на белом мой принц, в синем мой принц

Когда Кису будит телефон в 3 часа ночи, она, конечно, пугается. Мало ли, какой кипиш. Или с матерью чет случилось на отшибе мира. А потом она видит надпись «Костя», и сон снимает как рукой. — Да? — Ань, — по голосу видно, что он пьяный, очень. — Ты еще одна дома? — Я же тебе говорила, — Киса боится слишком быстро поверить своему счастью. — Приезжай. Костя молчит пару секунд. — Приеду, Ань. Через 10 минут. Костя бросает трубку, а Киса бежит в ванную, чтобы более-менее привести себя в порядок. Как минимум, нужно почистить зубы. *** Накраситься она не успевает, да это, наверное, и не нужно. Вряд ли он что-то успеет рассмотреть — оно и к лучшему. По крайней мере — Косте точно похуй. Он кивает ей, заходит в квартиру, снимает не уебищную шапку и куртку цвета говна. Смотрит на Аню тяжелым взглядом. А потом резко подходит и засасывает. Киса хотела и ждала этого, но все равно теряется. Костя все еще в куртке, замок больно впивается в кожу, он целует ее, а рукой сжимает задницу через шорты. Можно было их и не надевать, остаться в майке и трусах. Или вообще встретить его голой. Тогда бы Костя трахнул ее прямо тут, судя по его энтузиазму. — Пошли в спальню, — шепчет Киса, отстраняясь и пытаясь посмотреть Косте в глаза. Особой осознанности в них нет, но это понятно. — Да, Ань, ща, — Костя снимает куртку, и Киса понимает, что это один из тех немногих моментов, когда он в гражданском. Гражданское ей нравится. — Ботинки ебаные — кряхтит Костя, пытаясь стянуть их как можно быстрее. Аня облокачивается на тумбочку и думает, что Костя, конечно, и без куртки здоровый лось. Наверное, ей должно быть страшно. Но ей страшно только от того, что у него может не встать. Алкоголь. Возраст, опять же. Но она смотрит, как Костя поправляет член в штанах, и довольно улыбается. — Все, бля, — Костя освобождается от ботинок, смотрит на нее, и на его лице появляется что-то, что можно принять за нежность. — Пойдем? — Ну да, — рассеянно кивает Аня. Наверное, это был запоздалый вопрос, согласна ли она. Но, как бы, все должно быть очевидно. Они заходят в спальню, и Аня думает снять с себя майку, однако Костя ее опережает. Прижимается сзади, запускает руки под одежду и сжимает грудь. Грубовато, но ей все равно нравится. Она сама обтирается о джинсы, чувствуя стояк. Костя пытается снять с нее шорты свободной рукой, и Аня ему помогает. — Сам разденься хоть, а? На самом деле, ей очень хочется раздеть его самой. Она переступает через свои шорты, поворачивается к Косте и тянет кофту наверх, помогая ее снять. Свитер цвета говна летит под ноги, и Киса, не удержавшись, проводит рукой по груди и животу. Почему-то ей казалось, что у него больше волос. А может, ей так про всех мужиков бумерского возраста казалось. Костя сам расстегивает ремень на джинсах (Киса думает о том, кто вообще носит ремни) и садится на диван, паралельно выпутываясь из них. Она думает упасть перед ним на колени и отсосать, но Костя хватает ее за руку и тянет на себя. Они падают на кровать, Костя переворачивает Кису и наваливается сверху, подминая под себя. Хорошо, что она возбуждена с момента, как он зашел, ведь Костя входит резко, без прелюдий, и сразу начинает двигаться. Чего-то такого она и ожидала, на самом деле. Ну пьяный мужик за сорок — какие ласки? Мог бы, конечно, и сказать пару слов о том, какая у нее охуенная задница — не каждый же день такую лапает, — но Киса переживет. Она пытается сконцентрироваться на приятном — на том, что Костя наконец-то рядом и не отталкивает ее со скорбным еблом. Хочется расцарапать ему спину, но не хочется, чтобы у Хэнка дома были скандалы. Поэтому Киса хаотично гладит его по спине, пытаясь прижаться сильнее. — Какая ты… — шепчет Костя, и Киса не понимает, о чем он. Она по сути лежит бревном, ничего особенного. В машине она старалась куда сильнее с отсосом. — Хочешь, я сверху сяду? — она знает, что быстро Костя не кончит, но не хочется, чтобы ему надоело. — А ты? — спрашивает Костя, и Киса кивает. Он отодвигается, и она насаживается сверху, снимая майку. Косте должен понравиться вид. Он ничего не говорит, только сжимает ее бедра, задавая темп. Будут синяки, но Кисе похуй. Ее немного попускает, и она позволяет себе расслабиться, наблюдая за Костиным лицом. Он пиздец какой красивый, и она удивляется, что раньше этого не замечала. Когда движения становятся рваными, Киса вспоминает, что ебутся они без защиты. Она бы выпила таблетку, но не хочется, чтобы утром Костя загонялся. — Кость, я… — она слезает с члена. — Давай я руками. — Что? А… Киса облизывает руку и начинает дрочить в быстром темпе, надеясь, что так ему зайдет. Костя тяжело дышит и смотрит на нее из-под опущенных век. Он кончает себе на живот. Киса зависает, смотря на белые разводы — хочется их слизать, но она уже очень устала. Поэтому она вытирает сперму майкой. Она боится, что он уйдет сразу, но Костя ничего не говорит, когда Киса ложится рядом и утыкается ему в плечо. Только приобнимает за талию и отрубается. Киса ждет еще полчаса, прежде чем решается укрыть их одеялом. *** Утром Костя сначала идет в ванную и проводит там минут двадцать. Потом долго топчется в коридоре. Киса даже думает, что он уйдет, не зайдя на кухню, и тогда сможет сделать вид, что ничего и не было. Если он так сделает, она больше не напишет, обойдется, старый мудак. Наверное. Но Костя заходит. — С добрым утром, Ань. — Привет! — Киса показывает на заранее заваренный кофе. — Будешь? Оно хуевое, конечно, но лучше, чем ничего. Костя садится на стул напротив Кисы и как-то странно смотрит. — А мы на ты теперь? — Простите, Константин Анатольевич! — Киса показательно прикладывает руку к груди. — Никакой субординации у молодежи, да? Правда, вы вчера меня чет не поправляли. — Я плохо помню, что мы вчера друг другу говорили. — Да мы и не говорили почти. Ты пришел, трахнул и уснул. Костя трет глаза, словно ему больно. — Насколько все плохо было, Ань? Киса теряется от этого вопроса. Она не думала, что Костя так беспокоится, какое он произвел впечатление. Ей было неплохо. Не кончила, конечно, но она на это и не рассчитывала. — Нормально было, — она пожимает плечами. — Повторим как-нибудь? Костя смотрит в кружку, явно не спеша отвечать. Может, это ему не понравилось, хотя он вряд ли что-то помнит. — Ань… Ей не нравится этот голос. — Я не расскажу никому, мне самой, блять, невыгодно, Хэнк со мной говорить перестанет же. — Знаю, — Костя серьезно кивает. — Ты мне не должна писать на тот номер. Я заведу новый и сам тебе напишу, хорошо? Киса не верит, что не ослышалась. — Так мы продолжаем? — Да, можно так сказать, — Костя встает, не прикоснувшись к кофе. — Я пойду, Ань. Дела. Ну конечно. Семья, она в курсе. Небось, ахуевают, где он столько торчит. Аня выходит в коридор проводить. Хоть Костя и согласился, неловкость такая, словно у них вообще ничего не было. Костя смотрит на лежащую на полу куртку и подвисает. — Ты спешил, — пытается объяснить Киса. Костя кивает и начинает одеваться, а Киса стоит, прислонившись к стене, и ждет. Прям как ночью, только теперь он уходит. — Ты точно напишешь? Не пиздишь? Костя кривится, как будто еще не привык к ее мату. Или ему противна мысль о том, что напишет. — Напишу, я же обещал. Дай мне пару дней, хорошо? — Ладно, — Киса открывает ему дверь и подвисает сама. Непонятно, как им прощаться. Костя не выглядит так, словно к нему сейчас уместно лезть. Ощущение, что он сам не понимает. Смотрит на нее, а потом быстро отводит взгляд. — Давай, Ань. И не попадайся больше, хорошо? — Я с милицией умею разруливать, забей, — Киса пытается пошутить, но Костю это, кажется, особо не веселит. Он выходит на лестничную клетку и спускается вниз, не оборачиваясь.