Виртуоз

Гарри разбудил недовольный клекот. С трудом продирая глаза, он увидел серую министерскую сипуху, расхаживающую по широкому подоконнику; выпучив круглые глаза и поворачивая голову из стороны в сторону, она ожидала, когда на нее наконец обратят внимание. Честно пытаясь придумать объяснение, не связанное с расследованием дела Виртуоза, Гарри вздрогнул от странного жужжащего звука: завибрировал мобильный телефон. Хватая подарок маггловских следователей — последнюю модель, будь она не ладна, — он только со второй попытки смог прочитать сообщение. От горькой обиды на самого себя, вздумавшего мечтать об отпуске и почти поверившего, что за две недели ничего не случится, Гарри со всей силы сжал черный пластик. Характерный скрежет напомнил ему, что маггловские изобретения чересчур хрупки и, как бы ни хотелось разломать в крошево дракклов аппарат, следует сдерживаться. Стандартные пять минут на душ, привычным движением наложенные Бреющие чары, неприметная маггловская одежда, к которой он опять стал привыкать, и, как обычно, попытка найти что-нибудь съедобное на кухне — все было знакомо и выверено по минутам. Пустая банка из-под кофе вызвала такую знакомую досаду, что Гарри в очередной раз за утро поморщился, понимая, что ожидаемого изменения в надоевшем распорядке дня так и не произошло. Он опять собирался на работу. Собирался так, будто вчера не планировал наконец отдаться безмятежному бездействию. Не мечтал насладиться здоровым сном, сходить на прогулку, заглянуть на обратном пути в супермаркет за свежими продуктами — жить, просто жить. Жить так, как могли другие: не гнаться за фантомами, не просиживать дни напролет в засаде, не подставляться под изощренные заклинания. Он так рассчитывал устроить семейную вылазку куда-нибудь на природу с Лили и мальчишками! Просто сидеть и слушать, как они будут рассказывать про что-то очень увлекательное и такое далекое от его привычных аврорских будней, что он будет слушать вполуха и молча улыбаться, видя восторженные лица своих детей. Чувство вины за упущенное время привычно кольнуло внутри, не давая свободно выдохнуть, и он остановился, увидев свое побледневшее лицо в зеркале у входной двери. Когда он так изменился? Когда после стольких лет наконец свыкся с мыслю, что он просто орудие, хорошо работающие орудие правосудия, у которого нет времени на себя и на семью? Гарри тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Усталость, накопленная с годами, творила с ним в последнее время что-то странное. Все чаще его посещали мысли, что он где-то ошибся, пошел не той дорогой, забыл, куда хотел изначально попасть. В такие моменты он вспоминал памятную «прогулку» по Запретному лесу, ту самую, в конце которой он рухнул, сраженный зеленым лучом Авады Кедавры. Гарри знал, что никогда не забудет холод предрассветного часа, внезапно смолкший шелест листьев над головой и тупую боль в груди. Он не осознавал тогда, что безнадежная жертва, которую его вынудил принести обманувший всех манипулятор, всего лишь способ победить, а он сам — лишь слепое орудие. И пусть все оказалось не напрасным, пусть наконец воцарился мир. Но что-то гнало его вперед, не давая успокоится даже после победы. Гарри постоянно ощущал собственную вину за смерть, посетившую практически каждую семью волшебников, за боль в глазах близких. Всякий раз сердце пропускало удар, когда в лицах незнакомых прохожих он узнавал погибших друзей. Но годы проходили, словно песок сквозь пальцы, убегая едва заметными дорожками и смешиваясь с другими, уже прожитыми… Будто ничего и не происходило в его серой размеренной жизни, но все безвозвратно менялось. Неудавшийся брак, разочаровавшаяся в нем Джинни, быстро выросшие дети. И постоянный бой за благополучие и спокойствие мира. Как бы глупо это ни звучало, он понимал, что живет именно так. Орудию нет времени думать, орудие должно разить. Гарри медленно выдохнул, только сейчас понимая, что глупо стоит перед зеркалом, затаив дыхание, и невидящим взглядом рассматривает собственное лицо. Нужно было спешить. Он проверил сеть охранных чар, наложенных на свою маггловскую квартиру и, удостоверившись, что все нормально, аппарировал ко входу в Аврорат. Позиция Главного аврора давала привилегию перемещаться в любое место вне зависимости от уровня охранных чар. Гарри усмехнулся собственным переживаниям, минуте слабости, проявленной дома: конечно, его работа была сложной, но помимо ответственности она давала некоторые бонусы. — Мистер Поттер, — воскликнул вылетевший ему навстречу аврор Перкисс с папкой в руках, — новое преступление. Магглы только что вернулись с документами, — и добавил, видимо реагируя на стандартный мрачный взгляд Главного аврора. — Простите, сэр, что побеспокоили вас, но сегодня же вроде суббота, и я решил… ммм, может вы еще не совсем в отпуске и вам будет интересно. Гарри в ответ только кивнул. Перкисс тут же засуетился, начав перебирать листы в папке и нетерпеливо переступая с ноги на ногу, ожидая, пока Главный аврор как обычно отметится в авроратском табеле, приложив к раскрытому на сегодняшней дате талмуду палочку. — Мистер Поттер, вот полученное в семь сорок две по каналу Скотланд-Ярда краткое описание преступления, — сказал он, протягивая Гарри распечатанный маггловским аппаратом лист. — Все уже собрались, ожидая вас, чтобы начать летучку, — с нотками самодовольства от проделанной подготовительной работы проговорил он. Подойдя к двери в новый Отдел расследований, созданный для их объединенной команды по делу Виртуоза, он открыл перед Гарри дверь, пропуская вперед. Сидящие за круглым столом авроры и следователи разом перестали переговариваться. Словно по команде выпрямив спины, как будто само присутствие Главного аврора делало раннюю субботнюю летучку официальным заседанием, они выжидающе уставились на вошедших. Гарри прошел к своему месту и, налив из стоящего рядом прозрачного кофейника бодрящий напиток, сел, тут же кивнув Перкиссу: — Начинайте. — Коллеги, как вы уже знаете, пришло сообщение о преступлении. В Британском музее сегодня утром главный куратор галереи Гравюры и Графики обнаружил подделку и тут же вызвал полицию. В новом зале готовилась к открытию… — Перкисс поднял лист с распечаткой и принялся читать незнакомые термины, — экспозиция с недавно найденным шедевром, датируемым приблизительно началом XVI века — резцовой гравюрой Альбрехта Дюрера «Меланхолия II». По словам экспертов, оригинал, если бы был найден, мог быть оценен в сумму не менее десяти миллионов фунтов, — останавливаясь, чтобы перевести дыхание, он обвел взглядом маггловскую часть группы, на которых эта сумма произвела потрясающий эффект. — Гравюру недавно купил и собирался выставлять некий владелиц частной коллекции — любитель западноевропейского Ренессанса. Перед покупкой он привлек для экспертизы лучших специалистов по оценке произведений искусства, в том числе несколько известных кураторов музейных коллекций Испании и Великобритании. Все подтвердили подлинность и высокую ценность, даже превышающую запрашиваемую сумму. Сделка была оформлена в рекордные сроки, и в последние две недели гравюра находилась в самом охраняемом отделе Британского музея. — Спасибо, Перкисс, — сказал Гарри, когда его помощник закончил. Группа сидела тихо. Каждый еще раз пробегал глазами по распечатанному документу, словно пытаясь найти в нескольких предложениях зацепку. — Коллеги, может быть вы могли бы дополнить эту информацию чем-то? У одного из маггловских следователей завибрировал телефон, и он с воодушевлением доложил, что его коллеги из Скотланд-Ярда прислали новую информацию. Гарри вслушивался в доклад и не верил, что Виртуоз опять обвел всех вокруг пальца. По новым сведениям выходило, что деревянная гравюра неизвестного современного автора была покрыта каким-то раствором, практически полностью испарившемся, который делал из нее старинную медную работу. Все, что действительно ценного было в ней — отличная имитация мастерства Дюрера, похожая на его работы в мелких деталях, таких редких, как магический квадрат или набор символов. Один из авроров предположил, что непонятное вещество — довольно редкое зелье, состаривающее предметы. Сделать такое мог только Виртуоз, ведь стиль аферы очень походил на его: она была сделана в маггловском мире без использования сложных магических чар, а редкое зелье отнюдь не сужало круг подозреваемых, наоборот, не позволяло отследить улику и сделать хоть какие-то выводы. — Мистер Поттер, — обратился к нему пожилой аврор, которого Гарри лично пригласил в группу. — Такие зелья в последнее время можно обнаружить только на черном рынке. Скупщики и менялы не предлагают их открыто. Сказать точно, у кого из барыг можно их раздобыть, мы вряд ли сможем. Гарри вспомнился Наземникус Флетчер и его методы получения редких магических артефактов, и на душе сделалось гадко. Таких юрких барыг-менял с трудом можно отловить и вряд ли удастся всех допросить — они меняют место жительства, внешность и род официальной деятельности постоянно. — Так, проверить всех мелких мошенников и скупщиков краденного, подходящих под описание. Данные, Перкисс, возьмете в Картотеке и сформируете команды по 2-3 человека, чтобы допросить каждого подозреваемого. Коллеги, — обратился он к маггловской части команды, — нам понадобится к понедельнику подробная информация о покупателе гравюры. Если мы ошибаемся, и это действовал не наш с вами знакомый, покупатель должен оказаться честным гражданином. Ведь, как вы помните, одно из необходимых правил Виртуоза по отношению к жертвам своих афер — они все являются преступниками. На этом все, следующая летучка в понедельник. Гарри поднялся, давая понять, что собрание окончено. Следователи согласно закивали, засобиравшись и доставая выданные Авроратом порт-ключи. Субботнее утро начинало его тяготить. Гарри подошел к зачарованному окну и, прислонившись к подоконнику, провел взглядом по редеющей группе, думая о новом деле. Для этой аферы Виртуоз, вероятно, привлек какого-то маггловского искусствоведа. Вряд ли обычный мошенник смог бы так тщательно выполнить подделку. Необходимо будет дать задание аналитической группе составить список возможных пособников, чтобы уже в начале следующей недели проверить каждого из них. Хотя особых надежд Гарри не питал. В прошлый раз, когда Виртуоз провернул аферу с эликсиром Вечной Молодости, продав его в закрытом клубе для богачей, они безрезультатно искали сначала зельевара, который помог ему сочетать несколько зелий вместе, а потом медика, ведь эликсир давал вполне объяснимый даже с точки зрения маггловской медицины эффект, пусть и краткосрочный. Вдобавок после окончания действия эликсир старил выпивших его магглов. Но так ничего и не нашли. Гарри был уверен, что маггловские следователи подтвердят его предположение, и владелецем коллекции гравюр, которого обдурил в этот раз Виртуоз, окажется самый настоящий финансовый жулик. У их неуловимого мошенника был свой «кодекс чести», если можно было его так называть. Нельзя сказать, что раньше Гарри не думал о том, почему Виртуоз выбирал только тех, кто заслуживал быть обманутым, но кроме игр в Робин Гуда ничего не приходило на ум. И эта версия была неподтвержденной — подтверждений, что мошенник не прикарманивает полученные нечестным путем доходы, не было. Гарри прошел в свой кабинет, чтобы написать Шеклболту о новом преступлении и отчитаться о безрезультатной вылазке на вчерашний маггловский прием. Писать о том, что он опять решил отложить отпуск, он не стал. Ограничился только тем, что предупредил, что будет «изредка подключаться к команде» для обсуждения поступающих по делу улик. Когда он уже дописывал письмо, дверь неуверенно приоткрылась и в образовавшийся проем заглянул встревоженный Рон. — Гарри? Мерлиновы яйца, что ты сегодня здесь делаешь? Сегодня суббота, ты со вчерашнего вечера в отпуске, разве нет? — недовольно спросил он, садясь в кресло напротив стола. — Ну сколько же раз тебе говорить? — расстроенно продолжил Рон, вздохнув и кладя ногу на ногу, — Мы же обсуждали все вместе: тебе надо наконец отдохнуть. Загонять себя — это не дело. — Рон, и ты туда же? Мне хватает нравоучений от Шеклболта и Гермионы, — устало проговорил Гарри, потерев лоб и на несколько секунд замолчав, уткнув лицо в ладони. — У нас новое преступление в деле по Виртуозу. И я в отпуске, только вот в таком херовом, как видишь. — Вот блядь, отпуск, ничего не скажешь, — сказал Рон, потянувшись ко внутреннему карману за сигаретами. В кабинете Главы Аврората курить кроме владельца мог только он. — Рассказывай, что на этот раз. Гарри перехватил невербальной пачку, вытащил одну, тут же прикуривая. Бросив сигареты обратно Рону, он начал рассказывать про аферу в Британском музее. Рон слушал, задавая по ходу уточняющие вопросы. Несмотря на то, что он был далек от Аврората и работал Главой отдела магических игр и спорта, с ним было легко обсуждать дела — тем самым помогая разложить все по полочкам и обратить внимание на, казалось бы, ненужные детали. Никак не комментируя, тот дослушал до конца и тяжело вздохнул. — На этот раз все даже хуже, чем раньше, — затянувшись, сказал Рон. — Причем каждое новое преступление только добавляет вопросов, никак не уточняя те пробелы, которые у вас тянутся с предыдущих афер. Да, дружище, геморрой у тебя еще тот. Гарри ничего не ответил, только стряхнул пепел в круглую пепельницу на столе. — Кстати, ты мне так и не сказал, удалось ли что-нибудь выведать на маггловском приеме? Неужели мальчишка наврал? И никакого конверта не было и в помине? — спросил Рон. — Драккл его раздери, не знаю. На приеме было пусто. Кроме меня и одного парнишки ни одного волшебника. Да и парнишка этот совершенно мимо, — зло ответил Гарри. — Парнишка? Любопытно. А почему это мимо? — Ну ты же не хочешь сказать, что он может быть помощником Виртуоза? Молодой, лет восемнадцати. Смазливый, пожалуй. В общем, совершенно не наш объект, — несколько тверже, чем следовало, сказал Гарри. Рон усмехнулся и совершенно другим тоном спросил: — Неужели он тебе понравился? Поэтому ты так отрицаешь даже возможность того, что он связан с твоим делом? — Рон, поверь мне, этот — ни при чем, — прекращая дальнейшие споры, сказал Гарри. Рон примирительно поднял руки. Несмотря на то, что уговорить друга перестать цепляться к парню вроде удалось, сам Гарри почувствовал, как собственная уверенность несколько пошатнулась. Что он, в самом деле, знал о парне? Кроме профессиональной игры в бильярд, незасекаемого магического следа, странного эпизода с какими-то бандитами? Он не понимал, как с каким-то юным волшебником могло все это приключится, но точно знал, что изощренным мошенником-аферистом он быть не мог. — Ладно, Гарри, — Рон прервал его размышления, — советую тебе, несмотря на испорченный отпуск, хотя бы сегодня вечером не отказывать себе в возможности расслабиться. Если ты не забыл, у Рози сегодня день рождения, так что мы ждем тебя в Норе. И, — добавил он, подходя к двери, — может, тебе пора спустить пар? Сходить в какое-нибудь заведеньице в Косом с горячими штучками. Ты не обижайся, старик, но порой здоровый секс действует лучше любого отдыха, — и, не дожидаясь, пока ему вдогонку полетит какое-нибудь противное заклинание, хлопнул дверью. Получить заикание или быть облитым ледяной водой, как уже бывало пару раз, когда он решался высказать суровому Главе Аврората что-то личное, вряд ли кому-нибудь было бы приятно. Гарри долго смотрел на пепельницу, полную окурков, и пытался собраться с мыслями. В воображаемом блокноте он перебирал самые срочные дела, расставляя в приоритетном порядке, что необходимо сделать самому, а что делегировать Перкиссу и команде. Только с парнем-бильярдистом он должен был разобраться сам. А там, того и глядишь, выяснится, что есть какое-то простое объяснение всему случившемуся, и он перестанет вспоминать тонкие бледные пальцы и уверенно скользивший в руках кий. Рон прав, воздержание сделало его менее собранным и более раздражительным. Надо с этим завязывать, и завтра же он все исправит. Взглянув последний раз на расскрытое дело Вирутоза на столе, он взмахнул палочкой и отправил его в зачарованный ящик в шкафу рядом со столом. Времени до ужина в Норе оставалось совсем мало, а подарок Рози купить он как всегда забыл. Аппарируя сразу на крыльцо магазина «Воображариум Уизли», ставшим крупным торговым центром для взрослых и детей, образованном на основе «Волшебных вредилок», он вздохнул, понимая, какая тяжелая работа предстоит — покупать подарки он не умел и поэтому уже давно просто ненавидел. А будучи членом совета директоров этого давно разросшегося торгового гиганта, он понимал, что покупка станет чем-то вроде смотра управляющего состава. Но сейчас сил на парад-алле у него не было, поэтому он наспех наложил маскировочные и шагнул внутрь. — — — — — — — — — — — — — — Узнать подробнее о творчестве Дюрера можно здесь: http://ru.wikipedia.org/wiki/ Дюрер, _Альбрехт В 1514 г. он создал известную резцовую гравюру на меди «Меланхолия I». И хотя во времена Ренессанса считалось, что меланхолики бывают трех типов, по двум другим гравюр обнаружено не было. http://ru.wikipedia.org/wiki/Меланхолия_(гравюра_Дюрера) Эта гравюра вызывает интерес у историков и искусствоведов до сих пор, благодаря интересным деталям изображения и богатой символике. Также Дюрер одним из первых в европейском искусстве составил магический квадрат, что было очень прогрессивно для начала XVI века и говорило о высоком интеллекте его создателя. Подробно магическими квадратами занимался Корнелий Агриппа — http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Корнелиус_Агриппа, прообраз «Фауста» Гете, упоминающийся в ГП, как один из выдающихся немецких магов, запечатленных на карточках из шоколадушек. Еще одна ссылка на работу по анализу гравюры Дюрера «Меланхолия I»: http://kaplyasveta.ru/istoriya-odnoj-kartiny/albrext-dyurer-melanxoliya.html Предположение автора: мошенник Виртуоз сыграл на распространенной гипотезе, что Дюрер создал еще две гравюры («Меланхолия II» и «Меланхолия III»), но они по каким-то причинам остались неизвестными и, возможно, содержались в закрытых частных коллекциях (теоретически, это может быть связано с масонством). Дена Брауна автор не читал.