Или вспоминать?
…но не выпуская меня из своих рук, он уже проникновенно глядел в мои глаза. Ими — он тоже многое мне говорил, но этого, я никак не могла в нём остановить. Запретить, так вот на меня смотреть. Держать в голове, очередные воспоминания, что умиляли лишь его одного. Жутковатым образом, если четно. — Мне нужно идти. — одними губами выдала я, опуская голову. Несмотря на то, что руки Димы, обнимая меня — не отпускали. Я знала, что мне — он обязательно позволит уйти. И на самом деле, я ему не так уж и необходима. И он проживет, непременно, без сердца. Так, как жил до этого, всё это время. Его, ему заменяют — его страсти. И на этом всё. Никак этого не изменить. — Может быть, я приеду к тебе завтра? — спросил он так, словно у самого себя, а не так, что он ожидал от меня на это разрешения или согласия. — Хорошо. — я ему сговорчиво кивнула. Кажется, Дима уже и позабыл, зачем я вообще к нему пришла. Его и не волновало то, что ему предстоит, вполне реальная встреча с моим папой. И то, как она может закончиться. Для него. Парень от меня отшагнул, а я подняла с пола свою футболку, поспешно натягивая её, обратно на себя. Странным образом, я чувствовала, словно никогда уже, Дима не будет ко мне так близко. А я к нему. И не в плане того, что лишь пару мгновений назад, наши тела (кожа), друг к другу прикасались, просто… Большего осознания, чем я сегодня получила — со мной точно уже не приключится. Ну… я о том, что я — часть Димы. Орган из его грудной клетки. Тот, что уже слишком давно и давольно припадочно, бьется в этих её стенках (этой грудной клетки, где очень темно).Что я ещё хочу узнать? О себе — в нём? Нечего больше. Лучше ничего.
— Соня. — внезапно, тихо окликнул меня Дима, по имени. И я, поправляя края своей вещи, подняла на него глаза, откликаясь. Как и всегда. — Что? Но он… почему-то просто смолчал. Продолжил лишь смотреть, как уже торопясь, я стремлюсь его покинуть. И мои волосы растрепанны, а на щеки, всё ещё приступает румянец. От нашей мимолетной физической близости и того, как парень, все ещё стоит напротив меня — без своего верха. А значит (для меня), что почти голый. — Я приеду. — уже утвердительно, произнес Дима. А не так, как минуту назад. Он сейчас сказал, словно теперь точно знал, почему-то, что приедет. — Завтра приеду. — добавил, тут же, он. — Хочешь, мы сходим с тобой, куда нибудь? Давно ведь не ходили. Никогда может и не ходили. В то кафе… Куда ты там ходишь, со своими родителями, чтобы поесть мороженое? В кафе-мороженое? — Да. — я вновь кивнула ему головой, но уже пятясь к двери. — Хочу конечно. Я шагала назад осторожно, чтобы позже — сделать это быстрее и наконец уйти. — Ничего уже больше нет… — продолжал говорить со мной Дима, наверное имея ввиду, свой преступный бизнес. Свой, теперь закрытый, клуб. — И у меня будет больше времени на всё. На всю эту ерунду. — он сделал паузу, на меня уставившись. Как будто бы, эта самая «ерунда» — есть я. — Так что… подыщем тебе и колледж вместе, идёт?Колледж тоже ерунда.
— Ага. — я сделала ещё один кивок и ещё один шажочек спиной, от него. Всё туда же, к двери. Дима нахмурил брови, развел даже руками по сторонам, но мне улыбнулся: — Ты чего со всем соглашаешься, Соня? — кажется занервничал он, сглотнув. — Ты можешь мне и не отвечать. Я знаю, что тебе нужно, малыш. И я тебе это дам. Находясь уже совсем близко к двери, я дальше не пошла. — Вообще… Мне нужны вещи. Мои вещи, Дима. Обратно… Очень нужны. — произнесла я, задумавшись. Отвлекаясь от своего ухода и наблюдающих за мной глаз Димы. — Я постоянно, где-то была с тобою вместе. И растеряла… много чего. А заметила это вчера, кстати. Когда раскладывала всё по полкам, в шкафу. Слушая меня, Дима выпрямился и даже, как-то с полной серьезностью, внял моим словам. Моим жалобам. — Сделай список. Всё вернем. — уверил меня он. Я отрицательно покачала головой и на него опять посмотрела: — Мне не нужен список. Я всё помню и так. — я сделала паузу, потому что неожиданно, на душе стало тревожно. — А ты? Не помнишь, разве? Ну… без списка. Внезапно, мне подумалось, что всё то — чего я никогда не забуду, уже больше не живет в памяти Димы. Что пережитое мною, подле него всё это время, имеет для парня совсем невесомую ценность. И если он ничего не записывал… обо мне. О нас. То ничего то и не удержал в своей голове. Наверное понимая мои слова верным образом, замечая и мои переживания, брюнет сунул руки в карманы своих джинс и мне кивнул. Добавив, обстоятельно и заверяющи: — Я всё помню, Соня. Очень хорошо помню. И слушая, как он точно произносит правду, я его начала перебивать. Может быть, всё ещё тайно желая, чтобы некоторые вещи — он всё же не помнил, а забыл. Те, за которые до сих пор мне было гнусно. Всё то самое, что вроде как, должно быть лишь откровенным и естественным, но меня оно стыдило. Преследовало даже. Скорее всего потому, что являлось никакой не близостью вовсе, а насилием. И я это понимала и помнила, но ничего это во не меняло. Я всё равно хотела, чтобы он не знал больше. Запамятовал до конца дней. Не знал — хотя бы моего тела, когда оно было без одежды (что я растеряла) и моментов, вроде тех, когда совсем уж мне было плохо и Дима знал, но… не делал мне хорошо. Потому что хорошо было ему. Когда мне — плохо. Загибая пальцы, едва заметно, но Дима заметил, ведь опустил свои глаза именно на них, я заговорила: — Мой свитер, который голубой и две футболки… ещё джинсы не могу найти. Ну такие, синеватые, сзади на кармашке — цветочек. Ещё я потеряла сережки. Ты наверное не знаешь… Дима снова тихонько кивнул: — Знаю. — он сделал паузу и я тоже её сделала. — Иди тогда домой, а завтра мы восстановим справедливость. Озадаченная его уступчивостью. Может быть даже теперь предполагая о том, что Дима, совсем глубоко и далеко в себе, возможно сентиментален, я застыла. — Пока? — произнесла я, больше его вопрошая. — Тогда. — Да. Тогда пока. — спокойно ответил мне он. Дима мне улыбнулся даже и ждал просто, чтобы я вышла из его комнаты. Спустилась вниз по лестнице и покинула его дом тоже. Он ничего больше не сказал и не сделал. Не захотел меня коснуться. А может быть считал, что это (касания) — он сможет сделать уже завтра. Ну или в любой другой день или момент. Когда ему только этого захочется. Но… …почему-то, я — так совсем не думала. Не думала, как Дима. Может быть потому, что точно знала, как мой папа, он… не позволит больше — такому приключиться. Только от этой мыли, тоже почему-то, я не испытала совсем ничего. Ни радости, ни грусти, ни какого либо высвобождения. Шагая к автобусной остановке, я ощущала себя… потерянной навсегда частью Димы.***
Когда я уже намеревалась спуститься в метро, мой телефон зазвонил. Обычно, я не отвечаю незнакомым номерам. Я и знакомым то — редко отвечаю. Вообще, не очень люблю разговаривать по телефону. …но сегодня, меня поглощали совсем иные тревожные эмоции, а не надуманные. И я, как-то машинально, приняла этот вызов, поднеся к уху свой гаджет. — Алло. — Соня, это ты? — послышался знакомый голос. Говорила девушка. — Это Даша. Помнишь меня? Мы виделись, как-то. Однажды, я бы даже сказала. Давно хотела с тобой связаться, но не могла найти твой номер. Я остановилась в своем шаге, отшагнула и от лестницы, что вела вниз. Пропуская других людей. — Привет. Да… Помню. — ответила ей я, старясь не вспоминать всё то, другое, что последовало почти сразу, после нашей роковой встречи, с этой Дашей. На моем теле, правда, появились мурашки. Оно ведь всё помнило. Так, я и устрашилась, что вновь возникнув в моей жизни, Даша обязательно внесет в неё, что-то страшное. Для меня болезненное. Такое, что уже случилось однажды и может быть, если Дима узнает о её звонке мне, оно случится ещё один раз. — Ты в Москве? — остерегаясь услышать положительный ответ, добавила я. И я его услышала: — Да. — Даша сделала паузу. — Знаю, что прозвучу странно, но я долго думала над списком всех тех, с кем я знакома… Выбирая того, кто сможет мне помочь. И поняла, что единственный, идеальный вариант — это ты. Ко всему прочему, я так понимаю, что мне повезло совсем по крупному, ведь мне сказали, что ты бросила учебу. Выходит, у тебя много свободного времени. Или ты перевелась уже, куда-то? Я едва поспевала за рассуждениями Даши, но зачем-то ответила ей положительное: — Ага. — соглашаясь, то ли с её словами обо мне, то ли с тем, чего она мне ещё даже и не предложила. — Ты где сейчас? Скинь локацию. Я на такси. Могу подъехать и рассказать обо всём подробней.***
Даша возникла быстро. Я бы даже сказала незамедлительно. Отказать я ей… не могла. Ну, по крайней мере, в этой нашей встрече. Разве она, к чему-то обязывает? Вовсе нет. — Ты ведь знаешь, что у меня есть свой бизнес? — помешивая ложечкой латте, начала вещать Даша. Мы расположились в кофейне, совсем недалеко от метро, куда я планировала, всё же, сегодня спуститься. При чем, в самый ближайший час. — Нет. — честно ответила я. — Я ничего о тебе не знаю. Даша поправила солнечные очки и мне улыбнулась (почему, даже в помещении, она не снимала этот свой аксессуар — я не знала и не спрашивала… ведь подобное любопытство, обязательно бы оказалось не очень вежливым. Да и… ей очень шли эти очки, нас самом деле). — Ну будешь тогда, теперь знать. — продолжила девушка, нашу беседу. — Я занимаюсь организацией концертов и мероприятий. У меня есть своё агентство, при чем очень неплохое и репутация у меня тоже имеется. — она спешно вытащила наружу, из своей сумочки, визитку и положила передо мной на стол. — Вк Фест, в прошлом году, организовывала я, к примеру. Это моя самая большая гордость. Слушая о её невероятной жизни, я растерялась. Мало понимая, чем смогу быть ей полезна. Ведь не имею опыта в подобных делах. Да и… не очень бы и хотела. — Ты хочешь, чтобы… — начала свои несмелые предположения я, только Даша меня перебила. — Вот об этом, я сейчас и расскажу, что я от тебя хочу, раз ты уже не против. Информация о моей деятельности — лишь вступление. Просто для того, чтобы ты знала, откуда у меня имеются неплохие деньги. Большие. — она постучала длинными ногтями по столу, делая паузу. — Вообщем, есть у меня деньги и знакомых тоже много, самых разных. Распоряжаться могу всем сама, как мне хочется. И вот, совсем недавно, со мной связались некоторые люди. Они искали для себя спонсирование. Рандомно звонили самым разным бизнесменам, компаниям — так и вышли на меня. — Даша отпила свой латте и отодвинула его подальше, тут же, словно очень уж оно ей не пришлось по вкусу. — Короче… эти добрые люди строят школу для деток, возле монастыря, который также реставрируют. В провинции это, глухомань. И… Я туда не поеду, чтобы помочь физически, естественно. У меня работа. Но деньги хочу пожертвовать именно им. Знаю, что нужно. Осознала, когда услышала название этой местности — моя прабабушка там родилась. Это знак. Понимаешь? От сумбурного рассказа Даши, у меня закружилась голова, но я всё равно у неё спросила: — А я то здесь при чем? Ты назвала меня «идеальным вариантом». Для чего, Даш? Наконец, брюнетка сняла с лица свои громоздкие очки и на меня взглянула: — Ты добродушная… Трепетная такая. У тебя на лбу написано: помогу каждому и ничего за это даже не попрошу взамен. Ты только не обижайся — это комплимент. Поэтому… съездишь туда? За меня. Всего на месяц. Максимум — два. Не став дослушивать её уговоры, я быстро замотала головой, отказываясь: — Нет. Я не смогу… Что я там делать буду? Да и строить я не умею. Даша лишь мне улыбнулась, словно не воспринимая моё «нет», верным образом: — Так и не надо ничего строить, Соня. Просто проследишь за тем, чтобы мои деньги, точно оказались потрачены верно. Доброе дело сделаешь, а ещё поприсутвуешь при открытии этой школы. — девушка сделала паузу и её глаза, кажется, налились слезами. — Тебе что, сирот не жалко? А прабабушку мою? Мою любимую бабулю… Вот была бы она жива, я бы ей это дело доверила, а так… Никого у меня совсем нет. Вообще. Одна я, Сонь. Наблюдая эту душераздирающую сцену и откровения Даши, мое сердце учащенно забилось и я схватила её за руку, что находилась на столе: — Ну я могу, если нужно сильно… Могу я, слышишь? Просто переживаю. И мама, вдруг не отпустит… — честно призналась ей я. Даша сделала затяжную паузу, а после, стряхнув с щеки слезинку, снова мне улыбнулась: — Не бойся. Я договорюсь обо всём и тебя там очень ждать будут. А мама твоя — станет гордиться, я обещаю. Опустив глаза, я подумала ещё немного… наверное — о Диме. Но сразу перестала. — А когда туда нужно… ехать? Ну… быть там? — добавила я. — Послезавтра.***
До самого позднего вечера, дома, я пробыла совсем одна. Не считая Джесси конечно. Мама, вроде как, отравилась на йогу, может быть даже оставшись где-то, со своими новыми друзьями. Так уже бывало, происходило. И я поэтому догадывалась. Ну а папа… всё не возвращался. Без причин. И я очень из за этого переживала. Не могла даже, найти себе места. Не знала я просто, если он, всего лишь, где-то задерживался (может быть, ввиду своей работы, ведь до сих пор, несмотря на выход в отставку, наведывался в участок, распределяя нужным образом все документы) или же… находился с Димой. Дома у Димы. Может, где-то возле. Мне было сложновато представить их встречу, если честно. А что, если все мои, самые жуткие опасения, сбудутся? Я боялась за своего папу. Откровенно. Ведь я боялась Диму. Зная, что он не испытывает никаких особенных чувств к моему родителю, а значит — не проявит жалости. В момент, когда внезапно станет безжалостным. Тем временем, мой телефон молчал. Но услышать его звон — я опасалась немного. Тем более, не пыталась звонить никому из тех, о ком думала, каждую секунду. Без остановки. Так и провалилась в сон, тревожно сжимая в руках свой гаджет.Проснулась я… от повышенных тонов — почти криков. Они раздавались снизу, но заполняли весь дом, добираясь и до второго этажа. Где в дрёме, прибывала я.
Мгновенно, я поэтому и подскочила со своей кровати, ведь громкий голос папы, а тем более — явно рассерженный, очень хорошо умел меня «будить». Да и в целом, приводить в чувства. На всякий случай тихо открыв дверь, я вышла из своей комнаты к лестнице. Встала у самых перил, устремив свой взгляд вниз. …разглядела там, сначала папу. Он располагался к моему взгляду спиной. А на самом пороге дома, лицом к моему отцу, и ко мне тоже… стоял Дима. И несмотря на то, что второй этаж, и та его часть, где я замерла на месте, вмиг позабыв, как дышать, очень хорошо виднелась снизу, увлеченные своим громким спором, никто из мужчин — меня не заметил. Они продолжали свой яростный диалог, не переживая, выходит, быть услышанными. Резковато, мой родитель схватил брюнета за края его кожаной куртки. От неожиданности, этого его действия, я вжала свою голову в плечи. Но не выдала ни единого звука. — Я уже всё тебе сказал, сукин ты сын! — выкрикнул папа, не сдерживая себя, в своём грозном порыве. — Ты за всё ответишь. Понял? Теперь уже в ужасе, округлив от увиденной сцены свои глаза, исходя из только что сказанных папой слов, я очень быстро догадалась — это не первая их беседа. Была и другая… До этого. Папы и Димы. Вот только, что тогда, здесь делает Дима? Они не договорили в прошлый раз? В ушах, словно ответ на мой немой вопрос, прозвучал голос. Голос брюнета. Его слова, сказанные мне вчера. Обещание, что он произнес даже дважды: «Я приеду». Кажется, уже тоже потерявший самообладание парень, не позволил моему отцу, слишком долго его, так вот, удерживать. И нахмурив свои брови таким образом, словно мой родитель, уже успел изрядно ему поднадоесть и даже наскучить, брюнет его от себя оттолкнул. Удачно. Тот шагнул назад. — Полегче, папаша. — выдал Дима. Сдержанно. Но подняв кончик своего носа повыше. Его вскинув. Разглядывая спину папы — ведь нечего, в нём, мне было больше разглядывать, мои глаза наткнулись на… пистолет. Он располагался, в специальном кармашке, за этой его самой спиной. Бывал там и раньше и поэтому меня не удивлял. И я… не очень то и хотела, чтобы он его использовал по назначению, но представила, невольно, что его он — всё же, использует. На Диме.Надеясь, тайно, что может быть тогда, он погибнет. Дима погибнет. Навсегда.
— Уходи. — отрезал папа, не давая брюнету ступить и шага в наш дом. — Ты преступник и знаешь об этом сам. Знают и все остальные, теперь. Но не позволяя ему договорить, выходит что даже не слушая, Дима его перебил. — Вы меня поймали. Да вы отличный полицейский, оказывается. — с сарказмом, выдал он, поправляя съехавшую на плечах куртку. И тут же он сделался серьезным. Секундная насмешка исчезла с его надменного лица. — Вам больше не обязательно быть её отцом. Отцом Сони. Я исполню, за вас, ваш долг трехкратно. Потому что у вас этого не вышло. — брюнет сделала паузу. — Вы ведь об этом тоже знаете? Услышав наглые слова, мой папа, кажется снова попытался шагнуть к Диме, чтобы ухватить его, может быть даже, на этот раз, совсем уж грубо, но тот — от него увильнул. Отшагнул в сторону. — Да как ты смеешь, щенок? — прокричал отец. Только Дима, на этот его срыв, лишь улыбнулся. Едва. — А что? — уставился на моего папу он. — Мне тоже нужна ваша дочь. Я вообще хочу себе дочь… знаете? Вот вы притворяетесь, что не помните. Или что не в курсе, а всё смекаете. — Дима сделал паузу. — Я просто мечтаю быть вами — вы мой кумир… с момента, как увидел вашу Соню. И тогда, я очень полюбил детей, кстати и принял такое решение. Стать как вы. — скрестив руки на груди, парень выглядел так, словно то, что он сейчас говорил, действительно являлось его истинными мыслями, а вовсе не помутнением рассудка. — Почему вы считаете, что у меня не получится стать родителем? Потому что этого, не вышло у вас? Так по себе людей не судят. Уже не двигаясь с места, словно испытывая от наружности Димы, лишь тихий ужас, мой отец покачал головой. Раздосадовано, бессильно даже, перед безумием, что стояло напротив него: — Да что же ты такое несешь…? — Я несу только хорошее и светлое, неужели незаметно? Пришел ведь сюда за Соней, чтобы отвезти её в магазин. — брюнет прищурился и теперь он даже ухмыльнулся. Как будто бы придумал, что скажет дальше. И очень ему это нравилось. — Вот вы, обижали Соню в детстве. За что вы её тогда, в угол поставили? Я так и не понял. — Она открыла подарки без спроса. — зачем-то, ответил ему мой папа, ничего не уточняя. Выходит что… зная. О каком именно событии, ему сейчас напоминал Дима. Неужели, всё ещё, речь идёт о том дне рождении? Дима, словно он имел на это право, неодобрительно покачал своей головой, в сторону моего отца: — О нет, это слишком плохая причина. Отвратительная. Это даже не причина. — выговорился он. — Вы были слишком к ней жестоки, обращались неверным образом и вот результат. Соня стала жертвой и другого жестокого человека. Поддалась на все мои условия, на все угрозы. Ведь ей это было знакомо с самого детства. Было понятно и поэтому легко. Внезапно, слишком быстро и слишком верно, глаза Димы устремились на меня. Он заметил моё присутствие, с пугающей точностью. То, где я безмолвно стояла всё это время, может быть уже даже белого цвета, от подслушанного и увиденного. Парень глядел на меня так, словно он знал, об этом моем, как я считала — невидимом присутствии. Может быть даже, с самого начала. И я, от неожиданности и поэтому испуга, вздрогнула, отшагнул от перил. А Дима, никак не комментируя моё свидетельство, снова перевел свой бездушный взгляд на моего отца. Продолжая выглядеть сдержано и невозмутимо. Его совсем не беспокоило, что я слушаю. Что я тоже здесь. Может быть, он этого и хотел. А скорее всего, не имел передо мной тайн и стыда. Ему было, как-то всё равно, что я подумаю, как я себя, после, почувствую. Вновь раздался голос папы: — Я верю твоему отцу, он очень хороший человек. Больше никто не станет тебе помогать. Ты отправишься за решетку. Лицо Димы приняло знакомую мне, эмоцию притворного удивления. А после, оно искривилось. Тоже мне знакомо. Заносчиво и горделиво. — Правда? Мне как-то плевать. Отправлюсь, и что дальше? Вы хотите, чтобы я заплакал? Или может, наложил в штаны? — Поверь, мало тебе это понравится, когда действительно произойдет… — протянул папа, игноря дерзкую грубость брюнета. Но теперь, может быть уже подустав лишь от словесных угроз, со стороны моего родителя, Дима начал речь, совсем с иным призывом к моему отцу. И крайне нетерпимым тоном: — Ну же, если вы не приставите ко мне пистолет, если вы меня не убьете, вмажьте уж мне тогда, что ли. Я ведь трахал вашу дочь и ей это… — он ухмыльнулся, может быть вспоминая моё лицо и вспоминая меня всю. В такие моменты. И добавил. — Не очень то понравилось. Ни первый раз, ни последний, ни между этими разами. Знаете? — не выжидая решения моего папы, в вопросе расправы над ним, брюнет вновь поднял на меня свои глаза. Больше не скрывая, а выдавая меня, Дима заговорил со мной открыто, подняв теперь и голову тоже. — Соня, тебя ведь не очень радуют, все эти вещи или я не прав? Когда я так с тобой поступаю. Поступаю так, как хочу. Расскажи же об этом, своему папе. Ведь иначе, он может посчитать тебя развязной. Нехорошей и бесстыжей. — он сделал паузу и лишь на момент, его глаза стали, почти что, о чём-то меня умолять. — Скажи ему, ну же, что я тебе противен. Что даже одна мысль о близости со мной, тебя убивает. Почему ты молчишь? И он сам замолчал. И теперь, ко мне развернулся и мой папа, а я… растеряно осознала, почему абсолютно всегда, Дима делал для меня опыт — исключительно невыносимым, самым неприятным способом. Он ведь, просто хотел быть удостоверен в том, чтобы мне было скверно. Ведь именно тогда, мне совсем ничего не будет нравится. И я буду такой — какой должна. Для Димы.Невинной и… несчастной. Чистым горем.
И он, Дима, стоял и смотрел на меня так. Непреклонно. Ждал ответа. Я снова двинулась, из за этого, с места. Шагнула кажется назад, но не отвела взгляда от него, словно зачарованная. …секундно, отвлеклась лишь на папу. Ведь кажется, не простив Диме его слов обо мне, он… вытащил наружу свой пистолет. — Соня, спустись вниз, ко мне. Немедленно подойти. — громко заговорил Дима, так ничего от меня и не дождавшись, кроме молчания, что пришлось ему не по душе. — Ты ведь хорошая девочка. Можешь не оправдываться ни перед кем. И твой папа тоже это знает. — он сделал паузу. — И поэтому, ничего он тебе не скажет, когда мы уедем. Сейчас. Сейчас же, Соня. Спустись, пошли в машину. Или ты уйдешь в свою комнату? Униженно стоять за дверью и плакать? Пока я и твой отец, что-то о тебе не решим? Дима говорил и не моргал даже, а его глаза сверкали, оглашая всё то, о чем он умалчивал. Так вот, сияли. Тлетворно. И я всё поняла и остановилась, а до этого, не понимая что мне делать совсем, думала даже начать свой шаг, вниз по лестнице. Только с улицы — уже что-то слышалось. Отдаленно, но очевидным звуком. Соседи, кажется, расслышав крики из нашего дома… вызвали полицию. А мой папа — навел пистолет на Диму. Чувствуя, как от переживаний, на меня находит тошнотворное чувство, я развернулась от лестницы. И от Димы тоже. И от папы. Вбежала обратно в свою комнату. Я закрыла за собой дверь, а по моим щекам потекли слёзы. Всю меня одолела дрожь. Такая, словно ещё немного и я умру. — Соня! — догонял меня голос Димы. И мне даже послышалось, что он побежал за мной по лестнице, наверх. Ко мне. Тоже догонять. И сейчас вот, настигнет. Схватит. И никто его не остановит значит, даже мой папа и соседи тоже не остановят. Опустившись прямо на пол, закрыв лицо руками, через несколько секунд... я услышала выстрел.