Заключи сделку, чтобы исправить ошибки

      Следующие два года проходят чрезвычайно медленно для Эда. Но все остальные, кажется, продолжают жить своей обычной жизнью. Он, очевидно, знал, но не совсем осознавал, как быстро все началось в прошлый раз. Конечно, ближе к концу был разрыв на год, поскольку они ждали наступления Судного Дня, но после его поездки в Лиор все начало сходить с рельсов, и довольно быстро.       Итак, Эд проводит следующие два года, работая над созданием водной алхимии в перерывах между миссиями, на которые его посылает Мустанг. Ну, он говорит о миссиях, Рой несколько неохотно отпускает его из Центра на этот раз. Что Эд в какой-то степени может понять, потому что, если что-то случится раньше, чем задумано, или кто-то оступится, только Эд сможет сказать. Но когда он начинает слышать слухи о священнике, который может творить «чудеса», он отправляется в Лиор, не сказав Рою. Что, честно говоря, не так уж далеко от того, что произошло в прошлый раз. Однако ему удалось передать Маэсу записку для своего брата, прежде чем уйти. Потому что, несмотря на то, что он отказывается брать Ала куда-либо рядом с Лиоре (из-за того, что там не один, а два гомункула), он знает, что просто исчезнуть, по крайней мере, на пару дней — очень глупая идея. Глупо и, вероятно, будет волновать его брата (а также Маэса и команду Мустанга) настолько, чтобы рискнуть пойти за ним.       Итак, убедившись, что Маэс знает о записке для Ала, он направляется в блок военных квартир, в которых он остановился. Которые, так уж случилось, находятся ближе всего к дому Хьюзов. Он, так сказать, не утруждает себя упаковкой чемодана. Он просто бросает кое-какую запасную одежду (потому что знает, что у него будет по крайней мере один бой), прежде чем вытащить свои исследования из тайника и упаковать их тоже.       Он лишь немного раздражен, увидев, что Бреда ждет его снаружи.       — Ты отправляешься в Лиор, верно?       Эд слегка вздыхает, прежде чем кивнуть.       — Очевидно, ты уже знаешь ответ, иначе ты бы не спрашивал, — он идет в направлении железнодорожной станции, Бреда легко идет в ногу. Эд поворачивается в сторону, чтобы посмотреть на него. — Этот ублюдок сказал тебе пойти со мной?       — Маес узнал о твоем маленьком путешествии и рассказал об этом Мустангу, — Бреда кивает головой. — Поэтому он поручил мне отправиться с тобой.       Мысленно проклиная Ала, Эд смотрит на Бреду. Наличие кого-то рядом с ним точно не было бы помехой, на самом деле это, вероятно, было бы очень полезно.       — Ты мне вообще доверяешь? Ты можешь сказать «нет», я бы, на самом деле, не стал тебя винить.       — Да, — проходит несколько секунд, прежде чем Бреда начинает кивать головой. — Я пока не знаю, как далеко заходит это доверие, но Мустанг доверяет тебе, а я доверяю ему. Итак, я доверяю тебе, по крайней мере, настолько, чтобы слушать тебя и делать то, что ты мне говоришь. Я доверяю тебе настолько, чтобы уважать твой интеллект и опыт.       — Спасибо, — Эд благодарно улыбается ему. — Даже если ты доверяешь мне только потому, что доверяет Мустанг, я действительно ценю это. Я рад, что ты сказал, что сделаешь то, что я тебе скажу. — Он поднимает взгляд на Бреду. — Потому что там по крайней мере два порока. — «Пороки» — это слово, которым они обозначают гомункулов публично. Это сразу заставляет Бреду выпрямиться по стойке смирно, но не настолько, чтобы привлечь к ним внимание. — Все пороки смертельны, но иметь дело с этими двумя особенно раздражает. Я не хочу, чтобы меня снова съели. Так что, надеюсь, я пока не собираюсь привлекать их внимание. На самом деле мне нужно разобраться со всеми ними по отдельности, но с этими двумя, в частности, нужно разобраться отдельно. Потому что одна из них причиняет боль, а второй впадет в неконтролируемую ярость, если подумает, что я причинил ей боль.       — Я понимаю, — сейчас они стоят на платформе, ожидая прибытия своего поезда. — Как только мы прибудем в Лиор, я буду делать только то, что ты мне скажешь.       Когда поезд подъезжает к платформе, Эд кивает головой и отворачивается от него.       — Спасибо. Итак, — он занимает первое свободное место, а Бреда садится напротив него. — Этот ублюдок отдавал тебе какие-либо приказы, прежде чем отправить тебя ко мне?       — Нет, — Бреда слегка качает головой. — Он сказал мне убедиться, что мы оба вернемся живыми, но я не планировал умирать там, и я могу только предположить, что ты тоже. — Эд качает головой в ответ. — Тогда нет, я не получал никаких приказов. Хотя мне любопытно. — Бреда бросает быстрый взгляд на другие киоски вокруг них, убеждаясь, что они пусты, прежде чем продолжить. — Как ты справился со всем этим в прошлый раз?       Эд оглядывается вокруг, он доверяет Бреде, но немного дополнительной осторожности еще никому не повредило.       — Ну, в прошлый раз я привлек внимание Корнелло, и он заставил Химеру напасть на меня, прежде чем попытаться застрелить меня, когда это оказалось бесполезным. В конце концов, я заставил Ала сделать усилитель с алхимией из церковного колокола и подключить его к радио, по которому Корнелло обращается к своим последователям. Я начал вещание и насмехался над ним, чтобы он выложил мне весь свой план.       Объяснив это, он достает из кармана блокнот и начинает писать. Бреда наблюдает за ним несколько минут, прежде чем спросить, что он делает.       — Ну, я хочу как можно дольше скрывать свою алхимию без массивов, а это значит, что мне нужны массивы. Я быстр в этом, но их устранение все еще требует времени, поэтому я собираюсь извлечь их сейчас и активировать, когда они мне понадобятся.       Бреда, который, как и вся остальная команда Мустанга, за исключением последнего, очень мало знает о том, как работает алхимия, нахмурился.       — Ты можешь это сделать? Просто сохранить массив на случай, когда тебе это понадобится?       Эд медленно кивает, слегка сбитый с толку. В конце концов, команда Мустанга, конечно, мало что знает об алхимии, но они окружены государственными алхимиками. Сам Мустанг является государственным алхимиком.       — Конечно, могу. На самом деле, большинство государственных алхимиков делают это. Так работают перчатки Мустанга, рукавицы Армстронга, у Кимбли на руках вытатуирован его массив, как и у Железной Крови, если я правильно помню. В моей первоначальной временной шкале я делал нечто подобное. Потому что для хлопка Алхимии тебе все еще нужно знать массив, который ты хочешь использовать. Твои знания об алхимии в значительной степени основаны на предварительно нарисованном массиве. Обычные алхимики, как правило, этого не делают, потому что им не нужна мгновенная активация. Люди, которые используют это в своей повседневной жизни, могут потратить минуту или две на составление массива.       Остальная часть поездки на поезде проходит в комфортной тишине. Бреда время от времени задает вопрос или два. Поездка на поезде длится почти шесть часов, поэтому Эд решает урвать несколько часов сна до их прибытия.       — Я собираюсь немного поспать. Тебе, вероятно, тоже стоит подумать о том, чтобы немного поспать, — Бреда кивает в знак согласия, хотя они оба знают, что он не пойдет спать. Но здесь не место говорить что-либо об упрямстве или плохом режиме сна. (Конечно, подростком он все время спал, но как только он вернул тело Ала, он перестал так много спать. Первые несколько месяцев после возвращения Ала он боролся с бессонницей.) Поэтому вместо того, чтобы сказать что-нибудь еще, он устраивается поудобнее (или настолько удобно, насколько это возможно на неудобных сиденьях поезда) и закрывает глаза, ожидая, пока его мозг ненадолго отключится.       Он просыпается чуть более чем через два часа, чтобы увидеть, что они почти в Лиоре. К этому моменту прошло около часа. Поэтому он поворачивается к Бреде и видит, что мужчина наблюдает за ним.       — У Корнелло есть философский камень, верно?       — Да, — Эд слегка кивает головой. — Хотя это и не «настоящий». Он верит, что это он, но в прошлый раз он сломался. На всякий случай, если это не очевидно, философский камень не разбивается. Он может израсходоваться, но не может разбиться, а затем выдохнуться.       — Почему кавычки вокруг настоящего? — Бреда понимающе кивает головой, прежде чем поднять бровь.       Эд похлопывает себя по плечу, где метка Истины. Уже поздняя ночь, так что несколько пассажиров, оставшихся в этом вагоне, крепко спят (и в другом конце вагона). Это означает, что пока они говорят потише, они могут говорить с меньшей осторожностью, чем раньше.       — Потому что я не уверен, что Истина хочет их. Чистый или нет, чтобы создать любую версию Философского камня, нужно отказаться от коллекции Душ. Когда мы заключали сделку, я предположил, что Истина означает Пороки и скрытые Души. Но я не знаю, хочет ли она, чтобы камни были разбросаны вокруг. Я почти уверен, что у Кимбли уже есть такой, несмотря на его заключение, у Марко есть такой, который он использует для исцеления людей, и, очевидно, Корнелло использует его для своих ложных чудес. Так что я, вероятно, попытаюсь украсть это у него, но если оно закончится раньше, чем я смогу, это не должно означать, что я нарушаю свою сделку с Истиной.        Остальная часть путешествия проходит быстро, и когда они подъезжают к ближайшей к Лиоре станции, уже почти рассвело.