Я видела Диму лишь однажды — и это произошло сегодня.
От чего-то, я была в этом убеждена. Такой, каким он был сейчас, стоя передо мной — являлось его истинным обличием. Его подлинным лицом. Он владел опасным мышлением. Непредсказуемым разумом. Фальшиво привлекательными чертами лица. Они, эти его черты — не говорили о нем, ровным счетом, ничего. Лишь путали. Сбивали с толку тех, кто не знал ничего о его внутреннем мире. А я знала, теперь, почти все. Знала, что вскоре, познаю и до самого конца. На его слова, ответа у меня не нашлось, если он вообще его ожидал. Я лишь вскользь кивнула, соглашаясь с безумными просьбами и идеями Димы, и по некой инерции, мои ноги понесли меня в сторону ванны. Призывая, то ли мгновенно повиноваться указаниям парня, то ли поскорее развидеть его, рядом с собой. Разворачиваясь от Димы, в противоположную сторону, я начала бестолково заправлять свои волосы за уши, чтобы… закрыть от него лицо руками. Чтобы он больше на меня не пялился. Так. Подобным образом, как сейчас — я не чувствовала себя отродясь. Еще толком ничего мне не сказав… Дима меня сокрушил. Всю вину мира — я ощутила на себе, пока он, с неким осуждением, следил за моим уходом. Ничего не говоря. Не объясняя.А лучше бы сказал, хоть что-то. Любую другую глупость. Даже страшную.
Ведь осознавая всю значимость его слов, я понимала — Дима вовсе шутит. Что именно он имел ввиду? Почти сразу, после его речи, наверное от шока, который сменило, теперь уже иное потрясение, ко мне вернулись, почти все вчерашние воспоминания. Каждое событие. Вроде бы безобидные, но поменявшие всю суть, на этот раз, уже безвозвратно. Я вспомнила, как покинула квартиру Влада. Общежитие. Странный и, как теперь оказалось, роковой поцелуй. Вспомнила и Кристину. Находясь под прохладным душем, меня терзало лишь одно, разбивающее сердце, понимание: я оказалась здесь, в квартире у Димы — по её вине. Из-за её поступка. По ее выбору. Она, может и вовсе не ведая, жестоко распорядилась моей дальнейшей судьбой. А как же иначе? Я знала, что именно Кристина связалась с Димой, когда я находилась, в своем не самом лучшем состоянии. Других вариантов не было. Все было очевидно. Вот только зачем? Жестокая, в своей глупости отместка, за мои последние, лживые слова ей? Или… она, так и не смогла отпустить ту ночь, в моем доме. Продолжая винить, во всем случившемся с ней, лишь меня одну? Я не знала. И это было, на самом деле, уже не важно. Ведь, скорее всего… сегодня — я вообще перестану существовать. В ее жизни. У меня отнимут и мою. От убийства меня, Диму отделяла лишь пара, неверно сказанных мною слов. И я это знала. Поэтому, приказала себе, впредь, молчать. Или меня ждёт, что-то еще? Наивно полагать, что иное. Хоть, как и прежде, как и каждый раз до этого, все что думал и представлял себе Дима, в своей нездоровой голове, обо мне — было ложью. Лишь личной выдумкой брюнета, которая, просто на просто, слишком хорошо и удобно для него, вписывалась во все то, чего он так неутешимо желал. Уже досушив волосы и достав наружу из шкафа, до этого дня, не знакомое мне платье, белоснежного цвета, я мало верила в то… куда я действительно сейчас отправлюсь. Это же, какое-то ужасающее кощунство. Если Дима вступит, хотя бы одной своей ногой в храм — скорее всего, загорится весь, ярким пламенем. Словно самый кошмарный бес. Каким он и являлся. В спешке надевая эту одежду, я лишь судорожно оглядываясь на дверь, боясь, что Дима может войти. Но он не появлялся. А очень тихо, где-то глубоко в квартире, ждал меня. Заговорить с ним — я обязана была первой. И это я быстро поняла. Ведь, он даже не поднял головы, когда я оказалась в столовой. Я помнила и о том, что должна рассказать ему "все". Хоть мне и было — совсем нечего. Как и вчера, как и позавчера. Как и каждый раз, когда я была в чем-то виновата, в его бездушных, требовательных глазах. — Я этого не хотела. Она сама. Так поступила. — произнесла я кротко, оставаясь стоять возле дивана, где сидел он. Я встала на против. — Что ты испытала? Соня. — перевел на меня он, моментально, свой взгляд. Что казался мне слишком тяжелым, для подобной ерунды. Для абсурднейшей темы. Мое сердце с тревогой забилось. Я растерялась. Вспомнив обо всем, испытала стыд… но это чувство было слишком притуплено, по сравнению со всем тем, что я переживала сейчас, находясь рядом с Димой. — Не знаю. — честно призналась я, опустив голову. — Что. Ты. Испытала. — почти по слогам, повторил он, теперь уже повышая голос. — Может, у тебя скрутило от наслаждения живот? Теперь, мне стало совсем уж некомфортно, Дима хотел от меня слишком многого. Я не умела открыто обсуждать непристойные вещи, а его вопросы — являлись для меня, именно таковыми. — Я выпила слишком много. Я не помню. — продолжала отстаивать я, непорочность своих размышлений, но уже менее уверенно. — Может мне стоит найти эту Дашу и взять у неё пару уроков, по соблазнению маленьких, доверчивых девочек? Уверен, она хотела тебя и трахнуть. — он сделал паузу. — Я тоже хотел, когда в первый раз тебя увидел. — сделал неожиданное признание Дима. — Но передумал. — Что… — одними губами, прошептала я. Мои ноги, от переживаний, стали подкашиваться. Но я и не помышляла, садиться рядом с Димой, на диван. — Я говорил о твой уникальности, а ты мне не верила. Не задумывалась даже. — он сделал паузу. — Ты и есть, та самая девочка… ради которой и ангел падет. Что говорить о других? Дима резко встал с дивана, оказываясь теперь напротив меня. Совсем рядом. Я подняла на него свои глаза, а он, бегло разглядывая мое платье, взял в пальцы край его воротника. — А кто... ты? — не находя других слов, глупо спросила я. — Сатана. — без эмоций, отрезал он. — Только ты не должна меня бояться, лишь за это. Дима страшней. Я проверял. Я неожиданно громко вздохнула. Темы, которые настойчиво задевал Дима — не казались мне правильными для беседы, что мы сейчас вели. Они меня беспокоили. Хоть мы и собрались идти, вроде как, в церковь. Разглядев мои искренние переживания, что разворачивались перед его глазами и ним самим, Дима добавил: — Сонечка, моя милая девочка. — он аккуратно отвел свою руку от белого воротничка моего платья, теперь уже к моему плечу, проходясь по нему ладонью. Слишком медленно. — Я и правда не чаю в тебе души. Но у меня то ее нет. Понимаешь? Он указал пальцем в бетонный и бездушный, серый потолок, что находился над нами: — Тебя может спасти только он, либо я. Есть в твоей жизни лишь двое, что управляют твоей судьбой. Ты, до сих пор, не можешь в это поверить?***
До храма мы отправились на машине, хоть и находился он действительно рядом. К моей удачи. Ведь платье на мне, что было сделано из тоненького хлопка, едва меня грело, даже через куртку. В то время, как и мои ноги оставались открытыми. Оголенными. И Диму этот факт не смущал, раз он выбрал для меня, изначально, вовсе не осенний наряд. А может, он и вовсе об этом не думал. Мне не хотелось даже представлять, возможные мотивы, его выбора. — Когда-то, ты была очень хорошей, а решила стать до отвращения плохой. На зло мне? У тебя ничего не выйдет. — произнес Дима, когда мы уже, изначально молча, шли ко входу. Все это время, до этого, он лишь очень громко о чем-то думал. Я, без слов и звуков, могла расслышать эти его помыслы. Все они — были в мою честь. Внутри церкви абсолютно никого не было. И это, как показалось мне, был знак.Происходящее сейчас — нереально.
Так я и думала, шагая возле Димы. Успокаиваясь собственными силами, ведь от нахождения, в непривычной мне обстановке — я невольно начала паниковать и даже смущаться. Потому что не имела морального права находиться там, куда привел меня он. Брюнет, слишком быстро, направился прямиком к алтарю, что был украшен свежими лилиями, находившийся по середине просторного помещения, где мы оказались. Дима уже увидел, неподалеку, служителя церкви, с кем и намеревался заговорить. Выходит… что обо мне? Прямо при мне? А лучше бы рассказал, первоначально, хотя бы пару слов, о себе самом. Мое сердце волнительно забилось. Настигнув его, теперь уже в спешке и из последних сил, успевая схватить парня за край куртки, я, без какой либо надежды на смену планов Димы, произнесла: — Нет моей вины в том, что произошло. Ты тоже это знаешь. Поцеловали меня. Не я. — мои глаза уже начинали поблескивать, от просящихся наружу слез. Мне просто стало… очень страшно. Я не желала ввязывать, в сумасшествие Димы, других людей. А уж тем более тех, кто не имел, какого либо отношения, ко злу. Он остановился, лишь на секунду задумавшись, а после, одернул свою руку от меня. — Тогда тебе не стоит винить и меня. Сегодня и всегда. Я ведом тобой и ты вынуждаешь меня поступать, именно так. И никак иначе, Соня. Теперь, я снова молчала. А Дима продолжил свой шаг. Невольно, может быть потому, что мне хотелось на что-то отвлечься, я замедлила свой шаг, уже не спеша за Димой. Не спеша испытать стыд, ведь он… обязательно начнет говорить то, что выставит меня, самым постыдным, унижающим образом. А я ничего и не сделаю. В свою защиту. Вдруг, он даже скажет правду. Оглядываясь, я заметила красиво расписанную стену. Слева, прямо на ней, я увидела и высокого ангела, почти до самого потолка. Его нарисованные глаза смотрели прямо на меня, с пониманием и сочувствием. Они были живыми. Более живыми, нежели глаза Димы. В руках он держал меч. — Защити меня, пожалуйста. Если я уже здесь. — тихо прошептала я, себе под нос. Чтобы никто меня не услышал. …но ангел продолжал молчать. Безмолвно смотря на меня. Может быть, соглашаясь мне помочь. — Спасибо. — добавила я, отпуская его взглядом первой. Ведь он не мог этого сделать. — Тогда, я обязательно вернусь к тебе. И помогу маме. И тете Олесе. Я всегда им буду помогать и буду хорошей. Я обещаю. Я уже могла слышать, где-то за своей спиной, как Дима ведет диалог, просто еще не знала о чем именно. Не могла расслышать самих слов, лишь голоса двоих. Шагая, неохотно, потому что трусливо… через считанные секунды, я оказалась возле брюнета и... наверное, священника, достаточно молодого. Я не разбиралась в церковных должностях и не могла знать наверняка. Словно я была лишь тенью Димы, я молча встала за его спиной. Желая оставаться незамеченной. Никаких молитв я не знала. Вопросов у меня не имелось. Как и ответов. — Ты Соня? Рад тебя видеть. — улыбнулся, заговорив со мной, мужчина в рясе. — Да. Это она. Очень жаждет исповедаться. — произнес, отвечая за меня, смущающую неправду Дима. — Привел к вам, отец. Отпустить грехи, пока еще не поздно. — Таинство покаяния происходит у нас в присутствии священника, а именно сегодня, он уехал на службу в другой храм. Может быть завтра? — Нет. — отрезал Дима. — Нам нужно сегодня. Идиотская, в своей настойчивости, просьба с невыполнимым условием, смутила не только меня но и служителя церкви. Лишь мирно улыбнувшись Диме в ответ, мужчина в рясе, зачем-то спросил, уточняя: — А вы повенчанные? — он оглядел меня, а после, снова брюнета. — А это обязательное условие? — ответил, вопросом на вопрос Дима и сразу добавил. — Нет. Можно это сделать? Давайте, тогда, прямо сейчас. Теперь уже с диким испугом, я уставилась на Диму. Служитель церкви тоже, снова оказался смущен. Может быть, уже даже подумав, что пришедшие к нему люди, явно не в себе. А главное — мало имеют отношение к религии, в целом. — Сегодня нет, но вы можете выбрать день, заранее. Я дам вам брошюру, для ознакомления. — спокойно, дал свой ответ он. Все еще не теряя своего самообладания, в отличии от меня. — Подарите ей тогда, что ли, крестик. — не унимался Дима, кажется, действительно желая добавить, хотя бы немного святости мне, сегодня. — Или нужно особое разрешение и на это? — неожиданно, брюнет схватил меня за руку. — Разве вы не хотите ее спасти? Это ваша работа. Мужчина с бородой, вовсе не стал отвечать на его провокационное хамство: — Что вы, можете приобрести на любой вкус, в церковной лавке. — он указал пальцем в пространство, где-то за нами. — На любой вкус и цвет. Они уже освящены, можете сразу носить. — А я думал, что святые вещи не продаются. — Дима резко развернулся ко мне. — Соня, а ты воообще, крещенная? — решил спросить меня он, наконец, главное. С недоумевающим интересом. — Да. — кивнула головой я. Хоть и редко об этом вспоминала. До сегодняшнего дня. Оставив, позади, явно недоумевающего служителя, мы отправились, в неприкрытой спешке, к небольшому церковному магазинчику, что располагался на самом выходе. Дима продолжал держать меня за руку, а я едва за ним поспевала. — Пока. — тихо произнесла я, ловя в последний раз взглядом, глаза воинственного ангела с мечом. Которого я теперь даже полюбила. — Чего ты там сказала? — тут же, переспросил меня Дима, нахмурив брови. …но я промолчала ему в ответ. В этой лавке, Дима выбирал для меня крестик самостоятельно, без моего участия. Ничего не спрашивая… и я была только рада. Его странные намерения продолжали пугать меня все сильней. Я не знала, где окажусь и что со мной будет, когда мы, через считанные минуты, покинем, пройдя через двери, этот храм. — Повернись ко мне спиной, Соня. — произнес Дима, когда оказался снова возле меня. В его руках, поблескивал небольшой серебряный крестик… на самой обычной, тоненькой веревочке. Больше походившей на нитку. Помня, сколько денег Дима потратил на браслеты для меня, я невольно насторожилась, этому его странному и скромному выбору. Почему он не приобрел и цепочку? Ну, или, хоть что-то, покрепче? Хочет, чтобы я вела себя осторожней? От еще неведомого мне понимая, я вся замерла. …но уже находилась к нему спиной. Дима завязал эту веревочку, на мою шею: — Чувствуешь себя защищенной, Соня? — прошептал он мне на ухо, склонившись, оставаясь стоять за моей спиной. Я покрылась мурашками. — Да. — ответила я, зачем-то тоже тихо. — Вернуть твою непорочность, окажется теперь не так просто, но зато ты свято будешь верить в то, что все, когда нибудь... обязательно закончится хорошо. — он сделал паузу, разворачивая меня обратно к себе, за плечи. — Это произойдет в тот самый момент, когда я сделаю тебе очень плохо. Когда станет совсем уж невыносимо. — он потянул пальцем за веревочку на моей шее. Теперь крестик оказался на его пальце. — Но я могу тебя и помиловать. Если ты очень хорошо об этом попросишь.***
Мы снова оказались в машине. Через пару минут, уже и на знакомой мне дороге. Я точно знала, куда она вела. В дом Димы, тот самый ад, что находился за городом. — Разве сегодня собрание клуба? — спросила я, заговорив первой. Самостоятельно, Дима не планировал вводить меня в курс дела. А я тихо умирала от неведения. — Нет. — отрезал он, несговорчиво. Снова возникла тишина. — А что мы тогда сейчас делаем? — задала я прямой вопрос, хоть и знала, что еду с ним в машине. Направляясь, к чему-то зловещему и неминуемому. Это мы и делали. После продолжительной тишины, Дима, все же заговорил. Нервно, импульсивно и очень много. Словно я его вынуждала это делать. Словно он совсем этого не хотел. По крайней мере пока. — Хочешь услышать, какую-то невероятную историю, в оправдание моим действиям и выбору? Или считаешь меня больным на голову ублюдком? — его руки сжали руль, а глаза продолжали внимательно следить за дорогой. — Я просто предпочитаю максимализм, может быть до абсурда. Хочу воссоздать и ощутить — существующий не для каждого, идеал. А после — порушить его. Разодрать на части. — его взгляд, лишь на миг, упал на подол моего платья, на мои колени. — Если бы я хотел тебя трахнуть, давно бы уже это сделал. В любом возможном виде. Думаешь, что я мечтал лишь об этом? Его слова забрали мое дыхание. Все, что я смогла выдавить из себя, было лишь не правдивое: — Я не знаю. — но я все прекрасно знала. — Мне хотелось, чтобы ты узнала меня получше, но теперь уже нет на это времени. Поцелуй с девушкой, для меня, совсем не измена, даже если тебе это понравилось. Тебе же понравилось? — он стрельнул на меня взглядом. — Не спорю, такой ранимой особе, как ты, вряд ли были приятны мои настырные поцелуи. А тут — все оказалось по другому. Бьюсь об заклад. — он сделал паузу. — Она открыла тебе новый мир, Соня? Нет. Только приоткрыла эту дверцу для меня. Позволяя теперь войти. Слушая его, мне стало понятно, что Даша — была лишь поводом, а все, что случилось после нее — лишь театральным отрывком. Потерявшись окончательно, я лишь ощущала все то, что вселял в меня, своими безумными речами, Дима. — Может быть, ты прав. — скорее всего, от отчаяния поверив, в собственную неправильность, неожиданно выдала я. — Тебе никогда не хотелось сделать мне приятно своими касаниями. Только наооборот. Говорить, подобное, Диме — было безрассудным сумасшествием, но он сам на это настаивал. Окунал меня с головой, в понимания вещей, что и не приходили ко мне в мысли, до этого. Навязывал свое грязное виденье мира. — Согласен, я и правда мало похожу на человека, которому не чуждо, что-то светлое. Но это далеко не так. Я жажду этого непорочного и чистого. А еще, чтобы оно находилось прямо подо мной, желательно, постанывая от боли. Но тебе, я обещаю подарить еще и удовольствие. — он сделал паузу. — Чтобы ты не обвиняла меня больше, в безразличии к твоим тактильным ощущениям. Мое сердце остановилось. И сама того не замечая, моя рука, слепо, начала искать панель у двери, уже открывая окно. Я задыхалась. Тем временем, Дима продолжал: — Знаешь, о чем мне рассказали сегодня в церкви? «Если ты веришь в воскрешение, значит спасешься». — он взглянул на меня. — Ты же веришь?