Во сне не бывает больно — так я и знала точно, что это не сон.
Вслушиваясь в тишину вокруг, я, затаив дыхание, ожидала услышать лай Джесси. Щенок, обычно, очень быстро замечает мое пробуждение. Вот, с минуты на минуту, он сейчас подбежит к самой моей кровати, обязательно начнет громко возникать, что я снова проспала время его завтрака, и я… вновь сделаю попытку открыть глаза, чтобы увидеть Джесси. Чтобы ее успокоить. …но секунды шли. Медленней, тягучей обычного — и ничего подобного не происходило. Открывать глаза я тоже не помышляла. Как и прежде. А болезненная истома всё нарастала, заставляя мое сердце биться чаще. Я, еще не успевая полностью покинуть свое сонное состояние, погружалась в панику.Что происходит?
Прежде чем я успела, только если не заплакать, от несправедливого и болезненного незнания, своего состояния — почувствовала чьи-то пальцы на запястье, а после и… услышала голос. Знакомый голос. — «Доброе утро», заяц. Это был Влад. И хорошо, что он пришел. Хорошо, что это был именно он. Ведь благодаря ему, я, без особых усилий, смогла разомкнуть свои веки… банально испугавшись. И уже вовсе не боли. Воспоминания нашей последней с ним встречи вернулись ко мне быстрее, чем еще свежая память о том, что еще совсем немного и я, просто на просто, погибну… от неприятных, колких, а где-то и тянущих ощущений, повсюду, на своей коже. Впервые, я увидела врача, что с любопытством нависая, находился передо мной… в халате. Белом халате, что носил каждый человек, его основной профессии. А после, невольно забегав, еще помутненным взглядом по стенам и потолку, поняла, что нахожусь в самой настоящей, больничной палате. — Ай. — сдавленно вскрикнула я, ощущая, на тыльной стороне своей руки, под кожей, иглу. Это был катетер. Причина, зачем Влад, изначально, оказался рядом, стала мне прозрачна. А главное — ощутима. — Прости, что не предупреждаю заранее. — заговорил он, отодвигая, неведомую мне трубочку в сторону. — Просто знаю, как тебе хреново… а это — обезболивающее. Работает, кстати, быстро. Досчитай до ста. Умеешь? — улыбнулся он. И теперь… по моим щекам покатились слезы. Бессознательные, ведь я — ничего не знала и не помнила. Но помнило мое тело.Он и Дима — точно меня убили. А теперь, безжалостно возвращают к жизни, чтобы… сделать это еще один раз.
Догадка о том, что я побывала на «том свете», посетила меня не случайно. Каждое мое проявление и ощущение, нашептало мне, именно об этом:«Почему так болит ножка? Ручка? Даже, кажется, немеет каждый пальчик… Да тебя чем-то переехали — не меньше. То, что ты этого не помнишь — еще ни о чем не говорит. Взгляни на свои плечи, взгляни на…».
И я, притупив это пугающий внутренний голос, тихонько опустив голову, так и поступила. Мои ключицы, как раз оказались обнажены, из за глубокого выреза, на явно не моей, белой ночнушке. И на одном из них, этих "выступов", у моей шеи, виднелась… ссадина, темно-синего цвета. — Что это? — тихо, но с ужасом в голосе, произнесла я, выдыхая. В панике, быстро отводя свой взгляд от неприглядного, изувеченного места на моем теле, к Владу. Тот, всецело отодвинув стойку с капельницей в сторону, произнес: — Я тебе сказал до ста считать. — он убрал руки в карманы, своего белого халата. — А ты анализом занялась. — врач сделал паузу. — Так много на себя не бери — это моя работа. — его взгляд упал на то самое место, что я, с неприкрытым кошмаром наблюдала, лишь пару секунд назад. — А это… просто гематома мягких тканей. Обычная. Если тебе интересно. Ты записываешь? — Где Дима? — выдала я и моя голова, невольно, склонилась к плечу. Устало. Мне бы хотелось звучать погромче и может быть даже более требовательно, вот только сил во мне оставалось — лишь на этот вопрос и на это непроизвольное действие. Спрашивая у Влада именно это, получив ответ, я сразу бы узнала о главном: Рядом ли сейчас находится Дима. И… расскажет ли он мне о том, что… сделал.Сделал. Я была убеждена, а не всего лишь догадывалась. Что это сделал он.
— Откуда я знаю? Я врач, а не его сторож. — отрезал, не очень убедительно, Влад, отводя глаза. — Он тебе все равно не поможет. А я помогу. — осмотрев мой гиблый вид, он добавил. — Чего ты к Диме своему привязалась? «Где Дима?», «Где?». — начал, передразнивать меня он, может быть надеясь рассмешить. — Где нибудь. Там пускай и остается. — Что вы со мной сделали? — игнорируя его бессмысленные фразы, я попыталась привстать, только ничего у меня не вышло. Снова… Я лишь болезненно приземлилась обратно на подушку, а Влад оказался возле меня, участливо помогая мне устроиться поудобней. — «Вы»? А при чем здесь я? — уже более спокойно, ответил он и кажется даже, не выдержав, поморщился, ведь заметил, как сморщила нос я, больше не в силах совладать со своей немощностью. Смолкнув, он выпрямился, а после, быстро заговорил. — Так вышло, что ты стала "заказом" для одного клиента из клуба. И он… немножко тебя «разукрасил». На свое усмотрение. — немного истерично, Влад подавил неуместный смешок. — Просто этот человек, в душе, самый настоящий художник. Наверное, мне стоило совсем уж разрыдаться, но услышав слова Влада — мои слезы застыли. Как и вся я, как и всё во мне.Дима предоставил меня в руки неизвестного садиста, за… деньги? Всё это время, он…всего лишь готовил меня, именно к этому?
Это ужасающее осознание, мгновенно прояснило все те вещи, что до этого самого момента — я не могла познать. Не могла найти ответа.Интересно, сколько я стоила?
— Вы мне не заплатили. — отрезала я, внезапно, мало думая и действительно имея ввиду, сказанное. С несвойственной мне злостью и холодным расчетом, в севшем голосе. — Вы платите всем, а я? Как же я? — на меня, неумолимо, начала находить самая настоящая ярость, что смешивалась с обидой... ведь все это время, я была измучена Димой напрасно, от меня утаивали мое основное предназначение. — Почему вы не сделали этого раньше, уроды? Заметив, что я снова начинаю попытки привстать с кровати, ведомая чем-то очень нехорошим и может быть даже для него опасным, Влад сделал шаг назад, от меня: — Успокойся, Соня. — поднял он руки в воздух, перед собой, словно прося меня о перемирии. — Пускай тебе Дима расскажет обо всем, окей? И заплатит тоже. — врач сделала еще один шаг к двери, спиной. — Кулер в коридоре, ужин тебе принесут, может хочешь позвонить маме? Выдернув из под себя одну из подушек, я швырнула ее, из последних сил, во Влада. Она, правда, не долетела до цели... а приземлилась, где-то в его ногах: — Идите к черту! — прокричала я и у меня… больно сдавило в груди.***
Влад больше не приходил, а боль подугасла... и неизвестное количество времени, я пролежала в своей кровати, уставившись в стену, молча к ней развернувшись. Медленно ее касаясь, водя указательным пальцем, вырисовывая невидимые узоры, я задавалась, снова и снова, лишь одним вопросом: почему, на моем месте, не оказался кто-нибудь другой? И эта настойчивая мысль, непреодолимое тайное желание — меня пугало. Ведь никто не заслуживает страшного. А моя ненависть, что поселилась внутри, открывая дверцу в несправедливость реалий, не должна была распространяться — ни на одного человека в мире… кроме Димы. Неужели, с самого первого дня нашего с ним знакомства, он лишь ожидал подходящего клиента, чтобы всучить меня ему, подороже? Почему тогда… просто не оставил в покое, хотя бы до этого, уготовленного мне момента? Зачем, предварительно растерзал на неровные части, прежде чем кинуть меня в пасть, уже главному зверю? Дав команду: "фас"? Не зная точного времени, я дождалась, когда в едва шумном коридоре, совсем уж стихло. Дождалась и того, когда за окном стало темно. Улицу за ним я не распознала, не понимала и района, где сейчас нахожусь — но меня это не останавливало. Не останавливало от моего нерушимого намерения оказаться вне стен этой больницы, а после, поймав любую машину на дороге, попросить о помощи и… как можно скорее, очутиться дома.А что дальше? Я не знала. Может заказать пиццу?
Досчитав до трех, с закрытыми глазами, я выдернула из катетера на руке трубочку — теперь, более, я не была «прикована» к капельнице, с которой мне приходилось не расставаться, все это время — и даже стоять у окна. Долго не решаясь дернуть за ручку, я глубоко вздохнула и тут же выдохнула, пригладив ладонями, явно растрепанные волосы. — Еще немного. — тихо произнесла я, себе под нос. И я открыла эту дверь, прямиком в… пустой и темный коридор, что пах лекарствами и спиртом. В тихом пространстве вокруг, не оказалась никого. Даже за низким, деревянным столиком, в самом его конце. Где наверное, должна была бы дежурить медсестра. Ведь так? Вспоминая свой день, меня вообще одолевало предчувствие, больше даже подозрения, что на всем этом, третьем этаже — ни души, я одна. И была — все это время. Так подстроил Влад, заведуя этой больницей, наверняка имея подобную власть. Почему же, именно для меня, такие «почести»? Чтобы не было свидетелей… чтобы никто, нечаянно, не узнал его иных дел. Совсем не врачебных. Чудовищных. Не узнал — кто я такая и что со мной произошло… Происходило все это время. А может быть и того, что я, в целом, здесь нахожусь. Останусь ли я, на учете в этой больнице? Или мое имя, здесь, никогда не произнесут вслух?Словно меня и не существовало вовсе.
Шагая босыми ногами по холодной плитке, я оглядывалась по сторонам, в поиске… обуви. Например, своей. Скорее всего, она где нибудь внизу. Может быть в гардеробе. Интересно, я смогу получить свои вещи обратно? Интересно, простыну ли я, разгуливая по октябрьским лужам, босиком? …но прежде чем я миновала даже половину своего пути, может быть перебирая ногами излишне медленно, ведь коктейль из лекарств, царивший во мне — замедлял всё мое существование… я разглядела чей-то высокий силуэт. Он возник из проема, в самом конце коридора, где, вероятнее всего, располагалась лестница, ведущая вниз. Зачем-то, я, в спешке, отскочила к стене, попутно облокотившись. Теперь, сдавлено дыша. Это мое действие — явно было бессмысленно… ведь неизвестный, не останавливаясь, надвигался именно в мою сторону, а не куда-то еще. И, кажется, в отличии от меня, он — очень быстро узнал, кто я такая, ведь спустя еще один миг, я расслышала свое имя. — Соня. Оно, это мое имя, из его уст, прозвучало устойчиво, даже требовательно, словно я ни больше ни меньше, а что ни на есть — его потерянная вещь. Что найдясь, была просто обязана вернуться обратно, к ее владельцу. Напротив меня… уже стоял Дима. Может быть, половину минуты, мы просто смотрели друг на друга, совсем ничего не говоря. Находясь лишь в шаге, что нас отделял. Я, глядела так — словно всё уже знаю и больше ничего не хочу слышать. А он, на удивление — без расстройства, заносчиво… в моментах даже снисходительно. Словно всё, что со мной приключилось, всё, что я испытывала прямо сейчас — вовсе не бедствие. А он сам, обязательно расскажет мне почему это так, ведь мои знания, в отличии от его… лживы. — Кто он? — выдала я, нарушая тишину первой, невольно прижимаясь к стене. Стоять, вот так — едва хватало сил. За это недолгое время, Дима уже успел, беспечно, спрятать свои руки подальше, в карманы джинс. — Ты о ком? — выдал он, не сводя с меня взгляда. — Тот, к кому я попала… на растерзание. — я подавила в себе резкость, сглотнув. — По твоей воле. — упрямо, продолжила говорить я, не сомневаясь в своей правоте. Не сомневаясь в бесчеловечной убогости, стоящего напротив. Возникла пауза и Дима… нет, мне не показалось — ухмыльнулся. — Действительно считаешь, что я бы отдал тебя, в чьи-то руки? Почти задыхаясь от обиды, не выдержав его тихой насмешки и злорадства, мало понимая и его слова, я… почти прокричала своей ответ, ему: — Посмотри на меня! — мои глаза мгновенно заблестели, расширившись. — Тебе плевать. А громкие слова… быстро угаснув, растворились эхом, по коридору. — Я смотрю. — спокойно ответил Дима, не сподвигнувшись на иные эмоции, даже наблюдая мои… лившиеся через край, вместе с соленой водой, по щекам. Его глаза, вскользь, может быть даже нехотя, пробежались по каждому открытому участку моего тела. — И тогда я тоже смотрел. — он сделал паузу, скрещивая на груди руки, уставившись. — Этот "клиент" был я, Соня. — он сделал паузу, пока я ощущала, как становится холоднее, за моей спиной, стена. — И это не так. Мне не плевать. Молчи, если ничего не знаешь. Это меньшее — что я мог с тобой сделать. — Молчи? Меньшее? — прошептала я, одними губами, ведь сорвала голос. Дима оставался невозмутим. Он был убежден в своих словах. Уверен в содеянном. — Да. Я спас тебя от… ты узнаешь сама, позже, и еще скажешь мне за это спасибо. — Спасибо. — перебила его я и… опустила голову вниз, ухватившись руками за ночнушку. — Знаешь, что находится под ней? Знала я. Рассмотрела, пускай и не детально, в палате, когда было еще светло. И лучше бы я этого не делала, ведь теперь, мне не хотелось даже предполагать, как всё то, что я заимела, там оказалось. — Ты ведь совсем ничего не почувствовала. А сейчас уже не считается. — проигнорировав мой вопрос, может быть потому, что очевидно — он все знал, произнес Дима. Свои бессердечные слова. — А ты? Тоже, совсем ничего не почувствовал? — с застывшими слезами в глазах, попыталась призвать к совести я того, кто не имел ничего с ней общего. Дима кивнул головой: — Очень многое. — пугающе правдиво, ответил он. — Я остановился, как ты могла заметить, на твоих ключицах, не брал выше: шею, лицо. — сделав ко мне неожиданный шаг, Дима оказался совсем рядом, взяв в свои пальцы, подаренный им крестик. Разглядывая. — Это тебя и спасло… — протянул он, возвращая ко мне взгляд. — Ты бы меня убил? — произнесла я то, что истинно считала. …но брюнет, выпуская из своих рук вещицу, помотал головой: — Нет, просто бы не остановился. Может быть наблюдая за тем, что мне очень сложно дается это продолжительное нахождение в прохладном коридоре и восприятие его бесчеловечных откровений, стоя на ногах, Дима… неожиданно подхватив, взял меня на руки. — Пошли-ка, обратно. — протянул он, когда мои ладони, упали на его шею. Я не успела далеко уйти, а ещё — не сопротивлялась его действиям. Так мы и оказались, обратно, в моей палате, уже через считанные секунды. Уложив меня в кровать, он сел рядом. Склонив ко мне голову. Его рука, упав на мою макушку, начала ее мирно поглаживать. — Ты была без сознания и не проронила и звука. Представляешь? — заговорил он. — Ты отважно терпела, Соня. — он сделал паузу, словно хотел сконцентрировать на этом факте, мое внимание. Словно это была его похвала мне. — Я точно знал, когда мне нужно будет остановиться… потому что в один момент, по твоим щекам, потекли слезы. Я, все ещё мало могла представить его слова наглядно, понять их верное значение… Дима, обманом, заманил меня в дом и усыпил, неведомым лекарством? Для того, чтобы… изувечить? "Спасая"? — Зачем ты это сделал. — лишь и смогла вымолвить я, без вопросительной интонации. Без эмоций и даже, на самом деле, не желая знать ответа. — Что именно? — уточнил Дима. — Если бы я рассказал тебе о своих планах заранее, ты бы просто не согласилась приехать в дом и… ты действительно хочешь знать, как каждая ссадина, очутилась на твоем теле? Он смотрел на меня терпимо. Так, словно, если это будет необходимо, он проговорит со мной всю ночь. — Нет. — снова опустила глаза, я. — Я тоже так решил. Тем более что… — Дима ответ свою руку, как будто бы следующее, что он произнесет, окажется непозволительным. Он убрал их обратно, поближе к себе. — Я, всё же, получил от этого всего, удовольствие. Твое участие, в его постижении — для меня оказалось, вовсе не обязательно. — он сделал паузу. — Это так, на будущее. Но опять же… произошедшее — не для моей личной утехи. Это для дела. — замечая, как пальцы на моей руке, начинают непроизвольно дрожать, он положил свою ладонь, поверх неё, останавливая мою реакцию. — Я последний клиент клуба, Соня, их больше не будет, если тебя это обрадует. Скоро… всё закончится. Может быть, я просто уже перестал верить любым словам Димы. Может быть, мое тело сново начало неумолимо ныть, участками, потому что выдернув свою руку из под руки брюнета, никак не внимая его уверениям, я произнесла: — Что ты со мной сделал? Парень, тяжеловато, выдохнул. Скорее всего, немо раздумывая над тем, как далеко он может зайти в своем повествовании мне, описывая… выходит что, самое настоящее, избиение? — Немного моих рук, немного инородного давления... несколько ушибов. — он смолк, кинув на меня взгляд. Словно ожидая моего немого разрешения, на продолжение. — Всё, на самом деле, было не так уж и продолжительно… у тебя оказались очень хрупкие сосуды, Соня — вот и выглядит, "новый вид" твоего тела, столь плачевно. На деле — это совсем не так. — кажется, от неведомых эмоций, что он испытывал в моменте своего повествования, у Димы запершило в горле и он, продолжительно прокашлялся, отводя в сторону голову, а после… сменил тему. — Я предположил, что к тебе не применяли "домашнего насилия", в детстве. Ты была послушной? Представив всё то, пускай и очень отдаленно, что только что озвучил мне Дима, я… оцепенела. Разум, стал детально и очень живо, вырисовывать жуткую картинку. А в той комнате, упав в руки к Диме, за мной стоял врач… выходит… — И Влад смотрел? На это. Он тебе помогал? — произнесла я, кажется разучившись моргать. — Нет, что ты. Это слишком интимно. — не давая моим безумным представлениям развиться, остановил меня Дима. — Но он знал. — Все всё знают и что дальше? Встречая кого-то на улице, ты начинаешь думать о том, чем они занимаются, за закрытой дверью? — риторически, поинтересовался Дима. — Он помог мне с веществом и с твоей скорейшей реабилитацией. — брюнет сделал задумчивую паузу, хмуря брови. — Это был… хлороформ или, что-то там еще, намешанное Владом, в стенах больницы. Считай, ты была под анестезией. Это было важное условие. Мое условие. — Дима, словно не выдерживая меня столь рядом, или же не желая меня наблюдать, поспешно встал с кровати. — Мне очень тебя жалко… В последний раз, я поступил неправильно. Пошел на поводу, у совсем уж мерзкого чувства… Парень простоял ко мне спиной, совсем уж недолго. Он снова развернулся к моей кровати. — Какого чувства? — произнесла я, прижимая руки, поближе к своей груди, скрещивая пальцы, удерживая их. Я не знала больше, куда их деть и что с собой сделать, чтобы не чувствовать все то, что во мне нарастало: физически и душевно. — Жуткой страсти — так, тебе будет понятней. — отрезал Дима. — А вообще… чувство нечестного обладания тобой… Ведь, в крайний раз, ты была очень сильно против. — протянул он, с застывшим взглядом, словно та самая сцена, из ночной кальянной, неожиданно его парализуя, пристала перед его глазами. — Но, чтобы я не делал — толку мало. Ты все больше от меня отдаляешься, Соня. — брюнет резко опустил на меня свою голову. — Вчера, на секунду, я представил, что ты погибаешь… ведь ты молчала и не двигалась вовсе. Даже кончики твоих пальцев не вздрагивали, как это бывает, обычно… пока я делал свое дело. — он остановился, наблюдая мои руки, что я успокаивала сейчас, сомкнув, самостоятельно. — Я очень хорошо умею прилагать минимум усилий для достижения максимальных результатов. — он тихонько кивнул, в сторону моих ключиц. — Вон там, сбоку, всего лишь мой «поцелуй», а выглядит впечатляюще. — Поэтому ты и смотрел? Дима, может быть удивляясь, почему я до сих пор поддерживаю с ним беседу… улыбнулся мне, лишь уголком своих губ. — Не всегда. — протянул он. — В тот последний раз, нанося очередной тебе изъян, в момент, когда я увидел твои проступившие, сквозь сон, слезы — я отвернулся… — брюнет сделал паузу, его голос, очевидно, садился, становясь более глубоким. — А я совсем не слабак, знаешь? Не было причин отводить глаза. Может быть, сама не ведая о том, чего я прошу, я произнесла: — Не нужно было… травить меня, усыпляя. Я не животное. Сделав ко мне шаг, склонившись, Дима дотронулся до моего лба. Скорее всего, посчитав мои слова абсурдными, он решил... что у меня жар. — Мне достаточно на тебя прикрикнуть, чтобы ты замолчала, не более, но мне было необходимо, чтобы ты не кричала… от боли. Если говорить прямо. Ты хочешь прямо? Поэтому все так. — он сделал паузу. — Думаешь, я бы не справился? Дело в тебе, а не во мне. — его рука спустилась ниже, он провел ей по моей шее, вниз. После, достигая моего плеча, он его сжал, может быть даже ласково, а я… тут же вздрогнула, от неприятного, пускай и притупленного лекарством, ощущения. — У кошки боли, у собачки боли, а у Сонечки не боли. — тихо, начал приговаривать Дима, замечая мое взаимодействие с его касаниями.