Offer Me My Deathless Death

Во второй раз, когда Эл встретил Ягами Лайта, наступило новое столетие, и прошло немногим более пятидесяти лет с тех пор, как Эл начал свою жизнь как бессмертный. За это время для Эл Лоулайта многое изменилось. На обратном пути в Англию он многое узнал о своей новой природе. Он узнал мельчайшие детали того, как питаться, постепенно понял, как лучше всего переносить муки солнца, он понял, что бытие таким существом, как он, не только улучшает его зрение и слух, но также увеличивает его физическую силу. Когда корабль, наконец, пришвартовался в Нидерландах, Эл поблагодарил команду за то, что они наняли его, и вскоре ушёл, не пообещав вернуться. Он вернулся в Англию, и каким-то образом годы стали лететь как минуты. Он пробовал новую работу — например, портной — пытаясь найти какой-нибудь источник дохода, который не утомил бы его до смерти. Эл много кем был за эти годы. Он был чернорабочим, он был батраком, он подрабатывал чумным врачом во время краткого возрождения бубонной чумы, и в какой-то момент ему даже удалось стать священником (теперь это было немного иронично). В конце концов, Эл нашёл свое призвание. Эл провёл много ночей, бродя по улицам Лондона, либо в поисках следующей еды, либо просто наслаждаясь городом в те единственные часы, которые он мог провести с комфортом. Но чего он не осознавал, проводя ночи на улице, так это того, что начал замечать вещи, которые многие не замечали. Он слился с тенями и оказался свидетелем многих преступлений. Грабежи, бегство воров, убийства — он всё это видел. Однажды ночью он увидел человека, бегущего по глухому переулку с большой сумкой в руке, которая звенела от каждого движения. На следующий день он услышал о богатой дворянке, у которой ночью украли драгоценности. Всё, что ему потребовалось, это немного проследить маршрут грабителя, основываясь на том, где Эл его видел, и к следующему вечеру он смог доставить мужчину пострадавшей. Детективом по этому делу был пожилой мужчина. У него были седые волосы и мягкие морщины на лице. Однако, несмотря на свой возраст, он имел широкое телосложение и возвышался почти над всеми остальными в комнате. Однако было в нем кое-что ещё, что привлекло внимание Эл. Гладкость его кожи, блеск его глаз… это напомнило Эл о нём самом. Они вдвоём одновременно покинули дом дворянки, после того как вор был взят под стражу. Солнце давно село, и вокруг не было никого, кроме них. Пожилой детектив не оглянулся, когда заговорил. — Прошло много времени с тех пор, как я встречал кого-то похожего на себя, — сказал мужчина, и его усы растянулись в весёлой улыбке. — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — осторожно ответил Эл, не уверенный, то ли мужчина хвалил его детективные навыки, то ли комментировал тип существ, которыми они были. — Ты не должен следить за своими словами со мной. Когда ты станешь старше, вы научитесь лучше замечать других представителей нашего вида, — объяснил мужчина. — Тебе ведь ещё и века нет? Эл предположил, что это было ответом на его вопрос. — Нет, я был обращён около тридцати лет назад, — сказал ему Эл, и тревога ушла из его груди. — Что насчёт вас? Это рассмешило мужчину. — Я здесь уже много времени — это всё, что я могу сказать по этому поводу, — сказал он, его низкий голос грохотал от безмолвного смеха. — Кто был твоим сиром? — Я так и не узнал её имени, — тихо сказал Эл. — Я был в Японии переводчиком на голландском корабле. На меня напали, но мне жизнь спасла куртизанка, которая оказалась одной из нас. Улыбка пожилого человека исчезла, и он остановился. Эл остановился следом и увидел, как старик задумчиво поднёс руку к подбородку. — Интересно, может быть, это она... — пробормотал он себе под нос. — Кто «она»? — спросил Эл. — Да так. — Старик кинул быстрый взгляд на парня. — Просто размышления старика. Не знаю, удивишься ли ты, если услышишь, что большинство из нас не уверены в том, откуда мы произошли. Единственные слухи, которые я слышал, касаются женщины из Японии, которая была одной из первых, — пояснил он. — Но я уверен, что это было просто совпадение. Он снова ускорил шаг, и Эл поспешил за ним. Этот человек явно знал больше, чем показывал, и впервые с тех пор, как он был обращён, у него появилась возможность узнать больше о себе подобных. — Значит, ты такой же детектив, как и я? — спросил мужчина после того, как прошло несколько минут молчания. — Не совсем. Прошлой ночью я бродил поблизости и случайно увидел, как грабитель убегает. Узнав о сегодняшнем происшествии, я определил его маршрут по тому месту, где я его видел, и предположил, где он мог скрываться. Когда я пошел проверить, то увидел, что моя гипотеза верна, и привел его ко всем вам. Это заставило старика усмехнуться. — Ты не детектив, но у тебя мышление детектива. Эл нахмурился. — Я никогда не думал, что у меня мышление детектива. — Но это оно и есть. Есть сотни разных путей, по которым человек мог пойти после того, как вы его заметили, и всё же благодаря логическим рассуждениям вы нашли преступника ещё до того, как я смог организовать надлежащее расследование. Это оно и есть. Хм... Эл никогда не думал о себе в таком ключе. Для него его ход рассуждений был естественным. Он всегда так решал вопросы: взвешивая вероятности в уме, сопоставляя все факторы друг с другом, чтобы сделать вывод о наиболее вероятном ответе. — Какая у тебя профессия? — спросил мужчина. Эл неопределённо пожал плечами. — Я работаю то здесь, то там. На данный момент я работаю помощником мастера, который делает мебель. — Больше нет, — отрезал старик. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что такой ум, как твой, нельзя тратить понапрасну. — Он снова остановился и повернулся к Эл. — Я буду обучать тебя искусству быть детективом, и ты найдёшь это более полезным, более интересным, более привлекательным, чем любая другая карьера, которая у тебя была раньше. Эта идея казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой. Скука была всем, что Эл знал в эти дни. Единственное, что его интересовало, так это возможность использовать свой разум. И этот человек предлагал ему работу, на которой он будет заниматься только этим. О да, используйте его разум на полную катушку. — Хорошо, — согласился Эл. Он протянул руку для рукопожатия. — Меня зовут Эл. — Приятно познакомиться, Эл, — сказал мужчина, сжимая его руку в своей. — Можешь звать меня Вамми. После того судьбоносного вечера Эл нашёл в Вамми кого-то нового. Мужчина стал для него наставником. Выяснилось, что Вамми был одним из самых богатых людей Лондона. Его библиотеке завидовали университеты всего мира, и Эл получил полный доступ к похороненным там текстам. Наряду с этим он проводил большую часть своих дней, обучая Эл, уделяя время тому, чтобы научить его различным способам использования своего разума, тому, как оттачивать свои дедуктивные рассуждения и доводить их до бритвенной остроты. В конце концов, Эл действительно начал работать детективом. Вначале Вамми вёл его по кейсам, показывая ему, на что обращать внимание в показаниях людей. Но Эл осваивал навыки быстрее, чем Вамми мог их объяснить, и вскоре частный детектив под псевдонимом "L" стал одним из самых известных в Лондоне. Вамми был прав. Эл нашел детективную работу более интересной, чем любую другую карьеру, которую он пробовал в прошлом. Было что-то волнующее в том, чтобы разобраться с невозможным делом, вытащить отдельные части и выяснить, где и как каждая из них вписывается в большую головоломку. Для Эл это было почти как игра, и он наслаждался каждой секундой. Время стало течь еще быстрее, чем раньше. Вскоре прошло еще двадцать лет, и пришло время Вамми и Эл инсценировать свою смерть. Когда Эл работал простым чернорабочим или батраком, было легко ускользнуть от них незамеченным. Если бы кто-то начал сомневаться в его возрасте, он мог бы просто уйти и уехать на несколько лет в деревню. К тому времени, когда он возвращался, все о нём забывали, и он был свободен и мог заниматься своими делами. Но теперь имя детектива Эл было у всех на слуху. Детективная личность Вамми — Ватари — была так же известна. Люди начали задаваться вопросом, как такой старый человек, как Ватари, все ещё работает, в то время как Эл всё чаще и чаще получал комментарии «вау, ты выглядишь молодо для своего возраста». Вамми, очевидно, проделывал этот трюк много раз. Он объяснил Эл, что у него есть еще один дом в Северной Англии под другим именем, где они могут вернуться к нормальной жизни в течение следующих десяти лет. Но на данный момент ему нужно найти способ инсценировать их смерть здесь. В конце концов, Эл решил отправиться в путешествие на два года. Находясь за границей, Вамми рассказывал всем, кто их знал, что он попал в несчастный случай во время путешествия и скончался. Затем, когда пройдет еще немного времени, чтобы избежать подозрений, Вамми инсценирует собственную смерть и сбежит к себе домой в Северную Англию. К тому времени, как Эл вернётся, Вамми уже успешно обжился бы в Северной Англии и представит Эл как своего сына, который только что вернулся из путешествия. Хотя Эл не планировал возвращаться в Японию, он каким-то образом оказался на голландском торговом корабле. Он снова был переводчиком. Но перевод, по крайней мере, дал бы ему какое-то занятие, учитывая, что он собирался сделать перерыв в работе детектива на следующие два года. Несмотря на то, что прошло более пятидесяти лет с тех пор, как он в последний раз был в этом путешествии, мало что изменилось. Они снова остановились в той колонии, расположенной на южном мысе Африки, но за последние пятьдесят лет место расцвело. То, что было маленькой, только что основанной колонией в прошлый раз, когда Эл посетил её, теперь стало оживлённым торговым центром. Раньше местные жители были скотоводами, держались подальше от главного порта, предпочитая оставаться со своими стадами. Но теперь все местные жители, казалось, жили в главном городе, и Эл не мог не задаться вопросом, что голландцы сделали с ними за такое короткое время, чтобы так радикально изменить их образ жизни. Они недолго оставались в южной Африке. После пополнения запасов корабль снова отправился в путь. К удивлению Эл, экипаж оставил его одного на большую часть пути. Днём он оставался в своей комнате, а на палубу выходил только ночью. Нахождение под прямыми солнечными лучами теперь не было для него такой большой проблемой, как в прошлый раз, когда он был на корабле, но это все еще было неудобно, поэтому он предпочитал держаться в тени, когда это было возможно. У корабля было еще несколько остановок, прежде чем он достиг Японии. Хойан, Садрас, Малакка. И, наконец, Дэдзима. Обнесённый стеной город на краю Нагасаки почти не изменился за время его отсутствия. Да, магазинов стало больше, немного изменилась архитектура, и, кажется, торговля стала более активной. Но в остальном все было почти так же, как в его памяти. В его первую ночь там другие моряки попросили Эл присоединиться к ним, чтобы выпить. Он отказался, игнорируя их протесты и вопросительные взгляды. Откровенно говоря, он не хотел проводить время с матросами. Как только он сошёл с лодки, ему захотелось кое-что сделать, и он не собирался терять ни секунды дольше, чем нужно. Было слишком легко найти это место. Ноги несли его туда по воспоминаниям, взгляд Эл метался между местом на земле, где он чуть не истек кровью, и стеной, к которой он и Лайт были прижаты всего за несколько секунд до. Даже сейчас он мог слышать красивый голос Лайта в своем сознании. Я уже могу сказать, что следующий год будет невыносимым без тебя. Прошло намного больше года. Прошло полвека, и все же Эл нашёл дорогу назад. Успокоив своё дыхание, Эл подошёл к стене, зажмурив глаза, когда воспоминания заплясали в его голове. Губы покалывало при воспоминании об их поцелуе, и Эл медленно уронил голову на прохладную стену. Эл не был уверен, как долго он простоял там. Это могли быть минуты, а могли быть и часы. Хотя это не имело значения. Он просто сосредоточился на воспоминаниях. В конце концов, ему далось заставить себя отойти. Он достаточно пережил этот момент, хотя у него было предчувствие, что он посетит это место еще несколько раз, прежде чем покинуть Дэдзиму. Его удивило, как сильно он скучал по Лайту. Последние пятьдесят с лишним лет были пропитаны смутными попытками понять его место в мире в качестве вампира (это было новое слово, которое Европа использовала для описания их вида) и его детективной работы с Вамми. Хотя он слишком часто думал о Лайте, боль никогда не была такой сильной, как сейчас. Он все ещё помнил последнюю улыбку, которую подарил ему Лайт. Ту, которая сказала ему, что всё будет хорошо. Эл вернулся в дом, в котором остановился с другими моряками. Он мог слышать громкий и резкий смех, доносящийся из главной комнаты внутри, и Эл сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя, прежде чем открыть двери. Как и ожидалось, голландцы опьянели от рисового вина. Они сидели в главной комнате и смеялись, обсуждая что-то, что, кажется, касалось одной из куртизанок, которая была там ранее. Несколько японских чиновников были разбросаны по комнате, держа свои кубки с вином и смеясь вместе с матросами. Технически, они не должны были пить с голландцами, но, похоже, даже они могли время от времени делать передышку. Не желая присоединяться к мужчинам, Эл уже собирался вернуться в свою комнату, когда услышал знакомый голос. — Поверь мне, тебе следует по возможности избегать плохих сторон оранда-юки. Эти женщины умеют затаить обиду лучше любого матроса, которого я когда-либо встречал. Мужчина говорил по-голландски, но с сильным японским акцентом. Но не это привлекло внимание Эл. Дело в том, что он знал этот голос. Эл повернул голову к группе, и было слишком легко его заметить. Там сидел и смеялся вместе с остальными матросами Лайт. Рыжевато-каштановые волосы, пронзительные карие глаза и лицо, состоящее из всех его острых черт и родинок. В последний раз, когда Эл видел его, он истекал кровью посреди улицы. И всё же… он здесь. Смеется, пьёт. Живёт. У Эл перехватило дыхание. Это было невозможно. Та женщина сказала ему, что он умер. Эл своими глазами видел смерть Лайта. Ничего не осталось после того, как вампир высосал его. Он был пустой оболочкой, и Эл знал бы, если бы он был ещё жив. Но, возможно, женщина солгала ему. Могло ли быть такое, что она обратила их обоих и просто решила не говорить Эл? Хотя это не имело смысла, потому что Эл понятия не имел, почему она солгала бы ему об этом. Но это было единственное логичное объяснение, учитывая, что прошло уже пятьдесят лет, а Лайт все еще выглядел так же, как и в последний раз, когда Эл видел его. Никто не заметил Эл, стоящего в углу комнаты. Часть Эл хотела броситься вперед, схватить Лайта за руку и сказать ему, что он тоже пережил атаку. Но он знал, что это вызовет слишком много вопросов у других моряков, и Эл не хотел рисковать, какой бы ни была позиция Лайта. Он мог подождать, пока большинство уйдёт, и каким-то образом привлечь внимание Лайта, чтобы тот смог узнать его. А пока он просто ждал. Однако ожидание породило новые вопросы. Благодаря наставничеству Вамми, Эл понял, как легко замечать себе подобных. Изящество в их движениях; то, как их бледная кожа почти блестела под прямым светом; неестественная красота, которую Эл впервые заметил, когда увидел своё преображенное лицо. У Лайта… не было ни одной из этих черт. Он был именно таким, каким Эл помнил его — в этом и была проблема. Если бы та женщина его превратила, он бы не выглядел точно так же. Он был бы бледнее, его волосы были бы гуще, эта неземная красота была бы очевидна по сравнению с грубыми лицами окружающих его матросов. Чем дольше Эл присматривался к нему, тем глубже приходило осознание. Лайт не был вампиром. Это было невозможно. Он был человеком. Но это тоже было невозможно. Если бы Лайт каким-то образом пережил нападение и сохранил свою человечность, он был бы уже пожилым человеком, еще более морщинистым и седым, чем Вамми. В какой-то момент один из других японских чиновников в комнате выкрикнул японское имя, и Лайт повернул голову к мужчине. Это было не то имя, которое Эл знал в последний раз, когда они встречались. Но что действительно ударило по Эл, так это то, что Лайт случайно взглянул в его сторону. Их взгляды встретились, и Эл еле удержал себя от того, чтобы вздрогнуть. Он искал эти знакомые глаза, ожидая какого-нибудь намёка на узнавание, какой-то искры, указывающей, что Лайт помнит его. Там ничего не было. Вместо этого не-Лайт помахал ему, сказав что-то по-голландски о присоединении к веселью. Один из матросов сунул ему в руку чашку с рисовым вином, и Эл жадно осушил ее. Остаток ночи он провёл в тумане. Эл наблюдал за человеком, который не был его Лайтом, пытаясь найти что-то конкретное, что отличало бы его от человека из его прошлого. Несмотря на то, что у него было другое имя (и, судя по всему, другое занятие, учитывая его униформу), всё в нём было жутко похоже на того Лайта, которого он знал так давно. То, как он говорил, жесты, которые он делал руками, то, как загорались его глаза, когда кто-то задавал провокационный вопрос… это был он. И в то же время нет. Эл смутно знал о концепции реинкарнации. Он увидел это слово мимоходом, во время одного из занятий в библиотеке Вамми. Он понимал это как идею возрождения после смерти. Получение второго шанса на жизнь. Эл никогда не слышал о таком: когда человек выглядел идентично себе в прошлом. Но это не было чем-то, что можно было бы доказать логическим путем. Здесь не было логики. Или, может быть, Эл просто вёл себя глупо. Возможно, что этот парень просто является потомком семьи Лайта. Эл слышал о лицах, появляющихся в семьях каждые несколько поколений. Во всяком случае, это должно было быть именно так. Просто потомок человека, которого Эл когда-то знал. В конце концов, все остальные моряки ушли из главной комнаты в пансион. Японские официальные лица тоже отправились в путь, либо возвращаясь в свои дома на острове, либо проверяя охрану. Остались только двое — Лайт и Эл. — Вы не похожи на моряка, — заметил в какой-то момент Лайт. — Потому что я не моряк, — ответил Эл, переходя на японский, так как других людей больше не было рядом. Брови Лайта удивлённо приподнялись. — Вы переводчик? — спросил он, также переходя на японский — Я занимаюсь сейчас этим, да, — ответил Эл. Было странно разговаривать с этим человеком, который выглядел точно так же, как Лайт, потому что Эл понимал, что это было пятьдесят лет назад. Он знал, что поездка в Японию означает, что он окунётся в прошлое... но он не думал, что это будет в буквальном смысле. Больше всего Эл удивило, насколько же это было больно. Быть так близко к тому, о ком он так часто думал, только для того, чтобы напомнить себе, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком. — Ваш японский очень хорош, вы были здесь раньше? "Да. И ты тот, кто помог мне улучшить мой японский" , подумал Эл про себя. Если бы это действительно был он, всё было бы намного проще. — Однажды, много лет назад, — ответил Эл, решив не вдаваться в подробности. К счастью, Лайт не стал заходить дальше и вместо этого сменил тему. — Вы сказали, что сейчас работаете только переводчиком. Я так понимаю, у вас другая карьера? Эл провел пальцами по краю чашки сакэ, обнаружив, что ему легче сосредоточиться на этом, чем смотреть на Лайта. — Да. Я говорю по-голландски, но на самом деле я из Англии, и когда я нахожусь там, я работаю детективом. — Детектив? — удивился Лайт. — Это поразительно. Что делает английский сыщик, работая переводчиком на голландском корабле? К счастью, у него уже был ответ на этот вопрос благодаря Вамми, который слегка исказил настоящую историю Эл. — Хотя я занимался детективной работой с подросткового возраста, на самом деле я только что закончил учёбу. Мой отец предложил мне поездить по миру в течение года или двух, прежде чем вернуться в Англию и обосноваться, чтобы основать свой собственный бизнес, — монотонно рассказал Эл. — Это обычное дело для европейских мужчин? Путешествовать перед тем, как начать собственную карьеру? — спросил Лайт. Казалось, ему действительно было интересно слушать рассказы Эл о себе. Эл предположил, что для японца это не имело бы особого смысла, учитывая тот факт, что почти всем японцам запрещено покидать свою страну. Было редкостью даже попасть на Дэдзиму, так как это было единственное место в Японии, где иностранцам разрешалось находиться. — Это не очень распространено, но не является чем-то неслыханным для богатых семей, — объяснил Эл, делая еще один глоток сакэ. Лайт кивнул. — Я понимаю. Он не стал уточнять, что именно Лайт понимает. Эл ждал, что он снова заговорит, чтобы задать ему еще один вопрос, но разговор был замят, и он не знал, хорошо это или плохо. — А вы? Как вы попали на государственную службу? — спросил Эл, когда стало ясно, что Лайт не собирается говорить дальше. — Мой отец занимает должность в правительстве. Вполне естественно, что я пошел по его стопам, — пожал плечами Лайт. — Но у меня также есть собственные идеи относительно политики. Сейчас мне нужно работать здесь, чтобы подняться наверх, но я надеюсь, что смогу внести реальный вклад в политику через несколько лет. Это заставило Эл в удивлении поднять брови. С прошлым Лайтом он почти не упоминал политику Японии, за исключением одного мимолётного комментария о повышении налогов. Теперь, после того, как он услышал, что этот человек хочет иметь право голоса в политике, Эл понял, что, возможно, этот Лайт и старый Лайт не так похожи, как он думал. — Есть что-нибудь конкретное, о чем вы хотели бы иметь возможность рассказать? — спросил Эл. Лайт оглядел комнату, проверяя, одни ли они. Японцам не запрещалось обсуждать политику с иностранцами, но это и не поощрялось. Они очень строго следили за тем, чтобы их культура была защищена от внешнего влияния, и Эл не мог их в этом винить. Голландцы уже нанесли ущерб культуре своей колонии на Африканском мысе, и он был уверен, что то же самое произошло со многими колониями европейцев по всему миру. Когда Лайт решил, что всё безопасно, он повернулся обратно к Эл. — Урожайность наших фермерских хозяйств уже некоторое время стабильно растёт, и нет никаких признаков ухудшения. Но из-за этого всё чаще говорят о повышении налогов для фермеров, чтобы даймё могли не влезать в долги. Лично я не думаю, что это справедливо по отношению к фермерам. Так что я надеюсь, что смогу приложить руку к ограничению суммы, на которую можно взимать налоги, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. И снова Лайт был озабочен из-за повышения налогов, но на этот раз он пытался что-то с этим сделать. — Кажется, у вас сильное чувство справедливости, — прокомментировал Эл. Лайт сделал паузу, обдумывая эти слова. Он постучал по подбородку, уставившись в прозрачные остатки ликёра, оставшиеся в его фарфоровой чашке. — Да, я полагаю, можно выразиться и так, — пробормотал он. Прошло еще одно мгновение тишины, и Лайт допил свой алкоголь, прежде чем подняться на ноги. — Наверное, мне пора. Мне нужно закончить с заполнением кое-каких документов. Эл кивнул, тоже поднимаясь на ноги. — Я тоже должен идти. Уже довольно поздно, — согласился он, хотя не то чтобы ему нужно было спать. Он уже отвернулся, чтобы пройти по коридору в свою комнату, когда голос Лайта снова остановил его. — Я не знаю вашего имени, — сказал Лайт громче обычного, чтобы собеседник его услышал. — Вы можете звать меня Эл, — ответил он. Лайт поклонился ему, что, как знал Эл, было японской формой приветствия, и он повторил действие. — Было приятно познакомиться с вами, Эл. Надеюсь, ещё увидимся? Боль пронзила грудь Эл при слове "надеюсь" . Это был не его Лайт. Ему не нужно было волноваться из-за этого. — Я думаю, что мы с вами ещё увидимся, — отозвался Эл, махнув рукой, прежде чем нырнуть в коридор. Той ночью, сидя в одиночестве в своей комнате, Эл чуть ли не в отчаянии желал, чтобы вампиры могли спать. Обычно неспособность уснуть его не беспокоила. Но это потому, что он почти всегда проводил ночи, работая над делом, которым занимался в то время. Часы были бы потрачены на изучение записей, анализ карт и чтение списков подозреваемых. Однако здесь ему нечем было занять свой ум. Конечно, он принёс с собой несколько текстов из библиотеки Вамми, но каждый раз, когда он открывал один из них, его мысли возвращался к Лайту. Был ли он его реинкарнацией? Или это был просто похожий родственник? В прошлом Эл посмеялся бы над идеей считать реинкарнацию логичным объяснением. Но это было до того, как он стал бессмертным и понял, что мир не такой, каким он его изначально представлял. Когда первые лучи утреннего света пробились сквозь облака, Эл уже набросал несколько страниц заметок. Обычно он делал такие заметки только во время работы над делами, однако, поскольку у него не было настоящих тайн, которые нужно было разгадывать, Лайт был его делом. Эл знал, что не сможет успокоиться, пока не узнает, действительно ли это его Лайт. Поэтому он собирался сделать все возможное, чтобы найти точный ответ на этот вопрос. ♰⁜♰ Наступил следующий день, а с ним и бездумная переводческая работа. Поскольку на Дэдзиме были свои собственные переводчики, Эл, по сути, вообще не было необходимости быть тут. Но вот он здесь, и кто-то должен был придумать, как перевести счета, написанные по-голландски, на японский. У него не было большой практики в письме. Хотя он приложил много усилий, чтобы научиться читать по-японски, писать что-либо самому... это было совсем другой историей. Это так отличалось от письма на английском или голландском. То, как он должен был держать кисть, как контролировать количество чернил, знать, когда сделать линию толще или тоньше, — на это ушло много времени. И хотя Эл определенно использовал книги из библиотеки Вамми для практики, он все ещё не был так хорош. Послеполуденное солнце просачивалось в здание, в котором работал Эл. Вокруг него другие переводчики (некоторые с китайских кораблей, некоторые японские граждане, дислоцированные здесь) работали над документами, похожими на его собственные. Никто не говорил друг с другом. Единственными звуками было человеческое дыхание и случайный звук прикосновения щетки к бумаге. У двери в кабинет послышались тяжёлые шаги, затем дерево заскрипело, когда в комнату вошёл кто-то ещё. Эл не стал поднимать взгляд. Он был сосредоточен на том, чтобы сделать мазок кистью правильно. — Я так и думал, что найду вас здесь. У Эл перехватило дыхание, и он обернулся, чтобы увидеть Лайта, стоящего над ним. Он смотрел на Эл с ухмылкой, его взгляд скользнул туда, где он пытался написать следующую строчку в своем тексте. — Ах, да, переводчик работает в бюро переводчиков. — Вы, должно быть, очень известны своими навыками дедуктивного мышления, — саркастически ответил Эл, прежде чем замереть. Технически, он только вчера встретил этого человека. Несмотря на то, что ему казалось, что они близки, очевидно, что Лайт видел их общение в другом свете, и прямо сейчас Эл, можно сказать, оскорбил его. Но, к его облегчению, Лайт рассмеялся. — Полагаю, я это заслужил, — пошутил Лайт. Хорошо, что он отнёсся к комментарию с юмором, но Эл не знал, что сказать дальше. Он определенно не собирался испытывать удачу и снова дерзить. Поэтому вместо этого он согласился с очевидным утверждением. — Я где-то нужен? — спросил он у Лайта, поворачивая кисть лицом к себе. Улыбка Лайта исчезла, но веселье в его глазах все равно осталось. — Нет, не совсем.. Я просто зашёл, э-э, — Лайт начал нервно оглядываться, как будто сам не был уверен, зачем он искал Эл. — Я зашёл спросить, провели ли вам надлежащую экскурсию по острову? — спросил Лайт, подняв брови и поглядывая на Эл. ...ну, Эл не ожидал этого. Конечно, он знал многое про Дэдзиму. Не только потому, что был здесь раньше, но и потому, что это был не очень большой город. Технически Дэдзиму нельзя было даже классифицировать как город. Это был искусственный остров, созданный около Нагасаки с единственной целью — чтобы на нем могли останавливаться иностранные моряки во время торговли. Честно говоря, поместье Вамми было больше, чем всё это. Идея заблудиться здесь была смехотворной. Итак, Эл знал, почему Лайт на самом деле предлагал ему экскурсию. Ему нужен был предлог, чтобы провести время с Эл, и это, казалось, была единственная причина, которую он мог придумать. Тот факт, что Лайт, искусно владеющий искусством слова, не мог придумать лучшего предлога, чтобы поговорить с Эл, был слегка забавным. Взглянув в окно, Эл с опаской посмотрела на послеполуденное солнце. Закат был не за горами, но прогулка всё равно не будет комфортной. Эл оглянулся на Лайта, и все его колебания тут же рассеялись. Даже если это был не его Лайт, сходство было настолько сверхъестественным, что казалось, что он, наконец, воссоединился с человеком, по которому скучал так много лет. Он мог позволить себе такую маленькую слабость, как прогуляться с ним по острову. — Нет, она мне ещё предстоит, — сказал Эл убирая кисть и оставляя бумагу. — Но я сейчас свободен... что насчёт вас? Лайт ухмыльнулся. — Да, я тоже. Пойдёмте. Экскурсия была не совсем экскурсией. Скорее, это были Лайт и Эл, которые разговаривали друг с другом, несколько раз прохаживаясь по Дэдзиме. Лайт рассказал ему о своём детстве, своём образовании, о том, как он выучил китайский и голландский языки. Эл, в свою очередь, рассказал ему сфабрикованное детство, описав Вамми как заботливого, но требовательного отца, и подробно описал несколько довольно занимательных случаев, над которыми он работал, чтобы развлечь Лайта. Когда солнце зашло, большинство правительственных чиновников и моряков разошлись по своим домам, но Лайт и Эл продолжали разговаривать. В конце концов они пошли в один из пансионатов, чтобы выпить сакэ и поужинать, но не присоединились к другим морякам, а остались в уединенном уголке. Как и пятьдесят лет назад, Лайт и Эл молчаливо понимали друг друга. Хотя Эл немного улучшил свои социальные навыки с тех пор, как последний раз встречался с Лайтом, он все ещё не был хорош в этом. Но это не имело значения для Лайта. Он никогда не злился на Эл за то, что он не улавливал его более тонкие сигналы, а, описывая кейсы, Лайт часто выяснял виновника еще до того, как Эл говорил ему, кто это был. Чем дольше они разговаривали друг с другом, тем больше Эл убеждался, что это реинкарнация его друга. В конце концов, ночь подошла к концу, и они ещё раз попрощались. Затем… такая же картина повторялась в течение следующих нескольких дней. Эл целыми днями работал в бюро переводов. Теперь, в какой-то момент каждого дня — от позднего утра до раннего вечера — появлялся Лайт и ссылался на какой-то предлог, чтобы выйти и поговорить с Эл. И они проводили вечер вместе. Болтали о разных вещах, узнавали друг о друге, просто… наслаждались обществом друг друга. На этот раз Эл пробыл в Японии всего две недели. Ему отчаянно не хотелось отсюда уезжать, но пока было время, он не хотел позволять этим мыслям брать над собой вверх В конце его первой полной недели пребывания в Дэдзиме произошли две очень важные вещи. Во-первых, Эл отстранили от работы по переводу, и ему дали реальное дело для его детективной деятельности. Очевидно, что кто-то из моряков проговорился японским чиновникам, что он детектив. По словам чиновников, кто-то в их рядах целенаправленно подделывал налоговые документы, создавая впечатление, что крестьяне уплатили налоги, хотя на самом деле это не так. Правительственные чиновники не хотели втягивать в это самураев, так как считали, что это мелкий вопрос, который они могут решить сами. Но до сих пор их расследование этого дела не дало практически никаких зацепок. Эл был, по сути, их последним вариантом перед тем, как отправиться к самураям, чтобы выяснить, кто виноват. Так что теперь Эл должен был выяснить, кто был фальсификатором. На самом деле ему особо нечего было делать, кроме как опросить всех чиновников на острове и проанализировать образцы почерка. Но это было как минимум нечто более интересное, чем переводческая работа. Второе важное событие, которое произошло, касалось Лайта. Вскоре после получения информации о том, что он собирается работать над делом, оставаясь в Дэдзиме, Лайт нашёл его, и они вдвоем, как обычно, начали вечернюю прогулку по острову. Однако с Лайтом было что-то не так. Он продолжал поглядывать на Эл, как будто хотел о чем-то его спросить, но не знал, как это сформулировать. В конце концов, Эл решил задать вопрос напрямую. — Ты сегодня не в себе. С тобой все хорошо? — спросил Эл, засовывая руки в карманы пальто. — Я в порядке. Я просто не очень хорошо спал прошлой ночью, — объяснил Лайт. Он снова взглянул на Эл с тем же вопросительным выражением лица, и Эл терпеливо ждал, пока он продолжит. Через несколько мгновений его терпение было вознаграждено. — Мне приснился действительно странный сон. Ты в нём присутствовал. Эл поднял бровь. — Да? И что мы делали во сне? — Мы гуляли, как и сейчас, — объяснил Лайт. — Был поздний вечер, и всё, казалось, было довольно спокойно. И вдруг на нас напали. Я не помню подробностей, но помню, как меня прижал к стене какой-то мужчина, пока ты лежал на земле. Внезапно у Эл пересохло во рту. Это… звучало знакомо. слишком знакомо. Он не мог видеть сны о том, что произошло в последний раз, когда Эл был с ним. Лайт умер, сейчас это был не он. Как он мог это запомнить? И снова мысль о реинкарнации пришла в голову Эл. Мысль о том, что это был Лайт, которого он знал, переродившийся для второго шанса на жизнь. Медленно все затянувшиеся сомнения относительно этой теории улетучились из разума Эл. Это должен был быть он. Другого объяснения не существовало. Через несколько секунд Эл понял, что был настолько поглощён своими мыслями, что забыл ответить. — Это ужасно, — прокомментировал Эл, физически заставляя себя говорить ровным голосом. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Ничего. Это действительно всего лишь сон, — ответил Лайт, пожав плечами. Но это был не просто сон. Не мог быть. Однако Лайт этого не знал. В течение следующих нескольких дней Лайту стали сниться более странные сны. Большинство из них были связаны с той роковой ночью, но другие, казалось, были связаны с остальным временем, которое Эл и Лайт провели вместе во время его первой поездки в Японию. Этот Лайт так и не смог вспомнить детали конкретно. Он никогда не помнил, о чем они говорили или что именно происходило, когда на них напали, но он был в состоянии описать достаточно сцен, чтобы Эл узнал их. Что касается других событий, не связанных с Лайтом, то Эл действительно добился успеха в своём деле. После нескольких интервью и небольшого анализа почерка подделок Эл сократил список подозреваемых. Лайта это дело, похоже, не очень интересовало. Несмотря на попытки Эл поговорить с ним о теориях или подозрениях, Лайт просто отмахивался от этого, говоря, что они должны просто позволить самураям разобраться с этим, учитывая, что это не основная работа Эл здесь. Эл должен был признать, что Лайт прав. Но он скорее предпочтёт заниматься детективной работой, чем переводить очередную газету. Технически, Лайт был в списке подозреваемых. Но Эл не рассматривал всерьёз возможность того, что Лайт мог быть мошенником, о котором идёт речь. Лайт просто не был похож на человека, который так рискует своей карьерой. У него была цель, и трата времени на мелкие преступления поставила бы эту цель под угрозу. Примерно в середине второй недели нахождения Эл в Дэдзиме Лайт поцеловал его за чашкой сакэ. Эл не смог найти в себе моральных сил оттолкнуть Лайта. Это было вне его контроля. Это стало обычной частью их вечернего распорядка. Ходить, разговаривать и целоваться. Другие японские официальные лица никогда не жалели на них любопытных взглядов, когда замечали, что они держатся за руки или забиваются в темный угол, запутавшись друг в друге. Но эти двое старались скрывать свои отношения от голландских моряков, с которыми путешествовал Эл. Только Господь знал, как плохо они могли отреагировать. Каким-то образом на несколько дней жизнь стала… нормальной для Эл. Днём он работал над своим делом, а вечера проводил с Лайтом. Всего за небольшой промежуток времени он смог забыть обо всех сложностях своей жизни. Тот факт, что он покидает Дэдзиму через несколько дней, тот факт, что этот Лайт, скорее всего, был реинкарнацией его друга, тот факт, что он был бессмертным существом, которое проживёт далеко за пределами жизни этого Лайта — ему не нужно было думать ни о чём из этого. Тогда он совершил прорыв в расследовании. Интервью Лайта было одним из последних. В целом всё прошло довольно гладко, если не учитывать тот факт, что они продолжали кокетничать друг с другом между вопросами. Но было несколько комментариев, сделанных Лайтом, несколько несоответствий в датах, которые он сообщил для некоторых документов, на которые Эл обратил внимание. Все остальные подозреваемые были вычеркнуты. Поэтому, когда дело дошло до последней улики, образца почерка, Эл молился, чтобы он не совпал с Лайтом. ... но, конечно, он совпал. Была последняя ночь Эл в этом месте, когда он понял это. Он сидел за своим столом, глядя на образцы почерка Лайта и часами сравнивая их с подделками, отчаянно пытаясь найти хоть что-нибудь, доказывающее, что они не одинаковые. Но он не нашёл ничего, чтобы опровергнуть вину Лайта. Придраться к другим тоже не получилось бы. Все остальные чиновники были чисты, как молодой ручей. Эл даже знал его мотивацию. Лайт ранее упоминал, что хочет подняться в правительстве, чтобы провести налоговую реформу. Хотя Эл думал, что Лайт никогда не пойдет на такой риск, как подлог, прежде чем занять более высокое положение, оказалось, что он ошибался. Сидя за своим столом и глядя на лежащие перед ним неопровержимые улики, Эл чувствовал, что его вот-вот стошнит. Японские официальные лица рассматривали это как очень серьёзное преступление. Хотя подлог не всегда карался смертной казнью, очевидно, Лайт занимался этим некоторое количество времени. На самом деле, почти год. Такой продолжительный срок в сочетании с тем, что он был еще довольно молодым государственным служащим, делал очень вероятным, что в случае доказательства его вины, он получит максимальное наказание. Эл раскрыл дело. Но он уже знал, что не собирается рассказывать об этом японским чиновникам. Он не был обязан раскрывать этот случай. Это была всего лишь услуга, которую он делал японским чиновникам Дэдзимы. Если он скажет им, что не может понять, кто виноват, его не накажут. Скорее всего, они просто поблагодарят его за уделённое время и отправят в добрый путь. Но что будет с Лайтом? После того, как он уйдёт, будут ли привлечены самураи для расследования? И смогут ли они сделать вывод, что Лайт был виновником? Может быть, он сможет найти способ уничтожить улики. Пролить чернила на поддельные документы, чтобы они не смогли узнать почерк Лайта. Или, может быть, сфальсифицировать то, что он сказал в своем интервью. Это было смешно. Если бы это был любой другой случай, у Эл не было бы проблем со сдачей преступника властям. Соверши преступление — получи наказание. Это и была справедливость. Но сейчас всё было по-другому. Эл только что вернул Лайта после того, как потерял его так давно, и мысль потерять его во второй раз была невыносимой. Эл услышал шаги, приближающиеся к нему сзади, и он обернулся, чтобы увидеть, как Лайт осторожно закрывает за собой дверь в кабинет. — Как продвигается расследование, Эл? — спросил Лайт, направляясь к столу детектива. Эл открыл было рот, чтобы ответить, но он промолчал. Он не знал, что сказать. Должен ли он сказать Лайту, что знает? Или он должен симулировать невежество? Как только он решил притвориться, что не вычислил преступника, он понял, что это не сработает. Лайт знал, что Эл уже понял бы это. Он, вероятно, всё это время ждал, когда Эл расскажет ему о своём выводе. Положив руки на лежащие перед ним бумаги, Эл вздохнул и отвёл взгляд от Лайта. — Я выяснил, кто фальсификатор, — тихо сказал он. Он услышал, как Лайт рядом с ним резко втянул воздух. — Выяснил? Эл постучал пальцами по столу. — Ты знал, что в конце концов я всё пойму. Это не вопрос, а констатация факта. Тёплые руки легли ему на плечи, и Эл боролся с желанием раствориться в них. — Да, я знал, — мягко ответил Лайт. — Ты собираешься сдать меня сейчас? — Нет, я этого не планирую, — холодно ответил Эл. Тёплые руки сжали его плечи. — Почему? Почему нет? Пожав плечами, Эл поднёс одну руку к Лайту и переплёл их пальцы вместе. — Я не обязан раскрывать это дело, ваше правительство не платит мне за это. Что касается меня, то больше всего в детективной работе мне нравится разгадывать головоломку. Как только я узнаю, кто виноват, мне уже все равно, что с ним происходит. — Он повернулся, чтобы посмотреть на Лайта, и улыбнулся. — Кроме того, я бы не назвал подделку документов морально предосудительным преступлением. У Лайта вырвался небольшой смешок, но Эл мог сказать, что он был вынужденным. — Что ты собираешься делать с уликами? — Я… не собираюсь от них избавляться, если ты об этом спрашиваешь, — сказал Эл, уголки его губ опустились. Он мог не сообщать о своих выводах, но он не собирался подделывать улики. — Тебе нужно найти выход из этого положения. Это будет только вопросом времени, прежде чем они всё поймут. Лайт поморщился и опустил голову так, чтобы она лежала на плече Эл. — Я не знаю. Может быть, попытаться уехать из Дэдзимы до того, как появятся самураи? — Возможно, это лучший вариант для тебя, — пробормотал Эл, глядя в какую-то точку на столе. У Лайта действительно было не так много опций. Он попал в неприятную ситуацию, и Эл хотел сделать всё возможное, чтобы отсрочить неизбежное, при этом не преступая закон. Но сегодня вечером Эл знал, что они должны постараться не думать об этом. Вероятно, это был последний раз, когда он видел Лайта. Он получил второй шанс, и их время почти истекло. Они провели вечер, как и любую другую ночь, разговаривая, смеясь, выпивая сакэ и делая многое другое. Эл собрал улики, не записав вывод о том, кто виновный, и оставил их на своём столе. Он позаботился о том, чтобы закопать образец почерка Лайта в самый низ кучи, и мог только надеяться, что японские официальные лица подождут несколько дней после его ухода, прежде чем просмотреть то, что он собрал. Он надеялся, что Лайту этого времени будет достаточно, чтобы выбраться из Дэдзимы. Но, похоже, даже во второй жизни Лайту не повезло. На следующий день Эл был занят тем, что помогал тащить всё на корабль. В какой-то момент его отвёл в сторону чиновник, поручивший ему расследовать это преступление, и Эл объяснил, что не смог вывести ничего конкретного и сожалеет о своей неудаче. Как и ожидалось, мужчина заверил его, что всё в порядке, и поблагодарил за помощь, оставив Эл заниматься погрузкой. Странным было то, что он нигде не мог найти Лайта. К закату корабль был загружен и делал последние приготовления перед отплытием. Эл бродил по острову, пытаясь найти Лайта, чтобы попрощаться. Вместо этого его нашёл человек, который первоначально поручил ему попытаться найти фальсификатора. — О, вот и вы, — воскликнул мужчина, выходя из бюро переводов и торопясь к нему. — Я волновался, что вы и ваш корабль уже покинули наши края. — Нет, мы только собираемся отплыть. Я просто хотел попрощаться кое с кем перед отъездом, — объяснил Эл. — Что-то случилось? Мужчина ухмыльнулся ему. — Я просто хотел ещё раз поблагодарить вас. Я просмотрел собранные вами улики и смог опознать фальсификатора. Сердце ухнуло вниз. Он не ожидал, что всё произойдёт так скоро. Как, чёрт возьми, он понял это так быстро? Разве у этого человека не было других дел? — О, это здорово, — пробормотал Эл, заставляя свой голос оставаться ровным. — Кто это? "Пожалуйста, не произносите его имя. Пожалуйста, не произносите его имя" — про себя умолял Эл. — Его зовут… о, смотрите, он вон там, — сказал мужчина, указывая на улицу. Эл развернулся, и сокрушительный груз упал на его плечи, когда он увидел группу идущих самураев и Лайта, зажатого между ними. — К-куда его ведут? — пробормотал Эл. Дрожь в его голосе была так очевидна, но мужчина её не заметил. — На виселицу, — беспечный ответ. Вдох застрял в горле. Этого не может быть. Не снова. Он думал, что на этот раз Лайту удастся уйти. Удастся выбраться из Дэдзимы до того, как его обнаружат. Во всяком случае, он не ожидал немедленной казни. Самураи и Лайт теперь приближались к Эл и чиновнику, и когда Лайт поднял взгляд и увидел Эл, его поджатое бесстрастное лицо дало трещину. Эл хотел извиниться. Он хотел сказать Лайту, как ему ужасно жаль, что он не избавился от его образца почерка. Он хотел убить человека рядом с ним за то, что он всё испортил. Ему хотелось закричать на вселенную за то, что она снова привела их к этому моменту. Но Эл ничего не мог сказать. Слова застряли у него в горле, и он не мог позволить другим чиновникам заподозрить его. Самураи коротко кивнули им, когда проходили мимо. Хотя Эл не обратил на это внимания. Он продолжал смотреть только на Лайта, повторяя как мантру одними губами "прости". Затем… Лайт улыбнулся ему. Это была та самая улыбка, которую он подарил Эл много времени назад, когда его жизненная сила уходила из него, и Эл ничего не мог сделать, кроме как смотреть с земли. Всё будет хорошо. Затем самураи свернули за угол, и Лайт исчез вместе с ними. — Вам лучше вернуться на свой корабль, солнце почти село, — сказал мужчина, прервав его смутные мысли. Эл рассеяно кивнул, всё ещё глядя на пустое место, где всего несколько секунд назад был Лайт. Он почувствовал, как его ноги начали двигаться сами по себе, уводя его от земли к голландскому паруснику, на котором он должен был находиться. Часть Эл испытывала искушение попытаться силой вернуть Лайта. Отправиться к виселице, убить там всех людей и сбежать вместе с Лайтом. Но это были лишь фантазии. Хотя он мог это сделать, в конце концов это никак не могло закончиться хорошо. Если бы он каким-то образом смог отбиться от всех охранников на острове и сбежать с Лайтом в океан, куда бы они делись оттуда? Они, конечно же, не могли вместе попасть на голландский корабль, а Лайт даже не знал об истинной природе Эл, так что шок от одного этого, скорее всего, полностью разрушил бы план. Нет, это был их конец с самого начала. Эл получил второй шанс провести время с Лайтом, но теперь их конец должен был повториться ещё раз. Несмотря на то, что заходящее солнце припекало его спину, Эл не покидал палубу корабля, когда они начали удаляться от береговой линии. Он не мог видеть отсюда виселицу, но все еще не сводил глаз с острова, выискивая любые признаки Лайта. Он оставался там до тех пор, пока береговая линия Японии не исчезла. И он знал, что к этому моменту Лайт был казнён. Возможно, вы думаете, что во второй раз оплакивать кого-то легче. Но это совсем не так. После этого Эл редко покидал свою каюту на корабле. Другие моряки, казалось, знали, что его следует избегать, потому что немногие пытались приблизиться к нему после отплытия из Японии. Каждый день, когда солнце выглядывало из-за горизонта, Эл вспоминал, что он виновен в смерти Лайта. Первый раз был не по его вине. Но во второй раз это было его рук дело. В какой-то момент Эл сошёл с голландского корабля в порту Хойан, Вьетнам. У него ещё оставалось более полутора лет, чтобы держаться подальше от Англии, поэтому он не видел смысла оставаться на голландском корабле, который должен был вернуться в Нидерланды. Так Эл начал путешествовать пешком. Он прошел через Вьетнам, Камбоджу, Таиланд, в конце концов пробравшись в Китай. Прошли месяцы, которые Эл едва отслеживал. Не то чтобы это имело значение. Конечно, он выучил новые языки, познакомился с новыми людьми, увидел новые вещи, но он не мог найти в себе силы быть искренне заинтересованным в этом. Эл чувствовал себя по-настоящему удовлетворённым только в двух случаях. Первый — когда он занимался детективной работой с Вамми. Второй — когда он был с Лайтом. И именно его детективная работа привела к смерти Лайта. Он не был уверен, что когда-нибудь снова сможет раскрывать дела, не думая о допущенных ошибках. В конце-концов, мышление Эл начало меняться. Шло время, Эл продолжал путешествовать по континенту, и вскоре он перестал просыпаться с чувством вины, которое тяготило его сердце. Он всё ещё винил себя, он всё ещё сожалел о своих действиях, но всё уже случилось, и он не мог повернуть время вспять. Со временем депрессия Эл прошла. Он всё ещё сильно скучал по Лайту, но он смог принять то, что произошло. Он провел время с Лайтом. Он закрыл дело, хотя абсолютно не таким способом, которым хотел. Когда эти два года закончились, Эл обнаружил, что едет на торговом судне из Индии обратно в Европу. К тому времени, когда он вернулся в Северную Англию, он понял, что очень скучал как по своему наставнику, так и по работе, которую они проделали вместе, несмотря на горькие воспоминания, которые он теперь связывал со своей работой детективом. Вамми был рад его видеть и попросил рассказать о своём путешествии. Эл рассказал ему всё, что смог, за исключением того, что он упустил все подробности о своем пребывании в Японии. Вамми не нужно было знать о Лайте. Он не хотел слышать мнение Вамми о сложившейся ситуации, потому что знал, что пожилой человек не одобрил бы действия Эл, отказавшегося выдать Лайта. Тем не менее, Вамми умел его читать. Эл был уверен, что Вамми подозревал, что случилось что-то плохое, но он не требовал от Эл дополнительной информации, за что он был ему благодарен. Медленно его нормальное состояние вернулось. Эл и Вамми зарекомендовали себя как детективный дуэт отца и сына в своем городе в Северной Англии и вернулись к своему обычному распорядку ведения дел. Теперь, когда внимание Эл привлекали регулярные дела, годы пролетали как минуты. Вскоре пришло время им снова инсценировать свою смерть, а Эл отправиться в путешествие. Эл намеревался отправиться в британские колонии, основанные в Америке, учитывая, что к этому моменту он уже много путешествовал по Азии. Однако в конце концов он прошёл через Китай и каким-то образом снова оказался на китайском торговом корабле, направлявшемся в Японию. На этот раз это было не специально. Это была просто серия инцидентов: британское торговое судно, на котором он находился, дало течь, и у него был выбор: либо остаться в Китае на несколько месяцев, пока не пройдёт другой британский корабль, либо поймать китайский корабль, направляющийся в Японию. Эл не ожидал найти его снова. Ему давали второй шанс с Лайтом, и хотя он его испортил, на этом должно было быть всё. Второй шанс. Молния не собиралась ударять трижды, и Лайт не собирался реинкарнироваться или что-то в этом роде, как думал Эл, когда отправился к Дэдзиме в третий раз. И все же… он снова был там. Другое имя на том же лице. Чувства, которые Эл подавлял, вернулись с полной силой, и Эл обнаружил, что они вдвоём играют в одну и ту же игру в третий раз. На этот раз Лайт был воином, но он искал Эл всякий раз, когда у него была такая возможность, и Эл не стал притворяться, что у него есть сила воли, чтобы оттолкнуть его. Лайту начали сниться сны, но на этот раз они включали в себя эпизоды о том, как его ведут самураи, и что на его горле затянута петля. Эл было трудно не вздрогнуть, когда он услышал об этих снах, и ещё труднее ему было притвориться, будто он не знает, почему Лайту они снятся. Затем чиновники из Дэдзимы попросили Эл изучить слухи о повстанческой группе внутри рядов армии. Очевидно, фермеры на материке начали протестовать большими группами против несправедливого налогообложения, и официальные лица опасались, что некоторые воины сочувствовали бедственному положению фермеров и давали инсайдерскую информацию протестующим. На этот раз Эл отказался браться за дело. Он притворялся незнающим с Лайтом, делал вид, что не замечает его страстных разговоров о правах фермеров, и надеялся, что его отсутствие в расследовании спасёт Лайта. Лайт и несколько других воинов были казнены в конце его путешествия в Дэдзиме. Очевидно, чиновники не смогли сузить круг подозреваемых настолько, насколько им хотелось бы, поэтому они решили просто казнить их всех. Вероятно, были убиты невинные, потому что Эл отказался вмешиваться. Потому что он не хотел нести ответственность за то, что Лайта убили в третий раз. После этого Эл поклялся никогда не возвращаться в Японию. Но он не смог сдержать клятву. Шли века. Каждые несколько десятилетий Эл и Вамми требовалось время, чтобы переехать, и каким-то образом Эл всегда оказывался в Японии. К середине девятнадцатого века Япония стала насильственно открыта для мира благодаря американцам, и Эл больше не ограничивался Дэдзимой во время своих визитов. Не то чтобы он решил продолжать возвращаться в Японию. Каким-то образом его корабль всегда где-то застревал, и единственный корабль, проплывающий мимо, был тем, который направлялся в маленькую островную страну. В конце концов Эл перестал с этим бороться. И каждый раз он непременно находил Лайта. Под другим именем, всегда замешанного в каких-то незаконных проектах. Эл в конце концов просили провести расследование. Протесты становились все более разрушительными. Потом был настоящий бунт. Дела принимали всё более мрачный оборот. Заговор с целью убийства императора был важным расследованием для Эл. И хотя он изо всех сил старался держаться подальше от Лайта, Лайт нашёл свой путь к Эл, а также к центру заговора. С каждой новой итерацией Лайта вещи, на которые он был готов пойти, становились все более и более экстремальными. Его представление о справедливости искажалось, начало переплетаться с потребностью в насилии. И всё же… он всегда был одним и тем же Лайтом. То же лицо с острыми чертами, тот же чистый смех, те же смелые мечты. В десятых годах двадцатого века Лайт был замешан в террористическом заговоре, организованном группой студентов. Это снова было во имя справедливости и попытки получения избирательного права, но как же много людей было бы убито, если бы Эл их не остановил. На этот раз Лайт не позволил себя арестовать. Он был уже мёртв, когда к нему домой прибыли представители правоохранительных органов. Время без Лайта стало благословением для Эл. Потому что он знал, что как только появится Лайт, это закончится тем, что Эл снова будет нести ответственность за его смерть. В каждом новом запутанном деле Лайт неизбежно оказывался в центре. Собственная хитрость Лайта росла. Несмотря на близкие отношения, которые им удавалось развивать каждую итерацию, их динамика смещалась во что-то более мрачное, что-то более похожее на серию интеллектуальных игр, чем на дружбу. Это было новое тысячелетие. Эл был величайшим сыщиком в мире, и Вамми оставался с ним на протяжении трёх столетий. Эл думал, что они вдвоём столкнулись со всеми тайнами, которые только мог предложить мир. Затем появился Кира.