Offer Me My Deathless Death

До сих пор Эл был достаточно уверен в том, как продвигается расследование. У него было чёткое представление о том, кто был его главным подозреваемым, он точно знал, как работает его разум, и ему просто нужно было поработать над тем, чтобы находится с ним достаточно долго, пока он не получит доказательства. Так было до тех пор, пока не появился Второй Кира. Сначала Эл посчитал, что кассеты, отправленные на "Сакура TV" были работой Лайта, но он сомневался, что Лайт может сделать подобное. Эл знал как работает мозг Лайта, лучше, чем кто-либо другой в мире. Хотя логически это имело смысл. Натолкнуть полицию на сотрудничество с Кирой таким образом, чтобы вызвать давление общественного мнения, которое неуклонно росло в течение последних нескольких месяцев. Но что-то было не так. Лайт был не из тех, кто делает такие публичные шаги. Он предпочитал играть в игру более тонким способом. Через ловкость рук и обезоруживающие улыбки. Сосредоточившись в первую очередь на себе, и лишь затем беспокоясь о том, как достичь своей цели. Затем Эл осознал очевидную истину. Появился Второй Кира. Эта новость обеспокоила его по нескольким причинам. Во-первых, конечно, потому что появился ещё один человек, способный убивать на расстоянии с помощью сердечных приступов,, а вместе с тем этому Кира нужно было только лицо, чтобы совершить убийство. Во-вторых... до сих пор он был так уверен, что Кира — это Лайт, потому что кто ещё это мог быть? Каждые полвека, когда он и Лайт снова находили друг друга, Лайт всегда был в центре его расследования, исполняя роль вдохновителя заговора. Но теперь за ниточки дёргают два человека. На этот раз у Лайта есть сообщник? Нет, у Лайта могли быть люди, вовлечённые в его заговоры, люди, которым он отдавал приказы, но у него никогда не было сообщника. Это снова прямо противоречит тому, как работает разум Лайта. Он всегда знал, насколько он умён, в каждой жизни. Его гениальность была наравне с гениальностью Эл, и оба они предпочитали работать в одиночку, потому что знали, что никто другой не сможет идти в ногу с ними. Наличие сообщника просто свело бы Лайта с ума. Так что Второй Кира должен был работать один. Вскоре Эл стало ещё более очевидно, что новый Кира не работал с Лайтом, потому что он не следовал тому же набору правил, что и Лайт. Он убивал мелких преступников или преступников, которые уже отбыли свой срок и искренне сожалели о содеянном. Вместе с тем убивал и невинных, и гораздо более свободно, чем когда-либо делал настоящий Кира. Этот Кира был гораздо более изменчивым, более могущественным и чрезвычайно опасным. Именно в этот момент Эл понял, что у него есть возможность. Он знал, что Вторым Кирой был не Лайт, но ему нужно было узнать, кто он, даже больше, чем ему нужно было найти изначального Киру. Если кто-то захочет найти Второго Киру, чтобы не дать ему испортить его репутацию, то это будет первый Кира. Он пригласил Лайта присоединиться к расследованию. Как и предполагалось, Лайт сразу понял, что это не настоящий Кира... Затем, по драматической иронии, он заставил Лайта написать «фальшивое» сообщение от Киры Второму Кире, чтобы остановить убийства. Он почти рассмеялся, увидев, как глаза Лайта вылезли из орбит по его просьбе. Конечно, это был насмешливый ход, но ему нужен был кто-то, кто написал бы сценарий, и кто может лучше заставить Второго Киру поверить в сообщение, чем Первый Кира, который написал его собственноручно? Он был уверен, что кровь Лайта немного вскипела. Но ему было скучно с шестидесятых, и даже если это новое дело было самым тревожным актом борьбы Лайта за справедливость, залезть под кожу своего старого друга все же было своего рода развлечением. Когда был получен ответ на их запись, произошло нечто неожиданное. Во-первых, Второй Кира откровенно заявил, что хочет встретиться с Первым Кирой. Но что ещё более шокирует — он упомянул, что они могли бы показать друг другу своих «шинигами». Эл знал, что такое шинигами. Японский термин для богов смерти. По сути, одна из интерпретаций того, что было известно на Западе как Мрачный Жнец. Он слышал, что их описывали как монстров, духов или помощников, но Эл никогда не думал, что такой дух существует на самом деле. Несмотря на то, что он сам был бессмертным существом, Эл не придавал особого значения вероятности существования других мифологических существ. Хотя Эл просто предполагал, что «шинигами», о которых говорил Второй Кира, был неким кодом, часть его не могла отпустить тот факт, что это можно было понимать в более буквальном смысле, и что они могли иметь дело с вещами, выходящими за пределы человеческого понимания. Если это так, то что ж… Эл придётся придумать новый план. Новость о том, что в этом могут быть замешаны шинигами, была, мягко говоря, тревожной. Но у Эл не было никаких доказательств того, что Второй Кира имел в виду буквальных синигами, поэтому ему пришлось работать, исходя из предположения, что это был код для чего-то. Потом они получили подтверждение. Новая кассета, отправленная на следующий день после того, как Мацуда и Лайт отправились в Аояму. Это был Второй Кира, объявивший, что он собирается прекратить поиски Киры. После этого, он говорил и другие вещи, касающиеся продолжения работы Киры, благодарности полиции за совет, передачи своей силы и бла-бла-бла. Эл действительно не слушал всё остальное. Вместо этого он ухватился за первую часть, и его теория подтвердилась. Запись закончилась, и Эл поставил телевизор на паузу. — После просмотра этого я могу только думать, что Кире и Второму Кире удалось установить контакт, — сказал он комнате. — Почему ты так думаешь? — сразу спросил Лайт. Эл чуть не рассмеялся. — О, да ладно, разве ты не понял? — спросил он, оглядываясь через плечо, чтобы встретиться взглядом с Лайтом. — Я был уверен, что ты придёшь к тому же выводу, что и я, просмотрев это один раз. —...или же Лайт хотел, чтобы хотя бы остальная часть оперативной группы не поняла, что Кира и Второй Кира вступили в контакт. Эл откусил пончик, вздохнув от слабого вкуса сахара на языке. — Во-первых, подумай, насколько он был полон решимости встретиться с Кирой, — Эл начал жевать свой пончик, — так почему же он вдруг изменил своё мнение? И теперь он хочет наказать преступников, которых ещё не успел наказать Кира? И всё, что он хочет от всего этого, это чтобы Кира увидел в нем союзника? — Он проглотил еду. — Напрашивается вопрос, почему он не сделал этого с самого начала? Я предполагаю, что он никогда не заглядывал так далеко вперед. Вероятно, он встретился с Кирой, и ему сказали, каких преступников ему разрешат судить. — Даже если в этот момент Эл смотрел на Лайта слишком долго, никто не прокомментировал это. — Я подозреваю, что цель этого сообщения — скрыть тот факт, что они встречались. Эл сделал паузу, когда его к нему пришло ещё одно осознание. — Однако… теперь у нас на одну причину меньше подозревать, что Лайт — это Кира. Позади него Соитиро ахнул. — Рюдзаки, что ты имеешь в виду?! — спросил он. — Если Лайт — это Кира, я не думаю, что это то сообщение, которое он отправил бы нам от Второго Киры. Это просто ему не подходит. Он бы заставил Второго Киру осуществить свой план, чтобы я появился на телевидении. Затем он бы отрицал, что они когда-либо вступали в контакт, позволяя Второму Кире взять на себя вину за мою смерть. Было ли это действительно частью плана Лайта? Намеренно заставить Второго Киру отправить сообщение, чтобы Эл не появлялся на телевидении, чтобы он выглядел менее подозрительно? Всё было чрезвычайно запутанно, и Эл знал, что прямо сейчас Лайт хотел его смерти больше всего на свете. Может быть… здесь было что-то ещё. Лайт, который является Кирой, было единственным, что имело смысл, и за все годы их жизни второй заговорщик никогда не поднимался так высоко на уровень Лайта. Он любил работать один. На этот раз всё было так по-другому. — Я думаю, что Лайт заставил бы Второго Киру сказать что-то вроде: "Хотя я решил не доводить мой план до конца, я понял, что это не было истинным намерением Киры, чтобы я остановился. Я уверен, что настоящий Кира хотел бы смерти Эл. Он ни за что не заставит меня остановиться". —Взяв еще один пончик, L многозначительно отвёл взгляд от Лайта, когда начал слизывать глазурь с верхушки. — Рюдзаки? — окликнул стоящий позади него Лайт. — Да, Лайт? — Я думаю, ты ошибаешься. Я бы никогда не сделал этого, если бы был Кирой. Вот это было интересно. — Почему нет? — спросил Эл. — Ну, если ты L, а я Кира, то я уже довольно хорошо знаю твою личность. Эл никогда бы не согласился появиться на телевидении, что бы ему не угрожало. И он не позволил бы кому-то другому умереть вместо него. Эл, которого я знаю, нашёл бы способ выйти из ситуации. Ах. Даже после всех этих лет, даже без его воспоминаний, Лайт всё равно знал его лучше, чем кто-либо другой. Он мог видеть Эл насквозь. — Значит, ты знаешь меня, — пробормотал Эл, встретившись глазами с Лайтом. Лайт выдержал его взгляд, и Эл почувствовал, будто он прозрачен, как кусок целлофана. — Послушай, Лайт, ты должен прекратить это, — внезапно прервал его грубый голос Соитиро. — Мне не нравится слышать, как ты говоришь: «Если бы я был Кирой». Даже гипотетически. — Прости, папа, — ответил Лайт. — Я просто хотел, чтобы Рюдзаки точно знал, что я думаю о его плане. Я представил этот сценарий, потому что хочу помочь раскрыть это дело. Это единственный шанс, который у меня есть, чтобы очистить своё имя. Кроме того, единственная причина, по которой мне комфортно говорить такие вещи, это то, что я на самом деле не Кира. "Я на самом деле не Кира". Эл уже слышал это раньше. Но всё же он чувствовал, что его уверенность начинает колебаться. — Хорошо подметил, — тихо сказал Эл, беря свою чашку с чаем. — Ты не Кира. Я имею в виду, это было бы проблемой, если бы ты был Кирой. — Почему? — спросил Лайт. Эл тяжело вздохнул. — Потому что… ты мой первый друг, Лайт. Он знал, как это воспримет Лайт. Он будет думать, что это какая-то тактика. Какая-то стратегия, чтобы проникнуть под кожу Киры и вызвать у него симпатию к L. Или, возможно завоевать доверие Лайта и выбить признание. На самом деле Эл сказал это, просто потому что это действительно было правдой. Лайт был его первым другом еще в тысяча шестьсот пятьдесят пятом году. И вот, они здесь. Несмотря на постоянные смерти, угрозу и вечную игру "кто сообразительней"… Эл скучал по своему другу. Он до ужаса устал. У Лайта позади него перехватило дыхание. — А, да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он мягко, явно не зная, что ответить. — У нас много общего. Поскольку Эл знал Лайта так же хорошо, как Лайт знал его, он также слышал невысказанную часть предложения Лайта. И меня тянет к тебе по причинам, которые я не могу объяснить. Лайта всегда, будто невидимой рукой, подталкивало к Эл. Каким бы ожесточённым ни было их соперничество, их тянуло друг к другу снова, и снова, и снова. Почти как два магнита, которые нашли свои противоположности и притягиваются друг к другу, несмотря на любое сопротивление, оказываемое одним из них. — Спасибо, — прошептал Эл в ответ, прежде чем снова повернуться, чтобы взглянуть на Лайта. Лайт ему улыбался, и это почти ослепляло. — И я скучал по тебе в университете, — добавил Лайт. — Мы должны снова сыграть в теннис. Эл кивнул, задаваясь вопросом, произойдёт ли это когда-нибудь на самом деле. — Да, нам следует сыграть снова. После этого оперативная группа не задерживалась надолго. Они все вышли из комнаты, снова оставив Ватари и Эл наедине в их гостиничном номере. Несколько часов спустя, когда Эл все еще бодрствовал и просматривал другие файлы на своём компьютере, он получил сообщение от Моги. Он последовал за Лайтом домой, так как Эл недавно попросил Моги присматривать за ним. И, к удивлению Моги, оказалось, что у Лайта появилась девушка. К файлу была приложена расплывчатая фотография, и, хотя Эл не мог хорошо разглядеть лицо Лайта, он мог ясно разглядеть привлекательную девушку, практически выжимающую из него жизнь Эл сохранил фото, поблагодарил Моги за информацию, и не думал об этом до следующего утра. Вместе с завтраком Эл из засахаренной клубники и бисквита также пришли новости о прорыве. Из судебно-медицинской лаборатории вернулись образцы волос, идентифицирующие Второго Киру. Аманэ Миса. Подающая надежды модель. У неё было круглое лицо, светлые волосы с двумя маленькими милыми хвостиками и заразительная улыбка. На первый взгляд, она была последним человеком, которого можно обвинить в том, что она Второй Кира. Но когда Эл прочитал про её прошлое, всё встало на свои места. Её родители были убиты во время ограбления годом ранее, и грабитель отделался несправедливым приговором. Справедливость не восторжествовала, но только до тех пор, пока этот преступник не был убит Кирой. И Миса стала его поклонницей. Каким-то образом ей удалось получить убийственную силу Киры, и она согласилась с его философией. Хотя она не была такой умной, как Лайт, Эл должен был отдать ей должное. Когда он просматривал кадры с камер наблюдения в Аояме от двадцать второго числа, он вообще её не видел. Это означало, что она либо вступила с ним в контакт другим способом, либо у неё хватило ума замаскироваться. Кроме того, отпечатки пальцев на кассетах принадлежали не ей, а это значит, что она поручила кому-то другому составить их для неё. Единственной её ошибкой во всем этом были волосы, застрявшие в лентах. Она была новоприобретённой девушкой Лайта, и, скорее всего, она была Вторым Кирой. А это означало, что пришло время Эл нанести Лайту еще один визит в университет. ♰⁜♰ Дела в университете шли так хорошо, что Эл был почти в шоке, хотя половина из них была случайностью. Да, Эл планировал арестовать Мису в тот день, пока он разговаривал с Лайтом, но он не ожидал, что Миса действительно появится и поздоровается с Лайтом. Это только еще больше подтвердило его теорию о том, что она была Вторым Кирой, что делало Лайта Первым Кирой. Благодаря исследованию, которое он провел о ней прошлой ночью, Эл смог сыграть на его улыбке, ведя себя как ее суперфанат. Она восприняла комплименты спокойно, и когда вокруг собралась толпа, чтобы обратить внимание на знаменитость, Эл было слишком легко вытащить оба её телефона из задних карманов. Как только Аманэ Миса была утащена ее менеджером, Лайт извинился и сказал, что ему нужно кое-что сделать, прежде чем встретиться с Эл за обедом. У Эл было ощущение, что он знает, что собирается сделать Лайт, и ему было трудно сохранять самообладание, когда Лайт попал прямо в его ловушку и позвонил на телефон, который теперь был в заднем кармане Эл, а не Мисы. Выражение шока и разочарования на лице Лайта было тем, что Эл запомнил надолго. Если бы Элу пришлось угадывать, он бы сказал, что Лайт, скорее всего, хотел ударить его прямо здесь. Но, конечно же, у Лайта не было и шанса. Элу позвонили и сообщили, что Миса была арестована и помещена под стражу, а Лайт узнал, что Эл знает, что Миса была Вторым Кирой. После этого всё завертелось, как в вихре. Миса была заключена под стражу в соответствии с мерами предосторожности, которые разработали Ватари и сам Эл, что привело оперативную группу в ужас. Не то что бы Эл хотел заставить её проходить через такое. Несмотря на то, что она почти наверняка была бессердечным серийной убийцей, ей всего лишь девятнадцать лет. Даже Эл мог признать жестокость условий, в которые он её поместил. Однако у него не было выбора. Он не собирался ничего оставлять на волю случая. Вот тогда-то и начались странности. Первые несколько дней пребывания Мисы под стражей ничего необычного не происходило. Она держала рот на замке, несомненно, будучи верной Лайту, и единственное, что удивило Эл, это то, насколько решительно она собиралась ничего не говорить. Даже когда Ватари исчерпал все обычные методы, девушка крепко сжимала губы. Эл восхищался ее выдержкой. Однако когда она всё-таки сломалась, это было не так, как ожидал Эл. Она кричала одно и те же слова: "Убей меня! Убей!". Эл смотрел нечёткие кадры с камер наблюдения, где она умоляла закончить её мучения. Она больше не могла этого выносить. Все, чего она хотела, это умереть. Но даже сейчас, умоляя о смерти, когда Эл, допрашивал ее, она все равно ни в чем не признавалась. Ватари пришлось заткнуть ей рот, чтобы она не откусила язык. Он мог слышать её приглушенные крики сквозь кляп, и хотя оперативная группа явно чувствовала себя неловко из-за того, что им приходится наблюдать за таким срывом, Эл продолжал смотреть запись. В конце концов, Миса была вынуждена издавать скулящие звуки. В какой-то момент он увидел, как она кивнула головой, издав ещё один тихий звук грусти, прежде чем тут же потерять сознание. Эл потянулся выключить запись с камер наблюдения, когда увидел это. Прядь волос, упавшая на повязку на глазах. Что-то слегка приподняло её. Затем прядь снова упала вниз, и больше ничего не происходило. Эл уставился на экран телевизора. Это не могло быть просто сквозняком. В комнате не было окон, и рядом не было вентиляционных отверстий кондиционера, чтобы вызвать такой порыв ветра. Но что ещё это могло быть? Призрак? Может быть, шинигами, бесполезно подсказал ему разум. Эл решил на время выключить телевизор, попросив Ватари дать ему знать, когда она проснется. Хотя это заняло некоторое время, в конце концов Миса снова пришла в сознание. Эл попросил Ватари снять кляп, но он был готов нацепить его обратно, если бы она попробовала что-нибудь сделать. Однако вместо этого Миса начала говорить с кем-то, кого она называла "Мистер. Сталкер". Когда Эл взял микрофон, чтобы поговорить с ней, она ответила ему этим прозвищем, и он нахмурился. Почему она вдруг придумала сталкерскую историю? До этого момента она не спрашивала, почему её там держат, и ничего не говорила о сталкере. Но сейчас она вела себя так, словно понятия не имела, кто держит её в плену. Сначала Эл подозревал, что это уловка. Но со временем стало очевидно, что она каким-то образом убедила себя в этом новом сценарии. Это не имело никакого смысла. Раньше она была такой молчаливой, нарушая молчание только для того, чтобы молить о смерти, а теперь болтала, спрашивая, не хочет ли "сталкер" поцеловать её в щеку. Ничто из этого не имело никакого смысла. Конечно, следующий день принес еще более радикальные изменения. На этот раз это не касалось Мисы. Лайт вошёл в главный офис штаба и сделал объявление. — Я… думаю, я мог бы быть Кирой, — мягко признался Лайт. Эл всё ещё смотрел на экран телевизора в комнате. Он не стал поворачиваться лицом к Лайту, но услышал поражённый вздох Соитиро. — Нет, Лайт! О чём ты говоришь?!— спросил Соитиро, его шаги гулко стучали по полу. — Почему ты вообще говоришь что-то подобное? Почему?! Выглянув через плечо, Эл увидел, как Соитиро изо всех сил схватился за плечи Лайта, в то время как выражение лица Лайта было удивительно мрачным. Необычно. Пока еще не было веских доказательств того, что Лайт был Кирой, так зачем же ему приходить сюда, чтобы объявить, что он может быть Кирой? Чего он собирался добиться от этого? — Послушай, пап, — начал Лайт, отворачиваясь от отца, — если Рюдзаки — это L, то можно с уверенностью сказать, что он лучший детектив в мире. И прямо сейчас он кажется почти уверенным, что я Кира. Мы знаем, что L никогда раньше не ошибался. — Ч-что ты говоришь, Лайт?! Прекрати! — Теперь Соитиро умолял, на его лице отчетливо читалась паника из-за признания сына. — А как насчет того агента ФБР, Рэя Пенбера? — сказал Лайт, опустив взгляд в пол. — Это меня он проверял прямо перед смертью. И я был в Аояме двадцать второго мая. Кроме того, я первый человек в регионе Канто, к которому подошла Миса, предполагаемая Вторая Кира. Везде был я. Если бы я был на месте L, даже я пришел бы к такому же выводу. Это не имело смысла. Куда он клонил? Лайт вздохнул и отошёл от отца, подняв руки перед собой. — Видите ли, подсознательно я могу быть Кирой. Если бы это было так, я мог бы быть им и даже не знать об этом. И вот так тайна исчезла. В то время как Лайт выглядел так, будто был на грани слез, глядя на свои руки, Эл боролся с желанием не фыркнуть. Хорошая попытка, Лайт. Ты применил эту уловку в шестидесятых, и она не сработала, подумал Эл про себя. Эта ситуация с Лайтом была в его памяти свежее, чем большинство других, поскольку она была самой последней. Серийный убийца терроризировал небольшую общину на окраине Токио. Убийца в основном преследовал либо тех, кто причинял вред другим, либо тех, кто был "бесполезен" для общества. Лайт был одним из жителей этой общины и в какой-то мере участвовал в расследовании, хотя и не на том уровне, на котором был сейчас. Тем не менее, однажды Лайт зашёл в офис, признав, что, возможно, он и был убийцей, но только когда спал. Эл не поверил тогда и определенно не верит ему сейчас. Эл, конечно, не озвучивал свои мысли, поэтому драматическое "признание" продолжалось. — Нет, Лайт, — в ужасе прошептал Соитиро. — Я… я больше ни в чем не уверен, — тихо сказал Лайт, прикрывая глаза волосами. — Я бы никогда никого не убил, но, бессознательно, кто знает, на что я способен? Другой я мог бы убивать, пока я сплю. — В конце его голос немного сорвался, и Эл должен был отдать ему должное, он был чертовски хорошим актёром. Тем не менее, Эл знал, почему эта теория не работает, помимо того факта, что это полная ерунда. И он был уверен, что Лайт тоже это знал. — Боюсь, это невозможно, — прервал их Эл, уставший от происходящего перед ним оскароносного представления. Боже, Эл так сильно хотел закатить глаза прямо сейчас. — Что ж, я никогда не говорил тебе об этом, — но я уверен, что ты как-то узнал, — но в какой-то момент я установил скрытые камеры наблюдения в твоей комнате на пять дней. — Камеры?! — Да. Каждую ночь ты спал нормально. Преступники, чьи имена попадали в эфир, всё еще умирали, хотя у тебя и не было возможности узнать о них. Но это не доказало мне твою невиновность. Все, что было доказано, это то, что если бы ты был Кирой, никакие камеры наблюдения не выявили бы этот факт. — Не выявили бы этот факт, а? — спросил Лайт, его тон стал горьким. — Я… я не знаю. Это должно быть правдой. Должен признаться, я поймал себя на мысли, что… некоторые преступники заслуживают смерти. Если я могу думать как Кира, то как я могу быть уверен, что я на самом деле не он? — Держись, Лайт! — Мацуда вскочил. Хм, Эл забыл, что он здесь. — Я чувствую себя точно так же. Раньше я ловил себя на мысли, что некоторым людям было бы лучше умереть. Но все же это не значит, что мы пойдем и будем убивать людей, да? Кроме того, преступников по-прежнему убивали, хотя ты ничего о них не знал. Я имею в виду, камеры наблюдения доказали это, правда? — Ну нет. Поскольку у нас тогда не хватало следователей, мы наблюдали за ним только пока он был дома. Мы не могли наблюдать за ним каждый час дня. Возможно, он нашёл способ убивать этих преступников, пока его не было дома, — заметил Айзава. Лайт слегка приподнял голову, и Эл встретился с ним взглядом. Его глаза были сужены и темны, насколько это возможно. Это было специально, Эл знал это. Была причина, по которой он решил сделать это признание именно сейчас. Взяв свой чай, Эл сделал глоток, обдумывая варианты. Они могли посадить его в тюрьму, как Мису. Если преступники продолжат умирать, пока он находится под круглосуточным наблюдением, это заставит оперативную группу думать, что он невиновен. Должно быть, такой был план у Лайта. Так он себе это представлял. В то время как часть Эл не хотела поддаваться тому, что Лайт, очевидно, уже замышлял, в то же время он знал, что это был единственный логичный шаг, и он не смог бы объяснить, почему он отказался это сделать. Кроме того, он вряд ли чего-то добьётся, оставив Лайта пока на свободе. Миса оказалась бесполезной, так как он сомневался, что в ближайшее время она вдруг начнет кричать о том, что они с Лайтом убивают людей. Если Лайт останется на свободе, преступники, очевидно, продолжат умирать. По крайней мере, при таком образе действий был шанс, пусть и небольшой, что преступников перестанут убивать. — Давайте сделаем вот что, — объявил Эл. — Мне нужно, чтобы вы полностью связали Ягами Лайта и поместили его в одиночную камеру. — Что?! Нет! Ты не можешь! — Соитиро отчаянно протестовал. — Ты… ты хочешь, чтобы мы его изолировали? Серьезно? — спросил Мацуда дрожащим голосом. — Если мы собираемся это сделать, то это должно произойти немедленно, — сказал Эл. — С этого момента, Лайт, ты будешь под круглосуточным наблюдением в одиночной камере. — Это безумие! Мой сын никак не может быть Кирой! — Соитиро продолжил, повышая голос. — Мой сын не способен… — Все в порядке, папа, — перебил его Лайт. — Что-то должно быть сделано. Пока у меня есть эти сомнения, я не могу работать с тобой, чтобы поймать Киру. —Он остановился, снова глядя в пол. — Но Рюдзаки, мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещал. Пока ты не скажешь с абсолютной уверенностью, что я не Кира, ты не будешь меня освобождать. Неважно, что я говорю или в каком состоянии я нахожусь. Если бы Эл действительно собирался дать это обещание, Лайта заперли бы в этой камере до конца его жизни, потому что Эл никогда не был бы на 100% уверен, что он не Кира. Он знал его слишком хорошо. Тем не менее, лгать было достаточно легко. — Даю слово, — сказал Эл. — Мистер Ягами, вы можете придумать какое-нибудь оправдание отсутствию Лайта, чтобы сказать его вашей семье? И было бы предпочтительнее, если бы вы сделали это сейчас. — Но это всё так неожиданно, что я вообще должен сказать? — Соитиро сжал пальцами переносицу. — Я даже не понимаю, почему он должен сидеть в тюрьме! — Брось, папа, — деланно-смиренно вздохнул Лайт. — Если я этого не сделаю, я не смогу жить с собой. — Но… ты серьёзно имеешь это в виду? — спросил Соитиро, глядя на Лайта широко раскрытыми глазами. — Да, — тихо сказал Лайт — Я верю, что, отказавшись от своей свободы, я смогу победить в себе страх, что я окажусь Кирой. "Я уверен, что ты это сделаешь», — подумал Эл про себя. Вскоре Лайт снял свой повседневный пиджак и рубашку с расстёгнутыми пуговицами и переоделся в простую черную рубашку и спортивные штаны — меры предосторожности, чтобы убедиться, что он ничего не спрятал в карманах. Айзава надел повязку на голову, а Моги заткнул уши наушниками, чтобы не он не слышал, что говорят остальные. Все это время Лайт стоял молча, позволяя делать с собой что угодно без малейшего намека на отвращение или страх. Как только Айзава защёлкнул наручники на его запястьях, Эл дал им добро, чтобы отвести его в камеру. После того, как Лайта поместили в его камеру, Соитиро не потребовалось много времени, чтобы попросить снять его с расследования. Эл уже подумал, что он, вероятно, попросит об этом, учитывая, что он был разумным человеком с сильным чувством справедливости, и неудивительно, что он смог осознать, насколько его личные чувства противоречили делу. Ватари уже приготовил для шефа куда более приятные апартаменты, так что проблем с его размещением не возникло. Когда Лайта впервые поместили в тюрьму, Эл ожидал, что преступники будут продолжать умирать. Он полагал, что Лайт предусмотрел какой-то метод, чтобы преступники продолжали умирать, когда он, казалось, не мог быть тем, кто это делает. Это было бы единственной логичной причиной, по которой он попросил бы, чтобы его изолировали. Но, к удивлению Эл, шли дни, а смерти прекратились. Было передано много имён, но не было ни одного сообщения о сердечном приступе. Это сбило Эл с толку, потому что это вовлекло Лайта больше, чем что-либо еще до сих пор. Он знал, что Лайт был умнее этого. Значит, должно было быть что-то еще. Помимо всей путаницы, связанной с планом Лайта со всем этим, Соитиро также шокировал Эл. Он был несчастен в своей тюремной камере, воспринимая это тяжелее, чем, казалось, Лайт или Миса. Однако больше всего на свете он был непреклонен в том, что независимо от того, как все обернётся, он пойдёт за своим сыном. За последние несколько столетий Эл ни разу не встречал родителей Лайта. На самом деле, он редко слышал, как Лайт говорил о своей семье, не говоря уже о том, что у него есть мать и отец, а иногда и брат или двое. Соитиро Ягами был волевым и глубоко нравственным человеком, который был более предан правильному поведению, чем кто-либо другой, которого Эл когда-либо встречал. Он очень любил свою семью, особенно сына. Таким образом, Эл понял причину его просьбы о заключении и решимости разделить судьбу своего сына, несмотря ни на что. Для него, если Лайт был Кирой, это была его собственная вина, а не Лайта. Это было бы его собственным проступком, если бы он вырастил ребенка, способного на такое зло. Эл знал, что это не вина Соитиро. Это не было чьей-либо виной. Это была просто судьба Лайта. Вновь и вновь они вдвоём будут кружить в своих вечных играх, и нить судьбы, связывающая их, с каждым шагом становится все более запутанной. Вскоре эта нить судьбы, наверное, обмотается вокруг шеи Эл, и Лайт, наконец, победит. Но Эл ещё не сдавался. ♰⁜♰ Прошла целая неделя. До сих пор не было убийств. Соитиро плохо себя чувствовал. Миса все ещё думала, что ее держит преследователь. А Лайт просто сидел в своей камере, изредка разговаривая. Затем что-то изменилось. В этом не было ничего необычного. Эл просто спросил Лайта, как он держится. Затем Лайт сказал что-то о необходимости избавиться от своей гордыни, и это было так, как будто щёлкнул выключатель. Эл наблюдал, как глаза Лайта расширились, и он лихорадочно огляделся в камере, прежде чем снова сфокусироваться на камере. Он начал болтать о том, что все это бессмысленно, и начал настаивать на том, что он не Кира. — Ты действительно думаешь, что серийный убийца мог совершить эти преступления, не подозревая о них?! —Лайт чуть ли не закричал, его голос сорвался от отчаяния. Он… он проделал дыру в своей собственной теории. Это и было оправданием, которое он использовал. Почему, черт возьми, он отказался от него сейчас? Это не имело никакого смысла. Лайту было не свойственно вот так отступать от собственной логики, и не в его стиле было умолять. А он продолжал, крича, что он не Кира и что его, должно быть, подставили. Это почти заставило Эл задуматься о том, был ли Лайт Ягами одержимым, потому что это было совсем на него не похоже. Он был в отчаянии. Лайт не был отчаянным. Он не ныл, не выдвигал нелепых теорий, всё это было на него не похоже. По иронии судьбы, впервые за долгое время слова Лайта показались Эл честными. Даже Айзава и Мацуда смогли уловить это изменение. Все они знали, что это не похоже на того Лайта, с которым они были знакомы. Но теперь, когда убийства прекратились, они не могли освободить его, даже если бы захотели. Так что Эл ждал следующей странной вещи. После пятнадцатого дня заключения Лайта всё так и произошло. Убийства возобновились. Преступников убили одним махом, как будто навёрстывали эти две недели тишины. Для Мацуды и Соитиро это означало, что имя Лайта должно быть очищено. Но Эл знал лучше. Это должно было быть частью его плана. Его странное поведение не прекращалось, он всё ещё умолял Эл освободить его и настаивал на том, что он не Кира при каждом удобном случае. Но он должен был быть им. В противном случае всё это было бессмысленно. L решил не говорить Лайту, что убийства возобновились. Прямо сейчас у Лайта не было доступа к какой-либо внешней информации. Может быть, если бы он подумал, что его план провалился, он бы как-нибудь проговорился. Лайт продолжал настаивать на том, что он не Кира. Он приказал Эл посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть, могут ли эти глаза врать. И Эл видел правду в этих красновато-коричневых радужках, с которыми он был слишком хорошо знаком. Прошло ещё больше времени, и Эл ждал промаха. Что-то от Лайта, что-то от Мисы, что угодно, за что он мог ухватиться. Но ничего не было. Айзава и Мацуда начали нервничать. Они хотели знать, почему Эл отказывался выпустить Лайта, несмотря на то, что Кира вернулся уже целую вечность назад, и почему он до сих пор не сказал Лайту, что убийства возобновились. Эл ничего им не говорил, потому что знал, что это еще не всё. Он просто не мог им этого объяснить. Однажды ночью, когда оперативная группа ушла домой, Эл и Ватари сидели в гостиной своего гостиничного номера. Эл, как всегда, смотрел на камеры наблюдения, а Ватари собирал разбросанные тарелки по комнате. Эл наблюдал краем глаза, как Ватари достал из мини-холодильника пластиковый пакет с кровью и осторожно налил немного темно-красной жидкости в два бокала. Эл протянул руку, все ещё наблюдая за фигурой Лайта, спящей на койке в камере. Он сделал глоток крови, когда Ватари протянул бокал ему. В наши дни было намного проще достать кровь благодаря банкам крови и низкооплачиваемым работникам, которые охраняли тайники. Пусть Эл и находил современный мир временами немного запутанным, он был благодарен за то, что эта часть его жизни стала довольно простой. Допив свою порцию, он поставил бокал на кофейный столик, погрузившись в размышления о том, каким может быть план Лайта. Эл был быстро возвращён к реальности чужим голосом. — Когда ты решил перестать мне доверять, Рюдзаки? Повернув голову к Ватари, Эл обнаружил, что старший даже не смотрит на него. Он вытирал свой бокал с вином, глядя в окно на горизонт Токио. — Что ты имеешь в виду, Ватари? — спросил Эл, нахмурившись. — Я знаю тебя четыреста лет, так что не считай меня дураком, Рюдзаки. Я могу сказать, когда ты мне что-то недоговариваешь, — сказал Ватари. Он поставил стакан и встретился взглядом с Эл. На его лице не было ни гнева, ни обиды. Просто открытое любопытство. Эл не ответил, поэтому Ватари продолжил. — С самого начала этого дела ты был зациклен на Лайте Ягами. Ты знаешь, что я доверяю твоей интуиции, но тот факт, что ты так долго держишь его взаперти, несмотря на то, что у нас нет улик против него, говорит мне, что ты знаешь то, чего не знаю я. Я вижу это в твоих глазах, когда Айзава и Мацуда задают тебе вопросы. У тебя есть причина, по которой ты это делаешь. Когда мы работали над делами в прошлом, ты всегда говорил мне о каждой своей догадке или идее. Но ты больше не доверяешь мне. — Ватари сел в пухлый стул рядом с диваном, на котором лежал Эл. — Я не расстроен, и тебе не обязательно говорить мне то, что ты знаешь. Мне просто любопытно, когда ты решил, что больше не можешь мне доверять. На мгновение Эл потерял дар речи. Ему никогда раньше не приходилось работать с Ватари над делом, связанным с Лайтом, поэтому он смог отделить эту часть своей жизни от своего наставника. Но он должен был знать, что на этот раз все будет по-другому. Ничто не было таким, как прежде. Ватари бы всё равно узнал. Эл не хотел, чтобы Ватари думал, что он ему не доверяет. Он доверял. Оглядываясь назад, скрывать это от Ватари просто потому, что он не хотел слушать лекции, было смехотворно ребяческим. Сейчас он как никогда нуждался в совете Ватари. Потому что он уже не знал, что думать. — Дело не в том, что я тебе не доверяю, — начал L, тщательно подбирая слова. — Ты знаешь, что ты всегда был для меня самым близким человеком, отцом, и это не изменилось. — Дерьмо. Как он вообще должен начать объяснять свою ситуацию с Лайтом? — И я всегда думал о тебе как о сыне, я только надеюсь, что не сделал ничего такого, что заставило бы тебя думать, что это уже неправда, — сказал Ватари, сложив руки на коленях. — Нет. Это просто… что-то трудно объяснимое, — сказал Эл, жалея, что у него нет стопки сахарных кубиков прямо сейчас. Ладно, можно было бы начать с самого начала. — Помнишь, как я сказал тебе, что меня обернули, когда я был в Японии в качестве переводчика для голландцев? — спросил Эл. Ватари кивнул. — Когда на меня напали, я был не один. У меня там был… друг. И его убил напавший на нас вампир, я своими глазами видел, как он умирал. Куртизанка не успела его спасти, но обернула меня. И, как ты знаешь, после этого я вернулся в Англию. — Эл снова посмотрел на мониторы с записями с камер наблюдения, где Лайт спал, и вспомнил, как его кровь окрасила булыжник под ними двумя той ночью. Потом Эл объяснил остальное. Он рассказал Ватари о том, что нашел Лайта в Дэдзиме во второй раз почти через пятьдесят лет после первого. Он рассказал Ватари о снах, затем о подлоге и о том, как его повесили за преступления. Затем он рассказал про третий, четвертый разы и так далее. Закончив, он снова поднял взгляд и встретился им с Ватари. — Хочешь знать, почему я отказываюсь отпускать Лайта Ягами? Это потому, что я знаю Лайта уже четыреста лет, и он всегда в центре любой заварушки. Он должен быть Кирой. Нет никакой другой причины, по которой он был бы здесь. Ватари никак не отреагировал на это. Он поднес руку к подбородку и медленно кивнул, обдумывая то, что Эл только что сказал ему. — Какие жестокие игры играет с тобой судьба, Эл, — тихо сказал Ватари после нескольких секунд молчания. Эл не знал, что на это ответить. К счастью, в этом не было необходимости, потому что Ватари быстро вернулся к делу. — Итак, что же ты думаешь о текущей ситуации с Лайтом? — спросил Ватари, откидываясь на спинку стула. Это так похоже на Ватари. Эта внимательность и умение сменить вектор разговора. Прямо сейчас это было именно то, что Эл нужно было от его наставника. — Меня многое смущает, — сказал Эл, кусая большой палец и снова поворачиваясь к экрану. — Вначале я подозревал, что он добровольно изолировал себя, чтобы убийства могли продолжаться и его невиновность была доказана. Но потом убийства прекратились на две недели, и он стал казаться полностью виновным. Потом произошло странное изменение его поведения. Он перешёл от утверждения, что он может быть Кирой подсознательно, к прямому отрицанию этой возможности и умолял меня отпустить его. Для него не имело никакого смысла так противоречить самому себе. — Эл сделал паузу, сложив руки перед собой. — Но… он говорит правду, Ватари. Когда он попросил меня посмотреть ему в глаза, я увидел это в них — он действительно верит, что он не Кира. — Могу сказать, что это потрясло тебя больше, чем ты показал, — согласился Ватари. — Как ты думаешь, возможно ли, что Кира — не столько вымышленное имя, которое он использует, сколько сущность? В конце концов, мы уже знаем, что этот случай в некотором роде сверхъестественен. Возможно, «Кира» обладал Лайтом, и когда Лайт был заключен в тюрьму, он покинул его и нашел нового хозяина, забрав с собой воспоминания Лайта о том, что он был Кирой? — Я понимаю, что это возможно, но я просто не понимаю, почему Лайт добровольно вызвался быть заключённым. Вернее, почему дух Киры позволил ему это сделать. — Но что, если дух Киры в это время спал? Лайт сказал, что он мог быть Кирой подсознательно. — Видишь ли, я вообще не купился на это. В тысяча девятьсот шестидесятом году Лайт был серийным убийцей в маленьком городке. Он использовал то же оправдание, утверждая, что убивает во сне или что-то в этом роде. Конечно, это была ложь, так что и на этот раз я на это не куплюсь, — объяснил Эл. — Однако, Рюдзаки, ты должен учитывать, что это дело сильно отличается от того случая в шестидесятом. Тогда он убивал людей своими руками, да? Теперь у него есть экстрасенсорные способности. Он вполне мог сказать нам правду. Эл вздохнул, закрыв лицо руками. — С логической точки зрения я знаю, что ты правы. Но я знаю Лайта. Он всегда главный. Нельзя думать, что на этот раз его просто использовал какой-то демонический дух. Ходы, которые он делал, то, как мы играли в нашу игру до этого момента, было похоже на Лайта, а не на какой-то дух. Я знаю, как он думает, и это то, что он сделал бы. Если наша теория о том, что это какой-то тип духа, Лайт должен был работать с ним, а это значит, что самоизоляция была частью их плана. Застонав, он вдруг выпрямился на стуле и поднял со стола бокал. Он подошёл к мини-холодильнику, вытащил пакет с кровью и налил себе ещё порцию. — Со временем ты все поймёшь, я уверен, — заверил его Ватари. — Но пока, я не думаю, что у тебя есть выбор. Ты должен выпустить Лайта из заточения. Сделав глоток своего напитка, Эл кивнул. Ты прав. Мне просто нужно придумать какой-нибудь тест, чтобы убедиться, что Лайт действительно не помнит, что он Кира, и что Аманэ Миса больше не обладает способностями Киры. Я не могу отпустить ни одного из них, пока не буду уверен в этом. Некоторое время он молчал, обдумывая варианты. — Мне нужно позвонить шефу. ♰⁜♰ Другие сказали бы, что в тот день он зашёл слишком далеко со своим планом, но Эл просто делал то, что, как он знал, было необходимо. После того, как ему удалось убедить Соитиро пройти через это, всё, что оставалось, это надеяться, что Соитиро справится. И он справился. Его игра была идеальной, и по крайней мере Эл было ясно, что актёрское мастерство должно быть семейным навыком. Никто не умер. Лайт выглядел так, словно был на грани слез, в то время как Миса, казалось, хотела повалить Соитиро на землю. Но все они были очень даже живые. Итак, Эл был уверен, что на данный момент Лайт, должно быть, потерял воспоминания о том, что он Кира. Тем не менее, Эл знал Лайта, и он знал, что Лайт определенно придумал бы план, как вернуть ему его воспоминания в какой-то момент. Даже если он сейчас не Кира, это не значит, что так и будет в будущем. Это означает, что Эл не мог позволить ему вернуться к нормальной жизни. В решении Эл действительно не было скрытых мотивов. Он не мог держать Лайта взаперти в камере, но и не мог позволить ему вернуться к полной свободе. Лучшее решение для него состояло в том, чтобы он находился в таком положении, чтобы Эл мог наблюдать за ним в любое время. Так что: наручники. И только в первую ночь, когда они делили комнату, Эл понял, что совершил фатальную ошибку. Для него будет почти невозможно поддерживать отчуждённое отношение к Лайту, если они будут вместе двадцать четыре часа в сутки. ...это, определённо, будет очень интересно.