***
Чонгук — Ты поздно, — говорит Михо, выключая телевизор, когда я вхожу. — Сейчас только полпервого ночи, — отвечаю я, бросая ключи и скидываю свои ботинки. — Я хотел, чтобы ты был дома, и мы могли бы провести время вместе. Но ты отправил меня домой с Юримом и оставил меня сидеть здесь весь вечер. Я раздраженно смотрю на него. — Ты можешь нормально реагировать? Юрим устал, а ты не просил меня поехать с тобой. Ты сказал, что отвезешь его домой. Если ты хотел, чтобы я присоединился, должен был попросить. Я, черт подери, не умею читать мысли. — Я сказал быть дома к полуночи. — Сейчас пятнадцать минут первого, — рявкаю я. Он скрещивает руки на груди. — Ты был на пляже или еще куда-то поехал? Я поднимаю брови. — Ты ведь не начнешь? — Ну, ты опоздал, и я знаю, как омеги ведут себя с тобой. Они видят тебя и сходят с ума. — Я был на пляже с парнями. Там не было омег. — Чимин — омега. — Чимин — их семья, — возражаю я. — Это не значит, что он становится менее привлекательным. Я разворачиваюсь и ухожу в комнату. — Я не хочу продолжать этот разговор. Он бормочет что-то, но я не хочу слышать. Я вхожу в свою комнату, захлопываю дверь и сажусь на кровать. Мое сердце бешено стучит. Я не могу объяснить чувства, когда прихожу домой к парню, который заставляет так себя отвратительно чувствовать. Депрессия все глубже проникает в меня, когда я здесь нахожусь, и это медленно пожирает меня. Как же найти счастье, когда ты так поглощен темнотой? Я не вижу выхода. Я в ловушке.Глава 7
4 июня 2023 г. в 12:00
Чимин
— Он хочет, чтобы мы все были. Это его день рождения, — говорю я Хосоку, пока запихиваю полотенца в сумку.
Юнги пригласил нас в свой небольшой домик на пляже на вечеринку по случаю празднования дня рождения. Я безумно хочу пойти. Уже давно я не проводил время и не встречался со своими друзьями, просто так, без всякой причины, на пляже. Хосок весь день что-то недовольно бормочет себе под нос, потому что он совсем не хочет присутствовать на вечеринке. Пляж — это не его уровень. Я фыркаю. Конечно, его уровень — это сборище старых надменных, ворчливых богачей, которые привыкли выставлять и лизать свои задницы так, что у них мозоли на языке.
К тому же, я каждый раз хожу с ним на его мероприятия, и ему придется сходить хоть раз на мои.
— Тебе не обязательно задерживаться там, — добавляю я, надевая солнечные очки на голову.
— На час, не больше, — бубнит он, поворачиваясь ко мне.
На нем рубашка с длинным рукавом, брюки и галстук. Кто носит галстук на пляже? Серьезно? Даже спорить не хочу. Он не понимает слова «веселье», и честно говоря, я устал подталкивать его к тому, чего он никогда не захочет. Я беру с тумбы ключи от машины и бросаю их ему, прежде чем развернуться и выйти через парадную дверь.
— Эх, эти отношения, — шепчет он.
Я усмехаюсь.
Мы садимся в машину и всю дорогу до пляжного домика Юнги молчим. Он напряжен, не сомневаюсь, что он ждет звонка, который вытащит его отсюда. Но к его ужасу, телефон молчит. Мы приезжаем, и я вижу, как песок мерцает в свете костра. Я улыбаюсь, выхожу из машины и сразу же смесь дыма и морского соленого воздуха окружает меня. Несмотря на то, что солнце еще не село, костер создает приятную атмосферу.
— Встретимся внизу, — говорю я, закидывая свою сумку на плечо и быстренько смотрюсь в зеркало.
На мне джинсовые шорты и светло-желтая майка. Волосы не уложены, а просто хаотично разбросаны. От соли они еще больше завиваются. Я надеваю солнечные очки, закидываю шлепанцы в машину и иду к костру.
Впереди вижу Юнги, он стоит рядом с Джи и еще с несколькими парнями. Юнги замечает меня первым и расплывается в широкой улыбке. Он без рубашки и его подтянутое тело блестит под солнцем. Он уже искупался. Я улыбаюсь и обнимаю его за шею, когда он подходит ко мне.
— С днем рождения!
Он кружит меня в объятиях.
— Спасибо, Чим, — улыбнувшись, Юн опускает меня на землю. — Ты привел Хосока?
Я надуваю губы, и он улыбнулся еще шире.
— Я так понимаю, это «да»?
— Даже не начинай.
Он смеется.
— Оставь где-нибудь свои вещи, и иди поплавай, поешь и выпей.
— Я так и собирался.
— Чим!
Я оборачиваюсь на голос Юрима и вижу, как он бежит по пляжу ко мне. Его светлые волосы развеваются на ветру. На нем крошечные плавки. Я поднимаю глаза и смотрю на Гука с его, как я полагаю, мужем. Он мокрый, без футболки, и очень трудно не пускать слюнки от его вида.
Гук выглядит так, что ни один омега не может устоять, потому что он великолепен. Наши взгляды встречаются, и на солнце его карие глаза кажутся двумя кристаллами. Я быстро перевожу взгляд на его мужа. Он высокий и худой, слишком худой. Его темные, цвета воронова крыла волосы касаются щек. Пара приближается, и я замечаю его бледного цвета кожу и большие голубые глаза. Он кажется взрослым, но я могу сказать, что он довольно привлекательный парень.
Что-то врезается в мои коленки, я отвожу взгляд и смотрю вниз на Юрима, прыгающего около меня.
— Привет, принц, — говорю я, пригладив его локоны.
— Ты идешь плавать, Чим?
Улыбнувшись, я киваю ему в ответ.
— Только достану свои вещи и возьму что-нибудь попить.
— Здесь так весело! — вскрикивает он, прыгая вокруг меня.
Я наблюдаю за тем, как он веселиться, а затем поворачиваюсь к Гуку и его мужу. Он все еще глядит на меня, не отводя взгляд. Мне тяжело смотреть прямо ему в глаза, боясь глазеть на то, что не принадлежит мне. Я хочу, чтобы он надел футболку.
— Чимин, — произносит он мягким, нежным голосом, встав передо мной. — Не знал, что ты будешь здесь.
Я пожимаю плечами, пытаясь не попасть под раздачу его мужа.
— Юнги — мой лучший друг. Конечно, я должен быть здесь.
Он наклоняет голову, изучая меня.
— И кто это? — спрашивает его муж, приторно-сладким голоском.
— Это — Чимин, брат Джисона, — отвечает Гук грубым голосом, — Чимин, это мой муж, Михо.
Я протягиваю руку, и он пожимает ее. Он стискивает ее достаточно сильно, но я продолжаю улыбаться.
— Очень приятно, Михо.
— Он твой? — кивает Гук.
Я поворачиваюсь и вижу Хосока, подходящего к нам. Мои щеки краснеют, и я хочу спрятаться и убежать от стыда. Он надел соломенную шляпу. Соломенную шляпу. В своем деловом прикиде. И он практически шел на носочках, чтобы не запачкать свои брюки. О. Мой. Бог.
— Эм, — я выдыхаю. — Да.
— Он твой муж? — спрашивает Михо, и его голос смягчается. Думаю, что теперь меня не рассматривают как угрозу. Не то что бы я его осуждал за это. Если бы мой муж выглядел как Гук, я бы делал так же.
— Эм, собирается им стать, — бормочу я. — Я так думаю.
— Чимин! — зовет Хосок. — Помог бы.
Его руки полностью заняты, и я чувствую себя немного виноватым.
— Извините, — говорю я Гуку и Михо прежде, чем поспешить навстречу Хо.
— Кто пригласил этого гребаного придурка? — рявкает Джи.
Я опускаю голову, резко выдыхаю. Не новость, что Джи ненавидит Хосока, но нет необходимости вести себя как полнейший мудак. Я пытаюсь держать себя в руках. Хосок взрослый мужчина, и мне надо прекратить опекать Джи, будто я его мать.
— Привет Джисон, — здоровается Хо. — Рад видеть тебя.
Убейте меня.
— Может, ты и рад, — фыркает Джи. — Но не я.
Я закрываю лицо руками.
— Он обворожителен.
От его шепота по телу пробегают мурашки. Я оборачиваюсь и вижу Гука, улыбающегося мне. Черт. Это не смешно.
— Даже не начинай, Чонгук, — говорю я и машу пальцам перед его лицом. — Я могу побить тебя.
Он подмигивает и проходит мимо меня.
— Чон Чонгук, ЛДН Чимина.
Мне хочется сгореть от стыда.
— ЛДН? — уточняет Хосок, пожимая ему руку.
— Ну, лучший друг навеки или на всю жизнь. И то, и то подходит.
Хосок хмурится, и у меня появляется желание провалиться сквозь землю.
— Забавно, — ворчит он. — Он никогда не говорил про тебя.
— Оу, — отвечает Гук, поворачиваясь ко мне с недоумением на лице, — Ты не рассказывал ему обо мне? Потому что я облизывал окна? Боже, Чимин, это было всего лишь один раз!
Я закусываю нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться. Я не могу видеть мужа Гука, но более чем уверен, что он не оценит эту шутку.
— Твое имя кажется мне знакомым, — говорит Хосок, игнорируя выпад Гука.
— Я мотогонщик.
Глаза Хо расширяются от удивления.
— Ты тогда был на мотогонке?
Вот черт.
— Да, так совпало, что и Гук тогда ездил. Чистая случайность.
— Это был приятный сюрприз, — вставляет Гук, смотря снова на меня.
— Хмм, — бормочет Хосок. — Что ж, я собираюсь посидеть там в тени, спасаясь от этого палящего солнца.
— Ты не хочешь поплавать? — спрашиваю я, ожидая его реакции.
— Ни за что.
— Конечно нет, — я поворачиваюсь к Гуку. — Ты доволен?
— Полностью, — улыбается он.
Я встряхиваю головой и наконец-то улыбаюсь, когда он отходит. Я раздеваюсь и решаю быстро искупаться, прежде чем присоединюсь к остальным возле костра, и солнце сядет.
— И так, Чимин, — начинает Михо. — Чем ты занимаешься?
— Я танцор. Учусь на преподавателя танцев.
— И что за танцы?
Я скрещиваю ноги и покачиваю бутылкой светлого пива в руке.
— Балет.
Он кивает, притягивая руку Гука к себе на колено. Он отдергивает ее. Я притворяюсь, будто не заметил.
— Чим собирается научить меня танцевать! — выкрикивает Юрим, кружась и прыгая.
— Он уже учит? — спрашивает Михо. — Я даже не знал, что ты уже встречался с Чимином.
— Я встречался. Я видел его на гонках отца.
— Ах, да, — виновато произносит Михо.
— Он так красиво танцует, — хлопает в ладоши мальчик. — Покажи, Чимин-и!
— Нет, — смеюсь я. — Я не могу танцевать на песке.
— Конечно можешь, — встревает Гук, его голос низкий и хриплый. — Не расстраивай ребенка.
— Мы с удовольствием посмотрим, — поддерживает Михо.
— Давай, Чимин, — улыбается Юнги. — Покажи, над чем ты работаешь.
— Я не могу танцевать на песке, — снова повторяю я.
— Не обязательно быть элегантным, просто покажи нам, — ворчит Джи.
Только потому что Джи просит, я не могу ему отказать. Я делаю еще один глоток пива и встаю, разравниваю песок ногой. Станцевать красиво на этой поверхности точно не получиться, но я сделаю, чтобы они отстали от меня. Я делаю пару основных поворотов, оборотов и па. Закрываю глаза и кручусь, стараюсь изо всех сил, полностью сфокусировавшись на руках. Я поднимаю одно колено и тянусь вверх, позволяя ноге вытянуться позади меня. Затем снова кручусь и останавливаюсь, кланяясь.
— Та да!
— Вау, Чим! — Юрим хлопает в ладошки.
— У тебя отлично выходит, малыш, — говорит Юнги. — Блядь, да ты охрененно это делаешь.
— Чувак, это мой брат, — возмущается Джи и толкает Юнги в плечо.
— Это не значит, что я не могу смотреть.
— Он занят, — напряженно говорит Хосок.
Юнги смотрит на него и усмехается.
— Это не сложно изменить. Иди ко мне, Чимин, дорогой, я хочу еще одни праздничные объятия.
Я закусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Юнги любит дразнить Хо, и, должен признаться, мне это нравится. Я подхожу к пеньку, на котором сидел, и улыбаюсь Гуку. Он смотрит на меня... снова. Его выражение лица абсолютно нечитаемо, я не могу понять его. Я никогда не видел такого напряженного взгляда.
Руки Юнги обвивают меня за талию, притягивают вниз на его колени. Я смеюсь, когда сажусь. Закидываю руки на его шею и потираю его золотую цепочку пальцами.
— Ты ужасен, — шепчу ему на ухо.
— Я не могу сдержаться. Он бесит меня.
— Чимин, ты не подойдешь со мной к машине на минутку, — говорит Хосок и встает.
Я вздыхаю и встаю с колен Юнги.
— Мы не можем здесь поговорить? Я не хочу идти к машине.
— Хорошо, — бормочет он, берет меня за руку и оттаскивает подальше от остальных. Я ощущаю взгляды, когда он отводит меня достаточно далеко, чтобы нас не услышали.
— Что ты делаешь?
— Веселюсь, — я взбрасываю руки вверх.
— Ты флиртуешь! — рявкает он, хватает меня за плечо и притягивает к себе. — И мне это не нравится.
Я пытаюсь отдернуть руку, но он крепко меня держит. Хосок — придурок. Он бесится и пытается быть жестким, однако никогда не ударит меня. Не думаю, что посмеет. Но он держит меня достаточно грубо.
— Отпусти меня, Хосок, сейчас же.
— Мы поговорим об этом дома, — рычит он, опуская руку. — Мы уезжаем, сейчас.
— Нет, — резко бросаю я.
Он наклоняется ко мне.
— Не начинай, Чимин.
— Я отдыхаю с друзьями и не собираюсь уезжать. Ты ничего не сможешь сделать. Если хочешь ехать — езжай.
Он опять хватает меня за руку, его пальцы впиваются в мою кожу.
— Тебе лучше убрать от него свои руки, прямо сейчас же, — неожиданно вмешивается Гук.
Я поворачиваюсь и вижу, что многие наблюдают за нами, все альфы со злостью в глазах.
— Я согласен, — вступает Юнги. — Отпусти его, быстро.
Джисон поднимается на ноги, его взгляд на руке Хосока.
— Ты, ублюдок, грубо к нему прикасаешься?
Типичный Джи. Он готов убивать.
— Я разговариваю с ним, — отвечает Хосок, отпустив меня. — Это не ваше дело.
— Это мое, блядь, дело, если ты обращаешься с ним вот так, — рявкает Джи.
— Все в порядке, — говорю я Джисону и заглядываю в его голубые, пылающие гневом, глаза. — Я в порядке, клянусь.
Он смотрит на меня и медленно садится обратно на стул. Я поворачиваюсь к Хосоку.
— Тебе лучше уехать, сейчас. Вечеринка скоро закончится. Я в порядке и скоро буду дома.
— Твой отец не обрадуется этому, — выпаливает он.
— Честно, мне наплевать, — откликаюсь я.
— Тебя должно волновать это, — рычит он, смотрит на Джи и снова на меня. — Вашей маме было бы стыдно.
— Что ты, блядь, только что сказал? — кричит Джи, вскакивая со своего стула.
Я ищу взглядом Юрима, чтобы убедиться, что он в порядке. Я вижу, как он свернулся клубочком на пледе и спит. Это зрелище не для детских глаз. Юнги подходит к Джи, и я снова смотрю в их направлении. Джи перепрыгивает небольшой костер и движется к Хосоку. Гук оттаскивает Джи, который успевает вцепиться в Хосока. Хотя он, возможно, силен из-за стероидов, но Гук сильнее.
Я поворачиваюсь к Хосоку.
— Как ты смеешь? — шепчу я, мой голос дрожит.
— Я всего лишь сказал правду! Вы даже не знаете жива ли она или мертва, и так ты уважаешь ее? Флиртуя, предавая своего отца, которого она любила?
— Уезжай, — выкрикиваю я.
Он приближается ко мне.
— Тебе лучше быть дома как можно скорее.
Он поворачивается, поднимает свою сумку и смотрит на Джи, которого все еще сдерживает Гук, и направляется к своей машине. Когда он ушел, я поворачиваюсь к брату. Он смотрит на меня, его руки трясутся. Эта фраза ранила его. Он любил маму так же сильно, как и я, и это сломало его, также как и ее уход. Хосок знал, вот почему он сказал это.
— Это не правда, Джи, — говорю я. — Он ничего не понимает.
Джи отпихивает Гука, берет свою выпивку и уходит на пляж.
— Я пойду за ним, — говорит Юнги, мягко улыбаясь мне.
Я поворачиваюсь к Гуку и Михо. Несколько друзей Юнги занимаются своими делами, притворяясь, что они не видели произошедшее.
— Я пройдусь.
Развернувшись, я ухожу в противоположном направлении от Юнги и Джи. Становится прохладнее, чем обычно. Я обнимаю себя за плечи, пытаясь успокоиться. Хосок не имел права так говорить, и я боюсь ехать домой и встречаться с ним. Он взбесится, разозлит моего отца, и мне не хотелось иметь с этим дело.
Я нахожу место на дюне и сажусь, устремляя взгляд на океан, слушая, как волны ударяются о берег. Уже ночь, и звезды ярко светят в небе.
— Ты в порядке?
Я поворачиваюсь и вижу Гука, стоящего позади меня с двумя бутылками пива в руке. Он садится рядом со мной и протягивает одну. Я ожидаю увидеть Михо рядом, но он один.
— Где Михо и Юрим?
— Поехали домой. Юрим устал.
Я киваю и делаю глоток пива.
— Ну, ты в порядке? — снова спрашивает он.
— Да, просто нужна минутка.
— Он всегда такой? — интересуется он, доставая сигарету и прикуривая ее.
— Это убьет тебя.
Он улыбается мне, показывая безупречно белоснежную улыбку. Я улыбаюсь в ответ.
— Есть и похуже вещи.
— Думаешь, я не знаю?
— Ну, — повторяет он. — Он всегда такой?
— В основном, — выдыхаю я.
— Почему ты тогда с ним?
Я пожимаю плечами.
— Я не могу объяснить, иначе совсем расклеюсь.
Он откидывается на спину.
— Попробуй.
— Ну, он близок с моим отцом, а отец — единственная моя семья. Бизнес важен для него, и отец Хо его ближайший партнер. Поэтому Джи ненавидит Хосока, из-за того, что он унаследует весь бизнес. Я знаю Хо всю свою жизнь, он кажется правильным. Мы встречались, когда я был еще подростком, и тогда это закончилось. После... исчезновения матери... отец изменился. Он закрылся. Я думаю, Джи и я — это все, что у него было. Он поддержал меня с танцами, оплачивает каждый цент. Я не знаю. Я чувствую, будто потеряю его, если уйду.
— Ты не можешь быть с кем-то, только потому что твой отец хочет этого.
— Он все, что у меня есть, Гук. Что я еще могу сделать?
— Жить, — предлагает он. — Любить.
— И бросить его, чтобы он сделал…что?
— Чтобы он разобрался в себе.
Я качаю головой и смотрю на свои пальцы.
— Она исчезла, когда мне было тринадцать, — шепчу я.
— Твоя мама?
— Да. Она улыбалась нам, когда мы вышли к школьному автобусу и больше мы никогда ее не видели. Они искали, проводили расследования. Все, что они нашли — это ее машину на старой заброшенной дороге. Никаких улик. Никакой крови. Ничего. Она просто исчезла. Это было десять лет назад.
— Мне очень жаль, Чимин, — мягко произносит он. — Я не знаю, как это больно.
— Люди думают, что такое происходит только в кино или книгах. Я о том, как человек может просто так исчезнуть? Есть так много теорий. Одна из них, что она остановилась помочь кому-то, это в ее характере, и ее похитили. Другая — что она совершила самоубийство, и они никогда не найдут ее тела. Может, она прыгнула в озеро или океан. Это странно, ведь она была счастлива. Третья — что она жива где-то и не хочет быть найденной. Эта теория больше всех ранит.
— А ты как считаешь? — спрашивает он.
— Я думаю, что-то случилось с ней, просто не знаю, что. Она бы не оставила нас. Она была одной из тех матерей, которые живут ради своих детей.
— Они все еще ищут?
Я киваю.
— Расследование открыто, я думаю. Если у них появляются зацепки, они изучают их. Полиция знает нашу семью хорошо и держит в курсе событий.
— Представляю.
Мы долго сидим в тишине.
— Джи страдает, — продолжаю я. — Ему так больно. Он ненавидит отца, считая, что я его любимиц. Это не так. Я пытаюсь быть с ним, потому что знаю, как ему больно. Мне не нравится это, хотя, это никому не нравится. Он едва говорит со мной. В нем не осталось больше эмоций. Я боюсь, что, если уйду и не буду делать все, что он захочет, это окончательно его сломает.
— Теперь это имеет смысл, — бормочет Гук.
Я поворачиваюсь к нему, но он продолжает говорить.
— Ты думаешь, если ты не будешь делать то, чего твой отец хочет, ты потеряешь его. Ты боишься, что это добьет его, потому что он не сможет справиться с этим.
Я снова смотрю на океан.
— Ты не можешь так жить, Чимин. Это не справедливо по отношению к тебе.
— Я в порядке, Гук. Я забочусь о Хосоке.
— Это правда?
Я поворачиваюсь к нему.
— Да.
Нет.
Он выдыхает и говорит:
— Всю эту печаль можно развеять лишь одним.
Я смотрю, как он встает и протягивает мне руку.
— Что? — недоумевая, спрашиваю я.
— Лучшее средство от хандры — танцы.
Я мотаю головой и закатываю глаза.
— Ни за что.
— Давай, танцор. Клянусь, это заставит тебя улыбнуться. Не позволяй всему этому испортить вечер.
— Нет, спасибо, — тихо смеюсь я.
— Отлично, в ход пойдет тяжелая артиллерия.
Он становится передо мной, и, я не шучу, начинает трясти своей попой. Он напевает песню «Knee Deep» и играет на воображаемой гитаре, а затем хлопает по бедрам и начинает крутить ими.
— Что ты делаешь? — смеюсь я.
— По колено в воде, — начинает петь он, хлопая себя по бедрам. — Давай же, танцор.
Я качаю головой и вовсю хохочу.
Он продолжает петь песню тонким голоском, крутясь и размахивая руками, как лунатик. Гук наклоняется ко мне, берет меня за руку, заставляя встать. Потом кружит меня, и я взвизгиваю. Он откидывает меня назад, и мы продолжаем танцевать, его руки обнимают меня. Я запрокидываю голову и смеюсь, не в состоянии остановить чистейшую радость, распространяющуюся по мне.
Он насвистывает мелодию, отталкивает меня и притягивает к себе обратно. Еще два витка, несколько поддержек и финальный наклон, и мы лежим на песке, смеемся так сильно, что животы начинают болеть.
— Я. Никогда. Не. Смеялся. Так. Сильно, — выдыхаю я и потираю свои живот, чтобы успокоить его. Назревает что-то серьезное.
— Кажется, я не плох в некоторых вещах, — смеется он, лежа на спине на песке. Я лежу рядом с ним. Я рад, что мы стали друзьями, — признается он.
— Я очень хороший друг, — добавляю я.
— Когда ты не дуешься.
— Эй!
Он смеется.
— Правда, танцор. Я очень рад, что встретил тебя.