Часть 12
1 февраля 2024 г. в 12:51
Мустанг несколько секунд смотрит на бумагу, прежде чем недоверчиво рассмеяться.
— Конечно, могло быть хуже.
Эд думает обо всех других прозвищах государственных алхимиков, включая свое старое, прежде чем кивнуть головой с легким смешком.
— Да, могло быть хуже. — он открывает рот, чтобы сказать больше, прежде чем понимает, что они еще не проверили эту комнату, и Брэдли, абсолютно возможно, все еще ждет за дверью. Или Зависть в маскировке. Поэтому он меняет то, что собирался спросить, — Итак, что нам теперь делать? — Он кивает головой в сторону двери, молча говоря Мустангу быть осторожным на случай, если Брэдли все еще где-то там.
— Ну, — Мустанг понимает это почти мгновенно. — Я полагаю, мы могли бы вернуться в дом Маэса. Ты не приступишь к активной службе в течение нескольких дней.
Эд кивает головой и встает, но перед этим засовывает часы в карман. Ему нужно вернуться в Ризенбург, чтобы выяснить, что делать с Алом, но прежде чем он сможет это сделать, им нужно быть подальше от любых возможных подслушивающих устройств.
Итак, в дом Маеса. Поездка на машине обратно к дому Хьюзов проходит тихо, но не так уж неприятно. Когда они входят в дом, он приветствует Грейсию, Нину и Алисию, прежде чем повернуться лицом к Рою и Маэсу.
— Мне нужно привести сюда моего брата. Единственный способ заставить его позволить мне прийти, не пытаясь зарегистрироваться самому — это пообещать ему, что я не буду держать его в Ризенбурге в течение следующих трех лет. — он смотрит на Роя, — Но я не могу поместить его ни в одно из мест, в значительной степени предназначенных для государственных алхимиков, потому что я не хочу, чтобы он находился где-либо рядом с военными. Самое близкое, что подходит — это твоя команда и Маэс. Мне нужно безопасное место для него.
Маэс заговаривает, прежде чем Рой успевает придумать ответ.
— Он может остаться с нами, — Эд поворачивается к нему, и открывает рот, чтобы возразить. — Сначала я должен обсудить это с Грейсией и убедиться, что Нина не против, но она и Алисия могут поделиться, и это освобождает нашу последнюю комнату.
Почти сразу же Эд начинает качать головой.
— Я не могу просить тебя об этом. Ты даже не знаешь моего брата, и мы мало что рассказали Грейсии обо всем этом.
— Ты прав, — Маэс торжественно кивает головой, — Но где еще он мог бы быть в безопасности? Как ты сказал, о предоставленном жилье военных не может быть и речи, так что, если ты не хочешь, чтобы он три года жил на улице, это лучший вариант. Что касается того, что Грейсия ничего не знает, то есть простое решение — рассказать ей.
— Ты знаешь, насколько это опасно? — после секундного молчания спрашивает Эд, — Если ты скажешь ей, она будет оглядываться через плечо в течение трех лет, она будет жить в страхе за жизни своих детей и будет бояться собственной тени. Если ты скажешь ей, что она никогда не сможет оступиться. Одна ошибка в неправильном месте, всего одна, погубила бы ее.
— Ты сказал ей, не так ли? — Рой, который все это время хранил молчание, просто двигая головой взад-вперед, слушая их аргументы, наконец заговаривает, — Ты пошел к ней и рассказал ей правду после того, как Зависть убил его.
— Да, — Эд просто смотрит на него. — Но на случай, если ты пропустил эту часть своего собственного предложения, я сделал это после его смерти, потому что она заслуживала знать правду о смерти своего мужа.
Кто-то прочищает горло позади них, и все трое поворачиваются лицом к очень сурово выглядящей Грейсии, с ней нет ни Алисии, ни Нины. Эд бросает один взгляд на ее лицо и бледнеет — он хорошо знаком с этим взглядом, именно такой взгляд Учитель, Пинако и Уинри всегда надевают перед тем, как его отчитают.
— О черт, — он делает несколько шагов назад, пока Рой переводит взгляд с Эда на Грейсию.
Грейсия слегка наклоняет голову, чтобы еще лучше рассмотреть Эда сверху вниз.
— Мне не нравится, когда от меня скрывают секреты в моем собственном доме, Эдвард. Если происходит что-то, связанное с моим мужем, я бы очень хотела знать, что происходит.
Проходит несколько секунд, прежде чем Эд делает движение в сторону двери позади нее. Она получает сообщение и входит в теперь уже тесный кабинет, закрывая дверь при этом.
— Грейсия, если я расскажу тебе, что происходит, ты, по сути, будешь жить во лжи следующие три года. Ты никогда не должна упускать ничего из этого, иначе это погубит вас всех четверых. Ты уверена, что хочешь так жить? — Грейсия просто кивает, едва заметно колеблясь. Эд вздыхает от ее решимости, прежде чем кивнуть головой, — Хорошо. Ты права, ты заслуживаешь знать, я просто не хотел обременять этим еще одного человека. — с этими словами Эд начинает объяснять все с самого начала.
О его путешествии во времени, смерти Нины, смерти Маэса, о том, что фюрер гомункул (очевидно, Эдвард рассказал и про остальных) и общенациональном круге преобразования.
Когда он заканчивает объяснять, что теперь занимает не так много времени, потому что он научился сокращать бессвязные фразы, чтобы свести их к важным частям, Грейсия смотрит на него несколько секунд. Маэс пользуется тишиной, чтобы затронуть тему их свободной комнаты.
— У Эда есть брат, похожий на него, которого он хочет спрятать от глаз военных, если мы переселим Алисию в комнату Нины, ты не будешь возражать, если он останется здесь?
Грейсия поворачивается, чтобы посмотреть на своего мужа с улыбкой, словно привыкшая к тому, что он приводит бездомных животных.
— Конечно, — она снова обращает свое внимание на Эда, — Сколько лет твоему брату?
— Двенадцать, — Эд поднимает на нее глаза, — На самом деле двенадцать, он не из моего последнего окружения. Черт… — трое смотрят на него в замешательстве. Эд игнорирует их замешательство и смотрит прямо на Мустанга, — Ал не может прийти в Централ в том виде, в каком он сейчас. Ты видел его, мы слишком похожи. Так что даже если я приведу его сюда, он все равно где-то засветится, потому что, если его увидят, сразу станет ясно, что он мой родственник, несмотря на то, что я указал в своих записях, что у меня нет живой семьи.
Глаза Роя расширяются от осознания, потому что Эд прав. Он видел младшего брата всего несколько секунд во время своего визита в Ризенбург, но их уникальную окраску трудно не заметить. Несколько секунд они стоят в тишине, пытаясь придумать решение, прежде чем Эд издает тихий возглас:
— Я понял! — он снова смотрит на Роя, — Сколько дней у меня есть до того, как мне нужно будет начать отчитываться перед тобой?
— Большинству людей дается семь дней. Учитывая, что ты выглядишь как ребенок, они, скорее всего, позволят себе еще день или два. — проходит секунда, пока Рой думает о точном количестве.
Эд кивает головой в знак подтверждения, размышляя.
— Этого времени должно быть достаточно, но мне нужно создать функционирующий круг, если таковой еще не существует. Не говоря уже о том, что мне, вероятно, придется объяснить это Алу, чтобы он мог сам все отменить и переделать. — он поднимает взгляд на Грейсию и Маэса. — Вы уверены, что не возражаете, если Ал останется здесь? — Они оба немедленно кивают головами. — Вам хватит недели, чтобы перевезти вещи Элисии? — когда они кивают снова, он улыбается им, — Спасибо.
С этими словами он разворачивается и уходит.
— Эдвард! — зовет Мустанг, — Как именно ты собираешься с этим справиться?
На лице Эда появляется ухмылка.
— Разве это не очевидно? — когда Мустанг молча смотрит на него, Эд улыбается шире, — Конечно же с помощью алхимии! — с этими словами он берет свое пальто с вешалки и направляется к выходу, пока трое взрослых людей остаются смотреть ему вслед в замешательстве и легком беспокойстве.
Покинув дом Хьюзов, Эд прямиком направляется в отель, в котором останавливался прошлой ночью, чтобы забрать свою сумку и выписаться. Поезда для переоборудования ходят всего несколько раз в день, потому что ими пользуется так мало людей, что это почти пустая трата денег. Последний поезд должен отправляться через час, так что, если он не поторопится, он его пропустит.
Зная, что он будет занят, он высыпается в поезде как можно больше и, когда выходит в Ризенбурге, у него достаточно энергии, чтобы побежать прямо в дом Рокбеллов и вытащить Ала к ним домой.
— Брат? Что происходит? Все в порядке?
Эд наконец понимает, как это должно выглядеть для Альфонса, поэтому он замедляет шаг, ведя своего брата вверх по холму.
— Извини, Ал. Все в порядке, но для того, чтобы ты мог безопасно оставаться в Централе, мне нужно что-нибудь сделать, чтобы скрыть цвет твоих волос и глаз. Они почти точно такие же, как у меня, и это сразу же поможет им узнать. Итак, мне нужна твоя помощь, чтобы просмотреть книги Хоэнхайма по аместрийской алхимии в поисках чего-нибудь о кругах преобразования, которые могут изменять внешний вид, пока я просматриваю те, что написаны не на аместрийском. — Ал слегка кивает головой, когда они входят в подвал, его шаги слегка замедляются, — Я знаю, ты, наверное, не хочешь быть здесь, внизу, но книги слишком тяжелые, чтобы мы могли прямо сейчас нести их наверх. Если бы у нас было больше времени, мы могли бы делать это постепенно, но у меня есть максимум неделя, пока мне не нужно будет возвращаться в Централ. Если к тому времени у нас не будет решения, тебе придется остаться здесь подольше, потому что я не рискую подвергать тебя опасности.
— Хорошо, — Ал несколько секунд смотрит на своего брата, прежде чем кивнуть головой, — С чего ты хочешь, чтобы я начал?
Двое обмениваются быстрой улыбкой, прежде чем Эд снова сосредотачивается.
— Начни с поиска любых книг, которые сможешь найти по теме алхимии и генетики. Что-нибудь в этом роде. — Ал кивает и начинает рыться в ближайшем книжном шкафу. Эд оборачивается, чтобы посмотреть на неаместрианские книги, которых… здесь очень много. Несколько тетрадей Хоэнхайм написал в Ксерксе. Эдуард умирает, желая прочитать их, потому что, кто знает, что написано в этих книгах. Но вместо того, чтобы позволять себе зацикливаться на словах, которые он не может прочесть, он обращается к тем, которые он может. Он достает несколько книг из Ксинга, которые кажутся многообещающими, и немедленно падает с ними на пол. Быстрый взгляд на Ала говорит ему, что с братом все будет в порядке некоторое время, если он войдет в транс, как он почти всегда делает, когда занимается исследованиями или любым видом чтения. Кроме того, Ал знает, как вытащить его из этого состояния, если что-то понадобится.
Когда первые четыре книги, которые он снимает с полок, оказываются бесполезными, он задвигает их в угол подвала, прежде чем еще раз взглянуть на полки. Ни один из авторов не выделяет его, как и ни одно из названий. Критская алхимия в основном основана на исцелении, поэтому он в значительной степени списывает эти книги со счетов. Не полностью, на случай, если кто-то из них попадется ему на глаза, но он фокусируется в основном на текстах из Ксинга и Аэруго. У Ксинга широкий спектр применений для своей Алкагестры (даже если большая ее часть основана на исцелении), а Аэруго, несмотря на то, что численность алхимиков намного меньше, чем у Аместриса, не имеет таких специальностей, как у Аместрис, Ксинг или Крет. Их алхимия, похоже, действительно сосредоточена на том, чтобы помогать людям жить своей повседневной жизнью, так что не исключено, что кто-то провел какое-то исследование, похожее на то, что хочет Эд. Поэтому он не удивился, когда семь книг спустя наткнулся на что-то полезное в одном из текстов Аэруго.
Он подбегает к столу Хоэнхайма и хватает бумагу и ручку. С ручкой и бумагой в руках он падает обратно на пол с книгой, разложенной перед ним. Ал подходит прежде, чем он успевает вернуться в свое состояние, похожее на транс.
— Брат? Что ты нашел?
Эд смотрит на него со своей фирменной ухмылкой.
— Я нашел именно то, что искал. — он закрывает книгу своим наброском, выполняющим роль закладки, — Давай вернемся к бабушке. Я не хочу держать тебя здесь, в этом подвале, пока я работаю над этим.
Ал кивает головой, прежде чем первым выйти из их дома. Эд несколько секунд разминает свою автоматическую ногу, прежде чем последовать за ним на улицу.
— Бабушка! Мы вернулись! — он слышит, как Ден бежит по коридору, чтобы поприветствовать их, и протягивает руку, чтобы погладить его, когда он перестает бежать к ним. — Хей, Ден.
Пинако следует за ним несколько секунд спустя.
— Не хочешь объяснить, почему ты решил похитить своего брата на несколько часов?
Застенчивое выражение пробегает по лицу Эда, когда он вспоминает, что, несмотря на то, что рассказал Алу о происходящем, он все еще не рассказал Пинако.
— Прости, бабушка. Я вспомнил ранее, что, поскольку Ал не хочет оставаться в Ризенбурге следующие три года, ему понадобится какая-то маскировка. Итак, я хотел найти решение с помощью Алхимии, поскольку в долгосрочной перспективе это было бы намного проще. Легче поддерживать, легче переделывать и, не говоря уже о том, что труднее понять, что это маскировка.
Пинако несколько секунд наблюдает за Эдом, приподняв бровь, прежде чем со вздохом качает головой.
— Ладно, вы можете заняться своей алхимической ерундой позже, сначала вам обоим нужно что-нибудь съесть. — с этими словами Пинако отворачивается и идет дальше к дому. Ден следует за ней с тихим лаем, который заставляет двух Элриков тоже начать следовать за ней.