него под ногами. Облака окрасились в оранжевые и розовые тона, слегка покачиваясь, когда солёный ветерок коснулся его лица, растрепав спутанные волосы. Ему было тепло – так тепло, как он не чувствовал себя уже долгое время. Это была не жгучая страсть или гнев, оставившие пепел на его языке, а что-то мягкое, который он не мог точно определить. Лёгкая улыбка появилась на его лице, когда он откинулся назад, ближе к теплу. Сколько времени прошло с тех пор, как он мог чувствовать подобное? Что-то глубоко внутри него говорило, что это было слишком давно, будто целую вечность назад. А другой утверждал, что у него никогда не было, но на этот раз он наконец-то почувствует. Мальчик рассмеялся над этой мыслью, когда его глаза начали закрываться, ожидая, что она убаюкает его и погрузит в спокойный сон. Томми слегка подвинулся, чтобы принять более удобное положение, но тихий звук заставил его выпрямиться. Ребёнок моргнул раз, другой и внезапно осознал, что он не на кровати. Мальчик точно не был на полу, нет, он застрял в гораздо более неловком положении! В данный момент плотно прижимался к линейке, его голова использовала её бицепс в качестве подушки. Его лицо покраснело, когда он быстро начал вырываться из её объятий. Сама Лиззи вскоре проснулась от шума, потягиваясь при этом. — Я вижу, ты встал очень рано, — она устало рассмеялась, готовясь встать, в то время как Томми, с другой стороны, отказался смотреть ей в лицо. — Ммм, да! Конечно, я... — ребёнок прожёг взглядом дыры в земле, глубоко вздохнул и собрался с духом. Про себя он поблагодарил Прайм за то, что женщина не поняла, что он заснул, пока они обнимались. Хлопнув в ладоши, Томми решил полностью избежать этой темы любой ценой! И начал направлять разговор в любом направлении, которое не было этим, — итак! Какие планы на сегодня? Какие-нибудь встречи? Всеобщее преследование твоей верноподданной? Или, возможно, боги не допустят ещё одной проверки? — Лиззи фыркнула, отряхиваясь, не учитывая абсолютной серьёзности его последнего комментария. Правительница была ужасно дотошной, и если бы не дурацкие эксперименты, которые она проводила с ним в комнате. Женщине, возможно, удалось бы убедить его, что в какой-то момент она могла бы стать довольно опытным врачом. Что ж, она всё ещё могла им быть, если считать её сумасшедшим учёным. — Ничего такого интересного, — она прошла мимо свисающих лоз и нижних подвесных светильников, направляясь ко входу, — я думала перенести большую часть твоих вещей в твою комнату, чтобы ты мог обустроиться для своего пребывания здесь, — ах, как он умудрился забыть об этом? Честно говоря, это был новый рекорд, всего на ночь или на несколько минут, если не считать импровизированного сна на рыбнице. Блондин тупо кивнул, изо всех сил стараясь не отставать. Ребёнок на самом деле не особо задумывался над своим вопросом? Ответом? (Он больше не мог точно вспомнить детали, всё, казалось, расплывалось за потоком слёз.) В то время большая часть этого была вызвана моментом чистого отчаяния и тоски, чем-то что сейчас, оглядываясь назад, он чертовски ненавидел. Мальчик не должен был обнажать свою грёбаную душу! Только потому, что какая-то леди сказала, что ей не всё равно. Он слышал всё это раньше! Они были дружелюбны, да – но дружелюбие просто означало, что они знали его лучше чем незнакомца, что у них было больше рычагов воздействия чем у человека, который подобрал его на улице. Они могли бы использовать мальчика и издеваться над ним до того, как его выплюнут обратно. Но впервые в своей забытой богом жизни он всем сердцем хотел доверять ей! Женщина пока не сделала ничего плохого. Она не причинила ему боли – пока что... Правительница ещё не выбросила его! Ребёнку хотелось кричать от одного только несоответствия, которое грохотало в его мозгу. Ради собственного здравомыслия Томми просто хотел хоть раз получить эту единственную вещь, но каждый раз его собственный ублюдочный мозг отказывался от этого. Боль и страдание так испортили его, не так ли? Пригнувшись, Лиззи вошла в главную башню с Томми на буксире. И впервые ребёнок смог осмотреть комнату, в которой находилось его собственное импровизированное жилище. Его сердце почти мгновенно упало. Блондин осмотрел комнату мимоходом, во взглядах и мечтах о том моменте, когда он разбился и сгорел. Одни только эти моменты никогда не могли подготовить его к нарастающему чувству страха внутри. Комната с картами Лиззи пахла энергией злодея, чувствуя себя ближе к чему-то, что он мог бы видеть в старом готическом романе, оставленном его братом. Синие тонированные фонари висели низко, раскачиваясь на невидимом ветру и отбрасывая на него тени. Томми сглотнул, пытаясь смотреть себе под ноги. Всё это место казалось пугающе знакомым, играя на тошнотворном страхе, который он думал и крепко запер. Каждый раз, когда мальчик поднимал взгляд, он клялся, что стены из черного камня были покрыты засохшей кровью, а углубления образовывали скрытые входы. Его дыхание прерывалось, зрение расплывалось, в голове стучало. Он не мог вспомнить, как дышать. Томми моргнул, но головокружительное видение так и не исчезло. Он клялся, что чувствовал запах крови – этот запах ржавого металла заполнил его лёгкие. С его рук, когда он прижимал их к груди – капало, капало, капало. У него пересохло во рту. Пошёл он-он... — Томми? — и всё исчезло. Ребёнок вскинул голову, чтобы посмотреть на обеспокоенную Лиззи в полу тёмной комнате. Ни крови, ничего, — Томми, ты в порядке? — он сглотнул, выдавив из себя смешок со слабой усмешкой. — Конечно, волнуюсь! Почему бы и нет? — Томми попытался вложить в свой голос как можно больше фальшивой правады, но даже тогда она всё равно забеспокоилась. Внутренне он проклинал себя, обычно это срабатывало! Будь храбрым, улыбайся, отмахивайся от этого, и люди просто перестанут, блять, спрашивать об этом. Думаю, это была просто ещё одна вещь, которую он не мог сделать правильно, какой шок. — Томми, ты плачешь. О... Что? Томми поднял руку, чтобы слегка коснуться своего лица, но тут же отдернул, когда понял, что оно действительно влажное. Ребёнок поспешно попытался вытереть его, но ущерб был уже нанесён. Лиззи медленно поставила бочки, которые держала в руках, и подошла на несколько шагов ближе к нему. Томми сглотнул, когда расстояние между ними стало короче. Он вздрогнул, ожидая, что в его тонкий личный пузырь вторгнутся... Но этого не произошло. Лиззи просто молча ждала в нескольких шагах от него. Это было странно удобно, но он не совсем возражал против этого. Она не была прямо рядом с ним, женщина не была перед ним, глядя на него сверху вниз. Они были на разумном расстоянии, очень неловко уставившись в землю. Всё это доставляло Томми огромное удовольствие по причине, которую он не мог до конца понять. — Мы можем сделать перерыв на некоторое время, я не хочу перегружать тебя, — Томми фыркнул, скрестив руки на груди, когда Лиззи вздохнула. — Мне не нужен перерыв, мы можем просто покончить с этим! И со мной всё будет в порядке! — Лиззи потерла переносицу, зажмурив глаза. Сделав глубокий вдох, она кивнула сама себе, прежде чем протянуть руку. — Хорошо, тогда давай просто назовём это предлогом, чтобы отвлечь тебя, — нерешительно ребёнок взял её за руку, несмотря как на полное замешательство, так и на собственное здравомыслие. К его большому удивлению, его быстро потащили по комнате. — Чего ждать?! — взвизгнул он, едва уворачиваясь от коробок и перепрыгивая через ступеньки, прежде чем они остановились. Мальчик медленно вышел из-за спины Лиззи, в замешательстве уставившись на довольно большую карту. Честно говоря, это был довольно впечатляющий центральный элемент для жуткой комнаты, но его заинтриговал не только сам размер, а скорее тот факт, что всё это было явно сделано вручную. Присмотревшись внимательнее, он смог разглядеть небольшие заметки и пятна из альбомов для рисования, даже маленькие осколки стекла, которые, казалось, сами собой вшились в гобелен мира. Тихий вздох сорвался с его губ, когда он воспринял все это. — И что? Для тебя это достаточно хорошее развлечение? — Лиззи дерзко ухмыльнулась ему, когда он закатил глаза, испытывая лёгкое искушение подойти на шаг ближе и рассмотреть отметины поближе. По-видимому, почувствовав это, правительница сама направила один из них вперёд, прямо на карту, отчего у Томми случился сердечный приступ. Она быстро отмахнулась от него с улыбкой и подошла к пустому месту, предназначенному для имитации океана. — Конечно, я думаю, всё в порядке, — ребёнок нерешительно двинулся вперёд и осторожно, чтобы не наступить на какие-нибудь замысловато нарисованные здания, вместо этого попирая повторяющиеся движения лесных деревьев. Он был в восторге, повсюду вокруг него были города и храмы, реки, которые плавно впадали в джунгли и вытекали из них, — только об одном мне интересно – что это за чертово стекло? — Томми поклялся, что заметил, как дёрнулся глаз Лиззи, когда он повернулся к ней. С натянутой болезненной улыбкой она коротко ответила. — Давай просто скажем, что я потеряла много компасов за неделю, пока делала это, — Томми слегка оживился, когда она это сказала. — Подожди... Ты сделала это? — Лиззи была слегка озадачена, выпрямившись, прежде чем кивнуть. — Я сделала это. Потребовалось гораздо больше времени, чем ожидалось, чтобы получить полное расположение вещей, но мне, по сути, удалось нанести на карту всю серверную область, — Лиззи вздохнула, покачав головой, прежде чем снова переключить внимание со своих воспоминаний на карту. Томми сделал то же самое, следуя по землям с небольшими трудностями, ему пришлось прищуриться, чтобы хотя бы половину каракулей женщины разглядеть как следует. Лиззи сдержала смех, когда он сделал это, прежде чем привлечь его внимание. — Ты, кажется, довольно заинтересована в этом... Что-то особенно привлекло твоё внимание? — Да, знаешь, разглядываю своих врагов и всё такое прочее, — правительница удивленно приподняла бровь. —  Твои враги? — Томми бросил на неё свирепый взгляд. — Ну, я собираюсь быть... — наступает короткая пауза, пока слова вертятся у неё на языке, всё ещё пугающе коварные для него, — оставаясь здесь, не так ли? Должна знать, с кем мне придётся сражаться, когда начнётся война и определить их слабости, — Томми фыркнул, пытаясь разглядеть какие-либо линии взаимоотношений, они ведь были на картах, верно? Хотя он не мог полностью соответствовать стандартам монархов. Мальчик прошёл через то, что можно было бы назвать политическим адом, поэтому он знал, что отношения того или иного рода должны быть важны в теории. Очень жаль, что он так и не смог ничего приготовить. Лиззи улыбнулась и кивнула, не поправляя его, вместо этого она поманила его к центру карты, где стояла она сама. Ребёнок медленно выполнял каждый свой шаг, в то же время уверенный, тщательно рассчитанный, чтобы ничего не испортить. Хвост правительницы слегка дёрнулся от удовольствия, прежде чем она начала указывать на места, ожидая, что он последует ее примеру. — Может быть немного трудновато найти всех моих врагов, если ты понятия не имеешь, кто такие другие империи... Так что же это за империя? — брови Томми нахмурились, когда он уставился на нее. — Ты буквально только что сказал, что я не знаю! Тогда откуда мне знать? — Лиззи фыркнула, когда он пожал плечами, продолжая двигаться к... лачуге? Лачуга, окруженная слизью? Кто вообще там будет жить? — Давай, просто ты угадаешь, что это может быть, — это должно было быть ложью, но он не отступил бы от такого глупого вызова, как этот. Томми наклонился ближе, чтобы попытаться расшифровать название, но безуспешно, вместо этого перейдя к небольшому окружению хижины. Слои слизи скопились на земле, и деревья окружили тяжелое болото. Его разум замолчал, у него не было абсолютно ничего, он хватался за соломинку. — Э-э, ну что, Слимсберг? — мальчик пожал плечами, когда Лиззи приподняла бровь, — ты не можешь судить меня! В любом случае, это даже не лучшее место, которое я помог назвать! Л'манбург – отличное название! Ничего не скажешь, Королева Океанской империи? Где же пикантность, энергия?! — Томми посмотрел на неё сверху вниз, когда она рассмеялась. — Я бы усомнился в твоих стандартах, но у тебя явно их нет. Но ты был близко, это Империя Трески. — Это даже близко не... — Да, но хотела, чтобы тебе было приятно, — Лиззи ухмыльнулась, уклоняясь от осколка стекла, подобранного с пола. — Эй! — Томми крикнул. — Хорошо-хорошо, это следующее, — он лишь на мгновение взглянул на область, прежде чем заговорить, не заботясь о том, было ли это приличное название или нет. — Гора тупиц, — правительница едва сдержала смех, когда втянула воздух. — О? — ей удалось откашляться, медленно приходя в себя. — Только гребаные тупицы живут в горах, — он фыркнул, прежде чем продолжить, — например, кто бы по доброй воле стал там жить? Ведь там холодно как в пекле, и тебе пришлось бы карабкаться по всем этим дорогам, чтобы добраться до своего дома? Например, какой вообще смысл в этом на той стадии, они проиграли пари или что-то в этом роде? Прайм и весь этот снег... — Ну, я согласна, что Скотт идиот, но у меня есть другие причины верить в это, — она промурлыкала, прежде чем указать на гребень из оленьих рогов прямо над высоким зданием, — Ривенделл связан традициями, что делает их одновременно легко поддающимися мошенничеству и невероятно затворническими до недавнего времени. Эти оленьи рога – символ их богов то, что привязывает их к земле, к их дому, — Томми фыркнул, но сделал себе пометку не портить ни одного изображения этого образа. — Хорошо, тогда ладно... Что это? — Томми рассмеялся, дико указывая на довольно большую ферму королевства. Наступила пауза, когда женщина начала говорить только для того, чтобы замолчать, казалось, пройдя через пять стадий горя за считанные секунды. Это только заставило Томми смеяться громче, — ты... Ты не знаешь, не так ли? — Это... Я... Клянусь, я знаю это! — когтистая рука закрыла лицо правительницы, но ярко-розовое свечение её чешуи всё ещё просвечивало сквозь него. Томми согнулся пополам, хихикая, ударяя кулаком по полу. — Ты этого не знаешь и сделала карту!? — Томми смахнул слезу, когда Лиззи начала смеяться со слабым: "Я сделала карту..." — Боги, я ужасный правитель, — в этот момент мальчик резко замолчал. А женщина засмеялась, роясь в своей сетчатой сумке, чтобы вручить Томми тонкий кусочек древесного угля, — раз у тебя такой большой вкус на названия, почему бы тебе не назвать это. Не волнуйся об этом, мы сможем вернуться к нему только тогда, когда выясним, как оно на самом деле называется, — ребёнок медленно взял листок в руки и нерешительно что-то нацарапал, прежде чем нервно стереть его снова. — Ничего страшного, — нежно улыбнулась ему, — если ты пока ничего не можешь придумать, мы легко сможем придумать более смешное название вместе! Как только я закончу всё переносить, — Лиззи ухмыльнулась, поднимаясь по лестнице после того, как положила на стол маленький блокнот, до краев заполненный различными заметками, — просто не торопись заучивать всё, не перенапрягайся, щенок, — Томми усмехнулся, но всё равно сделал это. Он не совсем возражал против этого. Спрятанный от всего мира, ребёнок мягко улыбнулся. Мальчик совсем не возражал.