Клятва

Кабинет Первого маршала Талига заливали розовато-золотистые лучи рассветного солнца, играли красивыми бликами на резной малахитовой чернильнице, скользили по обитым синей тканью стенам и трофейным кабаньми головам, которые одинаково равнодушно смотрели стеклянными глазами на все, что бы ни творилось в этом кабинете. — Сегодня Вы до неприличия рано, Ваше Высокопреосвященство, — Рокэ поудобнее устроился в кресле, с которого вчера сползла почти на пол шкура, и это, конечно же, не мог не подметить кардинал, — Снова решили со мной позавтракать? Знаете, я уже всерьез начинаю опасаться, что эдак Вы ко мне и насовсем переберетесь, а как же тогда я буду грешить? — Мое присутствие Вас никогда не останавливало, и, уж тем более, не смущало, герцог, — Дорак сделал глоток любимого шадди, — Я пришел сообщить то, о чем Вы осведомлены несоизмеримо больше, чем я, а Вы, Рокэ, поделитесь неизвестными мне подробностями. — Для Вас, все что угодно, Ваше Высокопреосвященство, Вы же знаете, — лениво отозвался Ворон, играя «Звездами Кэналлоа», что сияли синими сапфирами на его черном колете — Вчера около шести вечера Ваш оруженосец нанес визит Августу Штанцлеру, что вполне логично, он посещал консилльера уже не впервые, — поджал тонкие губы Дорак, — Но покинул его дом гораздо раньше, чем в прошлые разы, и состояние юноши можно описать, как смятенное и растерянное. — Ох, Вам ли не знать, какой закатной чуши способен нагородить наш неугомонный консилльер, а мой юноша хоть и умен, но не опытен по части интриг, — снисходительно отозвался Рокэ, — Отчего Вы не едите клубнику, Ваше Высокопреосвященство? Вы приехали без предупреждения, повар что успел, то и соорудил, уж не обессудьте… Дорак невольно скользнул взглядом по резному столику из темного дерева, на котором была тарелка тонко нарезанной холодной телятины, и к ней все эти кэнналийские соусы, томатный, белый с чесноком, горчичный, и даже какой-то нежно-зеленый… и тот самый, что смесь пяти перцев… А еще была другая тарелка, с ломтиками изысканного фельпского сыра, что так любил Рокэ, и неизменный серебряный шадейник, да еще две вазочки тончайшего алатского фарфора, одна с ароматной спелой клубникой, а в другой были взбитые сливки. — Ваш юноша спешно вернулся домой, гнал лошадь так, что мои люди едва поспевали за ним, — Дорак снова сделал глоток ароматного напитка и потянулся к сладкому лакомству, — Но самое интересное случилось после. За ночь в кабинете Штанцлера сгорели все свечи, можно было бы даже подумать, что консилльер все это время над чем-то трудился, скорее всего, замышлял очередную пакость во имя этой их Талигоийи… — О, в этом он мастер, — лениво отозвался Рокэ и надкусил спелую ароматную ягоду, — Толку, правда, никакого, но должен же Август Штанцлер чем-то занимать свой дряхлеющий ум. И что же он на этот раз измыслил? Уверен, Вам это уже известно, расскажите, мне любопытно! — Ваш закутанный в плащ по самые глаза оруженосец и часу дома не пробыл, как покинул Олларию через южные ворота, и это несмотря на позднее время и ливень, — продолжил кардинал, — Показал подорожную, подписанную Вами, да и его морисскую лошадь с другой не перепутать. А поутру слуги обнаружили Штанцлера лежащим на своем письменном столе в такой позе, будто заснул, положив голову на руку. Но оказалось, консилльер мертв. — Прямо-таки мертв? А он точно не притворяется? — вскинул бровь Рокэ, — Консилльер вовсе даже может и притворяться, знаете ли, как вот те самые жабы, что впадают в спячку зимой в Надоре, мне мой оруженосец про них недавно рассказывал. Но если Штанцлер и вправду мертв, полагаю, его уже вскрыли? — Герцог, ну я же ем эту Вашу клубнику со сливками! — всплеснул руками кардинал и уронил серебряную ложечку, — За столом о таком не говорят! Да, Штанцлера, конечно же, вскрыли, вопрос в том, что теперь обнаружится…. — Иссохшие мозги, никуда не годное сердце и старые вонючие кишки, что же еще там может оказаться, Ваше Высокопреосвященство, — равнодушно пожал плечами Рокэ, обмакнув спелую клубнику в сливки, — Ах, да, едва не забыл, желаю Вам приятного аппетита! — Премного благодарен, герцог, — Дорак скривил губы в подобии улыбки, — Ну, а куда же так поспешно отбыл Ваш оруженосец? — Представьте себе, вчера меня осенило одно невероятное предположение, и я немедленно отправил юношу в Агарис проверить его. Совершенно секретное поручение, сокрытое даже от Вашего Высокопреосвященства! Когда Окделл вернется из Агариса с результатом неведомых проб, я непременно расскажу Вам об этом во всех в подробностях. — Уверен, это поручение Ваш оруженосец выполнит с тем же старанием, что и предыдущее, — кардинал сделал большой глоток и вернул хрупкую алатскую чашку на столик, — Но попрошу, герцог, впредь такие поручения соизвольте согласовывать со мной. — Видите ли, Ваше Высокопреосвященство, в последнее время я не поручал Окделлу решительно ничего ответственней, чем написать за меня письмо когда болела рука, — повел плечами Рокэ и полез в ящик стола, — Сейчас кое-что покажу, Вам понравится… Кардинал макнул сочную спелую клубнику в сливки. Нет, Первый маршал, определенно, знает толк в удовольствиях… С Катари уже стало немного однообразно, как бы посмотреть на его утехи с Окделлом? Мысль эта поначалу вызвала протест, но потом захватила, и крепко… — Вот, полюбуйтесь, консилльер сделал моему юноше весьма оригинальный подарок, Вы не находите? Полагаю, во всей Оллларии лишь мы с Вами можем по-достоинству оценить содержимое. Угощайтесь! Веки кардинала едва заметно дрогнули, когда он открыл рубиновое кольцо. Тронул белые крупинки пальцем, попробовал, бесцеремонно сплюнул на ковер — Тот самый… Распознать практически невозможно, симптомов отравления нет, равно как и противоядия, вскрытие ничего не покажет. Полагаю, именно этот яд Вы подразумевали во время нашей прошлой беседы. — Да, именно он, я много читал об этом яде, но раздобыть его не удавалось. Распознать его, я, и правда, не смог бы, а что до противоядия, способ, все же, есть, на первый взгляд довольно странный, но эффективный, уверяю Вас. — Даже так? — кардинал приподнял брови, — Меня сложно удивить герцог, но Ваш оруженосец полон сюрпризов. Не думал, что скажу это, но я очень даже рад, что способ сработал. — Непогрешимый кардинал олларианской церкви исповедуется Первому развратнику Талига в том, что допустил ошибку? — в глазах Рокэ плясали озорные искры, хоть и выглядел Первый маршал так, будто не спал всю ночь — Скажу больше, иногда мне хочется собственноручно придушить тебя, Росио, — Дорак скривил губы в улыбке, — Так, и какой же способ? Ведь противоядия нет. — Я много читал об этом яде, Ваше Высокопреосвященство, и в одном старинном травнике нашел весьма любопытную заметку: отравленному следует дать заснуть, после чего незамедлительно разбудить и более не давать спать от шести до восьми часов, за это время яд теряет силу и бесследно распадается на вполне себе безобидные составляющие. — Я тоже читал об этом, но ведь сопротивляться желанию заснуть невозможно, — Дорак взял ломтик телятины и зачерпнул нежно-зеленого соуса, такой он еще не пробовал — Так на этот случай имеется один морисский порошок. Его нюхают для удовольствия, надо признать, шады знают толк в удовольствиях, но в рассматриваемом нами случае лучше совместить этот замечательный порошок с толченым зверобоем и выпить, спать не представится еще сутки — У меня бы сердце не выдержало, — признался кардинал и глотнул ароматного шадди — Согласен, способ этот — для молодого организма. Но, прошу заметить, никаких побочных эффектов, разве что немного галлюцинаций. Всякий, знаете ли, бред насчет Заката и метания по кровати. — Повторюсь, я рад, что способ эффективен — кардинал допил шадди и поднялся — Что ж, мне пора во дворец, представляю, что там творится. Передайте Вашему юноше, что я отпускаю ему все грехи. Ну, когда он вернется из Агариса, конечно. Кстати, а отчего меня встретил не этот Ваш Хуан, а другой кэнналиец, кажется, Серхио? — Так ведь Хуан наказан, — заговорщически улыбнулся Рокэ, — Натворил всякого, вот и сидит теперь в своей спальне, размышляет над своими поступками… — Вам, Рокэ, я тоже отпускаю все грехи, — понимающе улыбнулся кардинал, — Те, что Вы совершили, и те, что еще предстоят. Полагаю, грешить Вы приметесь еще до того, как моя карета покинет Ваш двор. — Я Вас не подведу, Ваше Высокопреосвященство! — улыбнулся в ответ Рокэ