Зараженный

      Царапины под бинтами чесались. Изуку не смел даже дотронуться до них, боясь сделать все хуже. Он видел достаточно зараженных людей, достаточно чудовищных ран, чтобы представлять, как выглядит место, куда попала инфекция.       Наверняка, на его шее росли грибные образования. Он не знал, как выглядит со стороны, но Каччан ни словом ни обмолвился о том, что он изменился. Потемнела ли кожа? Стали ли красными белки глаз? Выглядел ли Изуку опухшим? Обычно зараженные становились агрессивными, но он не чувствовал ни стремления закричать, ни желания подраться.       Наоборот, он ощущал апатию и усталость. С трудом он спустился по лестнице и также медленно дошел до машины. К счастью, большая часть монстров ушла искать жертв в другом направлении, поэтому они с Каччаном беспрепятственно добрались до нее. Каччан волновался, что безымянные враги прокололи шины, но оказалось, что все было в порядке. Наверное, взрыватели думали, что они умрут в супермаркете, и не подготовили план «Б».       В салоне Изуку задремал, прислонившись к стеклу и просыпаясь лишь тогда, когда машину потряхивало. Время от времени он проводил языком по зубам, проверяя, не заострились ли они, но его зубы, как и ногти были в порядке. Может быть, тело трансформировалось так медленно из-за размера царапины? Его же всего лишь задело, когда как обычно инфекция попадала через глубокий укус. В любом случае, он радовался тому, что все еще может соображать: мысли не путались, и даже к полудню он смог без труда решить математический пример. После этого он начал перебирать воспоминания, бормоча их вполголоса.       — Я и забыл, как защитил тебя от тех придурков в школе! Их удивленные физиономии еще пару недель вызывали у меня смех. Твоя память даже с кордицепсом может дать мне фору.       На губах Каччана расцвела мечтательная улыбка. Изуку против воли умолк и засмотрелся на него, выглядевшего юным-юным, словно и не было долгих лет скитаний, будто они снова вернулись в школу, где единственной проблемой были оценки на уроках.       Вздохнув, он тоже перевел глаза на дорогу. На широкие поля, покрытые высокой зеленой травой, на редкие заброшенные автомобили, оставленные тут и там. Солнце светило так ярко, будто задалось целью прожечь капот, и даже открытые окна не сильно помогали охладиться.       — Я… пока еще не сошел с ума.       — Похоже на то. Голоден?       — Не собираюсь ли я тебя покусать, хочешь спросить?       Тот рассмеялся.       — Просто поинтересовался, не проголодался ли ты. В моем рюкзаке еще остались галеты, можешь взять одну, если хочешь. Скоро мы доберемся до бензоколонки и попробуем поискать еды. До Линкольна осталась треть пути, а топливо почти на исходе.       — Значит, часа четыре?       — Скорее, три: ты спал, как убитый.       — Уже скоро, — мрачно пошутил Изуку, и Каччан нахмурился.       — Даже и не думай.       — А почему бы и нет? Если ты сделаешь это, так всем будет проще.       — Кому? Тебе?       — Нам, — он встретил его раздраженный взгляд. — Ты сможешь переключиться на более важные вещи, а я не превращусь в монстра.       Машина вильнула в сторону. Каччан вцепился в руль так сильно, что Изуку всерьез обеспокоился о его сохранности:       — Деку! Я же сказал, что останусь рядом! Для меня нет ничего важнее, чем проследить за тем, чтобы ты остался в живых!       — Но почему? Неужели лагерь и люди в нем так мало для тебя значат?       — Они значат для меня гораздо меньше, чем ты! — алые глаза полыхнули. — Ничего не имеет смысла, если ты не будешь со мной!       Ошеломленный и застывший, Изуку приоткрыл рот. Неверяще он глядел на друга, который упрямо и гневно смотрел в ответ. Наконец, Каччан фыркнул и перевел глаза на дорогу. Его челюсти сжались настолько сильно, что заиграли желваки.       — Каччан, я…       — Заткнись, Деку. Мне нужно успокоиться.       Прерывисто вздохнув, Изуку откинулся на сиденье. Ему хотелось спросить, почему он значил для Каччана так много, но тот не дал ему и шанса, одной короткой фразой прервав их разговор. Еще полчаса они провели в напряженной тишине, пока впереди не показалась бензоколонка.       Старый пикап занимал место около заправочных пистолетов, и они припарковались прямо за ним. Каччан недовольно выругался: кажется, им предстояло двигать эту развалюху, чтобы получить доступ к бензину. Изуку сомневался, что тот вообще остался в резервуаре — кто бы оставил пикап около кранов, если в них все еще было топливо?       Вокруг было тихо. Несколько достаточно хорошо сохранившихся машин стояло на парковке около магазина. Изуку бросил на них взгляд и собирался уже открыть рот, но предостерегающий взмах рукой остановил его: возможно, они были не одни.       Буркнув, чтобы не высовывался, Каччан первым вылез из машины. Пригнувшись, с ножом в руке он медленно направился к магазину. Изуку проследил за тем, как тот приближается к дверям и скрывается внутри, а потом опустил солнцезащитный козырек и открыл зеркало.       Он боялся сделать это рядом с Каччаном, страшился взглянуть в собственные глаза и увидеть безумие. Обнаружить красные белки и потемневшее одутловатое лицо. Кто знает, как он отреагировал бы, если бы нашел в своем отражении монстра?       Из него вырвался облегченный всхлип. Невероятно, но он остался самим собой — смертельно напуганным и бледным, но человеком. Изуку коснулся бинтов дрожащей рукой, осторожно провел по ним пальцами, а потом взялся за кончик и потянул, разворачивая. Он открывал больше и больше скрытой бинтами кожи, чистой и светлой, без единого намека на грибные наросты. К ней прилипла вата, и Изуку убрал и ее, обнажая красноватые, покрытые сукровицей ранки. Кожа вокруг них выглядела припухшей, но в целом здоровой.       Неужели… инфекция не действовала на него?       Он аккуратно дотронулся до царапины, когда из магазина послышался отчаянный крик.