Русичка

Утро следующего дня 

      Ира Сергеева ненавидела себя за лишние сантиметры в талии и бедрах, детскую наивность, излишнюю доверчивость, бесполезное чувство жалости, и разбитое сердце Зуева.       Брюнетка отдала бы сейчас все на свете, чтобы забрать боль Гены себе, потому что прониклась к нему самими теплыми чувствами.       За двадцать четыре года она свыклась со своей горькой участью  — страдать от несчастной любви, и вечерами в гордом одиночестве запивать сердечные раны красным сухим.       Гена был первым парнем, который относился к Ире с искренней любовью, глубочайшим уважением и трогательной заботой, для всех остальных она была мимолетным влечением, которому можно наврать с три короба, а потом выбросить на улицу, словно отработанный материал.       Да, девушка не полюбила Зуева, но ни только видя, а и чувствуя его большую любовь, она была готова совершить хоть что-нибудь хорошее в своей жалкой жизни — быть с ним и попробовать сделать счастливым.       — Но, как оказалось, рядом со мной никто не может быть счастливым, — Ира без особого желания поднялась с постели, и протерла заплаканные глаза.       Во время бессонной ночи она пришла к неутешительному выводу, что все мужчины страдают рядом с ней — Игорь, Гена, даже старшеклассник Кислов.       — Возможно, Игорь не был домашним тираном, а со мной просто нельзя было иначе, — Ира потерла пальцами виски, борясь с головокружением.       Пошатываясь от слабости, Ира заковыляла на кухню, придерживаясь за стену, чтобы попить воды.       — Какой же он хороший! — обнаружив свою шубу, повешенную на вешалке, и ботинки в коридоре, она поняла, что Гена заботливо раздел её, и поэтому горько заплакала.       О девушке не заботились даже родители в детстве — она сама готовила себе завтраки, шила костюмы на школьные праздники, и справлялась с трудностями, не имея того, с кем можно посоветоваться.       Хотя нет, один раз муж проявил внимание к жене с температурой под сорок, вылив ей на голову холодный борщ, тем самым сбив жар.       — Спать в верхней одежде и обуви удобно только в обезьяннике, — Гена, который провел рядом с Ирой всю ночь, не решившись оставить её, издал нервный смешок.       — И на вокзале, — Ира улыбнулась уголками губ, вспомнив, как в первую ночь, когда сбежала от мужа, ночевала на Курском вокзале, — а если еще подложить под голову сумку, то будто пятизвездочная гостиница в Туапсе.       — Как себя чувствуешь? — парень с болью смотрел на заплаканную девушку, которая всю ночь выла белугой.       — Я настолько ужасно выгляжу? — брюнетка смущено увела взгляд, откинув челку назад.       — Ты всегда самая прекрасная, — одной рукой Зуев нежно обнял девушку за плечи, погладил по щеке большим пальцем, а другую руку положил ей на грудь, чтобы чувствовать, как бьётся её сердце.       — Гена, — хмыкнула Ира, сделав шаг назад, — ты слишком молодой для Альцгеймера, — она несмешно пошутила, не желая еще раз повторять болезненные слова.       — Мне все равно, что ты, — Гена пропустил мимо ушей слова возлюбленной, — девушка легкого поведения, — он почесал затылок, подбирая мягкое слово для описание её деятельности.       — Я сделаю тебе больно, — Сергеева восхищалась громкими словами парня, зная, что они не пустые, но была вынуждена отвечать отказами из-за Бабича.       — Проблема не в тебе, а во мне, — она подошла к Зуеву, приложив палец к его губам, боясь, что он сейчас на эмоциях сделает ей предложение, — ты прекрасный парень, смелый, мужественный, заботливый, который обязательно найдет себе достойную девушку, а у меня совсем другая судьба.       — Захлопни за собой дверь, — Ира поцеловала парня в лоб, будто отправляя в дальний путь, ласково пригладила темные взъерошенные волосы, и собрав последние силы, направилась в ванную.       — Я уже нашел, — Гена не мог позволить себе отпустить ту, которая была его светлым лучом.       Он решительно схватил брюнетку за запястье, и прижал к стене, не обращая никакого внимания на её крики и сопротивление.       — Зуев, да не люблю я тебя! — Ира делала безуспешные попытки вырваться из цепкого захвата парня.       — Моей любви хватит на двоих, — твердо заявил Зуев, любуясь черноволосой красавицей.       Он мечтательно запустил руку в её волнистые темные пряди.       Переполненная чувствами, на этот раз Сергеева не смогла сдержаться, и поцеловала парня, обхватив его шею руками.       — Боюсь даже спрашивать, что здесь происходит, — открыв своим ключом дверь в квартиру любовницы, Бабич застал полураздетую Иру на руках Зуева.       — Че за нахер? — парень бережно опустил девушку на пол.       — Откуда вы знакомы? — ожидая объяснений, он смотрел то на испуганную Сергееву, то на невозмутимого Артема.       — Как как, он отец моей ученицы, — с натянутой улыбкой на лице проговорила брюнетка, пытаясь спасти сложившуюся ситуацию.       — Ириша, Гена взрослый мальчик, он нас поймет, — мужчина по-хозяйски положил руку на плечо Сергеевой, притянув её к себе, — она моя любовница.       В следующее минуты случились то, чего и боялась Ира — теперь уже точно разбитое сердце ни только Гены, но и Кислова, который услышал горькую правду об учительнице, стоя за спиной Бабича.